- Так расскажи мне! - предложил Андерс, слегка удивляясь своему самообладанию. А ведь не прошло и часа, как он перешагнул через пропасть, разделяющую его прежнего и настоящего - с полностью изменившимся мироощущением, что, впрочем, представлялось ему совершенно естественным.
- Не могу, - произнес голос. - Ты должен сам все выяснить.
- Что ж, давай разберемся, - начал Андерс. Он окинул взглядом лес уродливых сооружений из кирпича; ручейки улиц, согласно чьему-то плану пробивающие себе дорогу среди архитектурных нагромождений. - Человеческая жизнь, - сказал Андерс, - состоит из ряда условностей. Когда смотришь на девушку, то следует видеть в ней матрицу, а не скрытую в ней бесформенность.
- Верно, - несколько неуверенно согласился с ним голос.
- В принципе, формы не существует. Человек создает gestalt'ы и вырезает форму из пустоты, которой у нас в изобилии. Это все равно, что смотреть на определенное сочетание линий и говорить, что они представляют собой некую фигуру. Мы глядим на груду вещества, извлеченную из общей массы, и называем это человеком. Но, по правде говоря, человека нет как такового. Есть только набор очеловеченных свойств, которые мы, по своей близорукости, привязываем к тому веществу, чьей сущностью, неотделимой от него, является его миропонимание.
- Ты не уловил суть вопроса, - раздался голос.
- Проклятье! - не выдержал Андерс. Он был уверен, что его рассуждения двигались в правильном русле и в конечном итоге привели бы его к величайшему открытию, к первопричине всего. - Думаю, у каждого найдется что рассказать. На определенном отрезке жизни он смотрит на знакомый ему предмет и не узнает его, поскольку в его глазах предмет лишился всякого смысла. На какое-то мгновение gestalt теряет свою плотную непрозрачную структуру, но... короткий миг истинного зрения уже позади. Разум возвращается в рамки матрицы, в свое нормальное состояние. Жизнь продолжается.
Голос молчал. Андерс все шел, углубляясь в архитектурные дебри gestalt-города.
- Я, наверное, не о том? - спросил Андерс.
- Да.
Что бы это могло быть? - спросил он себя. Новыми, просветленными глазами Андерс смотрел на окружающую его систему условностей, которую когда-то называл своим миром.
На мгновение в сознании промелькнула мысль: а не вернется ли он в тот мир, если голос вдруг перестанет руководить им? Да! - поразмыслив, решил он. Возвращение стало бы неизбежным.
Но кто он такой, этот голос? И что он упустил в своих рассуждениях?
- Давай сходим на какую-нибудь вечеринку - посмотрим, какова она изнутри, - предложил он голосу.
Вечеринка оказалась маскарадом, гости которого прятались за масками. Но Андерс видел их насквозь, каждого в отдельности и всех в целом. Он отчетливо, до боли, различал все побудительные причины их поступков и мыслей. Взор его с каждой минутой становился все более проницательным.
Он заметил, что люди - не совсем индивидуумы. Конечно, каждый из них - своего рода замкнутая система в виде сгустка плоти, использующая в общении с другими системами слова из одного языка, - и в то же время их нельзя назвать абсолютно замкнутыми.
Сгустки плоти были как бы частью убранства комнаты, практически сливались с ним. Эти сгустки объединяла та мизерность информации, которую им скупо отпускало их ущербное зрение. Они были неотделимы от производимых ими звуков - несколько жалких обертонов из огромного запаса возможностей звука. Они очень сочетались с холодными, безжизненными стенами, ничуть не отличаясь от них.
Живые сценки, словно в калейдоскопе, менялись так быстро, что Андерс не успевал сортировать новые впечатления. Теперь он знал, что эти люди существуют лишь как матрицы, имея под собой ту же основу, что и звуки, которые они издают, и предметы, которые они, как им кажется, видят.
Gestalt'ы, сыплющиеся сквозь решето безбрежного и невыносимого в своей реальности мира.
- А где Джуди? - спросил его один из сгустков плоти.
Картинные манеры этого жеманного типа обладали достаточной выразительностью, чтобы убедить другие сгустки в реальности их обладателя. На нем был кричащий галстук как лишнее свидетельство его принадлежности к реальности.
- Она больна, - обронил Андерс.
Плоть затрепетала, проникшись мгновенным сочувствием. Выражение напускного веселья сменилось выражением напускной скорби.
- Надеюсь, ничего серьезного, - заметила разговорчивая плоть.
- Ты становишься теплее, - сказал голос Андерсу.
Андерс посмотрел на стоящее перед ним существо.
- Ей недолго осталось жить, - сообщил он.
Плоть заколыхалась. Желудок и кишечник сократились в пароксизме сострадания и опасения за жизнь Джуди. Плоть выпучила глаза, губы ее задрожали.
Кричащий галстук не изменился.
- О Боже! Не может быть!
- Кто ты? - спокойно спросил Андерс.
- Что ты имеешь в виду? - призвала к ответу негодующая плоть, привязанная к своему галстуку. Оставаясь безмятежной в своей сущности, она в изумлении уставилась на Андерса. Ее рот подергивался - неопровержимое доказательство того, что она вполне реальна и соответствует всем необходимым и достаточным условиям существования. - Да ты пьян, усмехнулась плоть.
Андерс засмеялся и вышел на улицу.
- Есть еще нечто такое, что для тебя остается загадкой, - произнес голос. - Но ты был уже горячим! Я ощущал тебя где-то рядом.
- Кто ты? - снова спросил Андерс.
- Не знаю, - признался голос. - Я - личность. Я есть Я. И я в ловушке.
- Как и все мы, - заметил Андерс.
Он шагал по заасфальтированной улице, со всех сторон окруженный грудами сплавленного бетона, силиката, алюминия и железа. Бесформенные, лишенные всякого смысла груды, которые представляли собой gestalt-город.
Были еще и воображаемые демаркационные линии, отделяющие город от города, искусственные границы воды и суши.
До чего все нелепо!
- Мистер, подайте монетку на чашечку кофе, - попросило его какое-то жалкое существо, ничем не отличавшееся от других, не менее жалких существ.
- Иллюзорной сущности - иллюзорную монетку. Святой отец Беркли [Джордж Беркли (1685-1753) - ирландский философ, отрицавший объективное существование мира и утверждавший, что вещи представляют собой совокупность ощущений и не существуют вне сознания. (Примеч. пер.)] подаст тебе ее, - весело отозвался Андерс.
- Мне действительно плохо, - слезливо пожаловался голос, который, как Андерс вдруг осознал, был просто последовательностью модулированных вибраций.
- Правильно! Продолжай! - скомандовал голос.
- Прошу вас, уделите хоть несколько центов, - прозвучали вибрации, претендующие на значительность.
Что же, интересно, скрывается за этими лишенными смысла матрицами? Плоть, масса. А что это такое? Все состоит из атомов.
- Я действительно голоден, - пробормотали атомы, организованные в сложную структуру.
Все состоит из атомов. Сочлененных между собой, да так, что и свободного места между ними не остается. Плоть есть камень, камень есть свет. Андерс взглянул на кучу атомов, которая претендовала на цельность, значительность и разум.
- Не могли бы вы помочь мне? - спросило нагромождение атомов.
Это нагромождение, однако, идентично другим атомам. Всем атомам. Стоит лишь проигнорировать запечатленные матрицы, и скопление атомов начинает казаться беспорядочной мешаниной.
- Я не верю в тебя, - проговорил Андерс.
Груда атомов удалилась.
- Да! - вскричал голос. - Да!
- Я ни во что не верю, - сказал Андерс.
В конце концов, что такое атом?
- Дальше! - кричал голос. - Уже горячо! Дальше!
Что такое атом? Пустое пространство, окруженное пустым пространством.
- Абсурд!
- Но тогда все - обман! - воскликнул Андерс.
И вдруг он остался один. Лишь звезды одиноко мерцали в вышине.
- Именно! - пронзительно закричал голос в его голове. - Ничто!
Кроме звезд, подумал Андерс. Как можно верить...
Звезды исчезли. Андерс очутился в вакууме, в каком-то сером небытии. Вокруг него была только пустота, заполненная бесформенным серым маревом.
Где же голос?
Пропал.
Андерс чувствовал, что и марево это - всего лишь иллюзия. Затем исчезло все.
Абсолютная пустота, и он в ней.
Где он? Что это значит? Разум Андерса пытался осмыслить происшедшее.
Невозможно. Этого не может быть.
Снова и снова разум Андерса, как счетная машина, анализировал последние события и подводил итог, но каждый раз отказывался от него. Сопротивляясь перегрузке, разум в отчаянии стирал из памяти образы, уничтожал когда-то приобретенные знания, стирал самого себя.
- Где я?
В пустоте. Один.
В ловушке.
- Кто я?
Голос.
- Есть тут кто-нибудь? - крикнул голос Андерса, взывая к пустоте.
Тишина.
Но он чувствовал здесь чье-то присутствие. Ему было безразлично, куда идти, однако, двигаясь в одном определенном направлении, он смог бы установить контакт... с тем существом. Голос Андерса устремился к нему, отчаянно надеясь, что оно, возможно, спасет его.
- Спаси меня, - сказал Андерсу Голос.
Тот лежал на постели, не раздевшись, скинув лишь туфли и освободившись от черного тугого галстука.