– Калар был предусмотрителен. Он, должно быть, разрабатывал план на подобные случаи с тех пор, как принял титул. Он создал сеть охранных фурий – огромную до безумия.
Амара нахмурилась.
– Охранные фурии… я не понимаю.
– Фуриям поручено реагировать на любое присутствие – в данном случае, моё собственное. Если я пролечу триста миль до Калара по воздуху, он будет об этом знать.
– Вы не можете просто устранить их?
– Разумеется, могу, – ответил Гай. – Но их внезапное молчание предупредило бы его о моем присутствии почти столь же эффективно, как если бы они начали кричать обо мне. Я могу только представить себе, что поддержание такой сети является постоянным раздражителем. Скорее всего, это отражение его личности. Параноик, воронами клятый параноик. Зацикленный. Опасный.
Амара кивнула.
– Я всё же не могу понять, что мы делаем здесь.
– Вот это и есть изъян в планах Калара, – сказал Гай. – Он заметит любое приближение с воздуха, – но на земле все его фурии вынуждены следить за мной, что на практике означает высматривать моих фурий. Мои силы. – Гай взглянул на неё. – Так что я позаимствую метод нашего молодого капитана. Я пойду пешком. Не пользуясь заклинанием фурий. Калар не ожидает такого. Ему и за тысячу лет в голову не придёт делать такие вещи, а он судит о других лишь по себе.
Амара уже начала говорить, но вместо этого нахмурилась и подула на свой чай, продумывая свои слова.
– Сир, – сказала она через минуту. – Это долгая дорога. Очень долгая дорога. Особенно для… для…
– Человека моего возраста? – сказал Первый Лорд, в его голосе прозвучало веселье. – Боюсь, что да, – он поглядел на слабый огонь, и его улыбка увяла. – Но это придется сделать.
Амара покачала головой.
– Но почему, сир? Чего вы надеетесь добиться?
– Я собираюсь подорвать силу Калара, графиня. Я собираюсь пресечь его возможность для дальнейшего мятежа.
– Как?
Он покачал головой.
– Это я пока придержу при себе. Достаточно сказать, что есть более искусные и тонкие методы владения фуриями, которые такие, как Калар и я, стараются широко не афишировать. Суть заключается в этом.
– Но…
– Графиня, – тихо сказал Гай. – Вы со мной? Или нет?
Она скривилась и глянула на огонь.
– Конечно, я с вами.
– Хорошо. Твоя единственная задача, помочь мне добраться до Калара. Я не смогу использовать своих фурий, не выдав Калару своего присутствия, а это недопустимо. Во всех возникающих проблемах я буду полагаться только на тебя, Амара.
Амара почувствовала, как её брови ползут вверх.
– Сир, я разбираюсь в этой области, но вряд ли это моё призвание. Я вообще не уверена, что я самый лучший человек для такого рода работы.
– Я тебе доверяю, – просто сказал Первый Лорд.
Она ощутила прилив гордости и удовольствия от этих слов, но покачала головой.
– Тогда вы должны доверять моему совету, сир. Я не та, которая должна быть рядом с вами.
– Мне придётся попытаться всё сделать одному?
– Нет, – тут же сказала она, несколько встревоженная. – Нет, сир. Я не вижу, почему вы должны пытаться сделать это в одиночку, но если вы собираетесь этим заняться, найдутся те, кто лучше подготовлен, чтобы помочь вам.
– Чем больше наша команда, тем больше внимания она привлечёт.
С этим было не поспорить.
– Но, сир…
– Хватит, – сказал Гай. – Графиня, в этом мире очень мало людей, которые заслуживают доверия. И тех, кому можно доверять, рядом со мной не так уж много. Вы одна из этих немногих. Я доверяю вашей преданности. Я доверяю вашей квалификации. Я доверяю вашему суждению. На мой взгляд, это делает вас одним из людей, достаточно подходящих для выполнения подобной задачи.
– Но здесь только я, сир, – сказала она. – И я не уверена, что меня будет достаточно. Я не могу быть в нескольких местах одновременно, у меня глаза на одной проблеме за раз. И мои навыки заклинания фурий не самые полезные, когда речь идет о такого рода путешествии.
Гай отставил свою кружку и встал.
