– Ну как?! – спросил он.
– Всё в порядке! Генерал жив-здоров, все живы-здоровы! План вызрел и вступает в следующую фазу. Попробую генералу организовать средства на избирательную кампанию. Спекульну на бирже!
– Давай, давай, акула бизнеса… Удачи!
Тимофей кивнул и, не теряя времени, связался с электронным дилером.
– Слушаю вас, – сказала программа официальным голосом.
– Зарегистрируйте меня как клиента, – сказал Кнуров и положил ладонь на сканер.
– Выполняется…
Инженер-программист оглянулся – никого – и быстренько подключил к компу приставку с гель-кристаллом. Системный блок загудел, попав под лавину информации. «Где тут у нас биржевые ведомости… Ага!» Тимофей заинтересованно присмотрелся. Компания «Интерсолар». Вся в долгах и залогах, но «Гото» утверждает, что Минобороны сделает «Интерсолару» заказ на пару миллиардов, в три часа пополудни это станет известно на бирже, и акции этой полудохлой фирмы мигом взлетят в цене.
– Йес! – воскликнул Кнуров и сорвался с места.
Генерала он нашёл в курительной. Жданов попыхивал «гаваной», Савельев смоктал сигарету, а Ершов раскуривал трубку.
– Георгий Анатольевич! – быстро проговорил Кнуров. – У вас есть деньги?
Генерал не удивился.
– А вам сколько надо, юноша? – спросил он холёным голосом.
– Ну-у… Миллиона три-четыре… Хотя бы.
Ершов поперхнулся дымом и закашлялся.
– Запросики у вас… – пробурчал генерал. – Есть, но они не мои, их собрали мои помощники. На выборы копим.
– Дайте мне номера ваших счетов, Георгий Анатольевич, и я умножу ваш капитал.
– Намного? – спросил генерал заинтересованно.
– Как получится! Ну, раз в десять… Только побыстрее, времени мало!
Савельев округлил глаза от такого самовольства, но генерал быстро встал и вышел. Вскоре он вернулся с портфелем и вынул оттуда карточку-информат с реквизитами.
– Пользуйтесь! – сделал широкий жест Жданов. – Я вам доверяю.
– Ага! – кивнул Тимофей и убежал в кабинет.
– Дилер! – кликнул он программу, едва присел. – Проверни мне операцию и поживее!
– Готов принять задание, – ответила программа.
– Будешь скупать мелкими партиями акции фирмы «Интерсолар АК». На расходы тебе… – Он глянул на реквизиты и сумму счета. – Так… Четыре миллиона двести тысяч амеро!
– Выполняется…
До трёх часов оставалось минут сорок. Тимофей извёлся и потом изошёл, пока дождался ответа дилера. Шутка ли – четыре с лишним миллиона! А если не получится ничего? Как их потом отдавать?
Без пятнадцати три дилер связался с клиентом и сообщил:
– Скуплено тридцать пять процентов акций. Блокпакет. Имею информацию: акции означенной фирмы резко поднимаются в цене. Продолжать ли скупку?
– Нет, нет! Стоп!
– Скупка прекращена.
– Дождись максимальной цены и начинай продавать акции! Понял? Звони каждый час… Нет, каждые полчаса и сообщай, сколько продал и какую сумму выручил.
– Выполняется…
– Давай…
И ещё полчаса нервничанья, самобичеваний и борений.
– Сообщаю, – сказал дилер ровно через тридцать минут. – Продано пять процентов имеющихся акций. Сумма выручки – семнадцать миллионов пятьсот тридцать две тысячи амеро.
– Ура-а! – полузадушенно сказал Тимофей и откинулся в кресле. – Продолжай в том же духе!
К шести вечера, прикупив для себя и друзей солидный пакет акций корпорации «Росинтель», Кнуров расслабленно спустился в гостиную, где генерал с Савельевым, Ершовым, Сенько и Гияттулиным резался в покер.
– Ну как? – не вытерпел капитан-командор.
Тимофей, загадочно улыбаясь, подошёл к Жданову и протянул новый информат. Генерал глянул на сумму прописью и присвистнул:
– Сорок два миллиона амеро? Однако!
– Это ж почти девяносто миллионов азио! – потрясённо сосчитал Алексей Дмитрич.
Игра была забыта, и все окружили Кнурова, желая самолично разглядеть заветные цифирки.
– Однако! – повторил генерал. – Это совсем недурно.
