- Ну, как же, - блаженно сощурился Пердолиус. - Ведь всегда, когда кто-нибудь вызывает Слугу Ада, или хороший бьется со злодеем, положены черные тучи, гром и молния, хоть в пустыне, хоть в тундре.
- А ты уверен, что мы победим?
- На сто процентов. Ведь у нас аппендикс,
Пердолиус нащупал кошелек на поясе и сжал его пальцами.
...В замке Гадда Имхалай с криками: "А! О! У! Ы!" - сжался пополам.
- Жирка! - прохрипел он. - Наверное ты варил тех пауков, что я съел на завтрак, в несвежей крови? Придется мне менять штаны... Ах, Фуфлохан, надо отложить наш ритуал...
Прошло около полутора часов, пока маленький отряд вырвался из дюн. Впереди расстилалась безбрежная унылая равнина, на которой росла лишь редкая и тощая серо-зеленая трава. Дорога пугливо убегала на юг, на северо-востоке, очень далеко виднелись неровные зубцы Тарабарских гор, а на их фоне, угрюмая и зловещая, возвышалась тонкая, как игла, башня замка Гадда. Все поглядели на нее и притихли.
- Как мы туда доберемся? Здесь нет дороги, - хрипло спросила Хлурха. Пердолиус растерянно пожевал бороду, но Кэннон пришел на помощь:
- Вот! - он показал на покосившийся столбик с деревянной стрелкой и надписью "К злому волшебнику Имхалаю. Два килошага." Все с натянутыми улыбками закивали головами. Никто не трогался, пока Пердолиус не направил коня по едва заметной тропинке.
- Ты едешь, любовь моя? - эта фраза стоила Кэннону больших усилий. Хлурха одарила его нежным взглядом и принялась пинать своих подчиненных. Кони, тихо повизгивая от боли, бросились вслед за варваром. Джафар, оказавшийся дальше всех от предводительницы, спрыгнул со своей лошади и заорал:
- Нельзя вот так скакать на этот неприступный замок! Тут ведь надо ползком!
Хлурха мрачно поглядела на него:
- Это идея!
Она ловко сняла с луки седла аркан, набросила его на растерявшегося Джафара и потащила его за собой. Джафар громко вопил, но скоро поперхнулся пылью.
Замок был похож на гигантский черный клык неведомого чудовища. Он вырывался прямо из сухой земли и указывал в небо своим острием; на матовой гладкой поверхности не было ни отверстий, ни выпуклостей, ни какого иного нарушения идеала. Впрочем нет, где-то вверху можно было заметить квадраты окон, закрытых занавесочками, с горшками герани на подоконниках, но уж слишком, слишком высоко. Ни одно движение не нарушало покоя в этом месте, пока отряд не достиг его. Пердолиус, а за ним и другие спрыгнули наземь и принялись озираться, что не придало им уверенности. Серая пустыня вокруг, клубы сизых туч над головой и черный пик, в них нацеленный.
- Что дальше? - сипло спросил один из разбойников.
- Эй, тут что-то написано! - воскликнул другой. Он указывал на плакат, укрепленный на шесте, который был вбит посреди заросшего изумрудной травкой и цветочками клочка земли. Все кинулись туда и принялись толкаться, чтобы прочитать мелкие буквы.
- Пэ-о, по, гэ-а, га, - гундосил кто-то.
- Заткнись, если не умеешь читать. Тут написано: "По газону не ходить."
Последовала гробовая тишина. Все начали испуганно глядеть под ноги, на загубленные цветочки и ринулись врассыпную. Кары, однако, не последовало, и они приободрились. В это время над замком блеснула молния, и ударил гром.
- Ой! Ох! - раздалось тут и там. Однако, все вновь остались живы-здоровы.
- Поглядите, тут дверь! - крикнул один из разбойников, прятавшийся у самого замка. Остальные подошли к нему и увидели тоненькие щели в черном камне.
- Но мы через нее не попадем внутрь! - мрачно добавил Саид, обнаруживший дверь. Он указал грязным пальцем на табличку "Посторонним вход запрещен!"
- Разве мы посторонние? Мы пришли убивать хозяина и грабить замок. Разве мы посторонние! - развеяла сомнения Хлурха. Своей бревнообразной рукой она раздвинула подчиненных и одним пинком выбила дверь. - Идем!
Из проема пахнуло ужасом и крысиными какашками. Джафар упал в обморок, и двум разбойником пришлось волочить его вслед за дрожащими и сгорбленными страхом товарищами.
