Но, как ни говори, ищейка пока выведена из строя. Теперь все зависело от быстроты действий. Положив бумажник на место, он затащил Рирдона под кровать, выглянул в коридор, там никого не было. Он вышел из комнаты номер тринадцать и услышал, как за ним щелкнул замок.
После этого он заскочил в свою комнату, схватил чемодан, быстро оглядел номер и убедился, что ничего не оставил. Спустившись в фойе, оплатил свой счет. Клерк был медлительный и томный, как будто хотел испытать терпение Брансона. Пока клерк возился с бумагами, Брансон со страхом ожидал, что вот-вот наверху начнется шум. Взяв счет, он выскочил на улицу и быстрым шагом направился к автобусной станции, но там оказалось, что в ближайшие пятьдесят минут не отходит ни один автобус. Тогда он отправился на вокзал. Но и там в ближайшие полтора часа не отходил ни один поезд.
Это означало нежелательную задержку. Инстинкт преследуемого подсказал ему, что ему не стоит задерживаться в Хенбери ни на минуту дольше необходимого. На время он оставил идею звонить в полицию. Можно будет позвонить туда откуда угодно, даже из-за тысячи миль.
Главная задача — выбраться из города до того, как Рирдон высвободится, и власти закроют город. Он решил отправиться пешком. Автобус подберет его в четырех или пяти милях от города, и таким образом он избежит облавы, если в ближайшие пятьдесят минут Рирдон сумеет высвободиться и поднять шум. Первое, что тогда сделают власти, отправят патрули на автобусную и железнодорожную станции, опросят шоферов такси и водителей грузовиков.
Итак, он быстрым деловым шагом направился из города, думая только о том, что до конца дня ему надо будет позвонить Дороти и узнать, как дела у нее и у детей. А также он спросит ее, не интересовался ли кто-нибудь его местопребыванием. И опять сказалось отсутствие у него опыта преступника: ему и в голову не пришло украсть машину и быстренько на ней удалиться, бросить машину в первом же большом городе и украсть другую. За свою жизнь он украл только раз, в возрасте шести лет, предметом кражи было большое яблоко.
С другой стороны, если дела обстояли так, как он предполагал, то отсутствие опыта давало ему преимущество. С точки зрения полиции все закоренелые преступники действуют очень похоже. На каждый шаг полиции они в ответ предпринимают вполне определенные действия. А вот новички непредсказуемы. Опытный преступник был бы уже далеко, мчась на чужой машине, а вот новичок мог сотворить все, что угодно, даже попытаться остаться незамеченным, шагая на своих двоих. Вот так Брансон и шагал.
Вначале ему повезло. Через двадцать минут пути его обогнал изрядно помятый, фыркающий седан. Машина остановилась, и шофер предложил ему подвезти его. Брансон принял предложение, залез в машину и устроился рядом с краснолицым шофером; он честно сказал шоферу, что просто идет по дороге, чтобы убить время, и рассчитывает сесть на автобус, когда тот его догонит.
— А куда направляешься-то? — спросил краснолицый.
— В любой большой город, — ответил Брансон и похлопал по своєму чемодану, чтобы привлечь к нему внимание шофера. — Я хожу по домам.
— А что продаешь?
— Страховку.
Неужели это никогда не кончится: вопросы и быстрое придумывание ответов на них?
— Грязное дело, — заметил краснолицый с полным отсутствием такта. — Мою жену почти уговорили купить такую штуку. Точно тебе говорю! Я-то ей, конечно, сказал: «Только попробуй! Почему ты хочешь, чтобы я мертвый стоил больше, чем живой?» Грязное дело, скажу я тебе. Заинтересовать бабу трупом! Нехорошее это дело! В этом мире и так достаточно неприятностей, чтобы предлагать кому-нибудь сорвать банк за то, что парень сыграл в ящик.
— Я продаю против пожаров и ограблений, — попробовал успокоить его Брансон.