– Ах, теперь этот пункт не может быть возражением. Но я боюсь, что у меня мало выбора в этом вопросе. Здесь есть вы, – и, возможно, ещё кое-кто.
Первый Лорд одарил её короткой, как проблеск солнечного луча, улыбкой, и сказал:
– Я вытяну ноги ненадолго. У нас есть немного времени.
Амара некоторое время смотрела на него, прежде чем вдруг поняла, почему чувствовала, что ей знакомо это место. Она встала и подошла к постели, где она спала, наклонилась, поднимая одеяло к лицу, и принюхалась.
Ветви позади неё мягко зашелестели, и сердце Амары заколотилось.
– Доброе утро, – пророкотал низкий голос у неё за спиной. – Прекрасный день для прогулки.
Амара обернулась.
Из чащи леса вышел высокий, широкоплечий мужчина, держа пару свежепойманных рыбин. Он был одет в зелено-коричневый плащ лесничего, серую рубашку и штаны коричневой кожи. В левой руке он держал охотничий лук, и Амара видела ручку топора висевшего на ремне у него за плечом. Он улыбнулся сверкнув зубами и отложил лук в сторону.
– Бернард, – сказала она и направилась к нему. Она обвила руками его шею, притянула к себе и звонко чмокнула его в губы. Он ухватил ее за талию и сильно прижал к себе, возвращая поцелуй с искренней напористостью.
Поцелуй был так восхитительно сладок, что Амара практически забылась, ее пальцы скользнули по его темным волосам, а тело вдруг распалилось от прикосновений его рук и губ.
– Я думал, ты предпочтешь плотный завтрак после долгого полета, – пробормотал он рядом с ее ртом. – Я могу приготовить их для тебя, если ты голодна.
Амара медленно отодвинулась от него и встретилась с ним взглядом.
– Я умираю с голоду, – тихо сказала она. – Можешь приготовить эту воронами проклятую рыбу после.
Вдруг в его глазах затанцевал разгоряченный огонек, но он изобразил озадаченный тон.
– После чего?
Она зарычала на него, хотя знала, что собственная улыбка выдаст ее ложь, отобрала у него из рук вязанку с рыбой, а затем схватила его за грудки рубашки. Она шагнула к нему, подставив подножку и толкнула.
Он был слишком быстр, обернув ее движение против нее, она позволила себе упасть и он придавил ее своим телом к земле. Его рот снова нашел ее губы, и она почувствовала, как прогибается под ним, двигая бедрами – ее тело требовало большего.
Он прервал поцелуй, дыхание было прерывистым.
– А, – тихо проурчал он. – После этого.
Амара издала маленький шаловливый смешок, который снова прервал поцелуи ее мужа, а затем стала целовать сама с завораживающим пылом.
Глава 9
Тави сосредотачивался на камне в долине за городскими стенами Элинарха, отстраняясь абсолютно от всего окружающего. Ничего не существовало, кроме него самого и камня, обтесанного ветром и дождем куска гранита размером с ручную тележку. Он глубоко вдохнул, концентрируясь, и заговорил с четкими и повелительными интонациями.
– Приди.
Ничего особенного не произошло.
Разочарование копилось у него внутри, красным пузырем расширяясь в груди. Он поборол это, концентрируясь на своем дыхании, на своей цели, и обратился к камню снова, пытаясь дотянуться до фурии, которая, он знал, была внутри.
– Приди.
Неподвижность и безмолвие камня были более чем оскорбительными.
– Вороны побери! – зарычал Тави.
Он стиснул зубы, пытаясь сохранить тон голоса ровным и уверенным, лишь немного коверкая слова, так как делал последнюю попытку.
– Прид…
Он не был уверен, что именно насторожило его. Это мог быть едва заметный намек на звук за спиной. Или дуновение возбуждения и кошачьего предвкушения, пробежавшее по затылку.
Это могло быть тонкое, звенящее напряжение, которое он теперь мог чувствовать, окружавшее каждый клинок. Но скорее всего, это было сочетанием всех этих незначительных факторов. Они слились в единственную мысль, пронесшуюся в его мозгу: опасность.