Генерал разлил по стопкам дорогой коньяк и поднял свой сосуд:
– Ну, за начинание!
Чувствуя, как произведение французских виноделов приятно греет внутренности, Тимофей прикинул, что на каждого из пятёрки он сделал по восемнадцать миллионов «ази». Вечер удался!
Глава 11. Обратный отсчёт
Кнуров до того устал за суматошный день и нервный вечер, что проспал беспробудно всю ночь и встал аж в десять утра. Покидать тёплую постель не хотелось, организм жаждал поваляться в фазе неги, делая «потягушечки» и зевая до хруста. Но Тимофей был твёрд: подъём! Организм подчинился и поплёлся в ванную. Омовение холодной проточной водой придало телу и духу бодрости. Кнуров оделся, причесался и включился в процесс бытия.
В дверь его комнаты постучали.
– Ворвитесь! – сказал инженер-программист, причёсываясь любимой массажкой.
В комнату шагнула Рита. Она смущённо улыбалась, её длинные ресницы вспархивали над глазищами, навевая тени.
– Ритка! – обрадовался Тимофей и кинулся обнимать боевую подругу. – Как ты добралась хоть?
– Не поверишь! – рассмеялась девушка. – На бронетранспортёре! А ты как, мистер Твистер, владелец заводов, газет, пароходов? Приятно быть миллионером?
– Ты, между прочим, сама теперь невеста с приданым, – поправил её Кнуров. – Я, честно говоря, уже и забыл о капитале… Хорошо, что напомнила. Наведу хоть порядок в отечественной промышленности! И знаешь, с чего начну?
– С чего? – улыбнулась Рита.
Тима так увлёкся своей блестящей будущностью, что не обратил внимания на оттенок снисходительности, промелькнувший в девичьей улыбке.
– Освою выпуск информационных фильтров, – заговорил он. – Они запросто и вирус выцедят, и спам не пропустят.
– А это честно? – усомнилась Ефимова.
– Не очень, – согласился Тимофей. – Преобразователи информации вроде как собственность государства… Но если оно так по-свински с нами поступило, то пусть не ждёт учтивости! Каков привет, таков ответ. Правильно я говорю?
– Правильно, – сказала Рита и прижалась к его груди. – Мальчишка…
– А ещё я хочу Интернет «посадить», – делился планами Кнуров. – Построю один Главный информаторий и полдесятка Малых по регионам, свяжу через спутник… А главное, заряжу в информатории софботов – это будут уже не браузеры, не «бродилки», а специальные такие метапрограммы, они будут искать нужные сведения по нечётким посылам. Даже если точно неизвестно, что тебе надо, или ты не помнишь название книги, знаешь только, что главного героя звали Васей, а на обложке была машина нарисована – софбот найдет её! И всё. Сети – хана!
– Провайдеры устроят марш протеста, – сказала девушка и неожиданно спросила: – А тебе нравится Даша?
– Даша? – с трудом выходя из темы, повторил Тимофей. – Ну… Не то чтобы умница, но ведь молоденькая совсем…
– Ты что, девушек по уму провожаешь? – съехидничала Рита.
– Нет, – вздохнул Кнуров, – по попе… А ничего у Дашки попка. Кругленькая такая, упругая…
– А ты откуда знаешь?! – с ноткой агрессии спросила Ефимова. – Щупался небось?
Кнуров широко улыбнулся, любуясь гневными искорками в Ритиных глазах, поцеловал девушку в нос и потащил к окну.
– Иди сюда! Смотри! Только тихонько…
В окно второго этажа заглядывали ветви груши, а под деревом, на скамеечке, сидели Царёв и Даша Жданова. Гена что-то говорил негромкое, а девушка слушала, опустив голову. Её длинные волосы спадали на лицо, пушились и засвечивали золотом на солнце.
– Поняла? – прошептал Тимофей и крепко обнял Риту.
– Раздавишь… – пропыхтела девушка.
– Ни за что… Выйдешь за меня?
Маргарита вздохнула, и Кнуров посмотрел ей в лицо.
– Я не знаю… – сказала девушка. – Раньше я как-то не думала о свадьбе… Рано мне ещё семью заводить – это же на всю жизнь! А теперь всё так осложнилось… Ты мне ещё сильней нравишься, Тим, но… – Ефимова снова вздохнула и сказала жалобно: – Ты не торопи меня, ладно?
– Ладно, – улыбнулся Тимофей. Хотел поцеловать Риту, но в этот момент в комнату вошёл Савельев.
– Доброе утро, – поздоровался он, – извините, что нарушаю ваш тет-а-тет… Хотел поговорить.
– Я вас оставлю? – спросила девушка.
– Нет-нет, Риточка!
Алексей Дмитрич оседлал стул из ротанга, Кнуров уселся на подоконник, а Рита осталась стоять, положив себе на талию Тимкину руку.
– Вы уже думали о будущем? – спросил Савельев. – Я не имею в виду личные планы, а глобальные, общечеловеческие? Вижу, что не думали. А вы подумайте! Вот, спасли мы Жданова. Обеспечили русской… пардон, евразийской демократии пять – десять лет прогресса. Отлично. А дальше? Я не знаком с полным списком предсказаний «Гото», но и то, что вычитал, производит сильное впечатление. Путч в Киеве, резня в Ашхабаде, захват круизного декамарана – ну, это детали. А Однодневная война в Африке? Это ж миллионы жизней долой! Война с нукерами Всемирного халифата, война в Антарктике, потом эти гангстерские войны… А ведь всего этого горя, этих несчастий и утрат можно избежать!
– Как, Алексей Дмитрич? – тихо спросил Тимофей.
– Обратный отсчёт! – быстро сказал Савельев. – Может же «Гото» вычислить причины следствия, добраться до элементарщины в подоплёке?
– Может, – согласился Кнуров. – Это называется дефатализация. А если причина в упёртом политике или вояке? Будем ликвидировать причину?
– Если смерть одного спасёт тысячи других… – внушительно начал подполковник, но инженер-программист замотал головой и поднял руку.
– Стоп, стоп, Алексей Дмитрич! Жданова мы уберегли не только для того, чтобы спасти русскую демократию, заодно наказав плохих парней из РВ. Мы и себя спасали! В буквальном смысле! А теперь что? Хотите, чтобы мы несли дозор, спасая все человечество?
– А что в том дурного? – возмутился Савельев. – Благородное дело – стоять в дозоре!
– Стоять – может быть, но вы же предлагаете вмешиваться! А кто мы такие, чтобы манипулировать судьбами миллиардов? Мы всего лишь люди, а не боги. И это чушь собачья, будто «Гото» всеведущ. Брехня это! Даже Творец, по преданию, не ведал всего, иначе зачем ему было создавать Адама с Евой, если потом он всё равно утопил хомо сапиенсов, одного Ноя оставив на развод? «Гото» предсказал события? Ну и что из этого? А откуда вам знать, что чрезвычайное происшествие обязательно к худу? А может, и к благу? Вы говорите – война. Да, мало хорошего в войне! Но ведь что-то же привело к ней, нестроения какие-то, верно? Вы знаете, каковы будут результаты обратного отсчета? Могу вам сказать – «Гото» укажет на миллионы людей, соединение чьих воль привело к вооружённому конфликту! И что прикажете делать? Истреблять всех «подозреваемых»? Или через одного? А кто будет выбирать? Как прикажете разделять агнцев и козлищ? Да мы все – «чёрный низ, белый верх»! Мы все – рогатые ангелы! Бесы с нимбами!
Савельев растерянно замотал головой.
– Да не выставляйте вы меня гордыней обуянным! – вскричал он. – Вы что? Думаете, я не понимаю? И не собирался я вычислять причины войн, пусть даже локальных! Но мелкие события – в этом, в будущем году мы предотвратить можем? Можем! И, по-моему, должны. Тот же киевский путч…
– Я вас прекрасно понимаю, – сказал Тимофей. – Помочь, спасти, предупредить… Благородное дело! А теперь скажите, только честно: уверены ли вы, что будете поступать благородно и бескорыстно при любом раскладе сил? Уверены ли вы, что даже попытки не сделаете воспользоваться ситуацией? Для себя, для друзей, для семьи? Только честно! Я в себе не уверен. Вот не нравится мне поведение индийского правительства! Их поделки из Бангалора конкурируют с нашими, теперь, по сути, и моими разработками. Я же, как-никак, крупный акционер «Росинтеля». И вот я, узнав о какой-нибудь грозящей индийцам напасти, не стану их предупреждать. Но соизволю помочь, скажем, Австралии. А то и вовсе возжелаю стать монархом или президентом! Вы только представьте себе, Алексей Дмитрич, что вот прознали вы судьбу и решили в неё вмешаться, изменить к лучшему. И в результате ваших коррекций… назовём их для красоты Ф-коррекциями… возникает… мнэ-э… ну, скажем, эффект вторичного фатума. То есть, отбив один удар судьбы, вы добьётесь того, что рок развернётся и долбанёт по нам ещё сильнее! Да даже если мы с вами останемся на всю жизнь честными-благородными, так ведь люди внезапно смертны. И кто заменит нас с вами в дозоре? Кто после нас станет приглядывать за несмышлёным человечеством? И как же ему потом расти, этому человечеству, как справляться с собой, если народы будут ковылять на помочах? Или вы предпочитаете пасти их?
Савельев молчал долго. Потом вздохнул, упрямо помотал головой.
– Я всё это понимаю, но… нет, вы меня не убедили.
Тимофей развел руками.
– Давайте вернёмся к этому разговору позднее? – предложил Алексей Дмитрич.
– Давайте… – равнодушно сказал Кнуров.
Подполковник с поклоном покинул комнату. Тимофей покусал губу и направился к терминалу.
– Не нравится мне это… – пробормотал он, набирая код Бирского. – Ох, не нравится…
Усталое лицо начальника проекта на экране изобразило улыбку.
– Привет, Тим! Как делишки? Как детишки?
Кнуров не принял тон.
– Ершов там? – спросил он.
– Не здесь, но в форте. А что?
– У меня такое подозрение… Тут Савельев предлагал учинить дозор… Этакую мировую закулису из нас, смертных. Чтобы мы пасли стадо человечье и оберегали его от волков.
Как ни странно, Михаил его понял и нахмурился.
– А к нам Никита Всеволодович подкатывался, – сообщил он, – те же деяния проповедовал. Сговорились они, что ли?
– Люди добра желают, – вздохнул Тимофей.
– Мостят благими намерениями… – пробормотала Рита.
– Съезжал бы ты оттуда! – вырвалось у Кнурова. – Гель – в термос, и айда к нам. А то, боюсь, Ершов задумает облагодетельствовать несмышлёных землян!
– И железной рукой загнать их к счастью… – договорила Ефимова.
Бирский закряхтел и шибко почесал в затылке.
– Щас, – вздохнул он, – буду думать.
– Ну, думай, думай… Звякнешь, когда надумаешь чего!
– Обязательно. Генке привет!
Тимофей выключил декодер и вернулся к Рите. Обнял её, поцеловал в шею, в плечо, огладил ладонью восхитительно – выпуклую попку.
– Ты ко мне пристаешь? – спросила Марго слабым голосом.
– Да!
Девушка запустила руки ему под рубашку и стала щипаться.
Глава 12. Момент истины
Царёв держал на своей громадной пятерне маленькую, узкую ладошку Дарьи Ждановой и бережно гладил вздрагивавшие пальчики. Девушка молчала, краснела только и опускала ресницы.
С Дарьей они были интересной парой – великан и Дюймовочка. Красавица и чудовище. Впрочем, с последним сравнением Даша не соглашалась, что Царёва умиляло до крайности.
Как всё случилось, он и сам не понимал. Просто увидел её, встретил серьёзный взгляд подведённых глаз, и всё. Купидон сделал контрольный выстрел из лука…
Геннадию всё в ней нравилось – и фигурка, и голос, и манера сердиться, и то, как она любит отца. В Даше было удивительно развито чувство меры, она постоянно нянчилась с котом Пенопластом, но как только эта наглая зверюга позволяла себе баловство – тут же следовал окрик. Могла и пинка дать… И так во всём. Сесть ей на шею не мог никто, даже её горячо любимый папочка. Мадемуазель Жданова строила и школила всех, кто жил в доме, включая и случайных гостей. Ей даже суровые дяди из Генштаба улыбались льстиво и искательно.
Но почему, почему она с ним, Царёв понять был не в состоянии! Он однажды робко заикнулся на этот счёт, но Даша не рассердилась – звонко захохотала и чмокнула Гену в курносый орган обоняния…
– Я тебя люблю… – вымолвил вдруг Геннадий, сам поражаясь смелости своей, и той истины, простой и великой одновременно, скрытой за словами признания.
Даша ещё сильней склонила голову и прошептала:
– Гена, ты же меня совсем не знаешь…
– Знаю! Ты красивая, ты добрая, ты милая, ты нежная, ты…
Девушка приложила пальцы к его губам, и Царёв замолчал. Он закрыл глаза, целуя Дашины пальцы. Вечно бы так сидел! И погружался в нирвану…