— Так то в Лоэрне. Там хаммийцы. Здесь их еще мало. Местные тоже стали портиться, но еще не настолько. И за информацию, глядишь, пару медянок кинут. Поэтому надо думать, что про Белку они вчера стражникам сообщили.
— Так Белка здесь. Что с того?
— А то, что теперь все дороги вокруг Каркела должны перекрыть. Пусть и не очень густо, так и Белка на примете будет. Уши ему не пришить. И мне зубы не вырастить. Нужно отсидеться пару седьмиц.
Когда через седьмицу Мельник снова подъезжал к городским воротам, желая попасть на городской рынок, он обратил внимание на хаммийцев, число которых значительно прибавилось. Хорошо одетые, кичливые, они ехали в сторону Каркела кто верхом, кто в хороших повозках. По виду — торговцы, ростовщики, стражники — как раз те категории, которые оккупировали Лоэрн, давно став в нем хозяевами.
Потолкавшись на рынке, благо в Каркеле не действовал королевский указ о запрещении собираться более чем троим одновременно, подкупив соли, пару иголок и прочую мелочь, необходимую в дороге, но которой нет на продажу у местных крестьян, Мельник пошел в ближайший трактир.
Присмотрев подвыпившую компанию из трех горожан, Мельник, изображая слегка пьяного человека, пристроился к их столу, сразу же завоевав благожелательность мужиков бесплатной выпивкой.
— А скажите, уважаемые, — спросил Мельник после того, как кувшинчик с вином почти опустел, — а что это сегодня на дороге, да и в городе так много хаммийцев? Седьмицу назад их столько не было.
— А это наши дворяне.
— Какие дворяне? — опешил Мельник.
— Наши, каркельские. Наш граф за десять золотых любого, даже бродягу, дворянином сделает. И тебя сделает, если десять золотых заплатишь. У тебя есть десять золотых?
— Откуда?
— Значит, не судьба стать дворянином. А было бы сто золотых, то сразу в рыцари.
— Как в рыцари?
— За сто золотых наш граф землями одаривает и рыцарем делает.
— Врешь!
— Клянусь богами! Вот тот вислозадый хаммиец, видишь его?
— Ну.
— Сто золотых заплатит и станет каркельским рыцарем. А если десять — то только дворянином. У графского замка очередь выстроилась. И все с деньгами. Почти одни хаммийцы.
— И им не жалко таких денег?
— У них их много. Получат дворянство и обратно в Лоэрн. Или в свой Хаммий.
— Это ты брешешь, Мочалка, — вмешался сосед мужика. — Что они в своем Хаммие забыли? Они там коз пасли, а здесь богачи.
— А как долго ждать получения дворянства? — Мельник стал думать о своем, как бы воспользоваться ситуацией, когда по городу ходят кошельки с золотом.
— А быстро. Утром пришел, очередь отстоял, к обеду ты дворянин или даже рыцарь.
— Постой — ка, если так быстро, то почему мне почти никто из хаммийцев не попался выезжающим из города? Только в город.
Мужики переглянулись. Двое что — то спьяну стали говорить, а вот третий задумался. На него Мельник и обратил внимание, не слушая пьяной болтовни остальных.
— Чего задумался?
— А ведь и в самом деле, обратно мало кто едет, здесь остаются. Дома себе покупают. Ох, что будет! И до нас лоэрнские порядки дотянулись, — обреченно сказал мужик и испуганно посмотрел на Мельника…
А еще через две седьмицы, когда Белка более — менее поправился и парни решили, что пора ехать на север, поток хаммийцев из Лоэрна заметно снизился, но дороги в Каркел не только не опустели, а наоборот, наполнились новыми гостями. На этот раз это были прирожденные жители Атлантиса, чей внешний вид выдавал в них наемников.
Война будет! Об этом в Каркеле уже говорили открыто. Иначе, зачем нужно так много наемников? И с кем воевать, секрета ни для кого не было. Конечно, с Ларском. Его правитель вместе со своим братом — виконтом нанесли несмываемую и позорную обиду сыну каркельского графа.
Стоит ли парням, как они раньше надумали, ехать в Ларск, когда Каркел готовится к большой войне с ним? И готовится серьезно. То, что Ларску скоро придется туго, соглашались все, и зажиточные горожане, и местные солдаты и разномастная каркельская чернь. Много ли воинов в Ларске? Попробуй, собери вассалов, если их земли лежат на том берегу Барейна. И наемников в Ларске почти нет. Разве что герцог Гендована пришлет несколько сот солдат в помощь своему зятю.
