– Значит, – продолжала Дана, – ты успешно прошёл испытание… Во всяком случае, успешно проходишь его.
Одно испытание, с Бранвеной, я уже прошёл, подумал я, восхищённо глядя на Дану. И тут мне в голову пришла мысль, сразившая меня наповал: «Она так прекрасна! Я обожаю её!» Да, второе испытание мне предстоит потруднее первого.
Дана вернулась к креслу и снова села. По всем правилам приличия и здравого смысла она должна была уйти, но не сделала этого. Ей хотелось ещё немного побыть со мной, а я хотел, чтобы она подольше оставалась в моём обществе, даже несмотря на то, что в любой момент сюда могла заявиться Дейрдра.
Следующая мысль, посетившая меня, была глупее предыдущих, а если называть вещи своими именами, она была попросту пошлой. Я не собирался высказывать её вслух, но тут я перехитрил самого себя, позволив Дане УСЛЫШАТЬ то, о чём я только подумал.
Дана посмотрела на меня с таким несчастным видом, будто я предложил ей коробку её любимых шоколадных конфет, от которых она вынуждена отказаться, потому как бережёт свою фигуру.
– Я бы согласилась, – медленно произнесла она, – если бы не Дейрдра. Будь ты свободен, как я, я бы приняла твоё предложение в надежде, что когда-нибудь мы полюбим друг друга по-настоящему. Однако у тебя есть Дейрдра, а я слишком высоко ценю себя, чтобы стать твоей женщиной номер два, пусть даже ты – правнук великого Артура.
Я в замешательстве опустил глаза.
– Прости, Дана. Ты… Ты замечательная девушка. Ты совсем не похожа на Бранвену.
– А Бранвена согласна?
– Да, – после некоторых колебаний ответил я. – Зато я не согласен.
– Вот видишь. А прими я твоё предложение, ты бы сразу передумал. Я мало знаю тебя, однако достаточно для того, чтобы понять, что ты по натуре своей однолюб. Когда-то я бегала за Колином, но за тобой я бегать не стану, ибо, в отличие от него, ты любим Дейрдрой. Я не унижусь подобно Бранвене до того, чтобы пытаться увести тебя.
– Тогда почему вы с Дейрдрой не помиритесь? – спросил я.
– Мы обе хотим этого. Во всяком случае, я искренне хочу помириться с Дейрдрой, и в частности по этой причине я согласилась стать её компаньонкой.
– Ну, и как ваши успехи?
Дана вздохнула, затем улыбнулась.
– И смех и грех, Артур. Ночью мы добрые подруги, а днём – как две гремучие змеи.
– С чего бы такие перепады? – удивился я.
– Это Дейрдра так мстит мне, – объяснила Дана. – Ведь неприязнь между нами возникла по моей инициативе, из-за Колина, к которому Дейрдра всегда была равнодушна. Теперь она отыгрывается; так сказать, возвращает мне долги.
– А что же ты?
– А что мне остаётся делать? Я отвечаю ей той же монетой. Вот мы и грызёмся дни напролёт, хотя каждый вечер миримся, обещаем больше не ссориться, клянёмся в вечной дружбе – но с утра всё начинается по-новому. Первое, что мы делаем, проснувшись, так это находим повод для очередной размолвки.
Нет, подумал я, умом женщин никогда не понять, и судить их по мужским меркам так же нелепо, как измерять длину в килограммах. При всём своём рационализме, здравомыслии и практичности, они начисто отвергают обычную логику, противопоставляя ей нечто совершенно несуразное и непостижимое мужскому уму – так называемую логику женскую.
– У нас получился весьма откровенный разговор, – заметил я.
– Да, – кивнула Дана. – А раньше ты держался со мной очень сухо.
– Это ты сторонилась меня.
Мы улыбнулись друг другу.
– Я рада, что ты вернулся, Кевин-Артур, – сказала Дана.
– Я тоже рад тебя видеть, – искренне и нежно ответил я.
Она поднялась с кресла, я встал с кровати.
– Ну ладно, мне пора уходить. Скоро пир закончится, а если Дейрдра застанет нас вдвоём, да ещё в спальне, то скандала не миновать.
Дана было протянула мне руку, но затем передумала и подставила для поцелуя щеку. Я с превеликим удовольствием поцеловал её, хотя, как подумал в тот же миг, предпочёл бы губы. Её сладкие невинные губы, которые так жарко и неумело ответили на мой первый поцелуй… Впрочем, целовалась она не так уж и неумело.
