Спящая (перевод Г.Кружкова)
В ночи июня, под луной, Томим волшебной тишиной, Стоял я. Слабый свет струя, Дианы мутные края Мерцали мне издалека, С их золотого ободка Пар наркотический стекал На темные вершины скал, Густел и падал, как роса, И были капель голоса Как еле слышный звон хрустальный Далекой музыки печальной. Вот у заброшенных руин Качнулся сонный розмарин; И ветер лилии склонил Над зарослью немых могил; Смотри! черней, чем Стикс, вода В тумане спящего пруда, Он не проснется никогда! Все замерло - лишь ночь кругом! И спит с распахнутым окном Ирэн, в сиянье голубом!
О Госпожа! твое окно Беспечно так растворено! И ветерки с ночных дерев Порхают, в комнату влетев. Бесплотные, они снуют, Как призраки, и там и тут, Теней лишь оставляя взмах На стенах и на потолках, Над дремой сомкнутых ресниц Взмывая вверх, бросаясь ниц! О дорогая, зла не зная, Что видишь ты, во снах витая? В раздумье шепчутся листы Для них как чужестранка ты: Так бледен лик твой, так длинна Волос блистающих волна, Так странна эта тишина!
Безмолвна ночь... в кругу тенеН Толпятся тени все тесней! О Небо! будь защитой ей! Вы, злые чары, мчитесь мимо! Священным промыслом хранима, Пусть вечно так лежит она, Как луч, светла и холодна, В волшебный сон погружена!
Ты спишь, любовь!.. в кругу тенеИ Тот сон все глубже и темней! Как будто Рок дохнул над ней! И чудится: за тьмой укрыт, Червь, извиваясь, к ней скользит; И в дебрях полуночных - склеп, Как хищник, алчен и свиреп, Над новой жертвой с торжеством Зловещим хлопает крылом, Гробница та вдали от глаз, В которую она не раз Бросала камень, расшалясь, И, тайной жуткою шутя, Прочь мчалась - грешное дитя! И ей, дрожащей, эхом был Стон мертвецов из мглы могил!
Вечерняя звезда
перевод В.Бетаки
Нахлынуло лето, И звезды бледны И тают в полуночном Блеске луны. Планеты-рабыни Подвластны луне, И луч ее стынет На белой волне.
Улыбалась луна, Но казалась луна Такой ледяной, ледяной. И ползли с вышины, Словно саван бледны, Облака под холодной луной.
Но взор мой влекли, Мерцая вдали, Вечерней звезды лучи Тонкий свет еле тлел, Но душу согрел В холодной, лунной ночи, И ловил я глазами Далекое пламя, А не блеск ледяной над волнами.
Сон во сне
перевод В.Брюсова
В лоб тебя целую я, И позволь мне, уходя, Прошептать, печаль тая: Ты была права вполне, Дни мои прошли во сне! Упованье было сном; Все равно, во сне иль днем. В дымном призраке иль днем. Но оно прошло, как бред. Все, что в мире зримо мне Или мнится,- сон во сне.
Стою у бурных вод, Кругом гроза растет, Хранит моя рука Горсть зернышек песка Как мало! Как скользят Меж пальцев все назад... И я в слезах, - в слезах: О боже! как в руках Сжать золотистый прах? Пусть будет хоть одно Зерно сохранено! Все ль то, что зримо мне Иль мнится,- сон во сне.
Возлюбленной в Валентинов день
перевод Г.Бена
Фиалками пленительных очей, Ярчайших, точно звезды Диоскуры, На эти строки посмотри скорей: Ты знала ли искусней трубадура?
Я имя скрыл твое средь этих строк; Его ищи, в сплетенья слов вникая: Оно - мой стяг, мой лавровый венок, Мой талисман; твержу его всегда я.
В стихе значенья полон каждый знак. Найти сам принцип здесь всего важнее. Мой узел Гордиев завязан так, Чтоб не был нужен меч, клянусь тебе я.
Найти тут сможет взор прекрасный твог Сияющий нетленным, чистым светом, Три слова, что составят имя той, Чье превосходство ведомо поэтам.
Нет! Пусть, как Мендес Пинто, буквы лгут, Дух истины скрыт в их глубинах свято. Оставь решать загадку; тщетен труд: Ее не разгадаешь никогда ты.
Улялюм
перевод В.Бетаки
Было небо сурово и серо, Листья были так хрупки и сиры, Листья были так вялы и сиры... Был октябрь. Было горе без меры. Было так одиноко и сыро Возле озера духов Обера, В странах странных фантазий Уира, Там, в туманной долине Обера, В заколдованных чащах Уира.
Вдоль рядов кипарисов-титанов Брел вдвоем я с душою моей, Брел с Психеей, душою моей. Что-то в сердце моем непрестанно Клокотало слышней и грозней, Бушевало сильней и грозней, Словно серный поток из вулкана, Там, где правит холодный Борей, Словно лава в утробе вулкана, Там, где полюсом правит Борей.
