– Да?
– Интереснее всего то, что ты, перед тем как обсуждать дела, решил угостить всех фруктами, которые на Саросе может позволить себе только знатный человек. Многообещающее начало. Кроме того, меня заинтересовало то, что ты повел корабль из Херти на юг, а не на север, домой.
– Я просто подумал, – ответил Гарет с невинной улыбкой, – что линияты не заподозрят, что мы направимся сюда.
– Конечно, – согласился Кнол, потягивая пунш из оловянной кружки. – Я вдруг вспомнил, о чем ты говорил, когда мы были мальчишками. Хочешь, чтобы это стало моей идеей или твоей?
– О чем ты говоришь?
Кнол не ответил, только, загадочно улыбнулся и устроился на пушке.
Гарет поднялся на пару ступенек к юту.
– Итак, ребята, – сказал он. – Думаю, нам надо решить, что делать дальше.
– Уносить наши тощие задницы домой,—сказал кто-то.
– Это – наиболее разумное решение, – согласился Гарет. – Море широкое, и мы сможем избежать встречи с линиятами. Не думаю, что они будут слишком настойчиво искать нас. По крайней мере, надеюсь на это.
– Мы вышли из Сароса, – задумчиво произнес Кнол, – и через два месяца возвращаемся, поджав хвосты. Нечего сказать, настоящие мореплаватели.
Матросы посмотрели на него, некоторые с одобрением, некоторые – удивленно.
– А как насчет “Стойкого”? – спросил Том Техиди. – Кому принадлежит корабль?
– Думаю, наследникам капитана Луинеса, если они у него есть.
– Не припомню, – сказал боцман Номиос, —чтобы шкипер хоть раз говорил о родственниках. Впрочем, это не значит, что у него их нет.
– Если так, – сказал Гарет, – мы должны обратиться в королевский суд. Возможно, мы получим право собственности на корабль и сможем его продать. Или использовать в долю.
– Чтобы таким людям, как мы, отдали такой превосходный корабль? Только не на Саросе. Скорее всего, есть невыплаченные долги и судебные распоряжения, и мы окажемся на берегу абсолютно ни с чем, кроме собственных яиц в штанах.
– По-моему, следует придерживаться плана капитана и заняться работорговлей, правда в ней я разбираюсь не лучше других, даже не знаю, законно это или нет. Даже если допустить, что нам удастся заполучить то, о чем капитан договорился с линиятами, и заключить с ними сделку.
– Не думаю, что это получится, – возразил Гарет. – Кроме того, я – не работорговец, что уже не раз повторял. Есть еще один вариант – заняться делом на свой страх и риск, остаться в этих морях и попытаться найти груз, который мы сможем обменять на оружие, чтобы вернуться домой.
– Неплохая мысль, – сказал один матрос.
– А у меня есть мысль получше, – заявил Кнол, спрыгивая с пушки. – Можем послать все к дьяволу, поднять черный флаг и разбогатеть, причем быстро.
Раздались удивленные крики. Как заметил Гарет, так отреагировали неопытные матросы.
– У меня нет ни малейшего желания увидеть узел на своей шее или еще что-нибудь похуже, – сказал кок.
– Пиратство…– задумчиво произнес Гарет, словно эта мысль впервые пришла ему в голову. – Быть может, есть безопасный способ заняться им.
– Какой? – услышал он чей-то полный недоверия голос.
– Что будет, если мы станем нападать только на линиятов? Будем захватывать их торговые суда. Если удача не оставит нас, груз будет достаточно дорогим и нам не придется топить их суда в бою, мы сможем послать их на Сарос с захваченными командами.
– А еще лучше, – заметил один опытный матрос, – если мы поставим такие суда на якорь подальше от Сароса, скажем в Ютербоге, чтобы они ждали там возвращения “Стойкого”. На тот случай, если королю или какому-нибудь чертовому вельможе придет в голову мысль захватить нашу добычу.
– Не понимаю, – сказал еще один матрос, —почему мы не предстанем перед королевским судом, если будем грабить только линиятов.
– Думаю, в этом случае нам следует обратиться к моему дяде, у которого много друзей, занимающих высокое положение. Если мы обратимся с петицией к королю и докажем, что выступали против заведомых врагов королевства…
– Не говоря уже о том, чтобы предложить ему часть добычи, – добавил Лабала.
– И это тоже, – согласился Гарет. – У насесть возможность избежать наказания.
– Линияты увезли моих родителей, – с горечью произнес Том Техиди. – Как и родителей Кнола. А родителей Гарета они убили. Я совсем не против отрезать от них кусочек. Побольше.
– Моя тетя стала жертвой набега, – сказал один матрос.
– Они захватили два судна, на которых я плавал, – присоединился к говорящим один из старых матросов Луинеса. – Они просто исчезли. Думаю, мои приятели сейчас закованы в цепи линиятов. Если они еще живы.
– Если вам нравится эта идея, – сказал Гарет, – мы должны все обговорить. Составить свой договор, если большинство одобрит его.
– А как насчет тех, кому идея не нравится?
– Полагаю, им придется отправиться в плавание с нами и рисковать, прежде чем они смогут вернуться на север с трофейной командой. Мы можем также высадить их в ближайшем цивилизованном порту. – Он усмехнулся. – Пиратство? Никогда о нем не думал.
– А стоит задуматься, – крикнул один из матросов. – Потому что я выдвигаю тебя на должность капитана.
На мгновение воцарилась тишина, потом раздались одобрительные крики. Гарет спустился с трапа в толпу возбужденно споривших матросов.
Сквозь толпу к нему пробился Кнол Н'б'ри.
– Никогда не думал, да? Врать ты до сих пор не научился, Гарет.
– Точно, я имею в виду – врать.
– Думаю, у меня достаточно удачно получилось подкинуть эту мысль, естественно, учитывая то, что ты понятия не имел, о чем я говорю.
– И до сих пор не имею. – Гарет загадочно улыбался.
– Все так похоже на наши детские игры, —сказал Кнол. – Только на этот раз золото будет настоящим, а не кусочками дерева. – Он поднял свою кружку. – За здоровье капитана Раднора!
8
Гарет внимательно изучал текст. Почерк был ужасным, грамматика – спорной, а стиль – чересчур напыщенным, но смысл и намерения не вызывали сомнений.
“… Мы, команда корабля, известного под названием «Стойкий», настоящим утверждаем договор о пиратстве, которое будет считаться также каперством против врагов всемилостивейшего короля Алфиери Саросского, подлежащий неукоснительному соблюдению всеми членами команды под страхом жесточайшего наказания и касающийся деления долей прибыли нашего предприятия. ..”
Никто не получал никаких денег до захвата первых трофеев. Гарет, как капитан, получал пять долей, пять долей отводилось на обслуживание корабля. Избранные помощники – Том Техиди и опытный, грозного вида матрос Фролн, служивший под началом Луинеса, – получали по три доли.
Некоторые матросы выдвигали в помощники Кнола Н'б'ри, но тот скромно отказался, пробормотав, что он еще недостаточно опытен. Быть может, через какое-то время…
Старшина Галф, в качестве представителя команды, тоже получал три доли. Команда хотела выбрать на этот пост боцмана Номиоса, но встретила его яростное сопротивление: “Я всегда был только тем, кем являюсь сейчас, и не собираюсь становиться кем-нибудь еще”.
Лабала получил две доли, хотя и возражал, заявляя о том, что еще не стал настоящим магом. Матросы криками заставили его замолчать. Они отлично помнили, что туман, насланный Лабалой, спас им жизнь, надеялись, что его колдовство не только поможет остаться им в живых в будущем, но и приведет к богатой добыче. Корабельный плотник получал две доли, все остальные матросы – по одной.
Ожесточенные споры длились три дня.
Как поступать с матросами захваченных кораблей, которые решат к ним присоединиться? Какую долю они получат, если часть добычи была захвачена до них? Матросы должны сбрасываться на еду и напитки или они будут оплачены из доли корабля?
На какую компенсацию может рассчитывать получивший увечье пират? Договорились о сотне золотых монет за потерю правой руки и о пятидесяти за потерю левой, и тут спор разгорелся с новой силой, потому что левши почувствовали себя ущемленными. Правая нога была оценена в пятьдесят монет, а левая – всего в сорок. За палец или глаз пират получал десять монет.
Потом они стали обсуждать наказания. Смерть за убийство, изнасилование, утаивание части добычи. Методами исполнения наказания были избраны расстрел или высадка на необитаемом острове.
За менее серьезные проступки предусматривались прогон через строй, штрафы или лишение доли.
Гарет заметил, что матросы отказались от обычных наказаний – повешения и наказания плетьми.
– Это оставим для врагов, – сказал Фролн и, сам не замечая, почесал себе спину, – особенно если вспомнить, сколько ударов плетью каждый из нас уже получил.
После того как все вопросы были решены, Гарет понял, что термин “морской законник” не пустые слова.
Он задумался над тем, какой могла бы стать жизнь, если бы всем людям позволили самостоятельно выбирать себе компаньонов и определять оплату, а не зависеть постоянно от воли короля, обстоятельств или прихотей человека, обладающего мечом или титулом.
Подумав об этом, он подошел к составлявшим договор матросам и попросил включить в него фразу: “Настоящим мы договариваемся о том, что наш хранимый богами монарх, которым мы крайне дорожим, получает шесть долей нашего предприятия”.
Это вызвало недовольные вопли, но один из матросов, задумчиво почесав в затылке, сказал:
– Совсем не помешает, ребята. Если до этого не дойдет, значит, не дойдет. А если мы окажемся в подземелье с крысами и будем ждать прихода палача, забота о добром короле Алфиери сможет сослужить неплохую службу.
После ожесточенного спора необходимость прикрыть спину была одобрена большинством, и королю была назначена его доля.
Гарет подумал, что Косира нашла бы такие обсуждения занятными и, вероятно, смешными, и вдруг ощутил такую сильную тоску от одиночества, что едва смог побороть ее.
– Это поможет нам добиться благосклонности короля Алфиери, когда вернемся на Сарос, —сказал Гарет.
– Или выставит нас полными идиотами,—возразил Кнол Н'б'ри. – Прикрывающими свои преступления именем короля.
Команда рассмотрела творение Гарета, воплощенное в жизнь парусным мастером корабля. Это было знамя Сароса – триколор с горизонтальными полосами черного, зеленого и белого цвета. Но в центре, вместо короны, Гарет поместил изображение черепа с двумя перекрещенными саблями внизу.
– Линияты подумают, прежде чем напасть на нас, – сказал Том Техиди. – Если, конечно, они суеверны.
– Я не суеверен, – сказал Лабала, – но и у меня яйца холодеют от страха.
Знамя единогласно было принято в качестве нового флага “Стойкого”.
Гарет с радостью разрешил команде развлекаться, как она сама посчитает нужным. Ему хватало проблем с картами.
Содержимое сумки Келча долгие часы оставалось для Гарета загадкой. Келч умер со словами, что карты и “указания” находятся в сумке, но Гарет нашел там только клочок бумаги и несколько бумажных трубочек.
Он разложил их на столе Луинеса и принялся изучать карты бывшего капитана. Карт морей к югу от Сароса оказалось много, и все они сопровождались подробными пометками Луинеса, это свидетельствовало о том, что капитан уже бывал в этих неизведанных странах.
Гарет нашел карту Великого моря и повесил ее на переборку. Вокруг он развесил другие, более подробные, карты. Справа находился Сарос и отделенный от него Узким морем Ютербог. Были карты и других известных стран, на которые он решил не обращать внимания.
На юге и западе находились большие острова. Гарет знал об их существовании, хотя и не бывал ни в одном из расположенных на островах портов. Дальше к югу океан был усеян великим множеством более мелких островов.
Рядом с одним, как он заметил, было чернилами написано название “ОСТРОВ ФЛИБУСТЬЕРОВ”. Интересно.
Далее на юго-западе находился огромный континент, напоминавший по форме колокол. В нижней части находилась страна Линияти, но, что было особенно интересно, карты этой части света, которые доводилось видеть Гарету, содержали лишь надпись “НЕИЗВЕСТНЫЕ ТЕРРИТОРИИ” и пунктирные линии, которыми были обозначены контуры континента.
На карте Луинеса были обозначены города линиятов с названиями, а верхняя часть колокола была нанесена полностью и названа “КАШИ”. Впрочем, подробной карту этой части континента назвать было трудно.
К востоку от континента он увидел круг с надписью “ОСТРОВА СПЕЦИЙ” и несколькими вопросительными знаками. Гарет поморщился. Очевидно, точное местонахождение этих островов Луинес должен был узнать у линиятов в обмен на участие в работорговле.
Он вызвал Номиоса и показал ему карты.
– Да, сэр, – подтвердил боцман. – Луинес постоянно обновлял карты, когда мы ходили в тех водах.
Гарет указал на одну надпись, на перешейке между Линияти и Каши.
– Это, сэр, – Номиос облизал губы, – по словам капитана Луинеса, город сокровищ Нуурат. Он говорил, что линияты совершают набеги на Каши, чтобы захватить рабов и сокровища. Он также говорил, что в этой части расположены дикие империи, в которых золото – обычное украшение, а серебро люди считают бесполезным дешевым металлом. Один раз в год линияты собирают награбленные сокровища в поселках на побережье Каши, а потом на кораблях отправляют на юг, в Нуурат, куда, как гласит легенда, свозят сокровища из других мест. Он считал, что добыча была бы невиданной, если бы нашлось достаточное количество храбрых людей, доверявших друг другу, которые решились бы на штурм города.
– Я не могу не задуматься, – сказал Гарет, —о том, почему линиятам понадобилось нанимать“Стойкий”, если у них есть достаточное количество своих судов, плавающих вдоль побережья. Луинес никогда не говорил мне причину, но сам я слышал, что жители Каши владеют магией и очень храбрые воины. Мне говорили, что линияты теряют много людей и кораблей, особенно если заходят в одну из крупных рек, например в эту.
Он подошел к карте и указал на линию, уходящую в глубь континента Каши, обозначенную как “РЕКА МОЗАФФАР”. Рядом с устьем была нанесена точка, подписанная “КИММАР”.
– Думаю, – продолжил Номиос, – денег на всех хватает, поэтому они предпочли не рисковать, а послать за пленниками нас. Никто не говорит, что линиятам недостает храбрости, правда, использовать ее они предпочитают в группах по дюжине или около того.
Гарет посмотрел на другую часть карты.
– А что это за остров Флибустьеров на севере?
– Я как-то спросил о нем Луинеса и услышал, что это царство грез, не более того. Капитан был скрытным человеком и неохотно делился своими секретами.
Гарет посмотрел в глаза боцману и понял, что тот не лжет.
Он спросил его о крошечных бумажных трубочках из сумки Келча, но боцман только покачал головой.
– Не знаю, сэр. Правда не знаю.
Гарет отпустил Номиоса и попросил его прислать в каюту Лабалу. Может быть, тайну трубочек удастся разгадать при помощи магии.
Он глубоко задумался. Он думал, что многое знал о линиятах как о своих заклятых врагах. Теперь он понимал, что ничего о них не знал: ни языка, ни обычаев, ни культуры, ни методов ведения ими войны на море и на суше.
Он мрачно думал о том, что многого не знает в жизни, и не понимал, как мог проявить такую самонадеянность и позволить избрать себя капитаном.
Он также задумался о том, почему он то чувствовал себя уверенным и четко знал, что нужно предпринять, то становился нерешительным, словно перед ним открывались мириады вариантов, любой из который казался ненадежным и опасным.
“Может быть, – думал Гарет, – нужно с кем-нибудь поговорить? С кем?” Он слышал выражение “одиночество командира” и считал его не более чем жалостью к самому себе. Теперь он полностью испытал это чувство.
Самым лучшим собеседником была бы Косира, но она находилась в нескольких тысячах лиг. И тут в дверь каюты постучал Лабала.
– Добрый день, Гарет. Что тебе нужно? Гарет прогнал прочь мрачные мысли.
– Может быть, ты, как местный маг, сможешь выяснить, что содержится в этих трубочках из сумки Келча. Он сказал, что в сумке карты, а эти трубочки совсем на них не похожи.
– Почему нет? Мне говорили, что часть может быть целым, а линиятам явно служат умные чародеи.