* * *
Утро было холодным и пакостным. Казалось, небесные хляби разверзлись навсегда, и мелко моросящий дождик будет идти до второго пришествия. Все тело Фрегота болело, как будто на нем всю ночь плясала дюжина неупокоенных - кровать, любезно предоставленная сотником, показалась бы мягкой разве что каменному голему, а живности населяющей ее хватило бы на прославленный эбинский зоопарк, что так любят посещать гордые матроны. Хмурые солдаты, лязгая доспехом, уже вывалились на улицу, когда под дождливое утро вышел Гэлмор. Лицо командира посерело, под глазами появились черные круги, но сотник бодро вышагивал перед строем, лишь изредка кривя губы гримасой боли.
- А, милорд маг! - поприветствовал он Фрегота. - Только вас и ждем. - Гэлмор прокашлялся и рявкнул: - Колонной по четверо…Мар-р-рш!
Загремели, перестраиваясь, солдаты, затопали по грязной мостовой. Фрегот шел рядом с сотником во главе отряда, который теперь насчитывал около трех десятков человек. Словно корявые ветви диковинных деревьев таращились в небо алебарды и пики, мокли под дождем огромные эспадоны, бряцали, клацали, скрежетали полуржавые кирасы, поножи, наручи, шлема - все, что достойно называться гордым именем: доспехи - и новенькие, вчера выданные щиты.
Узкие - едва-едва телега проедет - проулки петляли, нелепо искривляясь, бросались то вправо, то влево, наконец, Фреготу стало казаться, что отряд описывает большой круг, и скоро снова повеет морем, но неожиданно дома впереди расступились, и он увидел широкую прямую, как струна улицу, которая по странной прихоти горожан именовалась не иначе как "Кривая улица". Гэлмор отдал какую-то команду и солдаты, перестроившись, двинулись дальше.
Слепые, заколоченные дома повсюду. Холодно и мерзко. Страшно. Страшно от тишины, сна…или быть может смерти? Волшебник легкой, почти незримой стихии - Воздуха задыхался. Казалось, зловонные миазмы исходят из серых каменных стен, гулкой мостовой, из плачущего неба. Тишина заползала в глотку - только топот сапог в ушах, да изредка где-то слева или… впереди…далеко…надсадно, надрывно, как и вчера бил колокол. На миг Фреготу послышался сдавленный стон - он бросился в загаженный проулок - эхо шагов отразилось от каменных стен - все замерло, словно и не было никакого крика. Фрегот прислушался: может и впрямь?
- Эй, господин маг! Куда? - заволновался Гэлмор.
Фрегот молча вернулся к остановившимся солдатам. Кто-то из латников сочувственно кивнул:
- Гиблое место, милорд волшебник.
Заворочались солдаты, прикрикнул что-то сотник, и колонна снова двинулась в путь.
Широкая длинная кишка именуемая "Кривой улицей" тянулась к центру города. Обшарпанные стены сменялись веселыми вывесками, дома стали повыше, побогаче, появились фонари - Фрегот вздрогнул: на одном из них, смердя, нелепо дрыгая босыми ногами в язвах, висел человек.
- Мародеры… - мрачно прокомментировал Гэлмор.
Волшебника затошнило, запах разлагающейся плоти ударил в ноздри - Фрегот отвел взгляд, ускорил шаг, стремясь скорее уйти от колышущейся мерзости. Что-то испуганно прокричал латник, солдаты вокруг заворочались - маг увидел, как из-за поворота прямо на них движутся люди в лохмотьях. Шатающаяся полупьяная походка, нелепые жесты, словно незнакомцы разгребают невидимый завал впереди руками, изорванная грязная одежда: расшитый золотом кафтан и нищенская роба, аляповатое платье портовой шлюхи и алый кулак на когда-то белоснежной котте, и лица, людские… нечеловеческие лица.