Когда Дана ушла, я достал зеркальце и сосредоточился, вызывая Моргана. Зеркальце тотчас помутнело, а спустя несколько секунд в моей голове раздался голос:
– Кевин? – Морган отозвался мысленно.
– Да.
– Прекрати пищать.
– Что-что? – не понял я.
– Ч-чёрт! Твоё зеркальце пищит в моём кармане.
– А! – сказал я и ослабил концентрацию до минимального уровня, при котором ещё можно было удерживать контакт.
– Ну, слава богу! – теперь голос Моргана звучал глухо, будто пробиваясь сквозь плотный слой ваты. – Вот незадача, дружище! Ты застал меня в самый неподходящий момент. Сейчас я раскланиваюсь с послом Поднебесной Империи.
– Извини, тогда я…
– В кабинете Колина. Через четверть часа. Устраивает?
– Вполне.
– Пока. – И он прервал контакт.
Я сунул зеркальце в карман и призвал Образ Источника. В следующий момент я уже утопал ногами в пушистом ковре посреди кабинета, где было много книг и старинных фолиантов на полках, а также огромный дубовый стол и большой портрет Дейрдры на стене между двумя зашторенными окнами.
Я уселся в кресло под портретом, закурил и принялся ждать Моргана. В паузах между затяжками я размышлял об очень важных вещах и вскоре пришёл к выводу, что мне здесь нравится, и решил соблюдать преемственность. Рабочий кабинет последнего из Лейнстеров подойдёт и королю из Пендрагонов. То есть мне.
Докурив сигарету, я сразу взял следующую, но тут вспомнил кое о чём, улыбнулся и громко сказал:
– Бранвена, если сейчас ты подглядываешь или подслушиваешь, то я вынужден огорчить тебя. Не взыщи, милочка. – Затем я произнёс ключевые слова весьма эффективного и надёжного заклинания, пробиться через которое можно лишь полностью разрушив ткань защитных чар. Всё, о чём я собирался расспросить Моргана, конечно, не представляло для Бранвены никакого секрета, и тем не менее я хотел показать моей маленькой шалунье, что не намерен далее терпеть её незримого присутствия, особенно по ночам.
Морган явился, когда я курил уже третью сигарету. Он закрыл дверь, ухмыльнулся и сказал совсем не то, чего я ожидал:
– Ты тоже куришь?
Признаться, я был разочарован – в себе. Зная его экстравагантную манеру вести разговор, я предполагал, что для начала он сделает глубокомысленное замечание по поводу наложенных мною чар против подслушивания. Что ж, не угадал…
Я поднялся с кресла, обогнул стол и крепко пожал Моргану руку. Потом достал из кармана пачку сигарет и предложил:
– Угощайся. Это получше, чем та дрянь, которой вы травитесь.
– Охотно попробую. – Морган без лишних церемоний закурил, с видом знатока сделал несколько затяжек, затем вынес свой вердикт:
– Весьма удовлетворительно. Максимум никотина при минимуме угарного газа и смол. Производство Сумерек или Царства Света?
– Нет, наши Дома промышленностью почти не занимаются. Как, собственно, и сельским хозяйством. Главная статья наших доходов – торговое посредничество и транспортировка из одного мира в другой, а также распространение магических технологий.
– Так я и думал, – кивнул Морган. – На это у вас естественная монополия.
– Вот поди ж ты! – изумлённо произнёс я, усаживаясь в кресло. – Где ты нахватался таких словечек?
– Вычитал в книгах, подаренных мне Колином ещё до того, как мы с Дейрдрой задумали сместить его с престола.
– Между прочим, – заметил я. – Мне всё-таки хотелось бы увидеть её. Я-то думал, что вы придёте вместе.
– Она придёт, но чуть позже. Приём уже заканчивается, так что ждать осталось недолго. – Морган хитро прищурился и игриво погрозил мне пальцем. – Ах ты проказник, Кевин! Вместо того, чтобы поболтать с дядюшкой Фергюсоном, отправился подкарауливать свою ненаглядную в спальне.
Боюсь, что я покраснел.
– Так ты знал, где я?
– Естественно. В седьмом часу вечера Дейрдра обнаружила тебя в своей постели, однако не стала будить, решила дать тебе выспаться. Золото, а не девочка!
– Но ведь Дана говорила… – начал было я и тут же осёкся.
Морган подозрительно посмотрел на меня.
– Ты что, виделся с Даной?
