Хозяин кузни взглянул на меня едва ли не неприязненно: кто это, мол, отвлекает его от работы? Затем взгляд его изменился, и он посмотрел уже с интересом:
– А-а-а, это один из наших гостей! Уж не тот ли, который видит зорче орла?
– Именно он, – скромно кивнул я.
Селение маленькое, и понятно, за те два часа, что мы в нем пробыли, все уже всё знают. Сколько нас, как выглядим, куда идем и остальное. И о моей особенности слухи уже прошли. Вот и замечательно, лишним не будет: перед тем как начать приставать к Клер, пусть подумают, что среди их гостей есть и такой человек, который видит куда лучше обычного.
– С чем пожаловал?
– Проблемы у меня с ним, – продемонстрировал я арбалет.
– Он на два болта?
– На три.
– Ну да: для двух цевье толстовато. И что с ним не так?
– Всё.
Чтобы не пускаться в лишние объяснения, я отвел рычаг. Толкатель дошел до нужного места, но не зафиксировался, а полетел по желобу, чтобы упереться в демпфер и издать «дзинь!».
– Понятно. Алекс, посмотри, что у него там.
Не скрою, я был раздосадован. Почему-то мне показалось, что оба они начнут выхватывать арбалет друг у друга из рук, приговаривая при этом: «Ух ты! Только посмотри, какой чудесный механизм! Нет, ну надо же!»
И вдруг такая реакция, будто я косу в починку принес. Или вилы.
– Пойдемте во двор, под навес, – пригласил меня Алекс. – Там света побольше.
– А чем это он занимается? – спросил я, глядя через открытые двери кузни на кузнеца, который сидел, уставившись на стол, где было разбросано множество шестеренок.
– Отец? – Сам Алекс занимался тем, что сноровисто разбирал мой арбалет на части. – Проблема у нас. Скоро ярмарка, на ней кузнецы со всей округи соберутся. На этот раз мы решили привезти механического человечка.
– Кого?!
– Механического человечка. Вот с ним как раз проблемы. Он, пока завод пружины не закончится, умеет ходить, кланяться, но заставить его снимать шляпу никак не удается. То рука мимо тульи промахивается, то пальцы у него настолько сильно сжимаются, что шляпа рвется. Засмеют нас. Оттого отец и нервничает – времени-то всего ничего осталось.
Я ошалело посмотрел на Алекса. А тот продолжал меня поражать.
– Нет, ну надо же какая сыромятина! – вертел он в руках какую-то деталь арбалета. – Нет чтобы закалить… Кто мастер? – Алекс взглянул на клеймо. И махнул рукой: мол, все и без слов понятно.
В свое время я отдал за арбалет пятнадцать полновесных золотых талеров. Для сравнения – дом с участком земли на берегу моря планировал приобрести талеров за четыреста пятьдесят – пятьсот. И тут какие-то кузнецы из затерянного в горах селения так пренебрежительно относятся к знаменитому оружейному мастеру… Причем, судя по всему, вполне обоснованно.
– Подождите немного, сейчас я новый стопор изготовлю. А заодно это и это закалю. – Он подхватил из груды на столе какие-то детали. – И тогда арбалету износу не будет.
Не успел я толком заскучать, когда Алекс вернулся и начал сноровисто собирать арбалет, чтобы через некоторое время вручить его мне.
– Пробуйте. И отныне о проблемах с ним можете забыть.
– Как новенький, – через некоторое время резюмировал я. – Отличная работа! А с болтами не поможете?
Алекс запросил за работу куда меньше, чем я рассчитывал, так что вопрос родился сам собой. У меня оставалось восемь болтов, и еще с полдюжины точно не помешает.
– Отчего нет? Поможем и с болтами, – кивнул Алекс.
– Только…
– Все будет как надо, – успокоил меня он. – Где надо – закалю, где необходимо – отпущу и отбалансирую их так, что ни один мимо цели не пролетит. Оставьте для образца. А вы действительно так хорошо видите?
– Вон в том доме, – указал я на стоявший в дальнем от нас краю селения дом, – девушка, когда мимо окна проходит, так обязательно в сторону кузни взгляд бросит. Она и сейчас сюда смотрит. Симпатичная, кстати, девушка.
Алекс попытался что-то там разглядеть, но конечно же не преуспел. Он лишь сказал:
– Это Фелиция – моя невеста.
