— Автоматы, видимо, по-прежнему функционируют, — поддержал Романа Шуц. — С пузырями мы уже познакомились. Возможно, есть и другие устройства.
— Но ведь это-то и удивительно! — подхватил Марк. — Мы знаем возраст антенны. Зато внутренности корабля выглядят совершенно новенькими: ни пыли, ни каких-либо признаков износа. Освещение работает безупречно, гравитация тоже, влажность не оставила никаких следов. Разве не поразительно? Как будто все пребывает в «нулевом тау».
А ведь генераторы молекулярного связывания защищают только оболочку. Внутри, во всяком случае на тех палубах, где мы побывали, они не работают.
— И тем не менее факт налицо: корабль выглядит как новенький. Представляете, сколько для этого нужно энергии? Не говоря уж о гравитации, поддержании состава атмосферы и так далее… И притом — перед нами конструкция, простоявшая тринадцать тысяч лет?
— Прямой переход массы в энергию, — предположила Кэтрин. — Или прямое использование энергии звезды. А мы-то воображали, что монополия на это чудо принадлежит эденитам!
— В общем, нам придется туда вернуться, — подытожил Марк.
— Нет! — крикнул Антонио. — Сперва надо найти золото. Потом можете возвращаться на корабль сами. А я не позволю менять задачи экспедиции.
— Очень жаль, что на обломке корабля вам довелось пережить неприятные минуты, — сказала Кэтрин спокойно. — Но источник энергии, проработавший бесперебойно тринадцать тысяч лет, — это гораздо более ценная добыча, чем груз золота, которое к тому же придется сбывать из-под полы.
— Корабль зафрахтовал я! Вы обязаны мне подчиняться. Наша цель — золото.
— У нас партнерские отношения. Мне будет уплачено за полет только в том случае, если мы наткнемся на жилу. Вот мы на нее и наткнулись. Только это не золото, а инопланетный корабль. Есть ли разница, каким способом разбогатеть? Мне казалось, что цель экспедиции — прибыль.
Антонио негодующе фыркнул и, оттолкнувшись, провалился в люк, по пути громко ударившись локтем о край.
— Виктория! — произнес Марк, нарушив неловкое молчание. — Ваши зонды уже обнаружили в диске вкрапления тяжелых металлов?
— Следы золота и платины имеются, но не такие значительные, чтобы заниматься разработкой.
— В таком случае мы приступим к подробному изучению инопланетного корабля. — Марк перевел взгляд на Йорга. — Ваше мнение?
— Разумное решение. Вы уверены, что одновременно мы сможем продолжать зондирование диска?
— Уверен.
— Отлично! Можете на меня рассчитывать.
— Спасибо. Вы, Виктория?
Ее смутил, даже испугал ответ Йорга, однако и она кивнула.
— Вы, Карл, лучше остальных разбираетесь в компьютерных сетях. Вам тоже придется там побывать, чтобы установить контакт с действующей системой.
— Установлю, не сомневайтесь.
— Разобьемся на смены по четыре человека. Давайте установим сенсоры для непрерывного наблюдения за люками и подумаем о способе связи со сменой, работающей внутри инопланетного корабля. Вай, наша с тобой задача — опуститься в «Леди Макбет» прямо на обшивку корабля. За дело!
Как и следовало ожидать, на обшивке не действовало ни одно из обычно применяемых в космосе вакуумных связующих веществ. Пришлось пришвартоваться, обмотав весь инопланетный обломок прочными фалами.
Пробыв внутри три часа, Карл вызвал Марка.
Из корпуса «Леди Макбет» выдвинулся герметический рукав. Пристыковать его к люку на обшивке инопланетного корабля не удалось, но так, по крайней мере, можно было обойтись без многоцелевого аппарата и капсул. В люк опустили оптический кабель. Материал «крышки» не перерезал его, а плотно обхватил.
Марк нашел Карла в шлюзе: он сидел на полу, обложившись процессорами, в окружении восьми медленно перемещающихся пузырей; на стенке красовались еще два неподвижных пузыря.
— Роман оказался почти прав, — передал Карл по нейронной связи, как только перед ним предстал Марк. — Ваши оболочки действительно прибрали. Только механический дворецкий здесь ни при чем. Смотрите!
