— Что? Да чушь собачья, сын. Полярная зима для землян не шутка. Но ты ошибся, это просто отсрочка; Компания сейчас переоборудывает систему питания в Северной колонии и, пользуясь тем, что зима в этом году задержалась, хочет завершить все еще до нашего прибытия.
— Говорю тебе, папа, это просто предлог. А на самом деле Колонию намерены продержать здесь, пока не станет слишком поздно, и вынудят вас остаться на всю зиму. Я могу это доказать.
— Как?
— Где Виллис?
Попрыгунчик снова исчез, обходя дозором свои владения.
— Бог с ним, с Виллисом. Ты выдвинул неслыханное доселе обвинение. Почему ты утверждаешь такое? Говори, сын.
— Но мне нужен Виллис, чтобы доказать это. Эй, малыш! Иди к Джиму.
Джим вкратце пересказал то, что он узнал, благодаря звукозапоминающим способностям Виллиса, а затем попытался заставить его воспроизвести услышанное.
Виллис был этому только рад. Он повторил почти все сказанное ребятами за последние несколько дней, воспроизвел огромное количество марсианской речи, непонятной вне контекста, и спел «Quien es la Senorita?», но не смог, либо не захотел вспомнить разговор Бичера.
Джим все еще возился с ним, когда зазвонил телефон.
— Подойди, Филлис, — сказал мистер Марлоу. Через секунду она вернулась.
— Папа, тебя.
Джим остановил Виллиса, и они смогли услышать весь разговор от начала до конца.
— Марлоу? Это Представитель Компании. Я слышал, что появился ваш парень.
Отец Джима бросил взгляд через плечо, помедлил:
— Да, он здесь.
— Отлично, никуда не выпускайте его. Я пошлю за ним человека.
Мистер Марлоу вновь помедлил.
— В этом нет необходимости, мистер Крюгер. Я еще не кончил с ним говорить. Он никуда не уйдет.
— Ну что такое, Марлоу? Вы не можете мешать исполнению законной процедуры. Я немедленно исполню требование закона.
— Вот как? Это вам только так кажется, — мистер Марлоу хотел было что-то добавить, подумал и отсоединился. Телефон зазвонил опять.
— Если это Представитель, — сказал он, — я не стану с ним говорить. Если я начну, то скажу что-нибудь, о чем потом пожалею.
Но это был не он. Это был отец Фрэнка.
— Марлоу? Джеймс, это Пэт Саттон.
Разговор показал, что каждый из отцов, побеседовав со своим сыном, пришел примерно к одинаковым выводам.
— Мы с Джимом как раз пытались добиться чего-нибудь от его попрыгунчика, — добавил мистер Марлоу. — Он, по-видимому, подслушал чрезвычайно занятный разговор.
— Да, я знаю, — согласился мистер Саттон. — Я тоже хочу это услышать. Подождите, пока мы придем.
— Отлично. Да, между прочим, дружище Крюгер собирается прямо сейчас арестовать ребят. Будьте осторожны.
— Да, я знаю об этом. Он только что звонил мне, и я послал его ко всем чертям. Ну, пока!
Мистер Марлоу отключился, затем подошел к входной двери и запер ее. То же самое он сделал с дверью из туннеля. И как раз вовремя: вскоре сигнал сообщил о том, что кто-то подошел к двери.
— Кто там? — спросил отец Джима.
— По распоряжению Компании!
— По какому распоряжению и кто это?
— По поручению Представителя. Я пришел за Джеймсом Марлоу-младшим.
— Можете спокойно идти назад. Вы его не получите.
За дверью послышалось какое-то бормотанье, затем она задрожала.
— Откройте дверь, — послышался другой голос. — У нас есть ордер.
— Убирайтесь. Я отключаю переговорное устройство, — мистер Марлоу щелкнул тумблером.
Вскоре индикатор давления показал, что посетители ушли, но чуть позже он вновь засвидетельствовал чье-то присутствие. Мистер Марлоу включил динамик.
— Если вы вернулись, то зря, — сказал он.
— Что за прием, Джеймс, старина? — сказал голос мистера Саттона.
— Ох, Пэт! Ты один?
— Со мной только Френсис. Их впустили.
— Ты там не видел исполнителей? — поинтересовался мистер Марлоу.
— Видел. Я наскочил на них.
— Отец сказал им, что, если они тронут меня, он заставит их пожалеть об этом, — гордо заявил Фрэнк. — И он заставит, это точно.