— Ну, это совсем другое дело, мистер. В этом есть еще смысл. Вот у моего дяди из Декатора сеновал полыхнул — прямо как вулкан. Он вообще-то скряга, а тут столько потерял сразу. Я всегда говорил…
Шофер продолжал болтать, пока седан кряхтел, подпрыгивал на ухабах, и оставлял за собой милю за милей. Шофер перечислил и описал в деталях все большие пожары в этом регионе за последние сорок лет и кончил тем, что страховка от пожаров — стоящее дело, а вот страховка против ограблений гиблое дело, потому что здесь очень мало проходимцев.
— Это ты лучше попробуй где-нибудь в другом месте, — посоветовал краснолицый. — У нас даже жулики не задерживаются.
— Должно быть, хорошо жить в таком уголке, — предположил Брансон. — А как насчет убийств? Бывает?
— Да было несколько. Все из-за баб или водяры. Только одно никак не раскрыли.
— Это какое же? — навострил уши Брансон, рассчитывая хоть теперь услышать что-нибудь стоящее.
— Да это было лет восемь-десять назад, — охотно ответил краснолицый. — Старика Джефа Воткинса нашли здорово избитым. Он так и умер, ничего не сказав. Полиция искала одного тут сезонника, но его и след простыл. Так его и не нашли.
— А что с той девочкой, которую нашли под деревом?
Краснолицый тут же все внимание переключил с дороги на Брансона.
— Какой девочкой?
— Вероятно, это только слухи, — сказал Брансон, — просто несколько дней назад я слышал, как два парня говорили, что где-то возле Бельстона нашли под деревом скелет девушки.
— Это когда же?
— Да я не знаю, когда это случилось. Может, неделю назад, а может, и несколько месяцев. Похоже было, что парень говорил о чем-то совсем недавнем.
— Выдумал он все это, — определенно заявил краснолицый.
— Может, и так.
— Если бы такое произошло, это разлетелось бы на сотню миль, как степной пожар, — заверил он. — В этих местах любят поговорить и делают это основательно. Я-то уж об этом точно слышал бы.
— А не слышал?
— Нет, мистер. Вы, наверное, не так поняли этого парня.
В это время машина въехала в городок поменьше, чем Хенбери, но побольше, чем Бельстон. Краснолицый взглянул на пассажира:
— Ну, как местечко?
— Вполне подойдет, если дальше не едешь.
— Могу провезти еще сорок миль. Но тогда вам останется еще двадцать, чтобы добраться до города.
— Попробую туда. А может, мне повезет, и меня кто-нибудь подвезет дальше.
— Хочешь отъехать подальше? Думаешь, здесь ничего не заработаешь?
— Сказать по правде, я устал от маленьких городков. Думаю, мне лучше податься куда-нибудь в большой город.
— Не могу вас за это осудить, — сказал краснолицый. — А что, ваша контора вас машинами не снабжает?
— Снабжает, но я оставил свою дома, жене.
— У нее есть на тебя страховка?
— Конечно, есть.
— Женщины! — воскликнул он, наклонившись вперед. — Им лишь бы что-нибудь хапнуть! Все забирают, что мужчина имеет.
Он замолчал, покусывая нижнюю губу, пока машина тряслась через весь город. Увеличивающееся расстояние вполне устраивало Брансона, который считал: чем дальше, тем лучше. Шофер продолжал молчать, очевидно, раздосадованный жадностью слабого пола.
Они отъехали около тридцати миль от последнего города, и осталось всего десять миль до цели путешествия краснолицего. Здесь дорога вывела их на прямое шоссе, довольно широкое, на котором стояли две машины. Седан подъезжал к ним все ближе и ближе. От машин отделилась фигура в форме и стала посередине дороги. Это был патрульный полицейский, который поднял руку, приказывая остановиться.
Одна из стоящих машин зафыркала и отъехала как раз в тот момент, когда краснолицый спросил:
— Ну, и что теперь?
Рядом с первым патрульным показался второй. Они подходили к седану осторожно, с двух сторон. Всем видом они говорили, что их больше интересует не машина, а пассажиры.
Заглянув внутрь машины, тот, который был повыше, спросил:
— А, привет, Вильмер. Как делишки? — Так себе, — ответил краснолицый, не выражая особой радости. — И какого рожна вам надо на этот раз?
— Не суетись, Вильмер, — посоветовал другой. — Мы кое-что ищем, — он сделал жест в сторону Брансона. — Знаешь этого парня?
— А что?