Он бросил на пол пустую коробочку из-под кассеты. Один из пузырей двинулся к ней. Зеленый пол под коробочкой стал мягким, потом жидким. Пузырь втянул в себя коробочку вместе с жидкостью.
— Я назвал их кибермышами, — передал Карл. — Они всюду ползают, наводят чистоту. Своих капсульных оболочек вы больше не увидите: они их сожрали, как пожирают все, что не является элементом корабля. На нас они не покушаются только потому, что мы слишком большие и активные; возможно, они принимают нас за гостей. По сути, они правы. Но ночевать здесь мне бы не хотелось.
— Значит, мы не сможем оставить здесь свои приборы?
— Пока нет. Я насилу отбил у них блок связи с оптическим кабелем.
— Как вам это удалось?
Карл указал на два неподвижных пузыря на стене:
— Я их отключил.
— Значит, вы подсоединились к системе управления?
— Нет. Мы с Шуцем просветили одну из мышек и выявили ее электросхему. Осталось только запустить стандартные программы дешифровки. Как эти штуковины действуют, я пока объяснить не могу, но некоторые базовые команды управления нашел. Существует код отключения, который можно передавать по нейронной связи. Есть также код повторного включения и некоторые другие. Могу вас обрадовать: у инопланетян простой язык программирования. Вот, например, код отключения. — Потолок вокруг блока связи мигом потемнел. — Пока я овладел только локальным доступом. Надо будет прощупать всю сеть, чтобы найти порты.
— А снова включить можно?
— Пожалуйста! — Темный участок потолка опять засветился. — С помощью кодов можно управлять и дверями. Поднесите свой приборный блок к лункам — и дверь откроется.
— Ускоренная процедура пользования лунками…
— Да, пока все.
— Это не упрек, Карл, начало блестящее! Каков будет следующий шаг?
— Хочу пробраться на другой уровень программной архитектуры кибермыши. Тогда можно будет научить их узнавать и не трогать приборы. Но это займет гораздо больше времени: на «Леди Макбет» нет аппаратуры, предназначенной для решения подобной задачи. Зато когда мы с ней совладаем, получим более полное представление обо всех их системах. Я уже сейчас могу заключить, что главное в конструкции кибермыши — молекулярный синтезатор.
Карл включил резак. Появилось бледно-желтое лезвие, потом — оплавленный надрез в полу. Одна из кибермышей немедленно поползла к надрезу. Пол размяк, обугленные гранулы исчезли в пузыре. Непорядок был полностью устранен.
— Никаких изменений в молекулярной структуре, — передал Карл. — Вот вам и ответ, почему корабль выглядит изнутри как новенький и почему все работает как часы уже тринадцать тысяч лет. Кибермыши все регенерируют. При наличии энергии и массы этот корабль попросту вечен.
— Почти как аппараты фон Неймана!
— Почти. Все-таки у такого маленького синтезатора должны быть ограничения. Если бы можно было воспроизвести что угодно, они построили бы себе новый корабль. Но принцип ясен, капитан. Вы только представьте, какой толчок это даст нашей промышленности!
Марк был рад, что силиконовый скафандр не передает мимику. Технология репликации вызвала бы в человеческом обществе подлинную революцию — и у адамитов, и у эденитов.
Увы, старикам революции противопоказаны. Он прилетел за деньгами, а не для того, чтобы взорвать устоявшийся образ жизни на восьмистах звездных системах.
— Отлично, Карл! Где остальные?
— На третьей палубе. После того как раскрылась тайна исчезнувших оболочек, они решили, что могут спокойно продолжить обход корабля.
— Разумно. Я их разыщу.
— Не могу поверить, что ты согласился им помогать! — бушевал Антонио. — Кому, как не тебе, знать, что успех нашего дела зависит от преданности!
Улыбку Йорга невозможно было расшифровать. Они теснились вдвоем в его спальной ячейке — единственном месте на корабле, где их не могли подслушать приборы: Йорг специально захватил в экспедицию блок глушения.
— Вспомни, — заметил Йорг, — каждый из зондов обошелся нам в полтора миллиона. Большая часть этих денег происходит из источников, которые потребуют компенсации независимо от исхода нашей борьбы.