Джим взглянул на отца. Мистер Марлоу смотрел в сторону. Мистер Саттон продолжал:
— Теперь, что там насчет этого любимчика Джима? У него есть доказательства для нас? Давайте его запустим и послушаем, что он скажет.
— Мы пробовали, — сказал Джим. — Сейчас я попробую еще. Сюда, Виллис…
Джим посадил его к себе на колени.
— Послушай, Виллис, ты помнишь директора Хоу?
Виллис немедленно превратился в гладкий шар.
— Да не так надо, — возразил Фрэнк. — Ты ведь помнишь, что сработало в тот раз. Эй, Виллис.
Виллис выдвинул глаза.
— Слушай сюда, парень. «Прекрасный день. Прекрасный день, Марк», — пропел Фрэнк, неплохо имитируя сочные, неестественные интонации Генерального Представителя, — «Садись, приятель».
— Всегда рад тебя видеть, — Виллис воспроизводил голос Бичера абсолютно точно. Начав отсюда, он великолепно продекламировал оба подслушанных им разговора между директором и Генеральным Представителем, не пропустив лишенный интереса промежуток между ними.
Он закончил с этим и, по-видимому, намеревался пересказать все, что последовало потом, вплоть до настоящего момента, но Джим сумел его остановить.
— Да, — сказал Марлоу-старший. — Что ты об этом думаешь, Пэт?
— Я думаю, это ужасно, — вмешалась мать Джима. Мистер Саттон криво ухмыльнулся.
— Завтра я доберусь до Малого Сёртиса и не оставлю там камня на камне.
— Разделяю твои чувства, — согласился мистер Марлоу. — Но это касается всей Колонии. Я думаю, что для начала нам надо созвать городское собрание и рассказать всем, с чем мы, собственно, не согласны.
— Хм! Ты, безусловно, прав, но ты лишишь нас большого удовольствия.
Мистер Марлоу улыбнулся.
— Я полагаю, заваруха будет достаточной, чтобы нашлось дело и для тебя, прежде чем все окончится. Крюгеру это не понравится, как, впрочем, и достопочтенному мистеру Гейнсу Бичеру.
Мистер Саттон пожелал, чтобы доктор Макрей осмотрел горло Фрэнка, и Марлоу-старший, несмотря на протесты, решил, что Джиму тоже не помешает пройти осмотр. Они вдвоем проводили мальчиков к дому доктора. По дороге мистер Марлоу предупредил их:
— Ребята, ждите здесь, пока мы не вернемся. Я не хочу, чтобы исполнители Крюгера сцапали вас.
— Пусть только попробуют!
— Да, пусть.
— Я не хочу, чтобы они пробовали; я хочу поскорее уладить Это дело. Мы пойдем сейчас в офис Представителя и предложим заплатить за взятую вами пищу, и, Джим, я предложу возместить ущерб, который Виллис причинил драгоценной директорской двери. Потом…
— Но, папа, нам не следует этого делать. Хоу не должен был запирать его.
— Парень прав, — сказал мистер Саттон. — Другое дело пища — ребята взяли ее, и мы заплатим.
— Верно, — согласился мистер Марлоу, но было бы неплохо лишить основы эти нелепые обвинения. Затем я попытаюсь получить ордер на арест Хоу за попытку украсть или поработить Виллиса. Что скажешь, Пэт? Украсть или поработить?
— Лучше «украсть», так не возникнет дополнительных осложнений.
— Хорошо. После этого я потребую, чтобы он согласовал свои действия с Центральным бюро, прежде чем что-либо предпринимать. Я думаю, это заставит его на некоторое время сбавить обороты.
— Пап, — вмешался Джим, — ты ведь не станешь сообщать Представителю, что мы знаем об их антимиграционном заговоре, правда? Он сразу же позвонит Бичеру.
— Пока нет, он узнает об этом на городском собрании. Тогда он не сможет позвонить Бичеру — через два часа зайдет Деймос, — мистер Марлоу посмотрел на часы. — Скоро увидимся, ребята. А сейчас нам надо заняться делом.
Когда они вошли, доктор Макрей поднял глаза:
— Мэгги, забаррикадируй дверь! — крикнул он. — Здесь два опасных преступника.
— Здрасте, док.
— Входите и располагайтесь. Рассказывайте.
