Именно это и сбивало ее с толку. Что, если способность видоизменять реальность и саму память о ней присуща не только этой единственной молекуле? А вдруг это случается постоянно? Сколько раз, напечатав или написав слово, она останавливалась в нерешительности: ей вдруг начинало казаться, что оно пишется по-другому. Она проверяла правописание и, убедившись, что слово написано верно, двигалась дальше. Но ощущение «неправильности» все же оставалось.
— Мы должны понять, что с ней происходит, — донесся до нее голос Монне. — А для этого ее, прежде всего, надо стабилизировать.
— Но как это сделать, если мы даже не помним, как она выглядела изначально?
Вытащив из кармана пробирку, доктор протянул ее Наде:
— Теперь у нас есть новая проба.
Надя буквально выхватила у него пробирку и трясущимися руками стала готовить пробу для голографической установки. Заправив ее в аппарат, она стала ждать.
Наконец в воздухе появилась молекула, и Надя чуть не закричала от радости. Это была
5
— В нашу компьютерную сеть залез хакер! — сообщил Кент Гаррисон, как только Люк запер за собой дверь.
Раскрасневшийся Кент стоял у стола, сняв пиджак. На голубой рубашке темнели пятна пота.
— Не совсем так, — поправил его Эдвардс. Одетый в безукоризненно сшитый синий костюм, он сгорбился за столом, положив изящные руки на темно-коричневую поверхность. — Похоже, кто-то пытался взломать защиту, но уверенности пока нет.
Ошеломленный Люк опустился в кресло.
— Что? Каким образом? Я считал, что у нас лучшая в мире зашита.
— Видимо, нет, — процедил сквозь зубы Кент, бросив мрачный взгляд в сторону Брэда, который отвечал за компьютерную сеть.
Когда рядом не было Драговича, Кент вел себя очень агрессивно.
— Меня уверили, что защита у нас самая современная, — оправдывался Брэд. Его всегда тщательно уложенные волосы были в беспорядке, словно он все время запускал в них руки. — Но это было в прошлом году. Хакеры тоже не стоят на месте.
— А почему нет уверенности? — спросил Люк.
— Они обнаружили, что коды временно менялись, что само по себе еще ничего не значит, — ответил Брэд, проведя рукой по губам. — Честно говоря, я в этом не слишком разбираюсь.
Кент никак не мог успокоиться и все вышагивал вокруг стола.
— Если это четырнадцатилетний балбес, которому нечем заняться, то черт с ним. Даже если он что-нибудь и откопает, то вряд ли сообразит, что это значит.
— А если это не ребенок? — засомневался Люк. — Если кто-то намеренно копает под нас?
— Кто, например?
— Кто-то из конкурентов. Мы ведь играем в серьезные игры. Может быть, Драгович кого-то нанял. Или еще хуже — какой-нибудь корпоративный шпион ищет информацию, чтобы потом на нас наехать.
Наконец Кент уселся и начал тереть глаза.
— О господи, — пробормотал он.
Люк повернулся к Брэду:
— Какие меры мы приняли?
Брэд оживился:
— Программисты собираются подключиться к нашей системе и держать ее под контролем. Если кто-нибудь взломает защиту, они его вычислят.
— И что потом?
— Впаяем ему по полной, — отрезал Кент. — Если только это не наш приятель Милош. Его мы просто вежливо попросим больше так не делать, чтобы не трепать нам нервы.
— А что, если хакер узнает, что мы делаем с деньгами, которые якобы идут на научные разработки?
За столом воцарилась тишина. Такое разоблачение повлечет за собой аудиторскую проверку, которая неизбежно приведет к «локи», а это значит, что все они угодят за решетку, и очень надолго.
Брэд Эдвардс издал громкий мучительный стон и замотал головой.
— Сил больше нет все это терпеть. Я вовсе не собирался становиться преступником. Все так хорошо начиналось. У нас был честный, прозрачный бизнес...
— Который вылетел в трубу! — ехидно вставил Кент.
— И мы связались с самим дьяволом, чтобы его спасти.
— Я что-то не вижу, чтобы ты пытался с ним
6
Джек все утро провел за компьютером, пытаясь изготовить визитку юриста. Он пользовался этой программой всего дважды и еще не успел ее освоить. Первые попытки окончились неудачей, но потом дело пошло на лад. Визитка получилась как настоящая. На листе уместилось двадцать штук — более чем достаточно.
Ровно в час, приняв душ, побрившись и надев темный костюм, белую рубашку и галстук в полоску, Джек Гевин, адвокат, вошел в высотное здание «Миллениум» на Шестьдесят седьмой улице и предъявил визитку швейцару. Тот позвонил в квартиру и, убедившись, что посетителя ожидают, проводил его к лифту.
Батлер жил на двадцать первом этаже. Поднимаясь в лифте, Джек обдумывал план действий. Он еще не решил, что именно он сделает с Батлером — вывесит его из окна или сломает ему вторую ногу. Будет зависеть от настроения. Сейчас он был в прекрасном расположении духа. Не хочется его портить, но есть вещи, которые спускать нельзя.
В дверях его встретила медсестра. Белоснежный халат подчеркивал черноту кожи. Джек услышал знакомый акцент. Значит, это она разговаривала с ним по телефону. Сестра проводила его в кабинет и оставила наедине с мистером Батлером.
Увидев этого ублюдка, Джек почувствовал, как в нем закипает прежняя ярость. На Батлере была трикотажная фуфайка с эмблемой Принстона и такие же брюки, одна штанина у которых была отрезана чуть повыше гипса. Он по-прежнему был похож на поросенка.
— Мистер Гевин? — произнес Батлер, протягивая руку. — Я Боб Батлер. Спасибо, что пришли.
Джек не ответил на рукопожатие.
— Что-нибудь не так? — огорчился Батлер.
— Вы меня не узнаете? — спросил Джек.
— Нет, — виновато улыбнулся Батлер. — Вы, вероятно, тоже учились у Варнавы, раз работаете в Ассоциации выпускников, но я подчас не узнаю даже ребят из моего класса, не говоря уже...
— Вспомните позавчерашний вечер, — проговорил Джек сквозь зубы.
Улыбка сползла с лица Батлера. Он отвел глаза.
— Ох уж этот позавчерашний вечер. Вы, вероятно, хотите узнать подробности?
— Подробности мне не нужны, — отрезал Джек. — Я сам там был, если помните.
Батлер поднял на него глаза:
— Были?
Джек наклонился ближе и показал на свое лицо.
— Вспомнили меня?
— Нет, все было как в тумане.
Если он врет, то довольно правдоподобно, подумал Джек.