— Зонды несравнимо дешевле антиматерии.
— Согласен. Но в них есть смысл только в том случае, если удастся отыскать уран.
— Обязательно отыщем! Виктория докладывает о многочисленных следах. Надо только набраться терпения — и успех обеспечен.
— Возможно. Не спорю, Антонио, замысел хорош. Новоиспеченной политической организации с ограниченным финансированием трудно раздобыть компоненты водородной бомбы. Одна-единственная ошибка — и контрразведка нас разгромила бы. Нет, старая добрая атомная бомба — разумная альтернатива. Даже если бы мы не сумели произвести обогащение урана, необходимое для создания оружия, можно было бы угрожать смертельным радиоактивным заражением. Ты правильно говоришь, что мы обречены на победу. Сонора добьется независимости, и мы образуем первое правительство с полным доступом к казне. Все внесшие вклад в освобождение будут щедро вознаграждены.
— Вот видишь! Зачем же нам отвлекаться на какую-то груду инопланетного лома? Йорг, ты обязан поддержать меня! Калверт послушается, если мы надавим на него вдвоем.
— Понимаешь, Антонио, появление этой груды инопланетного лома привело к полному изменению правил игры. Точнее, мы с тобой теперь играем в разные игры. Искусственная гравитация, неисчерпаемый источник энергии, молекулярный синтез… Если Карл полностью овладеет системой, то мы сумеем разобраться даже в их принципах передвижения и создать нечто подобное! Ты только представь, какие радикальные перемены благодаря этому произойдут в Конфедерации. Крах целых отраслей! Экономический спад, какого не бывало с момента изобретения современных способов передвижения в глубоком космосе! Человечеству потребуются десятилетия, чтобы вернуться к сегодняшней стабильности. Мы, конечно, станем богаче и сильнее, но когда? Не хотелось бы мне жить на астероиде, шантажом добившемся преждевременного предоставления независимости. Кто в таких условиях станет финансировать переоборудование наших промышленных станций?
— Об этом я как-то не подумал…
— Этим ты не отличаешься от экипажа «Леди Макбет». Исключение — один Калверт. Понаблюдай за ним, Антонио. Он все предвидит, все знает наперед: его капитанскому статусу и свободе придет конец. У остальных же просто кружится голова от предвкушения безумного богатства.
— Что же нам делать?
Йорг положил руку Антонио на плечо:
— Нам улыбнулась удача. Наша экспедиция зарегистрирована как совместный полет. Не важно, что именно мы ищем. По закону определенная часть инопланетных технологий принадлежит нам. Так что, дружище, мы, считай, уже миллиардеры. Вернувшись, мы сможем КУПИТЬ Сонору. Да что там Сонору — весь архипелаг Лагранжа!
Антонио выдавил улыбку, хотя по его лбу стекал пот.
— Ладно, Йорг, ты меня убедил. Нам действительно больше ни о чем не придется беспокоиться. Вот только…
— Что еще?
— Я понимаю, что за зонды мы сможем расплатиться. Но как быть с Советом? Вдруг он…
— Здесь тоже не о чем тревожиться. Совет будет ходить перед нами на цыпочках. Инопланетный корабль погубила не авария. Это был боевой корабль, Антонио. Сам знаешь, что это означает. Где-то на борту должно оставаться оружие. Их оружие!
Вай уже в третий раз приближалась в многоцелевом летательном аппарате к инопланетному кораблю. Максимальное время, которое каждый мог провести на его борту, не превышало двух часов. От гравитационного поля ломило мышцы, а два часа были равны по нагрузке суточному марш-броску.
Шуц и Карл никуда не ушли от шлюзовой камеры: они по-прежнему прозванивали кибермышей и расшифровывали их программы. Это было самое многообещающее направление работы: овладев языком программирования инопланетян, они смогли бы получить ответ на любой вопрос, касающийся корабля. В том случае, конечно, если существовала общая сеть управления… Но Вай не сомневалась в этом. Слишком много систем было задействовано: атмосфера, энергия, гравитация.