Прошел целый час, прежде чем Макрей сказал:
— Хорошо, Фрэнк. Теперь, я думаю, пора тебя осмотреть. Джим, потом твоя очередь.
— Со мной все в порядке, док.
— Сделай-ка еще кофе, пока я буду заниматься Фрэнком.
В комнате было полно новейшего диагностического оборудования, но Макрей им не пользовался. Он задрал Фрэнку голову, велел ему сказать «а-а-а-а», простукал его грудь и послушал сердце.
— Будешь жить, — заявил он. — Любой пацан, сумевший стопом добраться из Сёртиса до Чаракса, проживет долгую жизнь.
— «Стопом»? — удивился Фрэнк.
— Пробираться попутным транспортом. Это выражение давным-давно вышло из употребления. Теперь ты, Джим.
С ним он разделался даже еще быстрее. После этого три приятеля вернулись к прерванной беседе.
— Я хочу подробнее узнать о ночи, что вы провели в кочане капусты, — заявил док. — С Виллисом понятно: любой исконный обитатель Марса может поджать хвост и в течение неопределенно долгого срока жить без воздуха. Но, по всем законам, вы оба должны были задохнуться. Растение полностью закрылось?
— Ну, да, — подтвердил Джим и рассказал о происшествии подробно. Когда он упомянул про фонарик, Макрей прервал его.
— Постой, постой. Ты не говорил о нем раньше. Фонарик спас ваши жизни, сынок.
— Как? Почему?
— Фотосинтез. Ты осветил зеленый лист и он не мог не поглощать углекислый газ, выделяя при этом кислород, точно так же, как ты не мог не дышать.
Доктор посмотрел на потолок; он что-то подсчитывал и его губы шевелились:
— В любом случае, очевидно, было очень душно, — площадь поверхности зеленых листьев там слишком мала. А какой у вас был фонарь?
— Джи. И. — «Полуночное солнце». Было жутко душно.
— «Полуночное солнце» обладает достаточно мощной спиралью, чтобы выполнить этот трюк. Отныне, если соберусь куда-нибудь дальше, чем за двадцать футов от крыльца, возьму с собой такой же. Это хорошая штукенция.
— Что я по-прежнему не в состоянии понять, — сказал Джим, — так это, как я мог всего за три или четыре часа посмотреть фильм, в котором отснята вся наша совместная с Виллисом жизнь — минута за минутой, без каких-либо пропусков.
— Этот вопрос, — медленно сказал доктор, — отнюдь не так загадочен, как другой: почему тебе это показали?
— А?
— Я тоже об этом думал, — сказал Фрэнк. — Ведь Виллис не слишком важная персона… спокойно, Джим! Зачем было нужно демонстрировать Джиму его биографию? Что вы думаете об этом, док?
— Единственное, имеющееся у меня объяснение этому столь невероятно, что я, пожалуй, оставлю его при себе. А что касается времени, Джим, — ты можешь придумать какой-либо способ для записи чьих-то воспоминаний?
— Нет.
— Я пойду дальше и однозначно заявлю, что это невозможно. Ты утверждаешь, что видел то, что Виллис помнил. Это говорит тебе о чем-нибудь?
— Нет, — признался Джим, — теперь я совершенно ничего не понимаю. Но я действительно видел это.
— Вне сомнения — потому что видение происходит в мозгу, а не в глазах. Я могу закрыть глаза и «увидеть» Великую Пирамиду, мерцающую под пустынным солнцем. Я могу увидеть ослов и погонщиков, кричащих на туристов. Видишь их? Черт возьми, я могу почувствовать их запах — но только в собственной памяти. Вернемся к тому, что я сказал, Джим. Когда единственная версия объясняет все факты, ты должен принять ее. Это гипноз.
— Но, но… — Джим был просто вне себя; казалось, что задета самая интимная часть его личности, — но я действительно видел это, говорю вам. Я был там.
— Я присоединяюсь к доку, — сказал ему Фрэнк. — На обратном пути тебе все еще мерещилась всякая ерунда.
— Тот старичок поступил так, чтобы доехать вместе с нами; если бы ты раскрыл глаза пошире, ты бы увидел его.
— Полегче там, — предостерег доктор. — Если вам, дуралеям, хочется подраться, идите на улицу. Вам не приходит в голову, что каждый из вас может быть прав?
— Что? Как это так? — возразил Фрэнк.
