– Отделение, – мгновенно перевел я.
– Вот-вот, командовал «сержант армии», если я ничего не перепутал. С ума сойдешь с вашими званиями!
Я с трудом подавил смешок. «Сержантом армии» был как раз Ратников, причем звание тоже необычное, пускай и не настолько редкостное, как штаб-офицер. После структурной реорганизации вооруженных сил Империи в середине и конце XXI века был введен новый институт «профессиональных младших командиров» – людей, обучавших личный состав, имевших возможность работать в области штабного планирования и способных принимать самостоятельные решения в рамках устава. Нечто наподобие центурионов в армии Древнего Рима. Сержант армии приравнен в статусе к офицеру среднего звена и пользуется непререкаемым авторитетом. Это солдат по призванию, не мыслящий для себя иной жизни кроме армии. Именно такого человека я взял себе в первые помощники и заместители.
– ...В общем-то, учебно-боевое задание они выполнили, – со странным выражением на веснушчатой физиономии излагал Курт, пока мы топали к столовой. – Никогда бы не подумал, что в вашей армии учат сносить с лица земли все, что видишь перед собой. Приказ: занять укрепленную высоту при поддержке танков. Результат очевиден – высота просто перестала существовать.
– Н-да, – я почесал в затылке. – Дурное дело нехитрое. Узнаю своих упырей. Ты учитывай, что вооружение у них потяжелее, чем у вашей пехоты. Кроме того, направление деятельности у специальных подразделений несколько другое, чем у обычных армейских частей. Две крайности: или ювелирная работа, или внезапное и полное уничтожение объекта откуда-нибудь из-за холмика...
– Вот я тоже подумал, что действуют они нестандартно. Гляди, опять эти твари!
Перед входом в столовую, на порожке, разлеглись три небольших зверька с желтовато-белой шерстью, черными глазками и короткими лапами. Смотрели на людей заинтересованно.
– Так и не уходят? – спросил я, присев на корточки перед троицей загородивших дорогу диноцератов. – Луи намедни рассказывал, будто они устроили здесь нечто вроде импровизированного Ноева ковчега.
– Шныряют по всему лагерю, – ответил Курт. – Стали привычной частью пейзажа. Странно, на кухню они раньше не заглядывали, диноцераты ведь травоядные...
Я протянул руку, самый крупный зверь обнюхал пальцы, чихнул и с достоинством удалился в кусты. Остальные последовали за ним. Луи предупреждал, что дикий диноцерат может серьезно покусать, но животные не проявляли никакой агрессивности и совершенно не боялись людей.
– Наш зверь оказался самкой, – известил меня Курт. – Назвали – Hulse.
«Гильза» – перевел я. Отличное имя для домашнего животного. А еще говорят, будто у немцев нет чувства юмора.
– Каталась с нами с утра, – продолжал герр лейтенант. – Стрельба, жарко, а ей хоть бы хны. Забралась в корзину для сигнальных флагов, сидит тихонько и смотрит. Разве дикие животные могут так себя вести?
– Откуда я знаю? Гильгоф уверяет, что не могут.
– Бери поднос и пойдем к стойке... Кстати, наш «журнал странностей» медленно, но верно пополняется, можешь обрадовать Луи, когда его увидишь.
– Не раньше чем через три дня, он и Крылов улетели в провинцию к родственникам Луи.
– Вот как? Что будешь кушать?
Людей в столовой почти не наблюдалось – персонал кухни и двое младших офицеров с медицинскими нашивками. Обедать сейчас могут только экипажи, отработавшие свое на полигоне.
– Пожалуй, только салат и немного пива, не могу есть на такой жарище. Поскорее бы дождь начался...
– Вечером надо ждать очередную большую грозу, суббота... Оставь пиво, ты за рулем. Лучше возьми молочный коктейль с мороженым.
Только мы устроились за столиком, как внезапно ожил ПМК, занимавший привычное место на моем левом рукаве.
– Что стряслось? – Я переключился в режим приема видеосигнала, и на крошечном голографическом мониторе появился взлохмаченный образ доктора Гильгофа.
– Вы где шляетесь, капитан? – затарахтел Веня. Когда он взволнован, то начинает говорить с пулеметной быстротой. – Сворачивайтесь и бегом в Бланьяк, потом поиграете с танчиками и пистолетиками!
