Люк вернулся на наблюдательный пункт. Опустившись на стул у затемненного стекла, он стал размышлять, кто же за ним шпионил. Наверняка не полиция, иначе вся улица была бы уже запружена их машинами.
Кто-то из людей Драговича? Но с какой целью? Милош знал, что Люк испытывает каждую новую партию, но никогда не интересовался где и как.
Скорее всего, обычный воришка, который искал, чем поживиться. Его счастье, что он не попался служителям Пратера.
Бог с ним. Какая разница, кто это был, раз он все равно скрылся и уже ничего не скажет. Как хочется послать все к черту.
Результаты испытания показали, что сегодня «локи» действовал слабее, чем раньше. Надо сказать Драговичу, чтобы он увеличил дозы.
А впрочем, наплевать. Он все равно уезжает.
Глядя, как служители поднимают участников испытаний, Люк вдруг почувствовал радостное волнение.
Когда он смотрел, как эти несчастные тузят друг друга, в глубине сознания все время маячила некая смутная мысль, которая только сейчас обрела определенность:
3
— Не может быть, — прошептала Надя пересохшими губами.
— Тем не менее это так, — пожал плечами Джек.
Надя растерянно взглянула на него. Утром Джек без предупреждения пришел к ней в диабетическую клинику с отчетом о проделанной работе. Надя провела его в свой кабинет, чтобы они могли поговорить без свидетелей. Усевшись на стул, Джек начал рассказывать ей совершенно фантастическую историю о том, как доктор Монне тайком поехал на склад в Бруклине, где руководил группой людей, которые сначала били в стену, а потом намяли бока друг другу...
Как прикажете понимать все эти басни, да еще из уст малознакомого человека? Это уже слишком. Что-то на грани сумасшествия.
Джек выглядел усталым. Может быть, он принимает наркотики, какие-нибудь галлюциногены? Тогда понятно, откуда эти фантазии.
— Я, конечно, ничуть не сомневаюсь в ваших словах, но...
— Думаю, он испытывает «берсерк», — сказал Джек.
— А что это такое?
— Новый синтетический наркотик.
— Наркотик? — Надя просто задохнулась от негодования. Она уже хотела спросить, не попробовал ли он его сам, но вовремя прикусила язык. — По-моему, вы перехватили.
— Я видел, как он действует во время «бунта выпускников». Вчера вечером подопечные Монне вели себя точно так же.
— Но при чем здесь доктор?
Джек опять пожал плечами:
— Вы хотели узнать, что связывает вашего доктора с сербом. Теперь вы знаете.
Почувствовав дурноту, Надя откинулась на спинку кресла и зажмурила глаза. Милош Драгович с его репутацией темного дельца, не брезгующий ничем, что приносит деньги... Доктор Монне, совладелец фармацевтической компании... Что еще, кроме наркотиков, может их связывать?
— Хорошо, — произнесла Надя, открывая глаза. — Даже если он имеет какое-то отношение к «берсерку», — в чем я сомневаюсь, — значит, у него не было выбора.
— Считайте как хотите.
— Но вы-то уверены, что он влез в это дело добровольно. Ведь так?
— Мне неизвестно, как это произошло. Я просто рассказал вам о том, что видел своими глазами.
— А
4
Наливая себе старого «Полтини» пятнадцатилетней выдержки, Даг невольно улыбнулся. Восемь утра — не слишком подходящее время для виски, но что такое «рано» для человека, не спавшего всю ночь?
Он раскусил-таки этот орешек. Сидел всю ночь до зари, но зато теперь мог точно сказать, где оседают деньги, направляемые на научные разработки.
— Хо-хо-хо, — произнес он, поднимая стакан. — Какой же я умный!
Но какая радость от победы, если ее не с кем разделить?
Он позвонил Наде в клинику. Именно там ее можно было найти по утрам в любой день недели и при любой погоде. Но сестра сказала, что она уже ушла. Даг позвонил ей домой, но ее мать ответила, что она в лаборатории и пробудет там весь день.
В лаборатории? В субботу? Но тут он вспомнил о премии в один миллион долларов. Да он и сам бы работал все субботы
5
— Торговец наркотиками? — переспросил Эйб. — Да ты сам знаешь их не меньше дюжины. Зачем тебе еще?
Он намазал маргарином одну из булочек, принесенных Джеком, и откусил добрую половину.
— Речь идет не о простом торговце, — возразил Джек. — Мне нужен парень, который разбирается в своем деле. Знает все эти синтетические наркотики: из чего их делают, кто что производит.
Джек рассказал Эйбу о своем визите к Роберту Батлеру и вчерашнем приключении на складе.
— Так тебе химика надо? — догадался Эйб, не переставая жевать. — Тогда лучше Крутого Тома никого не найти.
Джеку было знакомо это имя, но с самим Томом встречаться не приходилось.
— Я думал, он занимается только амфетаминами.
— Да, это его основной товар, но он не пренебрегает и всем остальным.