Когда я возвращался, душа пела. Ведь что самое главное в оружии? Чтобы в нужный момент оно тебя не подвело, остальное – мелочи. Пусть оно будет не самым удобным, дальнобойным и так далее, но в тот самый миг, когда от него зависит твоя жизнь, оно обязано тебя не подвести. Иначе грош ему цена, самому красивому и удобному.
Я шел единственной улицей, когда увидел Клер. Та сидела на лавочке рядом с каким-то местным парнем и весело о чем-то с ним разговаривала. Парень щерил в улыбке рот во всю ширь, и так мне захотелось проверить на нем свой починенный арбалет! Я даже на миг представил, как у него во лбу почти до самого оперения торчит болт.
А эта! Когда она только успела?! И что ей не сидится вместе с Головешкой и Блезом?
Проходя мимо парочки, я намеренно сделал вид, что в упор их не вижу. Еще и мысленно поблагодарив себя за то, что в ответ на вопрос Михая сказал: Клер – свободная девушка.
– Ой! – раздалось сбоку. – Леонард идет. Извини, Талк, я побежала: он у меня тако-ой ревнивый!
Ну-ну! Как будто раньше меня не видела! Решила посмотреть, как я отреагирую? А никак! Делай что хочешь! И я почувствовал, как Клер берет меня под руку.
– Мог бы и приятное мне сделать – приревновать, – первым делом заявила она.
– Приходи ночью – будет тебе приятно.
– Еще чего!
– Ну как знаешь, – только и оставалось ответить мне.
– Дело серьезное, – без всяких предисловий начал я, как только мы с Клер вернулись в отведенный нам дом и присоединились к остальным за столом, где посередине стоял немалый жбан пива. – Нам предстоит выбрать для Клер господина.
– Какого еще такого господина? – изумленно посмотрела на меня девушка.
– Обычного.
– А зачем он мне нужен? До сегодняшнего дня я и без него отлично обходилась.
– Обстоятельства изменились. В Сагании у каждой без исключения женщины есть свой господин, а именно в нее мы и направляемся.
– В самой Сагании об этом и подумаем, – облегченно выдохнула Клер. – Зачем раньше времени всякими пустяками голову себе забивать?
– Нет. – Я был безжалостен и категоричен. – Необходимо выбрать его сейчас, чтобы ты успела проникнуться самим фактом его существования. Иначе сагхи почувствуют фальшь, и тогда у нас, и прежде всего у тебя самой, возникнут большие проблемы.
– И что, мне придется делить с ним ложе?
– Это уже как твой господин решит, – пожал я плечами.
– А кто его должен выбирать? – не унималась Клер. – Вы будете голосовать, кидать жребий или я могу сделать это сама?
– Не сможешь выбрать сама, придется нам проголосовать. Или кинуть жребий.
Все время нашего разговора и Головешка, и Блез озадаченно молчали.
– Ну, не знаю, не знаю… Тогда я, наверное, выбираю тебя.
Попробовала бы ты выбрать кого-нибудь другого!
– Все-таки я с тобой уже два раза ложе делила.
Один, Клер, один! Не надо путать меня с каким-нибудь там Альбертом, который, я в том абсолютно уверен, как мужчина мизинца моего не стоит!
– Мой господин, мне уже идти в опочивальню? – Клер выглядела бы воплощением смирения, если бы не глаза, выражение которых не сулило мне ничего хорошего.
– Не торопись: никуда она от нас не денется. Сейчас расскажу такое, что у вас всех дух захватит! Увидел я в кузнице…
Глава 5
– Ты о механическом человечке? – поморщила носик Клер. – Тоже мне новость! Мне о нем Талк сказал.
– Какой механический человечек? Кто такой Талк? – посмотрел на нас Блез.
– Талк – местный деревенский дурачок, – начал объяснять я. – Сопли у него ниже подбородка, плешивый и сам весь какой-то урод уродом. А механический человечек совсем здесь ни при чем, – повернулся я уже к Клер, явно намеренной защищать Талка, который если и не был красавцем, то уж не урод точно.
И на дурачка он нисколько не похож. Но, очень надеюсь, после такого описания Клер близко к нему не подойдет, иначе что о ней Головешка с Блезом подумают?
– А что тогда «при чем»?
