Заверив принца и герцога в беззаветной дружбе и пообещав каждому навестить его в родовом имении, я сослался на запущенные дела в собственном замке, попрощался, расплатился с хозяином гостиницы и направился вон из города. В принципе портал для перехода можно было открыть и из моего номера в гостинице, но привлекать внимание раньше времени я не хотел.
Кроме того, прогулка по свежему воздуху могла предоставить мне необходимое для размышлений время. В Цитадели его уже просто не останется. Навалятся дела, рядом будет постоянно ошиваться граф, Палыч начнет приставать каждое утро, настаивая на возобновлении тренировок…
– Конан!
Я остановился.
Он шел по улице торопливым шагом, придерживая развевающиеся на ветру полы камзола. Оружия, кроме кинжала на поясе, у него не было.
– Поговорим? – спросил Эрик.
– Как пожелаешь, – сказал я.
Он огляделся по сторонам. На улице было полно народа, сновали туда-сюда телеги с овощами, раз в минуту появлялись всадники, люди занимались своими делами, и им не было никакого дела до двух дворян, вставших в тени нависающего над улицей дома.
– Здесь? – спросил Эрик.
– Почему бы нет?
– Хорошо, – сказал Эрик. – Давай поговорим здесь.
– Я не вижу смысла в нашем разговоре, – сказал я. – И мне нечего тебе сказать. Но если у тебя есть, говори.
– Тебя зовут не Конан. Но очень похоже, да? Ведь твое настоящее имя – Кевин?
– Ну и?
– Ты очень похож на своего отца.
– Не знаю, – сказал я. – Я его никогда не видел. А изображение на портрете может сильно отличаться от того, с кого этот портрет рисовали.
– Ты меня убьешь?
– А ты этого хочешь?
– Не понял…
– Чего именно ты не понял? – спросил я. – Как ты недавно сказал? Ты сделал то, что должен был сделать? Кончил дело, гуляй смело. А теперь я буду делать то, что должен.
– Я…
– Почему ты без меча, Эрик?
– Меч остался у Делвина, и…
– Что ты от меня хочешь?
– Чтобы ты понял.
– Чтобы я понял что? – спросил я. – Сейчас ты мне расскажешь, как был беспомощной марионеткой в лапах злого и коварного Делвина? Или что не стоит расценивать убийство моего отца как личный выпад, ибо это был чистый бизнес? Пожать тебе руку? Похлопать по плечу? Пожалуйста.
Я подхватил его безвольно висящую ладонь и крепко пожал. Стоило выпустить ее, и рука тут же упала обратно, словно и не принадлежала живому человеку. Потом я похлопал Эрика по плечу, прижал его к своей груди и расцеловал в щеки.
– В следующий раз приходи с мечом, – попросил я, выпуская героя из своих объятий. – И Делвина с собой прихвати. Вот тогда и поговорим.
Я стоял на вершине башни Микки Мауса и смотрел на звездное небо. Рядом со мной стояли граф, Палыч и Хэм.
Хэм – это сокращенное от Хэмфри. А Хэмфри – это сокращенное от Хэмридела. Он – единственный эльф, который встал на мою сторону и сделал это добровольно, единственный, существующий в этом мире темный эльф. Так его сородичи прозвали. Сами, значит, светлые. Или, по крайней мере, просветленные.
– Поездка была весьма познавательна, джентльмены, – сказал я. – Маркиз Моро подтвердил наши подозрения, что некто искусственно подогревает конфликт между Империей и прочими государствами континента. Он тоже не знает, кто это, но пообещал выяснить.
– Будем надеяться, что его связи по-прежнему хороши, – сказал Палыч.
– Я познакомился с интересными людьми, – сказал я. – С наследным принцем Коллузии, например.
– Мальчишка, дурак и фанфарон, – сказал Хэм. Впрочем, его мнение всегда субъективно. Для эльфа, размерявшего пятую сотню, почти все окружающие кажутся мальчишками.
– По моему мнению, это не более чем маска, под которой до поры скрывается умный и расчетливый политик, – сказал я. – Он не так прост. Но он – не самая интересная личность из тех, что я повстречал. Я видел Эрика. И даже разговаривал с ним.
– Эрика из Кинна? – уточнил граф.