* * *
- Да, да!!! - завывал Имхалай, раскачиваясь на своем помосте. Смешанные с кровью чернила брызгали из священного "Паркера" прямо на кресло натуральной кожи, которое установили посреди пентаграммы. Сложенные в замысловатые узоры костяшки разломанных счет дрожали и выбивали из сырого каменного пола звуки, схожие со щелканьем зубов. На длинном столе ошалело щелкал арифмометр, свечи неистово коптили, а скелеты раскачивались в струях текшего от них теплого воздуха. Подавленные слуги - люди и суи'дурра - жались к темным углам около двери-входа в колдовской зал. Измученная Чиччочелла с отвращением стукала по клавишам машинки и молила Политру, чтобы клятый Гандурман быстрее явился и исполнил ее желание. Только ожидание этого события заставило ее помогать Имхалаю и вносить свой вклад в его какофонический концерт.
- Ты... отложенный на депонент, скрытый до времени от ревизоров... о, великий... явись!!! - бормотал волшебник слова заклятия. В последний раз он покропил магической смесью, в последний раз прочитал из толстого гроссбуха, и, наконец, бросил монетку, символ платы Гандурману, заставлявший его являться. Далее, естественно, не обошлось без густого дыма, разлетающихся маленьких искр и зловещего рыка. Когда эта шумиха исчезла, оказалось, что на священном кресле лежит короткий, толстый, розовый предмет цилиндрической формы.
- Ы? - выдавил Имхалай.
- Ого! - восхитилась Чиччочелла и бросила нажимать клавиши. - А где же он сам?
Из-за спинки крадучись выбрался Нурулай-Багадур. Опасливо держась подальше от девушки, он важно промолвил:
- Это не то, что ты думаешь. Все, кто находится в этом зале, падите ниц, ибо сейчас придет великий и ужасный.
- А что же это? - спросила Чиччочелла с остатками надежды.
- Это - просто салями... В каждом уважающем себя фарсе, каковым является наше действо, она должна появиться хотя бы для проформы, - демон небрежно смахнул батон с кресла. - Прошу, ваше трепещущещест... тьфу, опять запутался. Ваше страшилище!
По воздуху над креслом побежали крошечные ярко-зеленые точки, описывающие неведомые силуэты. Они мелькали быстрее и быстрее, их становилось все больше. Появлялась мерцающая форма столь ужасных очертаний, что даже Имхалай застонал от страха. Но никто не успел понять и запомнить отвратительные очертания бога, как его сияющая фигура сжалась и превратилась в куриное яйцо.
* * *
Какие-то черные коридоры вели их в неведомое. Хлурха, слишком тупая, чтобы бояться, мерно шагала вперед, за ней семенил Кэннон, следом старческой припрыжкой следовал Пердолиус. Разбойники, сжавшись в дрожащую кучку, двигались последними. Внезапно в темноте раздался ледянящий душу звук, похожий на утробное рычание зверя. Бандиты скуля рухнули на пол и принялись шептать молитвы. Кэннон прижался к стене, но в это время Пердолиус слегка смущенно пробормотал:
- Все в порядке, господа. У меня слегка отошли газы.
Им пришлось подняться и идти дальше. Дальше был громадный зал с куполообразным потолком, доверху набитый полчищами суи'дурра. Они стояли плотной толпой и зловеще посвистывали.
- А! Ур-рр! - Хлурха выхватила саблю и размахнулась, чтобы снести головы ближайшим грызунам. При этом ее локоть заехал в ухо Кэннону и опрокинул его на пол. Молодой варвар рухнул, теряя сознание... Разбойники бросились обратно, но и там уже ждали их отвратительные монстры в глубоких шлемах.
* * *
- Печатай! Печатай!! - в злобе Имхалай пнул кресло Чиччочеллы. Та лениво стукнула по клавишам. - Что это? Где Гандурман? - истерично крикнул волшебник, обращаясь к рыжему демону. Тот нахмурившись поглядел на яйцо, поверхность которого расцветилась яркими пятнышками.
- Если ты будешь говорить так непочтительно в присутствии Великого, он тебя сварит вкрутую, - ответил Нурулай, многозначительно кося глазами на яйцо. Из острого конца его со звуками, подозрительно похожими на кудахтанье, вылетела молния, спалившая один из скелетов.