– Зачем бегом, я на машине...
– У вас десять минут! Тревога по коду «Прага»!
Дисплей погас. Я вскочил, стул опрокинулся.
– Что? – обеспокоился Курт.
– Ничего. Извини, поговорим в другой раз! Пока!
Я пулей вылетел из здания столовой, грохоча ботинками с металлическими накладками на подошве, пронесся к стоянке возле штаба. Джип завелся моментально – да здравствуют сборщики с конвейера фирмы «Бенц»! Быстро сунуть в руки дежурному офицеру пропуск, дождаться, пока откроют ворота, и – по газам!
Для того чтобы не говорить лишних слов, описывая конкретную ситуацию, каждому вероятному событию присваивается определенное кодовое слово. Код «Прага» означает, что в пространство звездной системы Вольф 360 вошел неидентифицированный объект, не зарегистрированный в управлении Транспортного Контроля и не отвечающий на запросы с борта «Франца-Иосифа», искусственный разум которого присматривал за обстановкой в радиусе трех астроединиц вокруг планеты. Выходит, у нас очередные гости, причем есть вероятность, что...
Не будем фантазировать, сначала нужно разобраться! Тем более что Гильгоф при словах «зеленые человечки» всегда приходит в ярость.
Я уложился в четырнадцать минут – дорога до Бланьяка прямая и ровная, единственные задержки только на КПП.
Обстановка в порту самая деловая – выстроившиеся в дальней части поля транспортные челноки принимают контейнеры, катаются погрузчики, в закрытой зоне справа от административного здания взревывают двигателями только что приземлившиеся штурмовики.
«Франц-Иосиф» стоял, что называется, «под парами». Сопла атмосферных двигателей мерцают голубым пламенем, выдвинуты дополнительные стабилизаторы, вспыхивают навигационные огни. Едва я взлетел наверх по трапу, как шлюз запечатался, а корабль начал чуть заметно подрагивать – «Франц» готовился к взлету.
– Где пожар? – Гильгофа и Сигурда я обнаружил наверху, в расположенном сразу за кабиной командном центре. «Рулить» доверили самому рейдеру, вернее его компьютеру, владеющему всеми тонкостями пилотирования как в атмосфере, так и в космосе.
– Сядьте, пристегнитесь, – рявкнул Веня, подталкивая ко мне одно из кресел, установленных на длинной рельсе, протянутой вдоль всего тактического терминала. – Попробуем перехватить этого нахала...
– Да в чем дело-то? – Я проглотил последние слова, так как «Франц» взял с места в карьер, сиречь резко ушел вертикально вверх, сразу поднявшись минимум на полкилометра и только затем начав набирать высоту по параболической траектории.
– Эта штука вынырнула из Лабиринта двадцать семь минут назад, точка выхода не зарегистрирована, расстояние – две астрономических единицы. Сейчас объект начал торможение и готовится выйти на высокую орбиту Гермеса, – скороговоркой произнес доктор. – Определить тип корабля невозможно, он защищен неизвестным нам экраном... Хорошо, что «Франц» располагает самой новейшей аппаратурой! Сопровождающие караван транспортов миноносцы гостя вообще не видят, лишь зарегистрировали квантовую волну по выходу из Лабиринта. В крайнем случае запросим у них помощи, пойдут по нашему сигналу...
– Говорите так, словно нам предстоит Трафальгарская битва, – выдавил я. Дышать стало тяжелее, корабль перешел на вторую космическую. – Подняли панику, оторвали меня от обеда...
– Значит, вы не совершенствовали знания в области изничтожения ближнего своего, а набивали брюхо тевтонскими сосисками с капустой и пивом? – фыркнул Гильгоф. – Хотели дела – получите!
– Я привык работать руками, а не полагаться на машинный разум корабля, вооруженного, словно боевой крейсер. Сиди да наблюдай, как «Франц» аккуратно нашинкует любого противника в салат!
– Это не «любой» противник, капитан. – Глаза доктора горели нешуточным азартом. – Уже по точке выхода из Лабиринта можно судить о том, что гость... Не понял?
Гильгоф неожиданно запнулся и стал похож на ребенка, у которого злой дядя отобрал конфетку. По монитору системы опознания «свой-чужой» побежали голубые строчки.