— Я не люблю лишних слов, но вам скажу. Я прожил достаточно долго, чтобы понять: человек жив не хлебом единым, и любой жмурик, которого я вскрываю, — это не сам человек. Материализм — самая нелепая из всех философий. Ну, хватит об этом.
Фрэнк снова хотел было что-то возразить, когда дверной сигнал сообщил о приходе посетителей — вернулись родители мальчиков.
— Заходите, заходите, джентльмены, — прорычал доктор, — вы как раз вовремя. Мы совершаем вылазку в бездны солипсизма. Взойдите на кафедру и примите участие. Кофе?
— Солипсизм, вот как? — сказал мистер Саттон. — Френсис, не обращай внимание на старого язычника. Слушай то, что говорит тебе отец Клэри.
— Он и так не обращает на меня внимания, — ответил Макрей. — У пацанов хорошая защитная реакция. Вам удалось разобраться с господином Главным Палачом?
Мистер Марлоу хмыкнул:
— Из Крюгера можно веревки вить.
Собрание колонистов было назначено на вечер того же дня в конференц-зале административного здания, находившегося в центре похожего на звезду архитектурного комплекса. Мистер Марлоу и мистер Саттон, организовавшие собрание, появились раньше всех и обнаружили, что дверь помещения заперта и два крюгеровских исполнителя стоят при входе. Мистер Марлоу решил не вспоминать о том, что всего несколько часов тому назад они пытались арестовать Фрэнка с Джимом; он поздоровался и спокойно сказал:
— Хорошо бы открыть дверь. Сейчас начнут подходить люди.
Исполнители не двинулись с места. Старший из них, по фамилии Дамонт, заявил:
— Собрания сегодня не будет.
— Что? Это почему?
— Приказ мистера Крюгера.
— Он объяснил причину?
— Нет.
— Это собрание, — сказал им мистер Марлоу, — было созвано в соответствии с правилами и будет проведено. Отойдите.
— Мистер Марлоу, не осложняйте себе жизнь. У меня есть приказ и…
Мистер Саттон шагнул вперед:
— Позволь, я поговорю с ним, Джеймс.
Он поправил на себе ремень. Позади Фрэнк, ухмыльнувшись, посмотрел на Джима и тоже поправил ремень. Все четверо были вооружены, так же, как и исполнители; отцы решили, что не стоит полагаться на данное Крюгером обещание воздержаться от каких-либо действий, пока из Малого Сёртиса не поступят распоряжения относительно ордера на арест.
Дамонт испуганно посмотрел на Саттона. В Колонии не было настоящей полиции; эти двое служили клерками в Представительстве Компании и стали исполнителями только по назначению Крюгера.
— Вы не имеете права ходить вооруженными до зубов в пределах Колонии, — жалобно проговорил он.
— А, вот в чем дело? — вкрадчиво сказал мистер Саттон. — Ну оружие здесь даже не потребуется. Возьми-ка, Френсис, мою пушку, — с пустой кобурой он шагнул по направлению к ним. — Вас нежно подвинуть или будем пихаться?
Многие годы до прибытия на Марс мистер Саттон руководил малосговорчивыми строительными бригадами, опираясь не только на авторитет инженерного диплома. Ростом он лишь немного превосходил Дамонта, но был существенно плотнее. Дамонт сделал шаг назад и наступил на ногу своему напарнику:
— Послушайте, мистер Саттон, вы не… Ага! Мистер Крюгер!
Все обернулись. Представитель приближался. Он оценил ситуацию и быстро спросил:
— В чем дело? Почему вы мешаете моим людям, Саттон?
— Я им ни капли не мешаю, — возразил мистер Саттон, — это они мешают мне. Скажите им отойти в сторону.
Крюгер покачал головой:
— Собрание отменяется.
Мистер Марлоу шагнул вперед.
— Кем?
— Я отменил его.
— По какому праву? У меня есть согласие всех членов Совета, и, если это необходимо, я добуду вам подписи двадцати колонистов.
В соответствии с уставом Колонии двадцать человек имеют право созвать собрание без согласия Совета.
— Это не имеет значения. Устав гласит, что на собраниях рассматриваются вопросы «общественного значения», но нельзя назвать таковыми ваши претензии к уголовным обвинениям — и я не позволю воспользоваться правилом Устава для этой цели. В конце концов последнее слово за мной. Я не намерен подчиняться власти толпы и всеобщему возмущению.
Тем временем из подходивших к административному зданию колонистов возникла небольшая группа. Марлоу спросил: