— Нам придется идти на максимальной скорости, — предупредил капитан Паркер, помощник начальника оперативного отдела полка. — Значит, неизбежны проблемы с топливом.
— Так хватит нам топлива? — спросил Тейлор.
— Едва ли. Нам придется возвращаться в ближайший район сосредоточения.
— Ты имеешь в виду расположение Первой эскадрильи?
— Да, сэр. После перехвата у нас будет пустой бак. Нам придется приземляться на заправочной станции подполковника Теркуса в районе сосредоточения "Серебро".
— "Серебро". Это где-то около Орска, да?
— Да, сэр.
Тейлор кивнул:
— Отлично. Мне нравится сочетание этих слов: Омск — Орск. Звучит весело.
— На самом деле, — перебил его Мерри Мередит, — район сосредоточения находится не в городе. Он расположен около небольшого селения, которое называется Маленький-Большой Рог.
— Как бы там ни было, — сказал Тейлор, — мне нужно поговорить со Счастливчиком Дейвом. Он летит вместе с Теркусом. — Тейлор выпрямился, насколько это было возможно в низком отсеке. — А сейчас давайте зададим жару ублюдкам, которые подстрелили Мэнни.
Капитан Джек Стерджис из роты "Браво" Первой эскадрильи Седьмого полка армии США ни разу не испытывал такой радости с тех пор, как его школьная баскетбольная команда одержала победу, выйдя в полуфинал первенства страны. Он участвовал в боевых действиях, и не только сделал все, как надо, но даже не боялся. Почти не боялся. Во всяком случае, с того момента, как начался бой. По мнению Стерджиса, боевые действия были по своей сути похожи на спортивные игры. Они захватывали, ты забывал обо всем: об опасности быть раненым или убитым, и даже о людях, наблюдающих за тобой. Он раньше читал романы, в которых герои после боя всегда чувствовали какую-то грусть и опустошенность. Он же ощущал прилив энергии, бьющей через край. Он участвовал в боевых действиях и храбро прошел через все испытания.
Его рота выполнила основное боевое задание. Сейчас они совершали патрульный полет над необозримыми пустынными просторами, охраняя левый фланг полка и неуклонно двигаясь к следующему району сосредоточения. Они чуть опустились и вышли из снежного облака, и сейчас небо на южном фланге дислокации полка было совершенно чистым. Все было великолепно.
— Два-два, я Два-семь, — вызвал его летчик ведомого вертолета. — Повтори, где это место. Прием.
— Я Два-два. Это Орск. Орск, тупица. И следи за мной. Мы снова войдем в снежное облако, когда повернем на северо-запад.
— Думаешь, дадут нам увольнительную, когда все успокоится? Я бы хотел познакомиться с парочкой русских до возвращения домой.
Стерджис понимал, что имеет в виду лейтенант. Он хотел бы встретиться с несколькими русскими женщинами для того, чтобы просто узнать, какие они. Сам Стерджис тоже был бы не прочь, но он знал, что должен сохранять достоинство перед подчиненным.
— Думай о выполнении задания. Во всяком случае, Орск — это не совсем Лас-Вегас, насколько я понимаю. А Старика ты знаешь. Он скорее даст тебе медаль, чем отпуск. Прием.
— А ведь мы им здорово врезали?
— Прибереги свое хвастовство, пока мы не окажемся на земле. Соблюдай дисциплину радиопереговоров.
Капитан Джек Стерджис, игравший когдато за команду штата Огайо в полуфинале страны, а сейчас офицер армии США, хотел все сделать по уставу, но он не мог знать, что шифровальная система на внутренней линии связи не работала уже около часа. Сам он мог принимать и расшифровывать сообщения, поступающие в закодированном виде, но передаваемые им сообщения шли открытым текстом, и весь мир мог их слышать. Аппаратура кодирования была настолько совершенной, что никому из разработчиков ""М-100"" не пришло в голову придумать какой-нибудь простейший механизм, предупреждающий о наличии такой неисправности.