– Именно его, – сказал я.
– Он жив? – спросил Хэм. – Было бы крайне необдуманно поддаваться эмоциям и убивать его там.
– Жив, – сказал я. – Хотя он и узнал меня.
– Была тревога? Паника?
– Нет, он никому не рассказал, – сообщил я. – По крайней мере, до моего ухода. Да и какой бы в этом мог быть смысл? Меча с номером ни у кого при себе не было, а попытаться навалиться на меня всем кагалом просто изощренный вариант массового суицида.
– Есть интересная информация? – спросил Хэм.
– Куча, – сказал я. – Во-первых, ему собираются предложить какой-то пост при дворе Коллузии.
– А Коллузия является местом проживания Делвина и хранения Шестого меча, – заметил граф. – Значит, они хотят иметь под рукой и того, кто может мечом воспользоваться.
– Во-вторых, Эрик не считает себя героем, но подвиг свой готов повторить.
– Это понятно, – сказал Хэм. – Честь и слава, и бла-бла-бла. Никому еще не удавалось убить двух Черных Лордов.
– Потому что обычно нас убивают с интервалом лет в семьдесят, – сказал я. – Но самое интересное, в разговоре со мной он обмолвился, что они с Делвином три дня сидели в засаде в месте, где любил охотиться мой отец, а вовсе не отследили охотничью процессию от ворот Цитадели, как мы считали раньше. Это наводит меня на размышления. Каким образом Делвину удалось узнать о месте, где мой отец будет охотиться, и примерные сроки охоты?
– Предательство? – предположил Хэм. – Это самое очевидное, что приходит на ум. Или они могли отловить в горах орка…
– Орки не боятся ни магии, ни пыток, – напомнил Палыч. – И ни один орк из тех, кого можно отловить в гopax, не обладает информацией о привычках и передвижениях Лорда.
– Значит, предательство, – сказал Хэм.
– Причем на самом высшем уровне, – добавил граф.
– Будем надеяться, что предатель погиб во время падения Цитадели, – сказал Хэм. – Но при этом не следует забывать о возможности, что он все еще жив.
– Предателя надо найти, – заявил граф. – А потом мы решим, как его лучше использовать.
– Аминь, – заключил я.
Все трое на меня очень странно посмотрели.
ГЛАВА 3
Четыре с половиной года до начала осады
После завтрака я отправился в фехтовальный зал, прихватив с собой пару клинков. На месте меня дожидался Грак, орк по происхождению, главный тюремщик Верной Цитадели по должности. С ним, как обычно по вторникам, находился один из его подопечных.
Парнишка был высок, на десяток сантиметров выше меня, широк в плечах. Длинные руки, мощные плечи, выносливые ноги. Мог быть опасным бойцом. А мог – очередной пустышкой.
При виде меня он напрягся и постарался налепить на лицо презрительную гримасу. Однако ввиду того, что место уже было занято гримасой страха, в своем начинании он не преуспел.
– Как тебя зовут? – спросил я.
Гордое молчание в ответ.
– Это не допрос, – сказал я. – Это обычная светская беседа. Неужели тебе трудно назвать свое имя?
Молчит.
– В разговоре с другими пленниками он называет себя Джоном, – сказал Грак.
– Понятно, – сказал я. – Что он сделал?
– Я выполнял свой долг! – выпалил Джон.
– А я думал, вы уже отрезали ему язык, – заметил я. – В чем состоял твой долг?
Опять молчание. Как же меня это достало.
– Он был пойман патрулем, когда сыпал отраву в колодец, – сообщил Грак.
– Ага, – сказал я. – Интересная интерпретация понятия «долг». Значит, Джон, ты у нас не просто шпион, но еще и диверсант. А знаешь ли ты, что конвенция о военнопленных, принятая в Коллузии сто двадцать семь лет назад, не распространяется на шпионов и диверсантов, захваченных на чужой территории?
К Империи эта конвенция никакого отношения не имела. Моего предка не пригласили, чтобы ее подписать.
Диверсант Джон молчал. Наверное, он думал, что мне наплевать на эту конвенцию.
В принципе он был совершенно прав.
– По законам любой страны, я могу казнить тебя прямо сейчас, – сообщил я. – Тебе повезло, что патруль не зарубил тебя на месте.
Это он прекрасно понимал. В диверсанты идут отчаянные люди. Или те, кому уже просто нечего терять.
– Ровно с того момента, как тебя схватили, ты был обречен, – сказал я.
– Так и убей меня, – выпалил он. – Мразь.
– Не хами, – сказал я. – По крайней мере до тех пор, пока не узнаешь, зачем тебя сюда привели. Грак, сними с него кандалы.
Грак успел привыкнуть к моим чудачествам, поэтому повиновался без звука. Зато как он ворчал первое время.
– Оставь нас, – сказал я, глядя, как пленник разминает затекшие руки.
Старый орк пожал плечами и вышел. Через неплотно закрытую дверь я видел наблюдающего за мной Палыча.
– Вот и остались мы наедине, – сказал я Джону. – Врать тебе я не буду. Ты сам знаешь, что ты покойник, выйдешь отсюда только вперед ногами. Но я готов предоставить тебе шанс сделать перед смертью что-то более значительное, чем порча одного колодца.
– Например? – спросил он.
– Знаешь, что это такое? – спросил я, поднимая зажатый в правой руке клинок. – Это Призрак Ночи, меч Первого Императора, Первого Темного Лорда. Я нашел его в подземельях после того, как восстановил Черную Цитадель. Теперь он принадлежит мне.
Симпатичная вещичка. Согласно легенде, Первый Император ковал этот меч собственноручно, и по этому изделию можно судить о чувстве юмора моего предка. Эфес меча был исполнен в виде тела сатира, сидящего на шпагате. Собственно, его разведенные под углом сто восемьдесят градусов ноги образовывали гарду, а лезвие обозначало то, что у обычного сатира находится между ними. Все знают, что меч воина, как и посох волшебника, является фаллическим символом, однако никто не заявлял об этом так прямолинейно.
То ли сатир был негром, то ли он просто давно не мылся, но лезвие было абсолютно черным. Оно не отражало света, словно поглощая его. Когда я фехтовал этим мечом, я сам себе казался джедаем, орудующим лучом Тьмы. Ничего подобного я раньше не видел. Но, несмотря на свой внешний вид, это было боевое оружие, предназначенное для убийства.
– А вот такое ты раньше видел? – Я швырнул Джону меч, который держал в левой руке.
Этот экземпляр был попроще, рукоять изображала какой-то неизвестный земной ботанике цветок, стеблем которого было лезвие. Эльфийская работа, за километр видно. Все им цветочки-лютики…
Диверсант поймал меч жестом профессионала. Хорошо, значит, это все-таки будет поединок, а не жертвоприношение.
В глазах Джона застыло удивление, парнишка пока не понимал, что происходит.
Я и он, один на один. С мечами в руках. И больше никого рядом.
– Вытащи его из пожен, – сказал я.
Он подчинился.
– Это – Второй меч, – сказал я. – Один из Семи, тот самый, который я вытащил из мертвой руки Свена.
Подробности о том, что на самом деле это сделал граф, пока я валялся в глубоком нокауте, диверсанту знать совсем необязательно.
– Это и есть твой шанс, – сказал я. – Чем бы ни закончился наш с тобой поединок, сегодня ты умрешь. Но у тебя есть шанс умереть не безымянным диверсантом, отравившим колодец, из которого брали воду мирные жители, а сокрушителем Империи Тьмы, убийцей последнего из рода Темных Лордов. У тебя есть шанс получить посмертную славу, которая не померкнет в веках. Как тебе такая идея?
– Откуда мне знать, что это тот самый меч?
– Попробуй меня убить, и ты это узнаешь, – сказал я. – И посмотри на этот вопрос с другой стороны: а что тебе терять?
В следующий момент он атаковал.
Палыч так и ждал меня за дверью.
– Хороший удар, Костя.
– Будь добр, верни клинки туда, откуда их взял, – попросил я, передавая ему мечи.
– Но он чуть не достал тебя на третьем выпаде.
– У него была хорошая техника, – сказал я. – Для диверсанта.
– Все равно я не понимаю, зачем ты это делаешь.
– Великая вещь – практика, – сказал я.
– Для того чтобы практиковаться в фехтовании, совсем необязательно постоянно подставлять свою шею.