– Неидентифицированный объект передал нам свои характеристики и обозначил маршрут следования, – будто издеваясь, доложил мозг «Франца-Иосифа». – Судно выполняет маневр сближения, через несколько секунд вы сможете наблюдать его визуально.
– Я подозревал, что именно этого следовало ожидать, – встрял Сигурд, хотя его не спрашивали. – Врубай камеры слежения по левому борту, разрешение – максимальное!
Из сиявшей точками звезд пустоты вынырнул челнок, донельзя похожий на уменьшенную копию «Франца», приблизился к нам на расстояние нескольких десятков метров и уровнял векторы движения. Я рассмотрел силуэт пилота за обзорными окнами кабины, непринужденно помахавшего нам ручкой. Оба корабля теперь шли борт в борт – наш рейдер и его младший собрат с золотой ликторской связкой Удава на киле.
– Запрашивают связь через направленный луч, – спокойно доложил Сигурд. – Ответить?
– Разговаривайте с ним сами, капитан. – Гильгоф, похоже, всерьез обиделся. Рассчитывал поохотиться на крупную рыбку, а прилетела змеюка, тоже, впрочем, немаленькая. – Гермес превратился в популярное местечко, прямо-таки туристическая Мекка! Что здесь понадобилось Удаву?
– Какое знакомое лицо! – Изображение появилось на экране прямо передо мной. – Сергей, я совершенно не ожидала, что вы обеспечите почетный эскорт! Клянусь своей невинностью, мы не хотели никого беспокоить...
– Ну все, закончилась спокойная жизнь, – констатировал я. – Добрый день, Лолита.
– Почему так неприветливо? – усмехнулась любимая дочь и наследница Удава. – А-а, понимаю! Вы решили, что «Роммель» не является земным кораблем, и решили лично проверить, кто посетил систему Вольф 360? Мои извинения, это просто новые средства маскировки, тестируем защитный экран следующего поколения. Папа тоже не сидит сложа руки, трудится на износ...
– Вы откуда появились?
– С большой прогулки, – ответила Лола. – Сбросили зонды-наблюдатели в районе Капеллы, Альфы и Беты Близнецов и Альфы Тельца, начинаем обживать новый участок Лабиринта. Но это – цель побочная, папа решил, что мне сейчас нужно поработать на Гермесе, сюда и направляемся. Решили всерьез приняться за ваши Дороги.
– Минуточку! – возмутился Гильгоф. – Лолита Борисовна, при всем уважении к вашему отцу, я...
– Что – вы? – поморщилась Лола. – Никто не отбирает у вас корону и лавры первооткрывателя, доктор. Заниматься всерьез этой проблемой вы пока не в состоянии, других забот предостаточно. На борту «Роммеля» десяток лучших специалистов в самых разных областях, совершенная аппаратура, мы очень неплохо подготовились. Обо всех новостях я буду вас незамедлительно извещать. Опасаетесь за секретность? Абсолютно напрасно, папа хорошо знает свое дело и тех людей, которых нанимает.
– Хорошо, уговорили, – капитулировал Веня, понимая, что спорить с настырной Лолитой бесполезно, а запрещать высадку на Гермес бессмысленно. В конце концов, Удав работает на нас, пускай и остается себе на уме. – Сколько времени вы пробудете на планете? Дислокация?
– Разместимся там, где вы устраивали лагерь в июне, – сказала Лола. – Бибирев по запросу отца переслал нам отчет, он изучен самым внимательным образом. Контакт между «Францем-Иосифом» и «Роммелем» по линии Планка непрерывный, потребуется помощь – немедленно запросим. Хотя в целом мы самодостаточны. Я рассчитываю на полторы недели, но пока неизвестно, как пойдет работа. Папа почему-то уверен, что Гермес является ключом не только к Лабиринту, но и... И вообще ко всему.
– Чему – «всему»? – удивился я.
– К прорыву. Такому прорыву, о котором наша цивилизация и мечтать пока не может. Сверхдальние путешествия, новые сведения о живой материи, энергия, контакты с Чужаками. Этого хватит?
– Оптимист ваш папа, – покачал головой доктор. – Не разделяю его романтических настроений, слишком уж много непоняток... Могу лишь пожелать удачи.