— Он едет с тобой, не так ли?
— Как видишь. Ну, и что с того?
— Слушай, Вильмер, будь умницей, а? Я на тебе не женат, так что попридержи язычок. Ты лучше ответь мне прямо на один-два вопроса. Где ты откопал этого парня?
— Подобрал его на окраине Хенбери, — признался краснолицый.
— Подобрал, да? — патрульный начал с интересом разглядывать Брансона, тем же самым занялся и его партнер. — Вы подходите под описание человека, которого мы ищем. Кто вы?
— Картер.
— И чем вы занимаетесь?
— Я — страховой агент.
— А как ваше имя?
— Люсиус, — сообщил Брансон, даже не понимая, в каком уголке своей головы он сумел откопать такое.
Эти данные поколебали уверенность допрашивающих. Они переглянулись и вновь принялись рассматривать Брансона, очевидно, сравнивая его с описанием, полученным по радио.
— И что вы делали в Хенбери?
— Продавал страховки, — криво улыбнулся Брансон. — Точнее, пробовал продавать.
У него уже очень хорошо получалось вранье. Для этого, оказывается, надо просто взять себя в руки и иметь большую практику. Но все же ему очень не нравилось это новое занятие: по своей природе он ненавидел ложь.
— У вас есть какие-нибудь документы? — спросил тот, что был пониже.
— К сожалению, нет. Со мной нет. Я оставил все документы дома.
— И ничего ни в чемодане, ни в бумажнике? Никаких писем, карточек и тому подобного?
— Извините, нет.
— Очень странно для человека, который находится в пути. Никаких бумаг на его имя, — полицейский поджал губы и бросил многозначительный взгляд на своего партнера. — Я думаю, вам лучше выйти из машины, мистер Картер, — сказал он, открывая дверцу и делая властный жест рукой. — Нам надо лучше посмотреть на вас и на то, что вы везете с собой.
Брансон вылез. Что-то в его голове кричало: «Вот и все! Это конец!» Краснолицый сидел за рулем со злой физиономией. Патрульный вытащил из машины чемодан и разложил его на дороге, в то время как высокий стоял в нескольких ярдах, держа руку на рукоятке пистолета. Бежать бесполезно. Патрульный всадит ему пулю в спину, не успеет он пробежать и пяти ярдов.
— Ваш бумажник и ключи, пожалуйста. Брансон протянул.
Патрульный тщательно просмотрел содержимое бумажника.
— Люсиус Картер, как бы не так! Это и есть тот парень, Ричард Брансон! — он махнул рукой краснолицему. — Поехал!
Краснолицый со злостью захлопнул дверцу и заорал в открытое окно:
— Раскомандовались тут! Это моя машина! Я купил ее на свои денежки! И как налогоплательщик я могу…
Краснолицый одарил полицейских и Брансона убийственным взглядом и умчался, обдав их клубами пыли и бензина.
— Садитесь в машину, мистер, — сказал невысокий полицейский, указывая Брансону на патрульную машину.
— Почему? В чем вы меня обвиняете? Если у вас есть что-нибудь против меня, скажите!
— Вам все расскажут в участке, — отрезал патрульный. — Мы можем задержать вас на двадцать четыре часа под любым предлогом. Так что утихни, мистер, и садись в машину.
Бросив дальнейший спор, Брансон залез в машину. Короткий полицейский сел на заднее сиденье рядом с Брансоном, а высокий занял место водителя, щелкнул выключателем и проговорил в микрофон:
— Машина девять, Хили и Грег. Мы только что подобрали Брансона, сейчас привезем.
6
В участке их отношение к нему было по крайней мере странным. Они обращались с ним бесцеремонно, но в то же время без той грубости, с которой они обращались с явно виновными. Складывалось такое впечатление, что они не представляли, кто он такой: то ли его искали потому, что он взорвал Соединенные Штаты, то ли он был кандидатом на медаль конгресса, которого не могли найти. После тщательной проверки его личности, они его покормили и отвели в камеру, не задавая никаких вопросов.
Все, что Брансон получил в ответ на свои вопросы, было:
— Молчите и ждите.
