Его слюна и так уже затекает мне в нос.
Лишь бы не стошнило.
В голову приходит единственно верное решение. Я видела это в передачах про собак, точнее, про их тренировку, где кинологи надевают на предплечье специальный мягкий нарукавник и выставляют его перед собой.
Жаль, конечно, что у меня нет такого нарукавника.
В одно мгновение убираю правую руку, а левую сгибаю в локте, прикрывая лицо. Раньше, чем достаю кинжал, на предплечье смыкаются мощные челюсти.
Кричу от боли, слёзы застилают глаза.
Теперь нож у меня в ладони.
Я наношу удар.
Всё гаснет, когда я начинаю захлёбываться собственной кровью, которая тёплыми каплями орошает моё лицо.
Новенькая. Глава 7
— Слава?
В глаза бьёт свет, когда Анита снимает шлем с моей головы. Пока я расслаблено выдыхаю, она толкает меня в плечо, переворачивая, и отцепляет датчик.
— Ты умница, — говорит Анита. — С наклонностями суицидника, конечно, но умница.
Лежу на боку и смотрю на левую руку. Ни укусов, ни царапин, ни крови. Это было не по-настоящему. Имитация. Но боль такая сильная! Продолжаю таращиться на руку, всё ещё не понимая, чему верить: глазам, которые видят её живую, или воспоминаниям, которые продолжают проигрывать в голове последние секунды программы?
— Они всегда такие агрессивные? — спрашиваю я. — Оборотни?
И не узнаю свой голос. Сиплый. Слабый. Откашливаюсь, переворачиваюсь на живот. Выпрямляю руки, поднимаю корпус. Левая, от плеча и до кисти, идёт мелкой дрожью. Приходится ускориться, чтобы встать раньше, чем тело предаст меня, и я плашмя упаду обратно.
— Только те, у которых нет стаи. Отшельники, омеги. Такие оборотни быстро теряют разум, превращаясь в диких животных.
Рука пульсирует ноющей болью, но когда Анита спрашивает, чувствую ли я что-нибудь, отвечаю, что всё нормально. Не сказав больше ни слова, выхожу в коридор. Тут никого. Видимо, ребята ушли в тренировочный зал. На ватных ногах плетусь туда. Спарринги в самом разгаре: со всех сторон доносятся удары вперемешку с голосами, которые для меня быстро сливаются в один сплошной шум.
Перед глазами до сих пор морда оборотня.
Или лицо.
Я не знаю.
Обхожу помещение по периметру и тогда понимаю, что самый более-менее тихий угол здесь — сектор с оружием. Иду туда, сажусь на пол, прислоняясь спиной к зеркалу, пытаюсь успокоиться. Его жёлтые зубы с такой силой вцепились в моё предплечье, что, будь это все реальностью, я бы попрощалась с рукой навсегда. А может и с жизнью.
Вот так просто: одна ошибка — и я труп.
Растираю руку, массируя мышцы пальцами. Боль не собирается уходить. Более того, она поднимается выше и вот уже захватывает плечо. Рука немеет. Затем горит огнём. Большого труда мне стоит отвлечься от своих ощущений и поднять глаза на нежданного гостя.
В проёме между стеллажами замер Бен.
— А я думал, выглядеть более жалко ты уже не сможешь, — произносит он.
Его слова немного приводят меня в чувства.
— Терпеть тебя не могу, — бормочу я. — А ведь мы знакомы меньше недели! Что будет, если я останусь? Мы убьём друг друга?
— Ненависть — хорошее чувство, — Бен пожимает плечами. Дёргает ногой, будто пинает что-то в воздухе. — Намного сильнее любых других.
— Но я не ненавижу тебя. Ты меня просто бесишь… Не знаю… На клеточном уровне.
— Взаимно. — Бен подходит ближе и приседает на корточки. — Только реветь не вздумай, ладно? — Просит он.
Я делаю вид, что не слышу его просьбы и спрашиваю:
— Что было в твоей программе?
— Сирены, — Бен морщит нос. — Целая банда. Ненормальные какие-то. Одна ранила меня в плечо осколком от пивной бутылки.
Мысль о том, что идеальному Бену тоже пришлось несладко, действует на меня как лёгкое обезболивающее.
— А у тебя что?
— Бомж-оборотень.
— Ооо, — понимающе протягивает Бен. — Первый уровень. Помню его. Ну, и как ты справилась?