- Зомби… помоги Спаситель… зомби - совсем еще молодой безусый солдатик судорожно вцепился в алебарду. - Зомби…
- Держать строй, вашу бабушку! Сомкнуть ряды! Быстро-быстро! Кор-р-ровы! - хриплый голос сотника растоптал панику, стальным штырем вонзился в трусливое подбрюшье.
Засуетились, затолкались, перестроились латники - ошалевший, растерявшийся Фрегот сам не заметил, как оказался в конце людского строя. Впереди: ощетинившиеся пики, выставленные вперед алебарды, занесенные эспадоны. Позади - волшебник. Зомби - едва полдюжины наберется - оказались вдруг совсем близко, рядом, Фрегот вскинул руку, прокричал заклинание и - что-то загрохотало, забацало - с неба - короткая вспышка - в нападающих серебряной змейкой метнулась молния.
Свет.
Шесть дымящихся фигур врезались в строй, в тело вломилась боль отката, люди впереди вдруг попятились, человеческая волна захлестнула, потащила мага назад по улице. Крики, ругательства, боль - впереди, вокруг плечи, стальные животы латников.
- Ноги! Бей в ноги, кор-р-ровы! - рев Гэлмора. - Бе-е-ей!
Строй… железная, издыхающая потом и кровью толпа, срываясь на бег, пятилась по улице. Быстро, судорожно, деловито: вперед-назад, вперед-назад двигались пики, алебарды, мечи врезались в мертвую плоть, дробили, ломали, рубили… воины отступали, отступали так, что медлительные зомби, порождения смерти никак не поспевали за стремительной, злой, напуганной жизнью. Волшебник оказался зажат в мешанине тел, в двух шагах впереди шел бой, передние, пятясь, напирали на задних, Фрегота смяли, потащили за собой, он едва не упал, боль - зазубренный край чьего-то наплечника резанул по щеке, что-то теплое, липкое на губах… Ругань, радостный вопль: какой-то усач, наконец, подрубил мертвецу ногу, тот, нелепо взмахнув руками, упал на камни, пополз. Фрегот зашептал слова на древнем языке, пальцы сами собой стали чертить в воздухе замысловатую фигуру - тупой удар в лицо - один из воинов слишком резво отвел древко алебарды назад - маг почувствовал, что падает, вверх, бешено кружась, уносилось небо, холод камня, надвигающийся строй сапог… треск одежды и чья-то рука за шиворотом… Рывок - кто-то поставил Фрегота на ноги:
- Быстрей, быстрей, милорд маг! Затопчут ведь!
Шатаясь, волшебник бросился вперед, вырвался из стальной свистопляски, побежал по мостовой. Какая-то муть, гул, звон - вокруг. Наконец под ладонями оказались холодные стены, Фрегот прижался лбом к камню, прошептал несколько слов: по спине забегали мурашки, набат в голове стих, бодрость - будто ветерок в знойный день - наполнила тело. Волшебник огляделся: бой приближался, воины быстро отступали, не давая мертвецам пробраться за частокол пик и алебард. Скоро, скоро человеческая волна снова захлестнет мага и тогда он снова не сможет помочь своим. Фрегот быстро прочертил в воздухе несколько окружностей, на кончиках его пальцев вспыхнули, замерцали голубые искры, волосы встали дыбом, маг заговорил. Голос его в начале хриплый, прерывающийся становился все громче, громче, наконец, он почти прокричал последнюю формулу…
Передняя шеренга воинов отпрянула: воздух перед ними сгустился, взревел, будто мириады растревоженных пчел заметались вдруг на пятачке камня и неба, что-то до боли в ушах свистнуло, сверху брызнул блестящий сноп осколков, впереди заметались, закрутились в воронки потоки воздуха, наконечники нескольких пик переломились, словно обрезанные незримыми ножницами, что-то взвыло, забарабанило по доспехам, раскрошило камень, ударило в грудь и… стихло.
Все замерло.