– Ну… В общем, да. – Теперь я покраснел без всяких «боюсь». – Она пришла в спальню, потому как Дейрдра не предупредила её, что…
– Чёрта с два! – перебил меня Морган. – Дейрдра при мне дала ей ясно понять, что сегодня они будут спать раздельно.
– Тогда выходит, что Дана не поняла её намёка, – предположил я.
Морган поморщился, и мне показалось, что сейчас он плюнет на пол. Но он не плюнул – наверное, только потому, что находился в королевском кабинете.
– Дана всё поняла, это ты не понял.
– Что я не понял?
Морган фыркнул и закатил глаза.
– Ну и дурак же ты, Кевин, хоть и король! – произнёс он с сердечностью, которая никак не вязалась с содержанием его реплики. – Это у тебя из-за того, что ты дважды был ребёнком, или в вашей семье все такие инфантильные недотёпы? Ведь Дана пришла в спальню одна, без горничной, не так ли?
– Да. – Я уже начинал понимать. – Её никто не сопровождал.
– Вот видишь! Она прекрасно поняла намёк Дейрдры и, мало того, догадалась, где ты. Поэтому и ушла раньше времени с пира – чтобы повидаться с тобой. Надеюсь, между вами ничего не было?
– Ничего предосудительного, – ответил я в замешательстве. – Мы просто разговаривали.
– Но не думаю, что о погоде.
– Нет, не о погоде. – Я немного помедлил, затем пересказал Моргану наш разговор, делая по ходу купюры и сглаживая слишком острые углы. В каждом таком случае Морган улыбался – одними лишь уголками своих разноцветных глаз, – и вскоре я понял, что он восполняет бреши в моём рассказе собственными домыслами. Под конец я даже пожалел, что не выложил ему всё начистоту; боюсь, у него сложилось впечатление, что мы с Даной разговаривали в постели или, в лучшем случае, в перерывах между поцелуями.
Когда я умолк, Морган тяжело вздохнул.
– Попал ты в переплёт, Кевин, – резюмировал он. – В одном Дана была с тобой искренна: ты оказался в логове двух гремучих змей. Двух хорошеньких, рыженьких, зеленоглазеньких, но зубастых гремучих змей. А где-то в траве, между прочим, ещё прячется удав – с голубыми глазами и кучей веснушек на лице. За время твоего отсутствия Бранвена стала чертовски лихой девчонкой. Странно, но факт – парни вокруг неё так и вьются, а самый рьяный её поклонник – наш друг Мак Кормак. Так что, возможно, ты был прав насчёт приворотных чар; похоже, она действительно открыла секрет как приворожить Одарённых.
– Вряд ли, – сказал я. – Скорее всего, она просто повзрослела и из девочки превратилась в девушку. Далеко не для всех мужчин главное в женщине внешность.
– Не спорю. Кстати, что ты к ней чувствуешь?
– Ничего, кроме симпатии. Моё наваждение прошло… Если оно действительно имело место. Сейчас мне кажется, что твой первый диагноз был верным – я просто хотел гульнуть на стороне.
– А как насчёт Даны?
Я начал было отвечать, но вдруг запнулся на первом же слове. Произведя быстрый сравнительный анализ, я неожиданно для себя обнаружил, что моё влечение к Дане имеет мало общего с тем похотливым желанием обладать Бранвеной, которое мучило меня всё лето. Сейчас во мне доминировала нежность; я не жаждал Дану так неистово, как Бранвену, но мне очень хотелось быть рядом с ней, слышать её мелодичное контральто, порой сбивающееся на мальчишеский тенор, смотреть на неё – как она ходит, как сидит, как склоняет набок голову, когда что-то говорит, как непринуждённо поправляет своё платье, как расчёсывает свои пышные волосы… Я хотел бы увидеть, как она раздевается, перед тем как лечь в постель – и уже за этим естественным образом следовало всё остальное…
– Это из-за камней, – наконец сказал я. – То, о чём предупреждал король Вортимер. Мы с Даной всё понимаем.
Морган посмотрел на меня с таким выражением, будто ожидал, что вот-вот у меня вырастут ослиные уши.
– Да, уж она-то понимает, – сердито произнёс он. – Она прекрасно понимает, что камни здесь не главное… Гм, по крайней мере для неё. Ты вскружил девочке голову задолго до того случая, поэтому бедняжка избегала тебя, чтобы не выдать своих чувств. Она разрывалась между тобой и Колином, так что по большому счёту ты сделал ей услугу, когда воспользовался ею, чтобы войти во Врата. Теперь она думать забыла о Колине; её единственная любовь – это ты.