Рирдон прибыл через три часа. Нашлепки медицинского пластыря были прикреплены у него на губе, больше никаких повреждений не наблюдалось, Ему предоставили маленький кабинет, где он терпеливо и ждал, пока туда приведут Брансона.
Оставшись одни, они без всяких эмоций оглядели друг друга, и наконец Рирдон сказал:
— Я полагаю, вы понимаете, что мы можем обвинить вас в элементарном нападении на человека.
— Пусть будет так, — пожал плечами Брансон.
— Почему вы это сделали? Почему вы так обошлись со мной?
— Чтобы научить вас заниматься своими делами, а не совать нос в чужие.
— Понятно. Вам не нравилось, что я все время попадался вам на глаза.
— Конечно. А кому это понравится?
— Большинство людей ничего против не имеют, — сказал
Рирдон. — А с чего бы им иметь? Им нечего скрывать. А что вы скрываете?
— Выясните.
— Вот я сейчас и стараюсь это сделать. А вы не хотите мне сказать?
Брансон тупо уставился в стену. Пока убийство не упоминалось. Это странно, если учесть, что они его преследовали и наконец задержали. Может быть, Рирдон бережет это напоследок и причмокивает губами в предвкушении удовольствия? Садист играет в кошки-мышки.
— Может быть, я смогу помочь вам? — продолжал Рирдон спокойно и собранно. — Я ХОЧУ помочь вам.
— Очень мило, — ответил Брансон.
— Но очень трудно помочь, когда не знаешь, в какой помощи нуждается человек.
— Держи карман шире, — посоветовал Брансон. Рирдон резко возразил:
— Это не водевиль, Брансон. Это — серьезное дело. Если вы вляпались в какую-нибудь историю, и вам нужна помощь, вы должны рассказать об этом.
— Я сам могу улаживать свои дела.
— Убежав от работы, дома, семьи? Не очень-то эффективный способ.
— Это уж мне судить.
— И мне тоже, — зарычал Рирдон. — Я докопаюсь до истины любым способом.
— До какой истины? — спросил Брансон с сарказмом. — Я взял небольшой отпуск, официально, как положено его оформил. Это было вполне законно, и с тех пор, как я знаю, закон не менялся.
Рирдон глубоко вздохнул:
— Как я вижу, вы не хотите мне доверять. Пока не хотите…. Ну что же, мне остается одно: отвезти вас обратно. Мы обсудим все по дороге домой.
— Вы не можете отвезти меня обратно, — возразил Брансон, — нападение на человека — не такое уж крупное преступление.
— Такое обвинение вам еще не предъявлено. Это будет уж последнее дело, если я прибегну к помощи закона из-за удара по зубам. Вы поедете со мной домой по собственному желанию или…
— Или что?
— Я подниму вопрос о вашей измене и разглашении государственной тайны. И вот тогда мы посмотрим, как вам это понравится.
Брансон побагровел и закричал, наклонившись вперед:
— Я не предатель!
— А никто и не говорит, что вы предатель.
— Вы только что сами сказали.
— Ничего подобного, — возразил Рирдон. — По крайней мере, пока. Я пока не нахожу никаких причин, чтобы не верить в вашу лояльность. Но если будет необходимо, я могу покривить душой. Я просто показал вам, на какие грязные трюки я способен, чтобы выяснить, что вы скрываете.
— Вы хотите сказать, что не остановитесь и перед ложным обвинением?
— Да. Я должен учесть любую возможность.
— И в то же время вы хотите помочь мне?
— Конечно!
— Ну, из этого я могу сделать два вывода: либо вы сумасшедший, либо вы считаете меня сумасшедшим, — ответил Брансон.
— Насколько я знаю, вы, возможно, и не в своем уме, — согласился Рирдон. — Если это так, то я хочу знать, как это так внезапно с вами произошло.
— Почему?
— Потому что вы не первый и, насколько я могу судить, не последний.
Брансон прищурил глаза:
— О чем это вы?
— О помешанных. Я говорю об умных и талантливых людях, которые вдруг, неожиданно становятся странными. Их уже достаточно много. И пора с этим кончать.
— Я не понимаю этого и более того, я не хочу этого понимать. Если вы считаете человека, который взял отпуск из-за того, что ему очень нужен отдых, сумасшедшим, то вы сами тронулись.