- Ахм. Хорошо, великий Ан-Доллорий. Я вызвал тебя из тьмы забвения, из покрытой плесенью темницы, чтобы завоевать мир. Ты хозяин всех монет и купюр, кредитных карточек и чековых книжек. Твоей властью пусть все они станут прокляты, а их хозяева станут рабами... меня. Делимся по-братски: души - тебе, тела - мне. Хорошо? - волшебник с трепетом воззрился на Гандурмана.
- По рукам! - перевел его молчание Нурулай.
- М-м, - Имхалай растерянно замычал. - Вот так запросто? Он не просит каких либо дополнительных условий, например, чтобы ему каждый день давали кровь десяти самых красивых девушек?
- А зачем?
- Ну, я не знаю... Можно было бы его в ней купать. Он разве хочет потерять свой зловещий имидж? Он должен потребовать и мою душу, в конце концов! А то просто теряется уважение.
- Курица, - сказал демон.
- Чего? Какая курица?
- Ему. Он любит тепло.
* * *
Кэннон очнулся, ударившись об угол. Кто-то, вонявший Пердолиусом, волочил его по коридору.
- Эй, где я?
- Все в порядке. Наши криминальные друзья разбираются с суи'дурра. Мы должны нанести главный удар.
Старый волшебник поднатужился и поднял троммелийца на ноги. Они сделали несколько шагов и оказались в зале Ритуала, прямо у его середины. В свете сотен свечей зловеще черный Имхалай пытался заставить яйцо потребовать чего-нибудь ужасного, рядом флегматично шлифовал ногти демон, с другой стороны апатично склонилась над машинкой Чиччочелла.
- Ага!!! - воскликнул Пердолиус. - Пришел мой час, Имхалай. Пришло время ответить за то зло, которое ты сотворил. Вспомни, как в школе для тупых детей ты отобрал у меня половинку пирожка с кишками! Вспоминай и дрожи, потому что в моих руках твой аппендикс и твоя смерть.
- Ай! - воскликнул Имхалай. Вжав голову в плечи и выставив впереди себя костлявые ладони, он отпрыгнул назад. - Слуги, убейте их!!!
- Э-хе! - хихикнул Пердолиус. - Ты думаешь, что я как герой дешевой сказочки буду сейчас болтать с тобой и вставать в гордые позы, тем самым давая тебе шанс расправиться? Нет, напротив, я сразу...
Кэннон ткнул его в бок:
- Тебе и впрямь пора заткнуться.
- Ахм, да.
Кончиками пальцев волшебник потянул кончики ссохшегося аппендикса и порвал его. Имхалай согнулся пополам и рухнул к подножию кресла великого Гандурмана. Однако слуги продолжали выполнять приказание хозяина. Зловеще скалясь и сжимая отнюдь не подносы с яствами, они подбирались к двум смельчакам.
- Ой, - пискнул Пердолиус. Молодой варвар, широко расставив ноги, поднял руки. В них он держал палочки, а на животе висел его великолепный барабан.
- Получите порцию плясовой "Я упала, земля задрожала"!
Оглушительные звуки громом разнеслись по залу. Все свечи тут же расползлись и стекли вниз, сковав всех врагов, которые тем временем хватались руками за уши. Кэннон повернулся к другому краю зала, но там были лишь растерянный демон, яйцо, умирающий Имхалай и слегка радостная Чиччочелла. Впрочем, народу тут же прибавилось. Из боковых дверей, издавая разнообразные звуки, вывалилась толпа сражающихся разбойников и суи'дурра, среди которых как скала возвышалась Рыжая Корова. Пердолиус вдруг взвизгнул: фитилек одной из свечей подпалил ему полу плаща. Как сумасшедший, он принялся скакать и хлопать одеждой. Кэннону показалось даже, что он услышал кудахтанье. Он рассмеялся и легко побежал в сторону сражающихся.
Абдурахман с выпученными глазами тянул к себе кривой меч, другой его конец отгрызал его противник. Хлурха действовала, как конвейер: суи'дурра кидались на нее то с одной, то с другой стороны, а она раскидывала их обратно. Джафар, вскочив на какой-то ящик, замахал руками и закричал:
- Угу-угу!! Я песчаная сова! Угу!!
Окружавшие его грызуны в ужасе и с писком разбежались.
- Ох, чуть не умер! - пожаловался разбойник. Он устало спрыгнул с ящика, сделал два шаркающих шага и упал в кресло.
- Нет!!! - воскликнул Нурулай, но было поздно.
- Что за дьявол! Стоит присесть после ратных подвигов - какой-то ублюдок подкладывает яйцо на стул!