Наша речь была ровной и серой Мысли были так хрупки и сиры Листья памяти - вялы и сиры; В Ночь Ночей, когда горю нет м Не узнали мы странного мира... (Хоть однажды из нашего мира Мы спускались в долину Обера. Был октябрь... Было мрачно и сыро' Но забыли мы духов Обера И вампиров и чащи Уира...
Звездный круг в предрассвет" Ночь осенняя шла на ущерб, Ночь туманная шла на ущерб.
И в конце нашей узкой дороги Подымался мерцающий серп, Разливая сиянье, двурогий, Странным светом сверкающий серп Серп далекой Астарты, двурогий И алмазно блистающий серп.
И сказал я: "Так льдиста Диана Лик Астарты теплей и добрей, В царстве вздохов она всех добрей, Видя, как эту грудь непрестанно Гложут червь и огонь всех огней. Сквозь созвездие Льва из тумана Нам открыла тропинку лучей, Путь к забвенью - тропинку лучей, Мимо злобного Льва из тумана Вышла с тихим свеченьем очей, Через логово Льва из тумана К нам с любовью в свеченье очей!"
Но ответила тихо Психея: "Я не верю сиянью вдали. Этой бледности блеска вдали, О, спеши же! Не верю звезде Улететь, улететь повели! " Говорила, от страха бледнея И крыла опустив, и в пыли Волочились они по аллее, Так, что перья купались в пы Волочились печально в пыли
Я ответил: "Оставим сомненья Нам навстречу блистают лучи! Окунись в голубые лучи! И поверь, что надежд возвращенье Этот свет предвещает в ночи, Посмотри - он мерцает в ночи! О, доверься, доверься свеченью, Пусть укажут дорогу лучи, О, поверь в голубое свеченье: Верный путь нам укажут лучи, Что сквозь мрак нам мерцают в ночи!"
Поцелуй успокоил Психею, И сомненья покинули ум, Мрачным страхом подавленный ум, И пошли мы, и вдруг на аллее Склеп возник, несказанно угрюм. "О, сестра, этот склеп так угрюм! Вижу надпись на створках дверей я... Почему этот склеп так угрюм?" И сказала она: "Улялюм... Здесь уснула твоя Улялюм..."
Стало сердце сурово и серо, Словно листья, что хрупки и сиры, Словно листья, что вялы и сиры... "Помню!- вскрикнул я,- горю нет меры! Год назад к водам странного мира С горькой ношей из нашего мира Шел туда я, где мрачно и сыро... Что за демоны странного мира Привели нас в долину Обера, Где вампиры и чащи Уира? Это - озеро духой Обера, Это черные чащи Уира!"
Мы воскликнули оба: "Ведь это Милосердие демонов, но Нам теперь показало оно, Что к надежде тропинки нам нет, и Никогда нам узнать не дано Тайн, которых нам знать не дано! Духи к нам донесли свет планеты, Что в инферно блуждает давно, Свет мерцающей, грешной планеты, Что в инферно блуждает давно!"
К М. L. S.
перевод Н. Вольпин
Давно ли автор этих строк в безмерной Гордыне разума смел утверждать, Что надо всем владычествует слово, Что не родится мысль у нас в мозгу Иначе как в словесном облаченье.
И вот, в насмешку ли над болтуном, Два слова, нежных два и чужеземных, Звучанья италийского, какие Лишь ангелу шептать сквозь сон "в росе, Жемчужной цепью легшей на Гермон", Возникли вдруг из темной бездны сердца Не мыслью - помыслом, душою мысли, Видением неистовым и светлым, Божественней всего, что шестикрылый Арфист в раю (тот Израфел, чей голос "Утешней, чем у всех созданий божьих") Мечтал бы выразить. И я... я сломлен. Рука повисла, выронив перо. Твое мне имя взять ты предложила, Как пастор текст берет,- но я бессилен О нем писать; ни говорить, ни думать Я не могу, ни чувствовать. Ведь это ж Не значит чувствовать - застыть блаженно На золотом пороге царства снов, Смотреть в его распахнутую даль. И вправо ль погляжу, вперед ли, влево ль Из всех чудес в пронзителыюм восторге Увидеть сквозь бессолнечный туман, Где все слилось,- тебя! Одну тебя.
Загадка
перевод К. Бена
Сказал однажды мудрый граф д'Урак: "Найти в сонете мысль - куда как сложно! Нередко он - забава для писак; Его рассматривать на свет возможно,
Как дамскую вуаль: ведь ненадежно Скрывать под ней лицо. Иной поэт Такого наворотит - мочи нет, Но взглянешь глубже - суть стихов
ничтожна".
И прав д'Урак, кляня "Петраркин бред": В нем уйма слов нелепых и туманных, В нем изобилье бредней такерманных...
И вот я сочиняю свой ответ Куда хочу вложить я смысл незримый Меж строчек имя скрыв своей любимой.
