“Зарафшан” зашел вместе с приливом в Нальту и прошел через центр Тикао. Гарет стоял на носу и чувствовал страшную усталость. Он не подозревал, что можно быть таким вымотанным.
Рейс прошел совсем неплохо, по крайней мере до последнего порта. Там казначея и обоих помощников поразила какая-то странная болезнь. Гарет не только исполнял обязанности казначея, то есть следил за погрузкой и разгрузкой судна, но и договорился о грузе на Тикао – заколдованных украшениях, которые, как он полагал, будут пользоваться огромным успехом у знати.
Он менялся вахтами с капитаном на всем протяжении трехнедельного рейса домой.
Длинными бессонными ночами он постоянно думал о Косире. Он поклялся отыскать девушку, если “Зарафшан” не развалится и если он или рулевой не заснет и судно не налетит на рифы на всех парусах. Сколько ей лет, если ему почти девятнадцать? Семнадцать?
Когда они вошли в устье Нальты, капитан послал шлюпку на семафорную станцию, чтобы об их прибытии сообщили Полу.
Гарет держался стойко и считал последние ярды, которые предстояло пройти спустившему все, кроме одного, паруса “Зарафшану” до фактории Раднора. Как только проклятое судно пришвартуется, он наймет карету, доедет до дома дяди и будет спать не меньше недели.
Нет, две недели.
На набережной стояли люди. Он увидел дядю, его жену Присциан, которая редко встречала суда, и двух незнакомцев, отчаянно махавших руками.
Потом он узнал их. Это были подросшие друзья, которым удалось выжить вместе с ним в поселке: ставший еще более грузным Том Техиди и Кнол Н'б'ри.
Усталость как рукой сняло.
Только дайте встать на твердую землю, и нам будет что вспомнить!
5
– Не думал увидеть вас снова, – сказал Гарет, чувствуя себя немного пьяным, хотя, в отличие от других, пил за ужином только разбавленное вино.
Дядя и тетя пригласили Тома и Кнола в свой дом, хотя Гарет не мог не заметить несколько озадаченный вид тети Присциан, когда она посмотрела на грязную рабочую одежду его друзей.
Они обильно поужинали, после того как Гарет вымылся и приказал сжечь свою одежду. Потом, увидев, как дядя Гарета зевает, Том предложил прогуляться.
– Не думаю, что это хорошая идея, – заметил Пол, прежде чем Гарет успел ответить.
Кнол удивленно поднял брови.
– Пару лет назад, – пояснил Гарет, – я совершил страшно глупый поступок, чем огорчил одного лорда.
– Кого именно, позволь поинтересоваться? —спросил Кнол. – Мы достаточно давно живем в Тикао и знаем, кого действительно стоит опасаться, а кого нет.
Пол многозначительно посмотрел на Гарета, давая понять, что он сказал уже достаточно.
Гарета никогда особенно не тревожило сохранение секретов.
– Лорда Квиндольфина, – сказал он. – Я выпустил свиней, и они ворвались на свадьбу его дочери.
– Гм-м, – задумчиво произнес Том. – Дело плохо, это – мстительный ублю… прошу простить меня, леди Раднор, не совсем милый господин. Сын еще хуже. У них головорезов, как у собаки – блох, и каждый готов заняться делом, лишь бы было побольше крови.
– Но мы знаем таверну, – вставил Кнол,—в которую не посмеют сунуться ни сам Квиндольфин, ни его родственники, ни их бойцы.
– Но разве такой мальчик, как Гарет, будет там в безопасности? – спросила Присциан.
Гарет поморщился. Тетя, видимо, будет считать его ребенком до седой бороды.
– И что это за таверна? – с интересом спросил Пол.
– “Рваная ноздря”, – с некоторой гордостью ответил Том.
– Я знаю ее, – сказал Пол. – Там собираются воры, жулики, злодеи…
– И лодочники, – закончил Кнол. – Каковыми мы и являемся.
– Я не бывал в таких местах уже лет двадцать, – с некоторой тоской произнес Пол.
– И слава богам,—сказала Присциан.—Слуга короля, который должен скоро стать Принцем купцов? Едва ли тебе подобает бывать в таких местах.
Пол едва заметно улыбнулся, ничего не ответил, и Гарет в который раз задумался о том, что может скрываться за внешним спокойствием дяди.