— Думаешь, он знает о «берсерке»?
— Если такой наркотик существует и люди его покупают, Том уж наверняка вычислил, как его делать.
— Стало быть, он мне и нужен. Как его найти?
— Не так-то просто. Том не из тех, кто сидит на месте, — пробурчал Эйб. Достав из кармана рубашки маленький блокнот, он перелистан страницы. — Вот он.
— У тебя есть его телефон?
— Он мой клиент.
Вполне естественно, подумал Джек. Торговцу наркотиками без оружия не обойтись.
— И что же он у тебя покупает?
Эйб саркастически посмотрел на него поверх очков:
— Пиццу, конечно. Что же еще?
— Да ладно тебе, Эйб. Просто мне хотелось бы знать, какое у него оружие.
— А что ты у меня покупаешь, я тоже всем должен рассказывать?
— Нет, но...
— Тогда не спрашивай о таких вещах. Я, как священник, храню тайну исповеди.
Джек скривил рот, но больше расспрашивать не стал. Нет так нет.
Эйб набрал номер, поговорил с минуту и повесил трубку.
— Он согласен с тобой встретиться, но не бесплатно.
— Я что, должен платить, чтобы просто поговорить с ним?
— Он говорит, что он деловой человек. Сто баксов за пятнадцать минут. Он называет это консультацией. Сегодня в два часа. И только вместе со мной, потому что он тебя не знает.
— А с тебя он тоже возьмет сотню?
— Для меня бесплатно, — ответил Эйб, снова вцепляясь в булочку, с которой посыпался мак.
Глядя на Парабеллума, клюющего маковые зерна, Джек прикидывал, как он распорядится сегодняшним днем, а заодно размышлял, кайфуют ли птицы от мака. Если он встречается с Крутым Томом в два, то успеет заскочить к Солу и заказать еще одну партию сюрпризов для завтрашней тусовки у Драговича.
Интересно, как выглядели хоромы серба сегодня утром? Да уж, вид наверняка подпорчен.
6
Все еще бардак, думал Милош, стоя у окна спальни и глядя на свои владения. Но уже не такой, как час назад, а скоро будет и совсем прилично.
Уборщики потрудились на славу, но найти их было непросто. Вчера вечером Милош провисел на телефоне не один час, угрожая, уговаривая и суля золотые горы, чтобы залучить к себе этих людей на выходные, не говоря уже о том, что пришлось предложить тройной тариф и тридцатипроцентную надбавку за срочность.
Но территория должна быть убрана к завтрашнему вечеру, чего бы это ни стоило. Нельзя допустить, чтобы влиятельные обитатели Хемптона увидели его дом в беспорядке.
И ни единого слова о вчерашнем кошмаре не должно просочиться в печать. Впрочем, его люди будут держать язык за зубами: вчера он нагнал на них страху. Гости тоже будут молчать: все они выглядели не самым лучшим образом во время налета.
Что касается уборщиков, то они видели лишь шины и беспорядок и вряд ли догадаются, что здесь произошло. Единственное, что они могут разболтать, — так это то, что пройдоха серб устраивает у себя крутые тусовки.
Милош невольно сжал кулаки. Кто?
Вопрос этот преследовал его всю ночь. Версия о том, что его атаковали некие люди, именующие себя Комитетом по охране окружающей среды Ист-Хемптона, сначала показалась ему абсурдной. Однако когда он осознал, что в результате пострадало лишь его самолюбие, а не он сам, она стала казаться ему более правдоподобной. Тот, кто все это затеял, обладал не только отчаянной смелостью, но и безжалостным и изобретательным умом. И это больше похоже на разъяренных местных жителей, чем на его твердолобых конкурентов. Те скорее сбросили бы ему на голову напалм.
— Можно войти?
Услышав голос Михаиле, Драгович повернулся к двери. Вид у парня был взволнованный.
— В чем дело, Михаиле?
Связист вошел, оглядывая комнату через толстые очки. Надеется застать Чино неодетой, подумал Милош. Но после того как она вчера расхаживала вокруг бассейна в бикини из двух тонких ленточек (Милош не сомневался, что все мужики в доме разглядели ее во всех подробностях), что еще там можно увидеть?
— Помните тот номерной знак, что мы видели вчера на пленке? Я выяснил, кому принадлежит машина.
— Кому?
— Она зарегистрирована на имя Джиа Ди Лауро, проживающей в Нью-Йорке на Саттон-сквер.
— Ты хочешь сказать, на Саттон-Плейс.
— Я тоже сначала так подумал, — проговорил Михайло, приглаживая свои редеющие волосы. — Но потом проверил. Саттон-сквер — это такой маленький отросток Саттон-Плейс в самом конце Пятьдесят восьмой улицы. Всего восемь небольших особняков. Очень престижных.
— Но ты же мне сказал, что звонили из автомата в районе пятидесятых улиц.
Михайло пожал плечами: