Вспоминая виденный снизу склон, Дилвиш пытался оценить свое нынешнее положение. Наверняка они почти на полпути, а возможно, уже и дальше.
Дилвиш посчитал удары своего сердца, сравнил их со стуком копыт. Да, похоже, что жеребец и впрямь замедляет бег.
Он снова бросил взгляд вперед. На этот раз в сумеречном свете воину удалось заметить стеклянный, яркий блеск встающих сверху и спереди башен. Теперь замок занимал уже большую часть неба, так что Дилвиш знал, что конец скачке близок.
Блэк продолжал бежать медленнее, и ветер умерил рев. Снег уже не так яростно бил в лицо.
Он оглянулся назад. Позади расстилался огромный спуск, блистающий подобно мозаичным плитам в банях Анкиры. Вниз, вниз и назад… Они преодолели огромный подъем.
Блэк еще умерил прыть. Теперь Дилвиш мог и слышать, и чувствовать хруст снега и льда под конскими копытами. Воин слегка ослабил хватку, подался немного назад и приподнял голову. Тускло поблескивающая Цитадель была уже значительно ближе.
Ветер неожиданно затих. Наверняка впереди большая скала, решил всадник. Снег начал падать значительно тише. Блэк перешел на легкий галоп, хотя по-прежнему двигался не менее осмотрительно. Их восхождение по снежному склону подходило к концу.
Дилвиш переменил положение, решив повнимательнее осмотреть высящиеся укрепления. В этой части поверхность горы сохранила свой скрытый в других местах под снегом облик. В игре теней Дилвиш замечал выступы, расщелины. Там и сям попадались прогалины. Воин быстро принялся отыскивать взглядом возможные пути восхождения на вершину.
Блэк перешел почти на шаг. Теперь они оказались вблизи от места, где склон был наиболее обрывист. Дилвиш натянул поводья и остановил коня.
— Блэк, как тебе вон тот уступ справа?
— Не очень впечатляет, — последовал ответ, — но именно к нему мы и направляемся. Вся хитрость в том, чтобы запрыгнуть на него. Приготовься.
Дилвиш уселся поплотнее. Блэк отошел на сотню шагов, затем еще на столько же.
— Отсюда он кажется пошире, чем с того места.
— Да, но и выше тоже. Держись. Если мы поскользнемся здесь, то донизу нам лететь долго.
Приближаясь к выступу, возвышающемуся над склоном примерно в человеческий рост, Блэк слегка ускорил бег. Несколько пролетов отделяло выступ от вершины утеса. Жеребец прыгнул.
Задними копытами Блэк ударился о ледяное возвышение, идущее под выступом. Набрав скорость, Блэк пролетел дальше. Обломок льда треснул и полетел в пропасть, но конь уже вознес передние ноги на уступ, вытянувшись стрелой. Еще мгновение, и жеребец перемахнул через край и приземлился.
— Ты в порядке? — спросил он.
— Да, — последовал ответ.
Не сговариваясь, всадник и конь медленно повернули головы и посмотрели вниз, туда, где ветры вздымали снег, рыча и завывая. Дилвиш потрепал Блэка по плечу.
— Великолепно, — вымолвил он. — И здесь, и там я немного волновался.
— Ты что, считаешь, что волновался один?
— Нет. Мы сумеем спуститься.
Блэк кивнул.
— Хотя нам придется двигаться значительно медленнее. Возможно, будешь держаться за меня и шагать сзади. Посмотрим. Этот выступ слегка выдается назад. Пока ты будешь занят своими делами, я разведаю местность. Надеюсь, удастся найти более легкий путь. Сверху видно лучше.
— Хорошо, — ответил Дилвиш, спрыгивая на ближнюю к утесу сторону.
Всадник снял перчатки и принялся разминать руки, затем подул на них и сунул за пазуху.
— Ты уже решил, где будешь взбираться?
— Вон там, слева, — Дилвиш махнул рукой. — Расщелина уходит вверх, а по краям я вижу какие-то неровности.
— Одобряю твой выбор. Как ты туда доберешься?
— Начну восхождение здесь. Эти опоры достаточно хороши, а пока устрою привал.
Дилвиш расстегнул пряжку пояса и забросил меч за спину. Воин снова растер руки и надел перчатки.
— Думаю, пора начинать, — заметил он. — Спасибо, Блэк. Надеюсь, увидимся.
— Как хорошо, что ты носишь эльфийские ботфорты, — заметил Блэк. — Если поскользнешься, то знаешь, что в конце концов станешь на ноги.
Дилвиш фыркнул и потянулся вверх.
В тёмном платье, закутавшись в зеленую шаль, старуха сидела на небольшом возвышении в углу длинного подземного зала. В настенных светильниках горели свечи, превращая в жидкость покрывавший стены и потолок лед. Недалеко от ног старухи чадила на камне масляная лампа. Что-то бормоча себе под нос, она достала завернутые в платок хлебцы.
Рядом темнели три тяжелые деревянные двери, перехваченные стальными полосами. Над ними виднелись крохотные глухие оконца. За дверью в центре послышался неясный шум, но она ничего не расслышала. С неровного каменного потолка падали капли, образуя на полу небольшие бесформенные лужицы. По полу была разбросана солома. Монотонные звуки сливались с заунывным пением.
— Мои крошки, мои миленькие, — пела она. — Придите к Мег, придите к Мамочке Мег.
В дальнем углу слева от дверей кто-то закопошился в соломе. Старуха поспешно отломила кусок хлеба и бросила его туда. Послышались шорохи и звуки борьбы. Она кивнула, откинулась назад и улыбнулась.
Где-то, возможно из-за центральной двери, послышался глухой стон. Старуха на мгновение прислушалась, но стон не повторился.
Она бросила еще кусочек хлеба в тот же угол. Звуки стали более частыми и отчетливыми. Соломе вздыбилась и рухнула на пол. Бросив еще кусок, старуха под жала губы и что-то прощебетала, а затем принялась бросать все новые и новые куски.
— Мои крошки, — запела она снова, в то время как с десяток крыс подбежали ближе, набросились на хлеб и принялись его жадно поглощать. Из темных углов на свет выползали все новые и новые особи, бросающиеся в схватку. Отдельные попискивания стали громче и переросли в настоящую какофонию.
Смеясь, старуха бросила еще несколько кусочков недалеко от себя. В борьбу уже вступило порядка сорока крыс.
Из-за средней двери донесся звон цепей, а затем снова стон. Наклонившись вперед, старуха поставила лампу справа у стены. Разломив еще хлебец, она разбросала мякиш у себя под нотами. Вокруг возились крысы, приближаясь все ближе и ближе. Визг нарастал.
Послышался тяжелый звон цепей и стон, значительно более громкий. Что-то задвигалось внутри камеры, с силой ударившись о дверь. Дверь содрогнулась, и новый стон перекрыл визжание крыс. Слегка дернувшись, старуха бросила взгляд на дверь.
Новый удар напоминал удар по барабану. На мгновение среди решетки проглянуло что-то похожее на огромный глаз.
Стон нарастал, и в нем словно доносились слова:
— Мег! Мег!
Привстав, Мег взглянула на дверь в камеру. Следующий удар, еще более звонкий, заставил дверь тяжело дрогнуть. Крысы уже подобрались к ногам старухи, вставали на задние лапки, танцуя. Она погладила одну, другую… Она кормила их прямо из рук.
Из камеры донесся звук, не похожий на прежние.
— …Ммммегг… Ммег… — слышалось в нем. Старуха снова подняла голову. Она уже собиралась привстать, как вдруг ей на бедро прыгнула крыса. Другая вскарабкалась по спине и уселась на правом плече.
— Милые крошки… — произнесла она, погладив одну и прижавшись щекой к другой. — Милые…
Раздался звон цепей, за ним последовал сильнейший удар в дверь, но старуха уже не обратила на это внимания, ведь ее милые крошки танцевали и играли для нее.
Из гардероба Рина вытаскивала платье за платьем. Вся комната уже была полна платьями и плащами, шарфами и шляпами, пальто и ботинками, нижним бельем и перчатками, ворохом наваленными на кровать, стулья и две скамьи.
Покачав головой, девушка сделала круг по комнате, оглядывая наряды. Проходя второй раз, она сняла с одной из вешалок платье и перекинула его через левую руку. Затем с крюка взяла тяжелую меховую шубу, отдав одежду высокому, бледному, молчаливому слуге, стоявшему у двери. Его испещренное морщинами лицо напоминало того, кто прислуживал за обедом, — такое же невыразительное, с пустыми глазами. Приняв одеяния, он принялся их упаковывать. Рина передала слуге второе платье, шляпу, чулки и нижнее белье. Перчатки…
Потом два огромных одеяла, которые девушка извлекла из шкафа. Еще чулки… Все это было упаковано в здоровенный мешок.
— Возьми этот мешок и еще один пустой, — проронила она, направляясь к двери.
Выйдя из комнаты, девушка прошла через зал и стала спускаться по лестнице. Держа мешок за горловину, слуга следовал за ней. Еще один пустой мешок он прижал к себе свободной рукой.
Пройдя по коридорам, Рина оказалась в просторной кухне, где в камине еще теплились угли. В трубе свистел ветер. Обогнув огромную доску для рубки мяса, девушка повернула налево, в кладовую. Она осмотрела ящики, полки и шкафы, оторвавшись лишь на минуту, чтобы съесть печенье.
— Дай мне мешок, — скомандовала она. — Нет, не этот. Пустой.
Открыв его, Рина принялась наполнять его сушеным мясом, головками сыра, винными бутылками, караваями хлеба. Остановившись, девушка еще раз огляделась, а затем бросила туда же мешочки с чаем и сахаром. Туда же отправились небольшой котелок и немного посуды.
— Возьми его тоже, — приказала Рина, покидая кладовку.
Теперь она шла более осторожно. Сзади по пятам беззвучно двигался слуга с двумя мешками в руках. Перед тем как продолжить путь, Рина замирала и внимательно прислушивалась к шорохам и шумам в уголках и на лестничных маршах. Однако кроме доносящихся сверху криков она ничего не слышала.
Наконец она подошла к длинной узкой лестнице, уходящей вниз и там теряющейся во тьме.
— Подожди.
Девушка подняла руки, свела их перед собой, нежно подула и посмотрела на них. Между ладоней вспыхнула слабая искорка и погасла, но зажглась снова, когда Рина что-то зашептала. Разведя руки, девушка продолжала говорить. Перед ней в воздухе повис небольшой голубоватый огонек, постепенно становясь больше и ярче. Девушка прошептала последнее слово, и огонек поплыл, спускаясь по ступеням. Рина последовала за ним, а сзади шествие замыкал слуга.
Они спускались долго. Казалось, лестнице нет предела, а огонек словно увлекал их за собой. Стены становились все более сырыми, холодными, покрытыми узором из ледяных фигур. Девушка плотнее укуталась в плащ. Минуты текли бесконечно долго.
Наконец лестница закончилась. В темноте окружавшие их стены были едва видны. Девушка повернула влево, и огонек снова оказался перед ней.
Они прошли по длинному, слегка идущему под уклон коридору и оказались у еще одной лестницы. Стены расширились, а когда девушка и слуга стали спускаться, то каменный потолок исчез из виду.
Истинную форму помещения, в котором они оказались, было трудно понять. Скорее оно походило на пещеру. Пол был довольно неровным, и холод пробирал до кончиков пальцев.
Запахнувшись в плащ и спрятав под ним руки, Рина вошла в пещеру, двигаясь вправо.
Неожиданно перед ней возникли сани. Они стояли у стены возле входа в туннель, в котором грохотал ветер. Огонек начал меркнуть.
Рина остановилась и повернулась к безмолвному слуге.
— Положи их туда, — произнесла она, указывая на сани рукой. Вздохнув, наклонилась вперед и накрыла принесенный груз полостью из белого меха, лежащей на сиденье. — Хорошо, — сказала Рина, поворачиваясь, — нам пора обратно.
Она показала рукой направление, в котором надо идти, и огонек снова поплыл впереди.
В круглой комнате, на верху высочайшей из башен, Ридли переворачивал страницы в одной из Великих книг. Ветер выл подобно привидению и дул с такой силой, что комната порой начинала дрожать. Вся башня едва заметно раскачивалась.
Ридли что-то пробормотал себе под нос. Открыв отмеченное закладкой место, он уставился взглядом на кремового цвета страницы. На нем больше не было цепочки с кольцом. Теперь оно покоилось на стоящих вдоль стены невысоких полках, а слабое мерцание камня отражалось в высоком узком зеркале.
Продолжая бормотать, Ридли перевернул страницу, затем еще одну и остановился. Закрыв на мгновение глаза, он отвернулся, оставив книгу лежать на подставке. Пройдя по комнате, Ридли стал в середину нарисованной на полу красной диаграммы и замер, бурча что-то себе под нос.