– Тогда пойдем, – сказал Том. – Я бы не отказался от пинты, кроме того, твои родственники уже зевают, и невежливо задерживать их дольше.
Гарет не понимал, почему он не упал лицом в блюдо с мясом еще два часа назад, а чувствовал себя совершенно бодрым.
Друзья поблагодарили за ужин, услышали заверения о том, что через несколько дней будет устроен настоящей праздник по случаю возвращения Гарета и что они приглашены.
Ночь была теплой, но со стороны реки веяло прохладой. Трое друзей закутались в плащи, и Гарет не мог не заметить, что плащ Кнола изношен до дыр.
По боковым улицам они вышли к реке, а потом свернули в шумный переулок.
– Иди на вопли, – сказал Том, – и никогда не заблудишься.
Двери “Рваной ноздри” распахнулись, и в ночь ворвались звуки музыки и пьяные крики. Друзья уже собирались войти, но тут на улицу вывалились, едва держась на ногах, двое мужчин.
– Так-так, – весело воскликнул Том. – Наметь цель и пощади невинных.
Один из пьяниц попытался ударить Тома, но тот поднял его за воротник и перекинул через плечо прямо на каменную стену.
– Ты тоже хочешь поиграть? – спросил Том второго буяна. Тот быстро покачал головой, проскочил под рукой Техиди и скрылся в ночи.
– Как я вижу, сил у тебя не убавилось, —заметил Гарет, когда они пробились сквозь толпу к столу, за которым храпел, опустив голову в лужу вина, одинокий пьяница.
Кнол бесцеремонно столкнул пьяницу со стула и пронзительно свистнул, чтобы привлечь внимание официантки.
– Да, любовь моя, – отозвалась та. – Как обычно?
– Как обычно и… воду со льдом.
– Тебе не удалось помыться?
– Для моего непьющего друга. Принесли напитки. Гарет заметил, что Том сел спиной к стене, а Кнол полуобернулся, чтобы наблюдать за залом.
– Мой дядя все рассказал обо мне, – сказал Гарет. – Теперь ваша очередь.
Пока Кнол рассказывал об их жизни в другом поселке, Том постоянно перебивал друга, когда ему казалось, что в рассказе уделяется недостаточно внимания его персоне.
– Но он был совсем не похож на наш,—рассказывал Кнол. – Они решили, что получили пару слуг, чуть ли не рабов.
– Из трюмов не вылезали, постоянно возились с сетями, – добавил Том. – А получали недолю от цены, а горсть медяков или серебряную монетку. Но самым плохим было не это. Поселок платил дань королю, причем данью этой становились двое молодых мужчин ежегодно, когда в поселок приезжали вербовщики.
– Любого человека, даже страстно стремившегося послужить королю, – сказал Кнол, – разочаровали бы рассказы бывалых людей о кораблекрушениях, червивых галетах и морских битвах.
– Дело даже не в крушениях и битвах,—вставил Том. – Дело в том, что после того, как люди теряли силы, не могли больше служить, их вышвыривали, ничего не заплатив, без пенсии, без имущества, оставив только одежду, которая была на них. Они были вынуждены сами добираться домой и просить милостыню. Не сравнить с пиратами, которые, если повезет, возвращаются домой с золотом и драгоценностями.
– Естественно, – сказал Гарет. – Вас двоих вышвырнули бы в первую очередь.
– Поубавить бы тебе язвительности, – сказал Кнол. – Итак, мы сбежали, сбежали в Тикао, подумав, что здесь есть шанс жить нормально.
– Шанс, конечно, был. Шанс не умереть с голоду, – продолжил Кнол мрачно, – а не шанс разбогатеть, этому обязательно кто-то мешает.
– Например, поганая гильдия лодочников, —сказал Том. – Им недостаточно того, что мы исходили реку вдоль и поперек, изучили пристани и течения, купили лодки по разорительной цене, привели их в порядок, чтобы мужчины и женщины с золотом в кошельках могли удобно развалиться на подушках, пока мы катаем их по реке. Нет. Ты подаешь заявление в гильдию и, может быть, когда они сочтут нужным, тебя примут в нее. А может быть, и нет. А пока можешь голодать за всех них. Или работать ниже по течению, где не существует законов и порядка. Если гильдия узнает, что ты работаешь на выгодных маршрутах, твою лодку могут пробить, тебя сбросить за борт или сначала треснуть по голове железным прутом и посмотреть, доплывешь ли ты до океана. Лицом вниз.