Над этой системой работали специалисты высочайшей квалификации, и в целом ее конструкция была отличной. Кроме того, ""М-100"" хорошо показала себя в боевых действиях. Но это была очень и очень сложная машина, и для того, чтобы довести такую боевую машину до совершенства, требовались долгие годы полевых испытаний, а у Соединенных Штатов этих лет не было. В целом все были довольны работой "М-100", хотя капитан Джек Стерджис, возможно, не согласился бы с этим утверждением, если бы он знал, что ожидает его впереди.
— Орск, — сказал Нобуру.
— Господин генерал, — резко прозвучал голос полковника Ногучи в наушниках. — Я могу поднять свои самолеты в воздух через четверть часа и осуществить планирование задачи во время полета.
— Прекрасно, — сказал Нобуру. — Разведывательное подразделение передаст вам диапазон частот, на которых работают американцы. Вам придется внимательно следить за их передачами. Мы все еще не можем обнаружить их с помощью радаров или каких-нибудь других средств. Американские системы постановки помех гораздо лучше, чем мы предполагали. Вам, возможно, будет трудно обнаружить их точное местоположение до тех пор, пока они не приземлятся.
— Это не имеет значения, — сказал Ногучи, — "Скрэмблеры" — это боевые машины, которые работают по площадям. Если американцы будут находиться в радиусе двухсот километров от Орска, мы их уничтожим.
Нобуру вдруг стало интересно, каково сейчас население Орска. "Нет, лучше не знать", — решил он.
— Ногучи, — спросил он из простого любопытства, — как вы себя чувствуете?
Полковник был потрясен этим вопросом, смысл которого он не понял.
— У меня прекрасное настроение, и я в хорошей форме, — ответил он, подумав немного. — Вам не о чем беспокоиться.
— Рад за вас, — ответил Нобуру.
Подполковник Рено понял, что теперь все будет отлично. Он перехватил радиограмму Тейлора по командной линии связи и слышал, что Тейлор передал руководство полком Хейфецу, чтобы самому отправиться в погоню за личной славой. Рено понимал, что бы он теперь ни делал, Тейлор уже не сможет ему угрожать. Старый подонок не такой уж ловкач. Любой подчиненный, обладающий хоть каплей здравого смысла, мог сейчас без труда представить действия Тейлора в неблагоприятном свете. Если немного постараться, можно было даже обвинить Тейлора в попытке покинуть свой пост.
— Пони, я Драгун-шесть, — сказал Рено в микрофон.
— Пони. Прием.
— Пони, ты уладил эту чертову проблему? — С командного пункта на ""М-100"" Тейлор установил ограничения на дальность целей, поражаемых системами оружия полка. Он заявил, что хочет сохранить боеспособность полка, когда не осталось ни одного работающего калибратора.
Но Рено трудно было провести. Полк добился невероятного успеха — они лишили противника способности вести боевые действия с применением новейшего оружия. Рено подозревал, что вполне возможно, другого боя не будет. В крайнем случае все зайдет в тупик, так как обе стороны исчерпают все свои материальные ресурсы и будут не в состоянии вести дальнейшие боевые действия. С точки зрения Рено, вероятнее всего, вмешаются политики и в результате переговоров придут к какому-нибудь соглашению. А это означало, что сегодня был единственный день, когда можно было показать, на что ты способен.
— Я Пони. Проблема решена. Мы готовы возобновить контакт с противником. Прием.
— Отличная работа. Теперь давай улучшим наши показатели.
Требовались некоторые усилия для того, чтобы вручную скорректировать ограничения, введенные Тейлором в главный компьютер, расположенный на его командном ""М-100"". Но сейчас орудия Рено были освобождены от этих ограничений и имели возможность поражать даже более широкий диапазон целей, чем в начале боя. Рено не видел ничего плохого в том, чтобы использовать еще несколько снарядов на то, чтобы уничтожить случайно появившийся грузовик или машину. Самое важное сейчас было увеличить количество целей, пораженных Третьей эскадрильей, А так как другие две эскадрильи действовали в условиях ограничений, то Рено считал, что в результате у его эскадрильи будет самое большое число пораженных целей.
Хороший офицер должен проявлять инициативу.
— Так нам удастся это сделать? — спросил Тейлор.
Даже из-под шлема было видно напряженное выражение лица Кребса.
— Это будет трудно, — сказал уорент-офицер. — Чертовски трудно. Эти сукины дети увеличили скорость. Они чего-то боятся.
Тейлор озабоченно взглянул на него. Затем сказал по внутреннему телефону:
— Мерри, у тебя есть какие-нибудь указания на то, что эти бандиты нас засекли?
— Нет, сэр.
— Похоже, что они чего-то боятся. Они быстро двигаются на юг.
— Возможно, они просто нервничают, — сказал Мередит. — Они увеличили скорость, но практически не изменили курс. Они летят по прямой.
— Вас понял. Паркер, какой будет угол перехвата?
— Я знаю, что Кребс хочет атаковать сзади, — сказал капитан, — но, по-моему, нам не удастся получить угол атаки меньше девяти часов. Может, даже чуть больше вперед. Если мы попытаемся слишком усложнить задачу, то можем пройти мимо них. Они летят слишком быстро.
Тейлор взглянул на Кребса, который твердо держал руку на рычаге управления и был готов в случае необходимости скорректировать компьютер вручную.
— Что ты думаешь об этом, Утенок?
Кребс пожал плечами:
— Можно попробовать.
— Мерри, — опять вызвал Тейлор по внутреннему телефону. — Параметры цели зафиксированы?
— Да. Девять "Мицубиси-4000". Изменения программы зафиксированы.
— Что у тебя, Утенок?
— Огневые системы в норме.
— Хорошо, — сказал Тейлор. — Давай временно отвлечемся от всего остального. Направь все средства обнаружения на этих гадов.
— Понял.
— Дистанция до цели?
— Двести миль. Мы сближаемся.
— Полковник, — сказал Кребс Тейлору, — я не могу обещать вам, что все это сработает. Но гарантирую, что мы все сделаем быстро. У нас только один шанс.
— Вас понял. Паркер, проверь сопровождающие нас птички. Убедись, что их компьютеры работают в одном режиме с нами.
— Вас понял.
— Всего один шанс, — повторил старый уорент-офицер.
Зидербергу очень хотелось вернуться обратно на землю. Он не имел связи с вышестоящим штабом уже несколько часов, а уровень электронных помех в атмосфере был небывалый. Такого он ни разу не видел за все время своей службы. Что-то было не так. Даже бортовые системы начали отказывать, как будто началась электромагнитная осада стен самолета. Он уже даже не мог связаться с другими самолетами, летящими с ним в одном боевом порядке, а сложные навигационные средства, необходимые для выполнения противозенитного маневра, работали беспорядочно. Звено летело на большей высоте, чем хотелось бы Зидербергу, и им приходилось поддерживать только визуальный контакт друг с другом. Они летели на юг на предельной скорости, которую позволял имеющейся запас топлива.
Они уничтожили объект. Задание было выполнено. Сбрасываемые вне зоны действия средств ПВО управляемые бомбы сработали как всегда точно, а то, что они не уничтожили, было сожжено снарядами объемного взрыва. Зидерберг надеялся, что все это было не зря. Единственный вражеский объект, который он видел, был тот одиноко стоящий американский транспорт. Возможно, там были и другие машины, спрятанные в сложном лабиринте заводов и складов. Он не сомневался, что японцы знают, что они делают. Но во время проведения инструктажа никто не говорил, что они могут столкнуться с таким сильным электронным противодействием. Вокруг происходило что-то странное.
Зидерберг чувствовал, как струйки холодного пота стекали по спине, его бил озноб. Этот полет действовал ему на нервы. Невероятно. "Вот так, наверное, летали в старые времена", — подумал он. До того как появились компьютеры.
— Доложите обстановку в воздухе, — приказал Зидерберг по внутреннему телефону, хотя был почти уверен, что внутренняя связь тоже не работает.
— Все чисто, — ответил приглушенный аппаратурой голос. — Очень сильные помехи, но небо совершенно чистое.