Неожиданно он повернулся и подошел к полкам, поднял цепочку с кольцом, открыл защелку и снял его. Держа кольцо двумя пальцами правой руки, Ридли вытянул безымянный палец и быстро надел кольцо на левую руку. Затем так же быстро снял его и глубоко вздохнул. Поглядев на себя в зеркало, надел кольцо снова, выдержал паузу и снял его более медленно.
Маг повернул кольцо и принялся его изучать. Камень словно засиял немного ярче. Он снова надел его на палец, снял его, остановился, надел его, снял, надел, сделал паузу, вновь снял и надел, задержал подольше, медленно снял его частично, надвинул снова…
Если бы Ридли посмотрел в зеркало, то заметил бы, что при каждой манипуляции с кольцом выражение на его лице менялось. По нему пробегали то разочарование и страх, то радость и удовлетворение от непрестанно надеваемого кольца.
Ридли снял кольцо, положил его на полку и принялся массировать палец. Посмотрев на себя в зеркало, мат оглянулся и уставился на камень. От волнения у него пересохли губы.
Отвернувшись, он сделал несколько шагов, затем снова возвратился, положив кольцо на ладонь правой руки.
Надев кольцо, Ридли крепко сжал руки. В зеркале было видно, как нахмурились его брови и вытянулось лицо.
Неожиданно зеркало заволокло дымкой, и на нем стал проявляться иной образ. Засыпанные снегом скалы… Чья-то тень… Мужчина… мужчина, ползущий по снегу… Да нет же!
Хватаясь за выступы в камне, незнакомец двигался вверх, а не вперед! Он не полз, а карабкался!
Изображение стало яснее.
Когда мужчина подтянулся, отыскивая новый выступ, Ридли заметил, что на незнакомце зелёные ботфорты. Потом…
Ридли отдал приказ, и изображение сменило ракурс. Фигурка на снегу стала меньше, а утес рос на глазах. Там, высоко над незнакомцем, нависал замок, где из башенного окна пробивался свет.
С проклятиями Ридли стянул с пальца кольцо. Картина немедленно погасла. В зеркале было видно лишь сердитое лицо волшебника.
— Нет! — выкрикнул маг, рывком распахивая дверь. — Нет!
Оставив дверь распахнутой, Ридли направился вниз по лестнице.
Прижавшись к камню спиной и упершись ногами в расщелину, Дилвиш решил немного передохнуть. Сняв перчатки, воин подул на руки и стал энергично их растирать. Расщелина над его головой смыкалась, и пока он не достигнет вершины, отдохнуть не придется, а там — кто знает?
Мимо пролетали снежные хлопья. Дилвиш оглядел темное небо, отыскивая взглядом крылатую тварь, но ничего не заметил. Воина сильно беспокоила мысль о его уязвимости при внезапном нападении.
Дилвиш продолжал массировать руки до тех пор, пока не ощутил легкое покалывание, возвестившее, что те начинают согреваться. Быстро натянув перчатки, он откинулся назад, осматривая путь наверх.
Две трети восхождения по отвесной круче остались позади. Поискав глазами, воин нашел, за что уцепиться, и прислушался к биению сердца, колотившегося уже не так сильно. Медленно, осторожно он двинулся вверх.
Отталкиваясь от расщелины, Дилвиш ухватился за край выступа и подтянулся вверх. Нога нащупала опору, и Дилвиш снова пошарил рукой. «Интересно, нашел ли Блэк хороший путь вниз?» — пришло ему в голову. Пища, которую он ел последний раз, была сухой и холодной, и при воспоминании о горячей пище Дилвиш почувствовал, как он проголодался.
Шаг за шагом воин продолжал карабкаться по обледеневшему склону. Неожиданно Дилвиш словно почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Он быстро оглядел небо, но крылатое существо больше не появлялось.
Подтянувшись на толстый каменный выступ, Дилвиш удовлетворенно улыбнулся, заметив, что путь наверх стал значительно легче, и, найдя точку опоры, продолжил восхождение.
Теперь он двигался куда быстрее. Вскоре в поле зрения оказался острый зубец, который Дилвиш принял за вершину. Дорога наверх тоже стала чуть менее крутой. Еще несколько усилий, и воин достиг неглубокой впадины подле вершины. Приблизившись к ней, Дилвиш замедлил шаг, оказавшись вблизи края скалы.