– При чем – вот эта штука. – С этими словами я вынул из кармана и положил на стол небольшой круглый предмет, который тут же пошел по рукам.
– Самая настоящая, не подделка, – изучив его, уверенно кивнул Головешка. – Кстати, выглядит как новая.
– В кузнице их около дюжины валяется, – небрежно заявил я. – Можно сказать, кузнецы спотыкаются о них.
Относительно «дюжины» приврал – только две их и видел. К тому же как можно споткнуться о такую мелкую вещь? А сказал я так, чтобы привлечь внимание Клер, которая, как мне показалось, слишком часто поглядывает в окно. Уж не Талка ли она пытается там высмотреть?
«Да и вообще, стемнеет скоро», – с этой мыслью я подошел к окну и решительно задернул на нем занавеску:
– Не люблю, когда снаружи пялятся.
Блез понятливо кивнул: вечереет, в доме пора зажигать светильник, а сидеть у окна, когда тебя будут видеть все, а ты – никого, не стоит. Пусть и нет у нас здесь врагов, но береженого боги берегут. Головешка протянул руку, поправил занавеску, чтобы даже щелочки не осталось. И лишь Клер, посмотрев на меня так, будто прочла мои мысли, скорчила гримаску. Но промолчала. Вернее, сказала, но совсем другое:
– И чего в ней такого особенного? Пуговица да пуговица.
Ну вот, зря старался. Хотя чего тут не ясного? Клер с нами недолго и потому многого еще не знает.
– Что на ней изображено? – спросил у девушки Блез.
– Клевер с четырьмя листиками, – ответила она. – И еще какие-то буковки. Мелкие, пусть их лучше Лео прочтет. У него глаз острый – все перья на орлиной попе даже высоко в небе может пересчитать.
Я поморщился: не на попе, а на крыле. И читать мне нужды нет, ибо и без того точно знаю, что на ней написано: «Террис террас». По поводу того, что это значит, существует множество разногласий, но самое распространенное мнение: «Возвышай возвышенное».
– И еще она какая-то тяжеленькая. Как будто не одну держу, а целую пригоршню.
– Вот! – со значением поднял я палец. – Тед, и все же проверь ее на всякий случай.
Головешка взял пуговицу из рук Клер, подбросил ее на ладони и хотел уж было закинуть в жбан с пивом, когда передумал. И правильно сделал: пуговица в стольких руках успела побывать… Да и подобрал я ее на полу. Меж тем Головешка допил свое пиво, освобождая глиняную кружку, наполнил ее водой, поставив на стол перед Клер. После чего вложил пуговицу девушке в ладонь и сказал:
– Бросай ее туда.
Клер кинула пуговицу в кружку и озадаченно обвела взглядом всех находящихся за столом: пуговица, которая должна была утонуть, спокойненько себе плавала на поверхности.
– Попробуй ее утопи, – посоветовал Блез.
Деталь одежды, несмотря на свой вес, тонуть упрямо не хотела.
– А почему она не тонет?
– Потому что тонко чувствует натуру человека, – с самым серьезным видом начал объяснять я. – Недаром же она осталась от Прежних. Ты вредная, и она стала такой же, потому и тонуть не желает, хотя ей положено.
– Тогда сам попробуй: ты нисколько не лучше, – заявила девушка, передавая пуговицу мне.
Я лишь пожал плечами. Булькнув, пуговица скрылась под водой. Достав ее, протянул Клер:
– Теперь снова ты.
Не надо и говорить, что пуговица опять не пожелала тонуть.
«Это тебе и за Талка, и за орлиную задницу», – подумал я, незаметно пряча в карман мокрую монету, пока Клер не заметила подвох.
Самым забавным была не растерянность Клер, а широко открытый от удивления рот Головешки. Уж он-то точно знал, что такого быть не должно. Блез, единственный, кто понял, в чем соль, глядя на него, едва сдерживал смех.
– Как же так?! – Глаза у Клер подозрительно повлажнели.
Ну да: с Прежними шутки плохи.
– Как же так?! – вслед за ней повторил ошеломленный Головешка.
Молчал лишь Блез, который при взгляде на Теда кусал ус пшеничного цвета, пытаясь не рассмеяться.