Но какие из гендованцев солдаты? Правильно, никакие. Их несколько раз уже били, причем малыми силами. Да и сам ларский граф, разве он может повести за собой в бой? Это безрукий — то! А его малолетний братец и вовсе бывший раб. Правда, тому удалось в последний раз победить их каркельского виконта. Но победил он только хитростью. Рабы, пусть и бывшие, на другое не способны. Поджег вокруг замка сырой лес, славные каркельские солдаты чуть не задохнулись, вот и пришлось их виконту сдаться под честное слово. Но разве можно верить рабам? Вот виконт и получил сполна за свою излишнюю доверчивость. Но, ничего, сейчас все пойдет по — другому.
Такие разговоры среди жителей города заставили парней усомниться в правильности своего решения об уходе на север, в Ларск. Но все решил случай. И случай неприятный. Их длительное пребывание в лесу не осталось незамеченным. И на место их ночевки вышли местные крестьяне. Заметили. Парням надо было любопытных крестьян взять в мечи, но Мельник в это время как раз ненадолго отлучился, а когда вернулся, то Ловкач, уже было решивший скомандовать напасть на крестьян, вдруг заметил, что, оказывается, был еще один крестьянин, но тот перед ними не появился, а скрылся в лесу. Если этих убьют, завтра с утра здесь будут стражники. Уйти, в принципе, можно. Но если парень сообщит уже сегодня, то тогда точно им не скрыться.
А если оставить этих троих крестьян в живых, появлялся шанс, что их удастся заинтересовать выгодой, которая задержит их с доносом. Потому Ловкач и решился, достал три серебрянки и сказал:
— Нам бы, уважаемые, пару топоров. Только хороших.
— Так, в соседней от нас деревне кузнец. Он вам их откует. Как раз за три серебрянки. А может, и дешевле, как сговоритесь.
— Не можем мы отсюда уйти. Почти целую седьмицу надо быть здесь. Человека ждем. Сделайте доброе дело, закажите пару топоров, только хороших. А как принесете, мы вам к этим трем серебрянкам добавим еще три.
Мужики заулыбались, глаза у них загорелись. Каждому по серебрянке в руки идет! Договорились, что сегодня они закажут кузнецу топоры, а к завтрашнему дню тот должен их отковать, а они после обеда их уже принесут…
— Сегодня вечером уходим, — сказал Ловкач.
— Почему вечером, а не сейчас? А если они побегут к стражникам?
— Сейчас не побегут. Завтра получат от нас еще три серебрянки, вот только тогда нас и выдадут.
— Тогда зачем ждать вечера? Ночью, в темноте идти…
— Да, придется идти ночью. Но облаков нет, луна полная, дорога приметная. Найдем. А сейчас идти стремно. Вдруг кто из них остался за нами присматривать? А мы вот, сидим на месте, никуда не собираемся. Ночью он сидеть не будет, как стемнеет, домой пойдет. Вот мы и уйдем.
— И куда идти?
— Что в Лоэрне, что в Снури нас поймают. Белка слишком приметный. Надо уходить или в Пирен или в Ларск.
— В Ларске скоро будет горячо.
— Не так уж и скоро. К осени где — то. К тому времени мы успеем оттуда уйти в Амарис.
— А в Пирен?
— Можно, конечно, сейчас уходить и в Пирен, только дорога к нему лежит по ту сторону города. Через город идти нельзя, а добираться в обход долго — далеко от города не уйдем. Крестьяне к тому времени уже донесут, стража всё перекроет. А в Ларск отсюда прямая дорога. Ночью нас никто не остановит, уйдем далеко…
Вечером, собрав нехитрый скарб, трое парней выехали на ларскую дорогу. Луна хоть и была полной, но почти не светила: небо затянуло маленькими облаками, лишь временами царица ночи появлялась в облачных просветах. Потому и ехали медленно: если днем из — за разбитой дороги приходилось объезжать ямы, то что говорить о ночной поездке? Раньше, до захвата Ларска пиренским герцогом, дорога была лучше, как — никак соединяла два графства Лоэрна, но девять лет назад сообщение с Ларском замерло, купцы предпочли другие пути, потому дорога стала приходить в запустение.
За ночь парни проехали всего пять или шесть верст и перед рассветом свернули в лес. Коней отогнали чуть подальше, найдя неплохую опушку, а сами поочередно дежурили недалеко от дороги. Уже наступал вечер, солнце уходило на запад, скрываясь за кронами леса, и парни начали понемногу собираться, рассчитывая через час или чуть дольше выехать в дальнейший путь. Но в это время по дороге в сторону Ларска проскакал десяток вооруженных солдат, судя по шлемам, из числа городских стражников.
«По наши души», — сразу же догадался Ловкач. Стражники сейчас доедут до ближайшего замка, сообщат его владельцу о беглецах, переночуют и утром поскачут дальше на север. А им что делать, как быть? Ехать дальше нельзя. Обратно тоже. А если они решат пробираться по проселочным дорогам, так всем окрестным старостам уже сообщат о трех парнях, которых следует задержать. Еще и вознаграждение объявят. Значит, и по проселкам не удастся.
— Если скоро будет война, то в Каркел и его окрестности должно приехать много мелких торговцев. Для них скоро начнутся прибыльные дни.
— И что с того?
— Торговцы везде званые гости, их уже сейчас много понаехало. Вот мы и станем торговцами. Поедем в сторону Ларска открыто.
— Ты с ума сошел, Ловкач. Как поедешь? Белку за версту опознают с его головой — то. Шлем он носить еще не может, а забинтованную голову не спрячешь. Да и руку тоже. И искать будут троих.
— Белку мы спрячем в повозке.
— Какой повозке?
— Повозке торговцев. Ведь у них повозки чем только не забиты. Это только богатые купцы торгуют хорошими вещами, а бедные торговцы всяким рваньем. Да и то больше обменивают, ездят по деревням. Ты, Мельник, завтра езжай в Каркел, благо отъехали мы недалеко. Присмотрись там, подбери подводу побольше со всяким тряпьем. Покупай прямо с лошадью. А наших трех продай.
— Как продай?
— Нам они больше не нужны. Бедные торговцы не могут иметь таких коней. Белку под тряпки засунем, сами в подводу сядем и вперед, на север! И одежду нам двоим подбери соответствующую. Эта не подходит для торговцев.
Мельник вернулся из города только к вечеру. Зато с большой подводой, довольно старой и перекошенной. И всякого тряпья на ней было много. Да и одежду для себя и Ловкача подобрал подходящую.
Утром следующего дня Белку спрятали на самое дно подводы, забросав сверху разным тряпьем, которое торговцы везли на продажу или обмен. Вот только мечи слишком выделялись. У простых торговцев мечи, если и были, то плохонькие. Но тут уж ничего не поделаешь. Хороший меч всегда поможет, а старый сломается в самый трудный для хозяина момент.
Три дня прошли без осложнений. Их несколько раз останавливали местные жители, в основном крестьяне или слуги местных владельцев замков, чьи земли они проезжали. Но нескольких медянок оказывалось достаточно, чтобы благополучно проехать недавно организованные заставы. Да и не было у проверяющих никакого желания ловить опасных бандитов. Крестьяне думали о предстоящем сенокосе, а замковые слуги никогда не отличались храбростью и инициативой. Солдат, а тем более баронов или рыцарей на заставах и вовсе не было. Во — первых, не их это дело самим ловить каких — то бандитов, а во — вторых, все готовились к предстоящему походу на ларские земли.
Но когда до границы с Ларском оставалось проехать каких — то полтора десятка верст, парней остановили настоящие стражники, вероятно, те самые, что проехали несколько дней назад на север. Правда, их было не десять, а всего семь. Трое, наверное, стояли в заставе на дороге, которая неподалеку ответвлялась на запад. Был еще и восьмой человек, по одежде не понять, кто он такой и что делает вместе со стражниками. Дворянин? Возможно. По крайней мере, одежда добротная и хороший меч с длинным кинжалом, висящие на поясе, говорили в пользу такого предположения.
— Куда едете?
— Да вот, дальше, куда дорога приведет. Расторгуемся когда — нибудь, — ответил Мельник.
— И насколько выгодна торговля?
— Да не очень.
— Такие молодые и крепкие, в самый раз идти в наемники. Наш граф сейчас много набирает.
— Так там и убить могут.
— А мечи зачем навесили?
— Так от разбойников.
— А разбойники убить не могут?
— А что у нас брать — то?
— Да хоть лошадь и то прибыток.
— Так — то оно так, но мы уже привычные к торговле — то.
— А что это твой второй все молчит и молчит.
— Не знаю, что и сказать, — процедил сквозь губы Ловкач, старательно прикрывая верхней губой прореху в зубах.
— А ты, молчун, рот приоткрой, покажи нам… Ха, щербатый! А безухого не видели?
— Какого безухого?
— Рици, проверь подводу.
Молодой стражник, выхватив меч, начал тыкать им сквозь тряпки.
— Эй, да вы товар нам попортите.
— Это разве товар? Рванье с клопами.
Рици в этот момент ткнул мечом в то место, где скрывался Белка. Раздался вскрик, парни схватились за мечи. Биться вдвоем против восьмерых, если считать и того дворянина, было бы глупо. Поэтому единственным шансом уцелеть было бегство. Напротив Мельника стояло четверо стражников, и дорогу к лесу преграждала подвода. Зато перед Ловкачом, стоявшем с другой стороны подводы, оказалось только двое солдат и Рици, повернувшийся к нему спиной. Короткий удар мечом и Рици падает, пораженный в бок. А Ловкач уже подскакивает к левому солдату, который с запозданием пытается выхватить меч. Удар и рядом с Ловкачом оказывается только один противник. Но тот уже держит в руке меч и медленно пятится назад, не решаясь напасть на Ловкача. Впрочем, это и понятно. Ведь на той стороне подводы еще четверо стражников. Но те сейчас заняты с Мельником, отчаянно рубящимся с превосходящим противником. Но подвода, оказавшаяся за его спиной, не дает возможности для маневра.
Ловкач, слегка повернувший направо голову, уже видит, как Мельник хрипит и заваливается на бок. Не дожидаясь, когда четверо освободившихся стражников бросятся к нему, Ловкач бежит изо всей мочи к лесу. Лишь бы не пустили за ним стрелу. Стрела — та догонит. А вот в скорости бега стражники ему не соперники. Да и куда им, довольно грузным и уже в возрасте, сравниться с молодым и поджарым парнем? К тому же тем четверым еще надо обогнуть длинную подводу. Некоторое время Ловкач слышал шум преследования, это, наверное, тот последний из стражников, кто стоял на его стороне и не решившийся на него напасть. Но вскоре и тот отстал. А стрел так и не прилетело. Скорее всего, забыли о них, бросившись в погоню, а когда отстали, луки оказались далеко, чтобы успеть вернуться и выстрелить.
Ловкач шел целый день, пробираясь через густой лес, спасаясь от погони. То, что погоня будет, он не сомневался. Теперь на его поимку бросят все силы, которыми располагали лоэрнцы в этом районе. Восемь стражников, плюс силы местных баронов и рыцарей. Одно дело, стоять в заставе, ожидая невесть кого и когда, а другое дело, принять увлекательное участие в охоте на человека. Баронам такая охота должна понравиться. Собак пустят и найдут его. И не такую дичь загоняли. Одна надежда — успеть добраться до ларских земель. Только сколько до них осталось? По прикидкам, очень мало. Но это в случае, если он шел по прямой.
Однако Ловкачу приходилось продираться через буреломы, обходя наиболее трудные места. Хотя, впрочем, это мелочь для длины пути. Хуже другое: он не все время двигался прямо. Несколько раз в течение дня Ловкач замечал, что шел совсем в другую сторону, вместо севера куда — то на запад. Приходилось разворачиваться и корректировать направление движения. И сколько он так, впустую, прошел, Ловкач не считал. Вот и получалось, что если окажется, что за целый день он сократил расстояние до желанной цели только вдвое, это еще хорошо. Правда, своим петлянием по лесу он и преследователей немного собьет с толку, и направление движения будет другое. Те в погоню за ним бросятся строго на север, а он может выйти к ларским землям намного западнее.
Подремав несколько часов, Ловкач, как только сквозь густые ветви деревьев стали проявляться крохи света, двинулся дальше. К вечеру он вышел к какой — то небольшой деревеньке. Внимательно осмотревшись, Ловкач не нашел ничего подозрительного. Одни крестьяне, никого чужеродного на их фоне не было. Выйдя из леса, он спросил первого попавшегося, чья это земля.