Тем временем остальные обходили корабль. Его схема уже была записана в мозгу Вай и дополнялась всякий раз, когда кто-либо из спутников возвращался. В узкой части клиновидного обломка могло насчитываться до сорока палуб, поэтому до дна было еще очень далеко. В некоторые зоны невозможно было проникнуть: там, видимо, располагалось оборудование. Марк руководил поиском генератора, исследуя главные силовые линии корабля магнитными сенсорами.
Вай брела за Романом, двигавшимся вдоль трассы кабеля в коридоре восьмой палубы.
— Тут столько ответвлений! Прямо рыбья кость какая-то! — пожаловался Роман, остановившись в том месте, где от главного кабеля ответвлялись пять второстепенных. Он провел по стене сенсорным блоком. — Сюда!
Роман свернул в другой коридор.
— Впереди лестница номер пять, — предупредила Вай, мысленно сверившись со схемой.
На восьмой палубе кибермышей оказалось больше, чем на других: за Романом и Вай следовало больше тридцати штук, создавая сильную рябь на полу и стенах. Вай заметила, что чем глубже они опускаются во чрево корабля, тем больше становится мышей. Впрочем, уже после второго посещения она перестала обращать на них внимание. Секции по бокам коридоров ее тоже не интересовали — все они были пусты.
Роман остановился на первой ступеньке винтовой лестницы.
— Лестница ведет вниз, — передал он.
Спускаться тоже было тяжело. Гравитационный спуск облегчил бы задачу, но ничего подобного на корабле не оказалось.
— По-моему, Марк прав: «тарелка» — это действительно аварийный маяк, — передала Вай. — Сколько ни размышляю, не могу найти другой причины, чтобы затевать такую грандиозную стройку.
— Марк всегда прав. Это, конечно, тяжело выносить. С другой стороны, поэтому я с ним и летаю.
— Я не могла с ним согласиться, потому что меня поразила степень их веры.
— Объясни.
— То, как свято эти инопланетяне верили в себя. Прямо дрожь пробирает. Люди совсем не такие. Ты только представь: даже если до их родной звезды всего две тысячи световых лет, то как раз столько времени и будет добираться туда сигнал маяка. И тем не менее они послали его, убежденные, что найдется кому принять сигнал и прийти на помощь. А как поступили бы мы, если бы «Леди Макбет» потерпела аварию на расстоянии тысячи световых лет? Как ты думаешь, был бы смысл посылать Конфедерации сигнал бедствия и уходить в «нулевое время», чтобы дождаться помощи?
— Если их технология настолько долговечная, то и цивилизация может протянуть столько же.
— В нашей технике я не сомневаюсь, но цивилизация крайне неустойчива. По-моему, Конфедерация не проживет тысячи лет.
— Эдениты, например, никуда не денутся, все планеты тоже, по крайней мере в физическом смысле. Некоторые общества достигнут, вероятно, уровня развития кинтов, другие, наоборот, вернутся к варварству. Но принять сигнал и прийти на выручку кто-нибудь да сможет.
— Ты неисправимый оптимист!
Спустившись на девятую палубу, они наткнулись на глухую стену.
— Что за чепуха? — возмутился Роман. — Если дальше ничего нет, зачем здесь лестничная площадка?
— Это изменение, появившееся после аварии.
— Возможно. Но зачем изолировать целый отсек?
— Понятия не имею. Хочешь продолжать спуск?
— Обязательно. Ты сама назвала меня оптимистом. Меня не пугают призраки, населяющие подвал. Тем более что они обычно живут на чердаках.
— Лучше бы ты не упоминал призраков. Десятая палуба тоже оказалась изолирована.
— Еще одна палуба — и у меня отвалятся ноги, — передала Вай. — Ладно, последняя — и назад.
На одиннадцатой палубе обнаружилась дверь — единственная закрытая на весь корабль. Вай дотронулась до лунки, и дверь исчезла. Вай сделала шаг вперед, сфокусировала окуляры.
— Вот это да!.. — задохнулась она.
Девятая и десятая палубы были разобраны, чтобы получить свободное пространство, по размерам подобное громадному собору. В центре помещался «алтарь» — непонятная конструкция из матового материала диаметром восемь метров и с отверстием диаметром пять метров. Больше всего это походило на гигантский пончик. Воздух вокруг был полон непонятного сиреневого сияния. «Пончик» возлежал на пяти изогнутых подпорках высотой четыре метра.