Перед ответом я зачем-то демонстрирую ему свою целую руку.
— Лишилась конечности, но, кажется, вспорола ему брюхо.
Бен смотрит на мою руку, затем на меня, потом снова на руку. Ухмыляется.
— Отвага и безрассудство, да, коротышка? — спрашивает он. Затем, не дождавшись ответа, выпрямляется. — Пошли. Перерыв десять минут, потом снова к оборотню.
Новость огорошивает меня. Вернуться в имитационную комнату я планировала не раньше, чем дам клятву (в случае выбора в пользу защитников). Поднимаюсь на ноги уже на автомате. Мозг окончательно отключается, и на смену всем прочим ощущениям приходит мёртвый покой.
Боль в руке тем временем захватывает всё тело.
***
В этот раз в обед меня берут с собой в столовую. Она находится на втором этаже, между общей гостиной и корпусом миротворцев, и совсем не похожа на ту, в которой мы питаемся в школе. Тут в четыре ряда стоят длинные деревянные столы и стулья с высокими спинками, а также отсутствует прилавок или раздача, где обычно кухарки накладывают тебе в тарелку то, на что ты сам ткнёшь пальцем. Вместо этого из небольшого окошка сразу выдаётся поднос с готовой едой. А, главное, платить ни за что не надо.
Мы размещаемся за крайним слева столом, у самых окон. Я сажусь между Марком и Ниной, напротив меня — Полина. Один стул рядом с собой она оставляет свободным, не давая сесть туда даже подошедшему Ване. Тогда он выбирает место с другой стороны.
— Мы ждём кого-то ещё? — интересуюсь я.
Тут Марк, Бен, Нина, Полина, Лиза, Ваня. Рэм с Виолой сидят через несколько мест от нас; когда мы пришли, они уже доедали свой обед. Лена всё ещё отлёживается в комнате, ей еду приносят отдельно.
— Ага, — подаёт голос Бен. Он сидит по левую руку от Марка. — Полининого жениха.
Что-то в тоне, которым он произносит последнее слово, заставляет меня усомниться в его объективности.
— Бен, сделай одолжение — замолкни, — говорит Нина.
Полина же никак не реагирует, лишь привстаёт и смотрит над нашими головами. Я быстро поглощаю суп и рис, даже не чувствуя вкуса пищи. Отдаю рыбу, на которую у меня аллергия, изъявившему желание Бену. Мне приходится постараться, чтобы скрыть дрожь в правой руке — той самой, которой я за последние часы уже несчётное количество раз вскрыла живот оборотню в имитационной комнате. А левая уже не болит. Точнее, я её вообще не чувствую.
— Восьмой уровень, — доносится до меня голос Нины. — Ведьма накинулась на маленькую девочку в торговом центре. Мне нужно было не только приструнить эту сумасшедшую и спасти мелкую, но и разобраться со свидетелями. И поверьте мне, собрать в одну кучу больше двух десятков перепуганных до чёртиков людей — миссия из разряда невыполнимых.
— И что вы с ними делаете? — тут же спрашиваю я. — Как разбираетесь со свидетелями?
— Вообще, правила требуют от нас максимальной конфиденциальности, — отвечает Ваня. Он лениво возит последним куском рыбы, наколотым на вилку, по тарелке. — Когда этого достичь не получается, необходимо проводить нейтрализацию.
— Нейтрализацию?
— Ну да, — Нина отодвигает от себя тарелку, так и не доев. — Например, если свидетелей немного, их можно вырубить чем-то тяжёлым по голове.
— Не неси ерунды, — встречает Марк. Нина хихикает. — Нам нельзя так делать.
— А жаль. Иногда уж очень хочется.
— У нас есть синтетическая сыворотка, — говорит Ваня, резко обрывая все шутки реальным фактом. — Нейтрализатор. При единичных случаях, её мы вводим внутривенно. При массовых — респираторно. Она воздействует на участок мозга, отвечающий за память, и стирает последние от десяти до сорока минут в зависимости от настроек и концентрации. Но лучше, конечно работать без свидетелей, а иначе…
— А иначе, страж из тебя так себе, — произносит Бен.
Что ж, разумно.
Больше мы ничего не успеваем сказать, потому что приходит тот, кого ждала Полина. Я понимаю, что это он, когда мужчина останавливается за спиной Полины и чмокает её в макушку.
— Привет, — мягко произносит он. Затем поднимает глаза на нас. — И вам!