Эльдорадо (перевод Н. Вольпин)
С песней в устах, Отринув страх, В палящий зной, в прохладуВсегда в седле, По всей земле Рыцарь искал Эльдорадо.
Где юный жар? Он грустен и стар, Легла на грудь прохлада: Искал он везде, Но нет нигде, Нет и подобья Эльдорадо.
Встала пред ним Тень-пилигрим. Смертным повеяло хладом. - Тень, отвечай: Где этот край, Край золотой Эльдорадо?
- Мчи грядою Лунных гор, Мчи Долиной Тьмы и Хлада, Молвит Тень, Мчи ночь и день, Если ищешь Эльдорадо.
Эль-Дорадо (перевод В.Брюсова)
Он на коне,
В стальной броне; В лучах и в тенях Ада,
Песнь на устах,
В днях и годах Искал он Эль-Дорадо.
И стал он сед
От долгих лет, На сердце - тени Ада.
Искал года,
Но нет следа Страны той - Эль-Дорадо.
И он устал,
В степи упал... Предстала Тень из Ада,
И он, без сил,
Ее спросил: "О Тень, где Эль-Дорадо?"
"На склоны чер
ных Лунных гор Пройди, - где тени Ада!"
В ответ Она:
"Во мгле без дна Для смелых-Эль-Дорадо!"
К Анни
перевод М. Зенкевича
О счастье! Не мучусь Я больше, томясь, Упорной болезнью, И порвана связь С горячкой, что жизнью Недавно звалась.
Лежу я недвижно, Лишенный сил, И каждый мускул Как будто застыл. Мне лучше: не мучит Горячечный пыл.
Лежу я спокойно, Во сне распростерт, Забыв все недуги,
Как будто я мертв, И можно в испуге Подумать - я мертв.
Рыданья и вопли Затихли вокруг, Как только прервался Мучительный стук Терзающий сердце Томительный стук.
Тоска, отвращенье, Как тающий воск, Исчезли с болезнью, Мрачившей мой мозг, С горячкой, что жизнью Сжигала мой мозг.
Исчезла и пытка, Всех пыток сильней, Ужасная жажда Души моей К реке ядовитой Проклятых страстей: Насытил я жажду Души моей.
Испил я студеной роды из ключа, Тот ключ потаенный Струится, журча, В земле неглубоко Струится, журча.
О, нет! Пусть не скажет Никто, что для сна Приют мой мрачен, Постель так тесна, Ведь тот, кто скажет: Постель так тесна, Он тоже ляжет В такую ж для сна.
Мой дух не лелеет Мечтаний о грозах Не сожалеет О пламенных розах О том, что алеет На миртах и розах,
Дыханье как будто Анютиных глазок Он слышит из руты, Из праздничных связс Цветов розмаринных, Анютиных глазок Дыханье невинных Анютиных глазок.
Он дремлет блаженно В тумане мечтаний О правде нетленной И верности Анни Витая блаженно Средь локонов Анни.
Она с поцелуем Склонилась ко мне И я, не волнуем Ничем в тишине, Скользя, как по струям, Забылся во сне.
Укрыв меня нежно И свет затемня, Она помолилась Потом за меня, Чтоб ангелы неба Хранили меня.
И я на постели Лежу распростерт (С истомою в теле), Как будто я мертв, Прильнув к изголовью Лежу распростерт (С ее любовью), Как будто я мертв, И вам всем я страшен, Как будто я мертв.
Душа ж моя ярче, Чем в млечном тумане Все звезды на небе, Сверкает с Анни, Горит она светом Любви моей Анни, Лучится ответом Из глаз моей Анни
Эннабел Ли
перевод В. Рогова
Зто было давно, очень, очень давно,
В королевстве у края земли, Где любимая мною дева жила,
Назову ее Эннабел Ли; Я любил ее, а она меня,
Как любить мы только могли.
Я был дитя и она дитя
В королевстве у края земли, Но любовь была больше, чем просто
Для меня и для Эннабел Ли Такой любви серафимы небес
Не завидовать не могли.
И вот потому много лет назад
В королевстве у края земли Из-за тучи безжалостный ветер подул
И убил мою Эннабел Ли, И знатные родичи девы моей
Ее от меня унесли И сокрыли в склепе на бреге морском
В королевстве у края земли.
Сами ангелы, счастья такого не знав
Не завидовать нам не могли, И вот потому (как ведомо всем
В королевстве у края земли) Из-за тучи слетевший ветер ночной
Сразил и сгубил мою Эннабел Ли.
Но наша любовь сильнее любви
Тех, что жить дольше нас могли,
Тех, что знать больше нас могли, И ни горние ангелы в высях небес,
Ни демоны в недрах земли Не в силах душу мою разлучить
С душою Эннабел Ли.
Если светит луна, то приносит она
Грезы об Эннабел Ли; Если звезды горят - вижу радостный взгляд
Прекраснейшей Эннабел Ли; Много, много ночей там покоюсь я с ней, С дорогой и любимой невестой моей
В темном склепе у края земли,