Он дал себе слово, что, как только возвратится домой в Южную Африку, возьмет Мари ке и детей и поедет в отпуск на побережье, будет лежать на солнце и смеяться над всем этим.
— Осталось сорок миль до контакта с противником, — прозвучал в наушниках голос Мередита.
— Вас понял.
— Они идут слишком быстро. Мы вынуждены открыть огонь с максимальной дистанции.
— Хорошо, — сказал Тейлор. — Системы оружия полностью в автоматический режим.
— Осталось тридцать пять миль.
— Плохой угол, — крикнул Паркер.
— Черт их дери, — сказал Кребс. — Рискнем, а вдруг получится.
Глаза Тейлора были устремлены на экран.
— Вот они, — сказал он.
— Держитесь! — закричал Кребс.
Вертолет "М-100" резко пошел носом вверх, как бешено мчащаяся лошадка на каруселях. Это начала стрелять главная пушка.
— О Господи!
Казалось, что "М-100", двигаясь вперед и стараясь поразить удаляющиеся истребители, ударился об одну воздушную стену, затем о другую. Тейлору никогда раньше не приходилось испытывать ничего подобного.
— Держитесь!
Тейлор старался следить за экраном, но "М-100" слишком сильно бросало. Из-за сумасшедших акробатических этюдов, выделываемых вертолетом, Тейлора, хотя он и был привязан ремнями безопасности, бросало из стороны в сторону, как невесомую куклу. Ему казалось, что вертолет не выдержит этого. Он не был рассчитан на ведение воздушного боя с самолетами.
"Мы разобьемся, — подумал Тейлор. — Он развалится в воздухе".
Тейлор выпрямился, стараясь дотянуться до пульта аварийного управления, но машина взмыла вверх, и его отбросило назад и больно ударило о сиденье.
Главная пушка продолжала отчаянно стрелять.
Тейлор опять попытался дотянуться до аварийных рычагов.
— Утенок, — закричал он. — Помоги мне!
Ответа не последовало. Тейлор не мог даже повернуть голову, чтобы посмотреть, все ли в порядке со вторым пилотом.
"М-100" вошел в крутой вираж, и голову Тейлора откинуло назад. Снаряды главной пушки взрывали пустое небо.
Вдруг "М-100" выровнялся и начал лететь, как будто ничего не произошло.
У Тейлора болела шея, кружилась голова, а к горлу подкатывала тошнота. А рядом с ним старый уорент-офицер уже разговаривал по радио с двумя вертолетами сопровождения. Голос Кребса звучал ровно, как будто ничего не случилось.
Вся операция длилась лишь несколько секунд, как один поворот на роликах.
Тейлор взглянул на экран целей. На нем ничего не было.
— Мерри, — вскричал он сердито. — Мерри, черт возьми, мы их потеряли! Эти сукины дети ушли от нас!
— Успокойтесь, полковник, — сказал ему Кребс. — Никуда они не делись. Взгляните на наш счетчик пораженных целей.
— Он прав, — сказал Мерри по внутреннему телефону. — Мы их сбили. Всех до одного. Смотрите.
Мередит включил мониторы передней кабины, на которых были видны изображения местности. Тейлор потребовал, чтобы он показал эти изображения дважды. Он считал.
Да, они сбили все самолеты. Или, вернее сказать, "М-100" сбил. На земле были четко видны остатки сбитых самолетов.
В командном отсеке ликовали члены экипажа. Тейлор слышал их голоса по внутренней связи и представлял себе, как все они танцуют воинственный танец в тесной кабине вертолета. Он еще не успокоился. Все кончилось слишком быстро. После всего, что произошло, он чувствовал себя старым, немного растерянным. Несмотря на образование и опыт, он чувствовал, что эта была не та война, которую, как ему казалось, он знал. Все происходило так быстро и так безлико. Тейлор чувствовал, как будто время обгоняет его.
Команда продолжала шумно ликовать. Капитан Паркер даже преодолел свой страх перед старым суровым ветераном.