– С нами они так поступать не пытаются, —хмуро заметил Том. – Парочка из них попробовала месяцев шесть назад, когда мы впервые вышли на реку, но оказалась в реке рядом с перевернутой лодкой. А потом, когда они решили, что проблемы больше нет, кое-кто поджидал их на пристани, чтобы продолжить дискуссию.
– Но этим мы пламенную любовь гильдии не завоевали, – продолжил Кнол. – Так что…на еду хватает, но посмотри, во что мы одеты. Кроме того, следует вытащить из воды и законопатить лодку, а мы не можем себе этого позволить.
– Кроме того, мы живем не в особняке, —заметил Том, допил кружку эля и знаком попросил принести еще одну. – Но если есть пиво в бочке, жизнь нельзя считать плохой.
– В Тикао жить гораздо лучше, – сказал Кнол, – чем до самой могилы ловить рыбу в том забытом богами поселке.
Техиди вдруг протрезвел.
– Возможно, – сказал он. – Но я никогда не забуду, почему нам пришлось покинуть родные дома.
– Конечно нет, – согласился Кнол. – Пару раз я хотел дать уроки плавания этим проклятым работорговцам. Один раз линияту удалось ускользнуть, во второй их было слишком много, хотя Тома это не смущало, он считал, что самое главное – подобраться к ним поближе.
– Мне тоже кое-что удалось сделать, – сказал Гарет и без хвастовства поведал друзьям о стычке с линиятами. В конце рассказа настроение Техиди поднялось настолько, что он громко расхохотался.
– Отлично, Гарет. Рад видеть тебя самого и рад, что у тебя все идет удачно.
Гарет хотел было сказать, что теперь и жизнь друзей повернется к лучшему. У него было достаточно золота, кроме того, он считал, что компания перевозчиков “Н'б'ри —Техиди” только выиграет, если приобретет негласного партнера.
Но это могло подождать.
Они о многом поговорили, включая детали приключения, вынудившего Гарета прибегнуть к столь странной форме самоизгнания, и потом Гарет незаметно для себя рассказал им о Косире и амулете.
– Дьявол! – воскликнул Техиди. – Романтично. И ты до сих пор не использовал заклинание?
– Нет.
– Почему? – спросил Кнол.
– Я… не уверен, – ответил Гарет. – Может быть, боюсь, что ничего не получится, может быть, боюсь, что мне не понравится то, что я увижу..
– Опусти руку,—посоветовал Техиди.—Ниже ремня, между ног.
– Зачем?
– Делай что говорят! Гарет повиновался.
– Что ты чувствуешь?
– Яйца, что еще?
– Отлично! – закричал Техиди. – А я уж было подумал, что ты их лишился. Может быть, постучишь ими друг о друга и посмотришь, что из этого выйдет?
Гарет сделал глоток воды и дважды медленно кивнул:
– Посмотрю, конечно посмотрю.
Гарет не сразу понял, как работает амулет. Сначала он подумал, что волшебник обманул Косиру и забрал ее деньги, ничего не дав взамен. Потом он заметил, что амулет нагревается, если клюв орла указывает в определенном направлении. После поворота амулет мгновенно остывал.
Гарет подождал еще два дня, чтобы убедиться в этом, кроме того, его тело наконец взбунтовалось, и он не мог делать ничего, только есть и спать.
На четвертый день после заката он накинул темный плащ и вышел на улицу. Потом остановился, вспомнив о своих врагах, которых по иронии судьбы даже никогда не видел, вернулся и взял из обширного арсенала дяди короткоствольный пистолет, в ствол которого свободно входили два пальца. Он осмотрел оружие, зажег фитиль и вышел в ветреную ночь. Он полагал, что поиски приведут его к реке, быть может, даже на другой берег, в трущобы. Вместо этого клюв орла повернулся на север и чуть к западу, в сторону высокого холма, на котором стоял королевский замок.
Гарет дважды сбивался с пути, следуя за клювом орла, вместо того чтобы идти по переулку, и упирался в каменные стены. Он возвращался назад, а амулет становился все теплее и теплее.
Он огляделся и понял, что оказался в богатом районе.
“Если амулет работает, – подумал он, – значит, Косира – не шлюха. Быть может, судомойка или дочь слуги”.
От дороги отходила узкая тропинка, и клюв орла явно указывал в том направлении. Гарет пошел по дорожке и очутился вблизи увитых растениями кованых ворот, украшенных изображениями диковинных животных.
За воротами он увидел мощеный двор, сторожку и внушительный четырехэтажный особняк с башнями и застекленной галереей, с которой открывался чудесный вид на весь город, за исключением королевского замка.
Внутри горел свет, огонь в лампах колебался на ветру, который здесь, на холме, был заметно сильнее, чем внизу.
Дом был роскошным, только знатный вельможа мог владеть таким.
Конечно, Гарет не хотел никого беспокоить в столь поздний час, но, несомненно, он вернется завтра и расспросит слуг о Косире.
Он еще раз насладился видом особняка и уже собирался уходить, когда услышал из темноты голос:
– Ты не слишком торопился.
Гарет вздрогнул и увидел приближавшуюся к нему фигуру в плаще.
– Косира? Как ты узнала, что я приду сюда?
– Вместе с амулетом я заколдовала маленькое колечко. Но ты не ответил мне, Гарет Раднор. Почему ты не пришел раньше?
– Я был… в море.
– Не все время.
Гарет решил, что придется говорить правду. После его рассказа воцарилась тишина, которую нарушил звонкий смех.
– Ты действительно подумал, что я окажусь грязной шлюхой или замужней официанткой с дюжиной любовников?
– Ну, вроде того.
– Это не так.
Она вышла на свет и сбросила плащ. Когда-то очаровательная девушка, теперь она стала еще более прекрасной женщиной. Волосы она стригла по-прежнему коротко, выросла не больше чем на дюйм, оставалась все такой же стройной. Но она была просто восхитительна, ее губы соблазнительно улыбались, а глаза сияли.
Гарет заметил все это… и нечто не менее важное. Косира была одета в цветастую блузку, скорее всего, из толстого шелка, и черные панталоны. Ее руки были украшены браслетами, сверкавшими в свете лампы всеми цветами радуги. Никакая служанка не могла позволить себе так одеваться или носить такие украшения.
– Пока ты наслаждаешься моей глупостью, —сказал он, – можешь учесть – я только что понял, что ты не служанка и не дочь слуги.
– Нет, – сказала она. – Этот дом принадлежит мне, вернее, управляется по доверенности от матери до моего совершеннолетия. Не желаешь войти и выпить подогретого вина с пряностями? Полагаю, став матросом, ты отказался от дурной привычки пить только воду?
– На самом деле… не отказался.
– Я думала, за это время ты поймешь пагубность такого пристрастия. В воду писают рыбы. – Она прикоснулась к воротам в нескольких ничем не приметных местах, и они распахнулись. – Входи, думаю, у меня найдется немного воды для тебя. Вчера ночью шел сильный дождь, полагаю, не вся вода стекла с крыши.
Гарет рассказал Косире о своих путешествиях и спросил, чем занималась она.
– В основном ничем, – ответила она. – Как знатная дама ходила на костюмированные балы и маскарады. Это занимает почти все время, но ум остается свободным. Ни разу не пошутила, —добавила она со вздохом, – не сделала ничего полезного с той самой ночи.
Гарет помешал чай коричной палочкой и рискнул спросить о друзьях. Косира поморщилась:
– Об увальне Лабале я ничего не знаю, хотя облазила в его поисках все побережье. Что касается Фокса, его задержали стражники за кражу. Это был уже третий случай, и ему отрубили руку. Рана заживала плохо, и он решил, что жизнь вора кончилась, а значит, и просто жизнь. Я нашла постоялый двор, в котором он жил, через два дня после его смерти. По крайней мере, я могла заплатить за приличные похороны, хотя не отношусь к тем, кто верит, что богов хоть немного интересует судьба их собственных созданий.
– Проклятье, – печально произнес Гарет, потом вдруг понял, что невольно произнес ругательство, и добавил: – Прошу прощения.
– За что? – сказала Косира. – Я слышала более крепкие слова, когда за нами гналась стража. Почему все должно измениться сейчас, когда ты узнал истинное положение вещей, к которым, кстати, я не имею ни малейшего отношения. Я осталась прежней Косирой, дьявол тебя побери!