Тави бросился в сторону, одновременно обнажая свой меч. Он перекатился по траве, поворачиваясь лицом к нападающему, спиной к земле, и его клинок перехватил меч, падавший в резком верхнем ударе. Два лезвия встретились, выбив небольшой фонтан золотисто-зеленых искр.
Импульс бросил Тави дальше, и его голые лопатки первыми коснулись травы. Он зачерпнул ветер, дующий в небольшой долине, приобретая достаточную скорость, чтобы сгруппироваться, мячиком отскакивая от травы, и перекатиться на ноги.
Он качнулся, но удержал равновесие, как раз когда камень размер с его голову полетел ему в лицо. Застигнутый врасплох, Тави не успевал уклониться, и вместо этого поднял перед собой ладонь, вытягивая силу из земли, и нанес по приближающемуся камню единственный, резкий удар.
Камень взорвался облаком осколков и пыли. Разлетевшиеся куски оставили с полдюжины небольших ран на его обнаженном торсе и вспороли штаны в двух новых местах. Его запястье и рука болели, как вороны знают что, но он сохранял бдительность, и когда нападающий бросился вперед со скоростью заклинателя ветра, он встретил шквал ослепительно быстрых ударов своим собственным.
Он нанес три или четыре удара, действуя на чистом рефлексе, слишком быстро, чтобы позволить себе думать, миниатюрные каскады искр рассыпались вокруг него с каждым ударом.
Он не "увидел" дыру в защите соперника, скорее он ее почувствовал, почувствовал изменение, произошедшее в гудящем ощущении фурий двух клинков, сталкивающихся и переплетающихся.
Он выбросил руку с клинком вперед в змеином выпаде, заставляя меч противника следовать за своим, и отвел острие в сторону достаточно далеко, чтобы позволить ему подойти вплотную и схватить своей раненой левой рукой запястье соперника, сжав его с силой, увеличенной фурией.
– Ай! – вскрикнула Китаи одновременно болезненно и довольно. – Хватит, хватит!
Тави выпустил ее запястье, и девушка-марат подняла свой клинок в быстром салюте, затем одним движением убрала его в ножны, даже не утруждая себя посмотреть на них.
– Ты жульничала, – сказал Тави. – Я пытался сосредоточиться.
Китаи выпятила нижнюю губу с недовольной гримасой.
– Бедный алеранец нуждается во всех своих правилах, чтобы оставаться в безопасности.
Тави замахнулся рукой на нее. Китаи засмеялась и увернулась.
– Вороны, Китаи. Ты ведь знаешь, как тяжело я работал. Пока я не смогу заставить фурию проявиться…
Она всплеснула руками в воздухе.
– Два года назад у него вовсе не было фурий, и он был доволен. Сегодня у него есть больше, чем он когда-либо надеялся иметь, и ему недостаточно.
Тави зарычал и убрал свой меч, также не глядя. Он не смог бы объяснить, как он это сделал. Он просто почувствовал, когда кончик лезвия оказался у металлического устья ножен, вроде того, как он чувствовал, что все пальцы в правильном положении, когда натягивал перчатку.
– У меня не будет возможностей для практики, когда мы будем на марше. Ты знаешь это. Это был мой последний шанс попробовать, следующий теперь не скоро предоставится.
– И ты попробовал, – сказала Китаи.
Она положила руку на бедро и повернулась к нему, ее зеленые глаза были жесткими.
– Это не сработало, и ты начал выходить из себя, после чего это тем более вряд ли бы получилось.
Выражение ее лица немного смягчилось.
– Ты лишь изматывал бы себя, чала.
Она была права, думал Тави, что жутко раздражало, но он чувствовал ее искреннюю заботу о нем, чувствовал почти так же хорошо, как если бы это были его собственные эмоции. Его усиленное фуриями восприятие все еще было противоречивым и часто довольно расплывчатым, но в том, что касалось Китаи, оно было четким и безошибочным.
Или, возможно, узы, которые их связали, в большей мере были ответственны за эмпатию, развившуюся между ними. Он не был уверен.
Китаи изучала его, глядя своими ярко-зелеными глазами в его, и качала головой.
– Ты слишком много думаешь, алеранец. Всегда планируешь. Всегда спрашиваешь. Всегда просчитываешь. Поразительно, что твоя голова еще не загорелась изнутри, – она взглянула на солнце, затем вниз, на порезы на его груди. – Пошли. Дай мне привести тебя в порядок. Он скоро будет здесь.