Воины в изумлении смотрели, как в пяти шагах впереди ржавым беззвучным покрывалом колышутся пыль, мусор, битое стекло, какие-то листья, купается в океане воздуха деревянный башмак. За бурой мутью метались черные тени, раздавался - словно в летний день в поле малыш дует через травинку - тоненький свист. Пыльная завеса вдруг надвинулась, затем стала сжиматься и - с громким хлопком - разлетелась во все стороны, прочертила щеки сотника десятком кровавых полос, осела на камни, стены, лица.
Выругавшись, какой-то солдат осторожно потыкал алебардой мостовую - лязг и тишина, словно и не метались только что впереди неупокоенные, не пытались добраться до человеческой плоти. Осмелевшие воины шаг за шагом стали обшаривать улицу, кто-то вскрикнул: смешно взбрыкивая пальцами, по мостовой ползла оторванная по локоть рука.
- Цепляй! Ишь, вырывается! - несколько латников осторожно - не дай Спаситель вцепится! - принялись кромсать неупокоенную конечность.
Гэлмор ладонью отер проступивший на лбу пот. Кажется все. Чуть впереди по улице послышалась возня: воины добивали пару обезноженных зомби - остальных неупокоенных уничтожил светлый маг.
Маг?!
Гэлмор бросился назад: где же, где?! Скорчившись, подрагивая то ли от холода, то ли от накатившей вдруг боли отката, на мокрой мостовой сидела фигурка в заляпанном грязью светлом плаще. Волшебник дернулся, встал на четвереньки, повернулся - тело его свело судорогой.
Мага рвало.
* * *
От домов остались только головешки. Черная выжженная проплешина в макушке города - справа, за ней обугленные стены и… огонь. Молчаливая, слегка подрагивающая стена пламени кольцом свернулась в центре площади. Уж не наваждение ли? Фрегот скривился: слабость, ноги, руки - словно ватные, дай ему сейчас ложку - и то выронит, произнесенное заклятие давало о себе знать. Фрегот сжал плечо Гэлмора, - сотник помогал магу идти - хрипло спросил:
- Что это?
Воин замедлил шаг, сплюнул и, не оборачиваясь на выжженную площадь, буркнул:
- Свихнувшийся какой-то. - Гэлмор неопределенно махнул рукой. - Тоже из магов. Сначала этот умник подпалил полквартала, мол, заразу хотел пожечь, ну болезни то меньше не стало, а вот людишек в пламени померло… Говорят, подружка этого магика тоже там оказалась, недоглядел милорд, недоглядел… Тогда он сдвинулся или раньше? В общем, огородился волшебник ото всех стеной огня и все. - Гэлмор закашлялся, сплюнул красным. - Мэтр Фрегот, я думаю, не стоит нам приближаться к этому… От свихнувшихся всякого можно ожидать…
Словно подтверждая слова сотника, огненное покрывало всколыхнулось и выплюнуло из себя шар пламени - свист, в десятке шагов от волшебника ухнуло, брызнуло камнем и искрами. Тошнота вновь подступила к горлу, Фрегота качнуло в сторону, все вокруг завертелось, железные ладони на плечах удержали волшебника от падения, рванули вперед. Наконец муть отступила, Фрегот пришел в себя уже в сотне шагов от выжженной земли. Тихо, обыденно поднимались вокруг стены домов, пустая Кривая улица все также отдавала вновь промокшему небу топот сапог, дыхание трех десятков людей.
Промозглая серость.
Волшебник хлебнул из предложенной сотником фляги: жар в глотке, взбрыкивание желудка и тепло. Дома, дома. Пустые, заколоченные, как не хватает им сейчас такого же простого глотка, глотка жара камина, светлых занавесок и жизни, человеческой теплой жизни. Разбитое лицо болело - Фрегот шепнул несколько слов: легкий, как крыло бабочки ветер отер засохшую кровь, грязь. Улица сделала поворот и… - волшебник не сразу понял это - что-то изменилось, будто огонек мелькнул в пустых глазницах-окнах. Где-то рядом были люди. Из-за угла вынырнуло странное нагромождение: поломанная мебель, пара разбитых телег, бочки, несколько бревен, даже цветочному горшку нашлось место - на вершине баррикады стояли воины.
- Эй, кто идет!? - люди на импровизированной стене засуетились.
- Сотник Гэлмор с отрядом! С нами маг из Академии!
Молчание, гул и емкое:
- Проходи!
Воины вокруг вздохнули свободно: наконец-то пришли. Отряд впустили за баррикаду, везде - хмурые, испуганные лица. Несколько вроде бы случайно повернутых в их сторону алебард, настороженная отчужденность встречающих воинов - пустота в несколько шагов между отрядом Гэлмора и остальными солдатами. Наконец баррикада скрылась за очередным поворотом, и три десятка воинов уткнулись в плотный частокол алебард, топот ног сзади, предостерегающий крик - поздно, улица со всех сторон заполнена солдатами - чужими? - солдатами.
- Какого!? Что происходит!? - взревел сотник.
- Спокойней, Гэлмор, - человек в богатом доспехе вышел вперед. - Все это - пустая формальность. Просто наши лекари должны проверить, не заразны ли вы. Не волнуйтесь ни вам, ни вашим людям ничего не угрожает. Формальность - не более.
- Но… милорд Рэндол.
- Делайте что говорят, Гэлмор!
Из-за ощетинившейся пехоты появилось несколько фигур в серых одеждах, они, нашептывая что-то себе под нос, закружились вокруг воинов, один из лекарей поравнялся с Фреготом - будто мокрой тряпкой по лицу провели - прошел дальше. Латники морщились, крепче сжимали оружие, но - молчали. Наконец осмотр был окончен и "серяки" убрались восвояси.
- Вот и все, - командир баррикады, казалось, ничуть не разделял страха своих воинов: скрестив руки на груди, он безразлично смотрел на процедуру. - Порядок, можете теперь спокойно вышагивать по городу. Пропустить сотника Гэлмора с людьми!
Частокол алебард расступился. Командир - Рэндол, кажется - прищурился и добавил:
- Кстати оружие можете оставить здесь… Оно вам не понадобится… Выполнять!
- Исполняйте, - бросил Гэлмор.
Окруженные, вымокшие, уставшие, проржавевшие воины забряцали оружием по мостовой. Сотник молча скрутил крышку, сделал несколько глотков из фляги, отер губы кулаком, скомандовал - солдаты двинулись вперед. Вокруг - почетный эскорт? - настороженные, потные вышагивали Стражи Аркина. Полсотни шагов по улице и дороги сотника и волшебника разошлись. Рэндол ненавязчиво пригласил "досточтимого милорда Фрегота" пройти с ним, Гэлмор на прощание сжал плечо мага, шепнул: "Прощайте…" и скрылся за поворотом.
Переплетение улиц. Наконец-то - жизнь. Испуганная, сжавшаяся, но - жизнь. Изредка между домами сновали людские фигурки, некоторые истощенные, другие, наоборот распухшие от набитых желудков. Печать страха - на всех лицах. Некоторые держали около рта тряпицы, напоенные чесночным запахом, другие больше полагались на знаки Спасителя: перечеркнутая стрела на шее, в руках, на стенах домов, многие, очень многие прижимали к груди какие-то фигурки - амулеты? - но все, абсолютно все стремились как можно скорее прошмыгнуть в заветную дверь, скрыться в недрах дома. Рэндол зевнул, казалось, ничто не может поколебать спокойное безразличие этого человека. Побряцывая мечом, он вышагивал по центру улицы, лениво смотрел по сторонам. Лет тридцати, высокий, русый в промокшей одежде Рэндол держал в руке шлем с алым плюмажем, скучал, вяло проводил рукой по волосам…
- Что будет с сотником? - Фрегот пристально посмотрел на затылок спутника.
- Ничего. Неделька в карантине и снова вперед к зомбям. Но мы этого не увидим, надеюсь, - воин обернулся, остановился. - Вы - Фрегот Готлибский, знаю. Меня же зовите просто Рэндол, я - герцог, но сейчас это не совсем важно. У моих друзей - он усмехнулся. - Есть дело к вам. Собственно сейчас мы придем, и они сами все расскажут.
Из очередной улочки послышалась музыка. Фрегот удивленно прислушался: "Эбинская плясовая", грохот.
- Нам туда, - и герцог уверенно шагнул к двухэтажному, видавшему виды зданию из которого доносились звуки веселенькой мелодии.
Дверь распахнулась, отрыгнула перегаром, кислым вином, потом. Вход перекрывало грязное влажное покрывало. Поморщившись, маг вошел следом за Рэндолом. В большой заставленной круглыми деревянными столиками комнате царило веселье. Кучка людей танцевала, другие хлопали в ладоши, наливали, пили. Массивное окно справа было занавешено, освещали помещение расставленные тут и там масляные лампы, некоторые горели еле-еле, другие совсем потухли. Яркие платья метались по комнате, раздавался смех, какая-то парочка в углу упоенно целовалась. Рэндол уверенно пробрался между столиками, открыл незаметную дверь справа, вошел. Череда небольших комнаток, музыка, вздохи. Коридоры, коридоры. Лестница. Наконец - скрип, еще одно влажное покрывало по лицу - они поднялись в небольшую комнату.
Камин полыхал жаром.
Стол, несколько черных резных стульев, люди. Фрегот почувствовал слабенькое сторожевое заклятие, несомненно - маги. Двое огневиков, чародейка Воды, мастер Земли, один - то ли алхимик, то ли предельщик, и он - маг Воздуха.
- Знакомьтесь, это Фрегот Готлибский из Академии, - сказал Рэндол, усаживаясь на стул.
Маги поочередно встали, представились. Главными у них, похоже, были смуглокожий чародей Земли - Астаан и - уже в годах - волшебница Воды - Эрика. Имена остальных потонули в визгливой "Орочьей застольной" - снизу.
- Присаживайтесь, мэтр Фрегот. - мягкий баритон Астаана. - Я постараюсь покороче изложить суть дела: время дорого, - волшебник прокашлялся, потер горло, сначала неуверенно, затем, все более распаляясь заговорил: - Бездарность, безвольность Архипрелата Ультера и его окружения привела Аркин к катастрофе. Три четверти города охвачены болезнью, у меня есть сведения, что чума пробралась даже сюда в Центр. В некоторых кварталах бесчинствуют неупокоенные, тысячи людей погибли. Многие заражены и их шансы на спасение невелики… - Астаан замолчал, сцепил пальцы, затем тихо сказал: - Все маги Аркина - это мы.
Мастер Земной стихии говорил долго, он рассказывал ручке своего кресла о глупости градоначальников и высших церковников, о недооценке и слабоволии, о людях, слабых, беззащитных людях, которым… уже не помочь.
- Братья по магии! - голос Астаана дрожал, - Зачем они не вняли нашим словам, зачем позволили болезни распространяться, зачем пустили ее в город?! Разве это наша вина, что Аркин умирает!? Разве можем мы теперь помочь - им?!
- Ведь чума - от нее почти нет спасения, вылечишь одного, двух - но не всех, всех не получится! - чума повсюду, там внизу, где веселье, прислушайтесь, вчувствуйтесь! Там - сидит, усмехаясь, старуха с косой. Разве вы не видите?! Кашляющий мальчик, крыса в углу, блохи во влажном матрасе, пальцы, плевок нищего - разве вы не видите Ее лик?!
Лик Смерти.
- А нас магов слишком мало! Мало и мы слабы. Безумцы священники попрятались по норам, самые смелые да благородные - головы сложили. Обыватели с открытыми ртами слушают проповеди, покупаются на байки о скором спасении, покупают бессильные амулеты, сидят, верят - умирают. Нужна ли им наша помощь?! - Нет!
Нет!
Слова, потоки слов. Казалось, Астаан убеждается все больше и больше в бессилии магии. Действительно - там, где не справились истинные слуги Спасителя: святые отцы, Инквизиция, - разве выдержим мы - простые маги?
- Разве выдержим?!