Кэннон, подбежав, первым делом разрезал веревки, привязывавшие Чиччочеллу к пишущей машинке.
- Наконец-то, слава Политре! Эта машинка такая холодная, такая сухая!!
Молодая женщина, расставив руки, попыталась броситься на шею троммелийца, но тот присел, увертываясь от очередного летящего суи'дурра. Чиччочелла упала под ноги демону.
- А-а-а-а! - заверещал тот. - Не трогай меня, не трогай!
Этот крик оказался единственным звуком посреди наступившей вдруг тишины. Суи'дурра все до одного были повержены.
- Мы... победили! - выговорила Хлурха в перерывах между тяжелыми вздохами. Взяв могучей лапищей Пердолиуса за плечо, она тряхнула его что есть силы.
- Ты дрался как зверь! И хотя они сильно надавали тебе, победило добро! Рыжая Корова сострадающе поглядела на огромную дыру на заднице волшебника. Победа!
Толстая голубая молния ударила ее в могучую грудь и заставила застыть с выпученными глазами, перекошенным лицом и Пердолиусом в железной хватке.
- Вы поторопились! - зловещий голос Имхалая скрипел как несмазанная ось гигантской телеги. - Нельзя, нельзя было сбрасывать со счетов Гандурмана Ужасного.
- Мы такого не знаем, - важно заявил Кэннон и кивнул Пердолиусу. - Ты, наверное, оторвал слишком маленький кусочек. Теперь твое слово.
- Нам крышка! - скрюченный палец Пердолиуса, бившегося в руке Хлурхи, указывал на зажатый в руке Имхалая совершенно целый аппендикс.
- Вы нарушили мои планы... Доллорий погиб, и вы за это ответите, ох как ответите! Но перед смертью своей необычайной силой он вернул к жизни меня. Теперь я разберусь с тобой!!! - Имхалай совершил гигантский прыжок и схватил за руки молодого варвара. - Вы проникли сюда потому, что так хотел я. Теперь все до одного будут убиты!! Никто никогда не узнает, что станет с вами. Никто и никогда больше не проникнет за неприступные стены этого замка... А первым я убью тебя, троммелиец!!!
- Не торопись! - этот громкий окрик заставил Имхалая вздрогнуть и посмотреть за подиум. - Сначала я развлекусь с ним! - добавил стоящий там торговец фруктами из Йогуры. Два небольших крокодила, намертво вцепившихся в его ягодицы, висели, как фалды сюртука.
- Найн, мая ист первый! - из другой двери вышли три кхитайца, увешанных нунчаками и лентами от MG42.
- Кто эти люди? - плаксиво спросил Имхалай. - Как они проникли в мой неприступный замок?
- Пелвая буду я! - из третьей двери к подиуму уже семенила маленькая девочка, поигрывая длинной острой заколкой для волос. - Будет знать, как наступать на мои замки!!
- И все же первенство за нами, - глухо захохотала Сесе-пупе, внезапно появившись на столе.
Утробно рыча и явно ничего не соображая, Имхалай потянулся к ногам извращенной аристократки, но в это время рядом с ним возник Ююмахи-пах. Он зевнул и принялся лениво душить волшебника одной рукой. Это стало сигналом, по которому претенденты на Кэннона схватились друг с другом.
- Эй, привет!! - крикнул тем временем Ююмахи Нурулаю. - Ты чего здесь?
- Вместе с моим господином.
- Надеюсь не этот? - красный демон выразительно потряс занятой рукой, отчего изо рта волшебника пошла пена.
- Нет... - Нурулай печально показал на яичные потеки. - Мой, увы, покинул мир.
- А как жена, дети?
- Ой, не напоминай мне о детях. Я их, наверное, не смогу иметь больше! он опасливо покосился на Чиччочеллу, живо участвующую в драке. Потом добавил: - Пожалуй, мне пора. Увидимся в Аду.
- Ага, пока!
Нурулай-Багадур исчез.
Один из кхитайцев зажал нунчаками горло торговца фруктами. Тот из последних сил тыкал его в живот кривым ножом, пока желтолицый не умер. Однако хватка его не ослабла, и торговец вскоре лежал рядом, синещекий и страшный. Другой кхитаец дрался с маленькой девочкой: она вцепилась ему в ногу и протыкала коленную чашечку своей заколкой. Он ударил бедняжку спиной о край стола, она упала на пол и больше не двигалась. Торжествующий победитель сделал шаг и тут же умер в судорогах от яда, которым была смазана заколка.