— Привет, — почти хором отвечают все.
Кроме меня, потому что я понятия не имею, кто это, и Бена. Тот бубнит что-то вроде «Здрасте», а после этого ещё и томно вздыхает. Мне приходится наклониться ближе к столу, чтобы взглянуть на него. Бен сидит, выпятив челюсть, и разглядывает свои руки.
Надулся, как маленький.
— Это Слава, — представляет меня Полина, когда мужчина опускается на стул. — А это Максим.
— Очень приятно, — произносим мы одновременно.
Когда он улыбается, я вижу ямочки на его щеках и мелкие морщинки в уголках глаз. Сложно сказать, сколько ему лет, но он явно старше остальных.
— Макс — куратор «Омеги», — шепчет мне на ухо Нина, подловив момент, когда все перестают акцентировать внимание на подошедшем. — Они с Полиной встречаются.
— Сколько ему лет? — так же тихо спрашиваю я.
— Двадцать три, — неуверенно отвечает Нина. — Или двадцать четыре. Что-то около того.
Я бегло осматриваю этих двоих. Ребята — типичные влюблённые. Максим глаз не сводит с Полины, даже садится боком к остальным. А Полина, в свою очередь, только и делает, что краснеет.
— Я всё, — скрипит стул, Бен встаёт с места. — Пора возвращаться к тренировкам.
В этом его энтузиазме проглядывается другой, пока скрытый от меня, смысл. Но по тому, как Полина виновато провожает его взглядом, кое-что становится ясным — между этими двумя что-то было. И, похоже, это «что-то» не очень хорошо закончилось.
По крайней мере, для Бена.
— Ты готова? — спрашивает меня Нина.
Я киваю и отодвигаю от себя тарелку.
— Снова имитационная комната?
— Надеюсь, что нет, — бросает она равнодушно.
Однако я понимаю, что не мне одной не по душе от мысли, что придётся туда вернуться.
Нас прерывает сигнал. Дребезжание напоминает трель будильника, разве что с тревожными нотками. Несколько секунд — и всё замолкает. Я оглядываюсь по сторонам. Те, кто на мгновение перестали есть или общаться, снова возвращаются к своему занятию, как ни в чём не бывало. Только ребята рядом со мной вдруг становятся очень серьёзными.
— Пошли, — Нина встаёт со стула так резко, что он падает назад. Хватает меня за руку. — Ну же!
— В чём дело?
Нина тащит меня, словно собаку на поводке. Я едва поспеваю за ней. Мы заходим в гостиную.
— Что-то случилось, — говорит она.
Тут уже сидят Виола с Рэмом и молодой человек, которого я вижу впервые. Именно с ним наши взгляды сразу пересекаются. Он мне улыбается. У него непропорционально большие карие глаза. Я сомневаюсь, отвечать ли ему тем же.
Но больше всего меня пугает расхаживающий взад-вперёд Дмитрий.
— Слава, Нина, — кивает он, как только замечает, что мы вошли.
Происходит это, кстати, не сразу. Мы успеваем сесть на диван, а Нина ещё и перекинуться парой фраз с Виолой.
Так мы узнаём, что никто ещё не в курсе причины общего сбора.
Гостиная быстро заполняется народом. Я замечаю, что присутствуют только члены оперативных команд и кураторы. Разве что Лены нет. А я наоборот лишняя.
Последними заходят Максим и две женщины. Одна — блондинка в кожаной куртке — мне незнакома. А вторую — женщину в строгом чёрном костюме — я знаю слишком хорошо.
— Лидия Юльевна? — от удивления я даже встаю.
В образовавшейся тишине мой голос звучит непростительно громко. Лидия Юльевна улыбается и кивком приветствует меня. Я поняла, что она знает, ещё тогда, в школе, и всё же сейчас, когда я вижу подтверждение догадок своими глазами, мне вдруг становится нехорошо. Я неотрывно слежу за тем, как она подходит к Дмитрию и что-то шепчет ему на ухо.
— Я так и думал, — доносится до меня его голос.
Дмитрий выходит в центр гостиной. Блондинка в кожаной куртке закрывает дверь изнутри. Нина дёргает меня за рукав и требует, чтобы я села. Слушаюсь и резко опускаюсь обратно на диван.
— Сегодня с утра были неполадки с системой, — начинает Дмитрий. — Как оказалось, это было вызвано выбросом иной энергии в черте города.
Дмитрий замолкает. Мне приходится крепко сцепить пальцы в замок, чтобы прогнать желание задать вопрос.
— Систему удалось восстановить, и наши датчики тут же определили источник этого выброса… Новости неутешительные. Это новый портал.
И вот тут происходит то, чего мне так не хватало. Живая реакция. Люди в гостиной начинают шушукаться, перебивать друг друга. Через некоторое время кто-то даже переходит на крик.
— Ещё портал? — улавливаю я вопрос Бена.
— Да. Такой же, как и призма, только односторонний, — отвечает Лидия Юльевна.
— И куда он ведёт?
— В Огненные земли.
Все замолкают.
— Как это вообще могло произойти? — Это Максим.
Он скрещивает руки на груди. Максим больше не кажется мне милым и беззаботным. Я перевожу взгляд на Полину, сидящую на ступеньках лестницы. Она нервно дёргает ногой.
— У нас есть пара предположений, — начинает Лидия Юльевна.
Но Дмитрий тут же её перебивает:
— И одно хуже другого. Нам нужно, чтобы вы отправились на место и проверили, что собой представляет этот портал и сколько раз через него совершали проход в обе стороны.
— Кто пойдёт? — интересуется Бен.
Он стоит у окна, сунув ладони в карманы штанов и упершись спиной о подоконник.
Дмитрий молча переводит взгляд на Татьяну. Та кивает:
— Все оперативные защитники. Пока мы не знаем масштаб угрозы, лучше перестраховаться. И два миротворца. Нужно отправиться к Доу и её людям и выяснить, известно ли ей что-либо об этом портале.
— Кто такая Доу? — спрашиваю я у Нины.
Но вместо того, чтобы ответить, она отмахивается от меня, как от надоедливой мухи. Тогда я осматриваю всех, кто сидит поблизости, в поисках хоть одного расслабленного лица, которое смогло бы мне пояснить. И снова тот большеглазый парень. Он наклоняется вперёд и кивает — знак. Я делаю то же.
— Доурина — глава огненного народа, — шёпотом поясняет он. — Фениксов.
— Спасибо.
— Не за что. Меня Саша зовут.
Теперь причислить его к одному из направлений у меня труда не составляет. Красные джинсы, серая футболка с подвёрнутыми рукавами и рваным горлом: Саша — миротворец. Если он тут, значит состоит в одной из оперативных групп. В «Альфе» — Марк, в «Бете» — Полина. В «Дельте» после смерти друзей Вани никого кроме него самого, нет. Значит, Саша с Лизой и Рэмом в «Омеге».
— Слава.
Саша скребёт заросший щетиной подбородок. Затем весело мне подмигивает.
— А что она тут делает?
Я напрягаюсь. Говорят обо мне — это точно. Оглядываюсь. Вопрос задала та самая блондинка в чёрной кожаной куртке. На вид ей ближе к тридцати. Она указывает на меня пальцем.
— Я подумала, что ей будет интересно, — несмело произносит Нина
Блондинка прыскает. Татьяна, сидящая на подлокотнике дивана, хватает её за руку.
— Оль, — произносит она. — Спокойнее. Это Слава. — Татьяна бросает косой взгляд в сторону Дмитрия. — Романова.
Странно, но моё имя в качестве аргумента действует. Та, которую назвали Олей, пристально разглядывает моё лицо.
— С кем ты проводишь сегодняшний день? — спрашивает она у меня.
Взгляд у неё тяжёлый; меня к дивану им будто прибило.
— С защитниками.
Получив ответ, Ольга поворачивается к Дмитрию.
— Что ж, тогда, я думаю, ей стоит отправиться вместе с Беном, Ниной и Лизой, — спокойно сообщает она.
— Исключено, — Дмитрий отвечает мгновенно.
— На тренировке в зале она уже была, — вмешивается Татьяна.
— Помимо опергрупп, у нас есть и другие хорошие защитники, которые могут рассказать Славе о своей работе.
Дмитрий непреклонен. Его забота меня раздражает, но я не думаю, что имею права перечить. Однако находится человек и с кардинально противоположным мнением — Бен. Он делает шаг вперёд и говорит:
— При всём уважении, капитан, должен заметить, что в мой первый день с защитниками я сломал палец, и когда Татьяна привела меня к вам, вы предложили мне перестать ныть и приложить к перелому подорожник, цитирую: «Авось пройдёт».