Тави моргнул и посмотрел на себя. Он почти забыл о ранах. Он блокировал боль раньше, чем осознал ее, и держал подальше, совершенно не думая об этом. Конечно же, как только он сделал это, магия дала сбой, и порезы стали жечь и неприятно покалывать.
Китаи принесла ткань и флягу с водой и стала промывать порезы и царапины. Тави удалось сохранить молчание на протяжении всего процесса, хотя его с трудом можно было назвать приятным. Ему пришлось закрыть глаза и медленно выдохнуть, когда Китаи очищала одну из ран.
Девушка-марат слегка вздрогнула и наклонилась, нежно поцеловав его рядом с больным местом. Затем перевязала две раны, которые все еще слабо сочились кровью, ее движения были уверенными. Они и должны быть такими, думал Тави. Великие фурии знали, что у них было достаточно возможностей попрактиковаться друг на друге за последние два года.
Тави только-только натянул рубаху, когда лошадь Энны медленно пересекла вход в долину. Всадница плотно закрывала глаза одной рукой.
– Капитан? – обратилась она. – Китаи велела мне, не смотреть на вас, когда вы раздеты. Как я должна узнать, одеты вы или нет, не глядя?
Тави наградил Китаи ровным взглядом.
– О-о, помилуйте.
Она смеялась над ним. Вообще то, она делала это довольно часто, подумал Тави. Улыбка, появившаяся вместе со смехом, была сокрушительной, и он почувствовал, как улыбается ей в ответ, несмотря на все усилия, все провалы этого дня.
– Все в порядке, Энна, – сказал Тави. – Можешь смотреть.
– Какое великодушие, – сказала Энна, опуская руку и улыбаясь Тави. Затем она немного разочарованно нахмурилась и вздохнула. – Я пропустила все самое интересное.
– Центурион, – напомнил Тави.
Она быстро отсалютовала ему.
– Человек, которого никто из нас не видел и которого никто из нас не запомнит, хочет встретиться с вами, сэр.
– Он знает меня, – произнес голос молодого мужчины, и Эрен показался позади лошади Энны, ласково погладив бок лошади, когда проходил мимо. Он был невысоким, ростом около пяти с половиной футов, но тонкий как тростинка парень, которого Тави когда-то встретил в Академии, заметно окреп.
Неприметный Эрен с волосами песочного цвета, был по-прежнему изящным – но это было изящество охотившегося кота или дуэльного клинка, а не писчего пера. Он был одет в потрепанные обноски, которые не подходили ему по размеру, и выглядел как большинство беженцев в лагере.
Кивнув Китаи, Энна удалилась. Тави повернулся к молодому человеку и обменялся с ним рукопожатием, затем нахмурившись осмотрел его наряд.
– Эрен, я никогда не говорил, что снова засылаю тебя.
– Прошу, – сказал Эрен. – Я профессиональный шпион, Тави. Я бы не принес пользы оставаясь здесь. – Он с улыбкой повернулся к Китаи и галантно склонился к ее руке. – Спать с закрытыми глазами не так уж плохо, но я начинаю терять сноровку.
– Ты вернулся только три дня назад, – сказала Китаи.
– Этого вполне достаточно, – сказал Эрен. Он заговорщически понизил голос и скрытно склонил голову к Тави. – Так или иначе, я не могу работать, когда начальники заглядывают мне через плечо.
Тави улыбнулся, хотя не чувствовал веселья. Эрен работал в стане канимов – целый год риска на оккупированной территории. Некоторые командиры канимов прилагали огромные усилия, чтобы отыскать и уничтожить шпионов.
Много таких информаторов было поймано, и больше их никто не видел. Тави понимал, что Эрен очень сильно рисковал быть пойманным, когда покидал оккупированную территорию, а на брови у него был свежий шрам, который он никак не объяснял.
– Есть что-нибудь от Первого Лорда? – Тихо спросил Тави.
Эрен покачал головой.
– Ты не дал мне времени задействовать все каналы.
– У меня нет времени, – сказал Тави. – Мы выступаем завтра.