– Принимается, – кивнула Лолита. – Еще раз приношу извинения за беспокойство, отбой...
Связь прервалась, и «Фельдмаршал Роммель» резко ушел в сторону.
– Возвращаемся, – кивнул Сигурду Гильгоф, откинулся на спинку кресла и посмотрел на меня. – Кто знает, может быть, Удаву и его очаровательной дочурке повезет больше? Никогда не замечали, что самых выдающихся результатов обычно добиваются талантливые любители? Танк изобрел политик – Уинстон Черчилль, поэт Пушкин по образованию был дипломатом, Иосиф Сталин учился на священника, а стал властелином огромного государства. Как говорил один писатель времен ХХ века – судьба играет человеком, а человек играет на трубе...
– Наш приятель Удав играет не на трубе. Этот инструмент называется «тщеславие», с помощью которого можно сокрушить любые стены и взять любые крепости.
– Я ему о высоком, а он про любимое «крушить» и «брать»! – огорченно вздохнул доктор. – Вам преподавали философию в училище?
– Не помню.
– Оно и видно. Однако насчет неизбывного удавовского тщеславия вы верно заметили. Этот тип наизнанку вывернется, но статус первого человека, всерьез пообщавшегося с чужой цивилизацией, заработает. Всегда хочет быть впереди планеты всей. Тем и полезен.
* * *
Ближе к вечеру мы приняли краткое сообщение от Лолиты. «Фельдмаршал Роммель» благополучно приземлился на двадцать четвертой параллели, возле безымянного озера, где доктор сотоварищи два месяца назад обнаружили незнамо чей некрополь, а Крылов столь неудачно навернулся в яму и едва не погиб. Последние слова депеши были примечательны: «Успела побродить по Лесу. Замечательное место! Целую всех, до связи, Лола».
– Замечательное? – скривился Гильгоф. – Мурашки по спине бегают стадами, как вспомню! Холодно, мрачно, мысли неприятные появляются... Я человек чуждый мистике, предпочитаю доверять фактам, а не чувствам, но меня несказанно удивило, что в лесу не отыскался замок Кощея Бессмертного или, на худой конец, болото с блуждающими огоньками, собакой Баскервилей и десятком-другим гремящих цепями завывающих привидений. Очень угнетающе, поверьте на слово.
– Верю, – ответил я, поскольку отдаленно понимал, о чем речь, видел снимки из Леса, сделанные Аней и Коленькой. Даже на голограммах эта чащоба выглядела негостеприимно и зловеще. Отличное место для съемок шекспировской драмы о бородавчатых ведьмах и Макбете, эта публика идеально вписалась бы в пейзаж, дополнив и оживив картину. – Надеюсь, у Лолиты хватит ума не трогать руками то, что выглядит хоть чуточку опасно.
– Зря надеетесь, – отмахнулся доктор. – Она и ее папаша безнадежны, клиническая картина самая прискорбная. Это у них семейное, а лечится только одним способом – строжайшей изоляцией и смирительной рубашкой. Нечто вроде детского стремления сунуть пальцы в огонь, чтобы проверить правдивость маминых утверждений о том, что пламя на самом деле жжется. Но, как известно, Бог хранит детей и пьяниц; надеюсь, и сейчас все обойдется.
– Кстати, по поводу пьяниц, – припомнил я. – Что вы говорили о некоем походе в «Золотую Арфу» нынешним вечером?
– Ах, верно! Сколько времени? Семь с четвертью местного стандарта? Отлично, переодевайтесь в гражданское, через час нас будут ждать. Заодно успеем перекусить, мне все больше и больше нравятся блюда местной кухни. Да, кстати... Утром вы вспомнили об оружии, думаю, следует быть осторожными и запастись чем-нибудь компактным, но внушающим уважение.
– Плазменный пистолет подойдет? – как ни в чем не бывало поинтересовался я.
– Вам дай волю, прихватите с собой атомную бомбу... Вполне хватит Сигурда.
– Ничего себе «что-нибудь компактное». – Я рассмеялся. – Ладно, пойду его позову, из синтетических людей получаются неплохие телохранители, проверено на практике...
– ...А самое главное, они способны запоминать в мельчайших деталях все, что видят и чувствуют! Встречаемся снаружи через пятнадцать минут.