– А какой смысл фехтовать с кем-то, зная, что его оружие не способно причинить мне вреда? А так мы имеем настоящий поединок не на жизнь, а на смерть проведенный в реальных условиях… К тому же всех этих людей все равно следовало бы казнить.
– Слишком много чести, – буркнул Палыч.
Пасть от меча Темного Лорда, вместо того чтобы болтаться в петле, как это принято для отправления на тот свет деятелей подобного рода. На мой взгляд, разница невелика. Ведь в итоге деятель все равно оказывается мертвым.
– Если тебя зарежут, не приходи жаловаться, – сказал Палыч. – Это будет самая глупая смерть в твоем роду.
– Значит, именно такого завершения достойна наша династия, – сказал я. – Не мы такие, Палыч. Жизнь такая.
Посланник, явившийся к воротам Цитадели вчера на закате, ждал аудиенции в библиотеке. Прежде чем впустить, его несколько раз обыскали обычными средствами на предмет выявления холодного оружия и трижды прощупали в магическом диапазоне. Выяснили, что он был обычным человеком, не магом, и не находился под магическим дистанционным контролем. Оружия у него не было, и, если он задумал меня убить, ему придется грызть меня зубами. Нудное и бесперспективное занятие.
Наскоро приняв ванну и сменив одежду, испачканную кровью диверсанта по имени Джон, я закурил сигарету и отправился в библиотеку.
Посланник сидел в кресле, развернутом в сторону двери, и терпеливо ждал. Оп не читал книгу, не рассматривал полки, не пил принесенное ему вино и не поглощал предложенные бутерброды. Просто ждал.
Еще у него была выправка профессионального военного, причем не из низших чипов. Даже сидя в кресле, посланник держался с таким видом, будто принимает парад. Спина прямая, грудь колесом, безразлично-торжественное выражение на лице.
– Мне необходимо с вами переговорить, сир, – сказал он.
– Это очевидно, – сказал я. – Иначе вы не стали бы проделывать столь долгий и опасный путь. Только не зовите меня «сиром», я далеко не переполнен имперскими амбициями.
– Как же мне вас называть?
– Достаточно простого «милорда».
– Как вам будет угодно, милорд. Я – граф де Конс, генерал, командир правого крыла Первой армии государства Иллирия.
В Иллирии больше одной армии. Конкретно три. Каждая из них выполняет свои собственные задачи. Первая является основной ударной силой для решения внешнеполитических разногласий, и руководит ею военный гений самолично.
– Принято к сведению, – сказал я. Я не большой поклонник дипломатических процедур и не стал лгать, что знакомство с каким-то там графом мне приятно. – Меня вы знаете.
– Да, милорд.
– Было бы странно, если бы вы ответили иначе. Итак, перейдем сразу к делу. Чего хочет от меня ваш славный иллирийский король?
– Меня направил сюда не Бернардо Пятый, – сказал граф де Конс.
– Тогда кто?
– Герцог Грома, милорд.
– Бортис? – Тут он меня удивил.
– Именно, милорд.
– И что Бортису от меня надо?
– Обсудить с вами планы длительного стратегического сотрудничества.
– Любопытное заявление, – сказал я. – Вы меня заинтриговали настолько, что я готов предложить вам выпить.
– Не откажусь.
Я достал из скрытого бара бутылку выдержанного коньяка, ввезенного из родной страны посла, разлил по бокалам на три пальца. Вздрогнули.
– Вы не можете не знать, что в ближайшем будущем против вас планируется полномасштабная армейская операция, которая будет проводиться силами всех королевств?
– Подобные слухи до меня доходили.
– Ни для кого не секрет, что эту армию должен возглавить человек, наиболее достойный такой чести. Военный талант современности.
– Бортис, – сказал я. – И о чем посланник военного таланта современности может говорить с главным потенциальным противником этого самого таланта? Я впервые слышу, чтобы войну называли «длительным стратегическим сотрудничеством». Этот оборот ваша дипломатия ввела совсем недавно?
Он махнул рукой. Это был точно выверенный жест, достаточно сильный, чтобы выразить вызвавшие его эмоции, но все же не настолько, чтобы быть истолкованным как угроза или попытка наслать заклятие.