Я взглянул на Клер, чьи глаза уже были полны слез, и вдруг мне так ее стало жалко! Ни за что бы не подумал, что совсем, казалось бы, невинная шутка вызовет у нее такую реакцию. А еще я размышлял о том, что даже самые сильные и независимые женщины лгут всем окружающим, и в первую очередь самим себе, что прекрасно могут обойтись без того самого крепкого мужского плеча. Не могут. И потому я его подставил. Вернее, придвинулся к ней поближе и приобнял. Хотел еще поцеловать ее куда-нибудь в щеку, а лучше в губы, но заопасался. Тем более Блез с Головешкой рядом.
– Клер, это была шутка. – И я показал на ладони уже высохшую медную монету. – Просто ты кидала в воду пуговицу, а я – ее.
Ничего сложного: и размером они примерно одинаковы, и диаметром, и цветом, а в доме, в котором царит полумрак, невозможно разглядеть на дне кружки, что именно там лежит. Оставалось только вовремя их менять.
– Слышала про схиллартов? – торопливо начал я, видя, что Клер собирается что-то сказать.
А когда она неопределенно пожала плечами, продолжил:
– У Прежних был культ бога Схиллара, а схилларты – его жрецы. Может, и не самый распространенный культ, но отличался тем, что схилларты ну очень любили золото! И если найти неразграбленный храм, можно разбогатеть в одночасье. Представляешь, сегодня мы каждый медный грош считаем, а уже завтра ты сможешь позволить себе все что угодно! Ты купишь себе любые платья или украшения… да все что только душа пожелает! А если захочешь – даже поедешь в Занзер, где все мужчины правильные.
Поездка в Занзер – удовольствие дорогое: он находится за семью морями.
– Так вот, четырехлистный клевер – знак схиллартов, и они лепили его повсюду. Но лишь они, больше никто; понимаешь, в чем дело? И если нашлась пуговица с его изображением – вполне возможно, рядом находится храм. А сколько сокровищ в нем должно быть!.. Вон у того же Теда спроси, ему однажды уже такой храм попадался.
«Если бы еще за деньги можно было купить и мозги… – цинично подумал я. – Головешка тогда такие деньжищи профукал, купец будущий!»
– Тед, подтверди! – окликнул я Головешку. И через некоторое время, потому что он молчал, повторил: – Теодор!
– Лео, они вышли сразу же, как только ты меня лапать начал. Зрение у тебя чудесное, но слух – так себе, – отодвинулась Клер, у которой подозрительно быстро высохли глаза.
«Сейчас начнется!» – грустно подумал я и тут же услышал:
– Кстати, ты эту пуговицу в кузнице случайно не спер?
Нет, не спер. Сам Алекс по моей просьбе мне ее и отдал.
– Бесполезная вещица, – сказал он. – Хотели из нее шестеренку сделать для механического человечка, но металл в ней такой, что даже раскаленным обработке не поддается. А стоит только его перегреть, и вместо того, чтобы расплавиться, рассыпается в порошок.
– А где же вы их нашли? – поинтересовался я.
– Мальчишки откуда-то с гор принесли. Думали, ценность – металл все-таки.
Правда, и рассказывать Алексу о происхождении пуговицы я ничего не стал. То, что она осталась от Прежних, кузнец и сам видел, ну а если не знает предысторию – кто же виноват? Тут все по-честному: каждый должен заниматься тем, что умеет. Узнают Алекс с отцом подробности – и бросятся в горы на поиск сокровищ. И найти ничего не найдут, и деревня без кузницы останется. Потому что найти развалины храма, спрятанные где-нибудь под землей или под обломками скал – это как по цвету раскаленного металла определить его температуру с точностью до градуса. Мне такое и в голову не придет, так пусть и кузнецы своим делом занимаются.
Со времен Прежних мир весьма изменился. Например, на месте пустыни, той, где мы едва не умерли от жажды, или по крайней мере не сошли с ума от жары, когда-то плескалось море.
В нем огромными косяками ходили серебристые рыбки, резвились игривые дельфины, по дну ползали всяческие крабы и каракатицы, а теперь что? Прибежище для всяких гадов, чей укус сразу же отправит на тот свет. Утверждают, что даже континенты на части разваливались во время постигшего их катаклизма. Что же они там такого натворили, эти Прежние, если практически полностью вымерли? Хорошо хоть не до последнего, иначе не было бы ни меня, ни Головешки, ни Блеза, ни Клер – вообще никого.