Не помнишь?
- Так ведь... Так ведь меня Мастера не кусали. Ты сам сказал... - что-то завозилось у меня за спиной и меня посетило довольно странное чувство, мне очень хотелось повернуться и в то же время становилось жутко от одной только мысли о том, что я могу там увидеть.
- Сказал... Но вдруг я ошибся? - Он выдержал паузу, а затем устало бросил, обращаясь куда-то за мою спину. - Оставь, Марта, я шучу.
Шутит!
Я резко обернулся, насколько это можно было сделать с разорванной ногой, которая давала о себе знать.
И ничего.
Только что-то неясное, взлетевшее к потолку. Так, тень и ничего больше. Только очень быстрая тень и как будто резиновая. Словно не взлетела она к потолку и не прыгнула, а втянулась туда, ну сократилась, как резинка. Хлоп, и как не было! Ну и ладно...
Либер тем временем в последний раз погромыхал чем-то в печурке и сел на ящик с очень удовлетворенным видом. Его настроение на глазах улучшалось. Ну странный старик, честное слово!
- Да, - удовлетворенно прошептал старик. - Ночь скоро закончится. Солнце взойдет.
Во выдал! Я даже поперхнулся. Какое солнце?! Где он его видел? Впрочем он-то наверное и видел. И вероятнее всего помнит. Я же помню. Правда, это было давно. В детстве оно было теплым, незлым. Хотя родители гоняли меня с солнцепека...
Черт! Правду говорят, что там, где этот Либер, сплошная дьявольщина творится. Вспомнил... Родителей. Ведь зарекся же, не вспоминать. Ни к чему это... О чем это я? Ах да!
Солнце... Только потом на него стало опасно выходить. Ну там радиационное заражение и все такое... Потом я в шахты ушел, и мне это солнце вообще по фигу стало. Так в шахтах и сидел до самой войны.
Солнце. Какое теперь солнце!? Так, посветлеет чуток, да и все. Ни тепла тебе, ни света. Чего это Либер так расчувствовался по этому поводу? Спросить?.. Нет, пусть себе тащится, что мне жалко. Или...
- А что Солнце? От него толк какой тебе есть? - все-таки я его спросил.
- Тебе лет сколько? - Либер посмотрел на меня с невыразимой жалостью.
- Ну... Ну сорок пять. Было. Пока считал.
- Это значит ты двадцать лет назад с Солнцем распрощался... - грустно сказал Либер.
- Ну около того... Я в семнадцать в шахты ушел. Я шахтер, - сказал я и приготовился к ругани, потому что на Охраняемых Территориях шахтером быть как-то не в дугу.
- Шахтер... - медленно проговорил Либер. - Так ты под землей сидел. Значит и Солнца не помнишь... Совсем.
- Почему, помню, - странно, но мне показались обидными слова Либера, хотя в них была значительная доля истины. - Оно... Высоко и свет дает. И еще под ним нельзя долго находиться. Потому, как ожог можно получить и рентген нахвататься. Ну и тепло, конечно... Как...
Я не смог подобрать подходящее сравнение. Наверное, Либер был прав и я уже ничего не помню о том, что было до войны. До того как стало холодно и мир погрузился в сумерки. Наверное, Либер был прав, но мне почему-то страшно захотелось переубедить его, доказать, что я еще помню тот мир и его тепло, цвет... Вот только на ум не приходило ничего, кроме окриков родителей на счет ожогов и рентген, да наглая харя бригадира в сыром и невероятно тесном штреке. Я замолчал. Мне вдруг стало стыдно. Впервые за много-много лет.
Либер очень внимательно смотрел на меня.
- Не можешь? - вдруг спросил он.
- Что?
- Не можешь вспомнить, - он сказал это так утвердительно, что мне не захотелось спорить.
- Не могу...
- В том-то и дело... Солнце теперь это только миф. Просто легенда. Красивая и нереальная. Все, что ты можешь вытащить из глубокого подвала своей памяти, так это слабые отблески чего-то большого, теплого и яркого. Но ничего конкретно. Твоя память высосана до дна, как те, кого Они бросают вокруг своего логова...
- Вампиры?
- Да... Тех, кого не тронули Мастера, высасывают до дна низшие. Досуха. И выбрасывают. Бывает, что вокруг логова набросаны целые горы обескровленного мяса. Их ведь много, каждый хочет есть. Так и твоя память, она обескровлена, и то, что ты принимаешь за свои воспоминания, это лишь призрак, который шляется в твоей голове. Призрак настоящей памяти. Неприятно, правда?
- Да. Неприятно... - все пространство вокруг вдруг стало промозглым и холодным, страшным и каким-то неуютным.
Огонь перестал, весело потрескивая, играть на стенах и теперь зло сиял кроваво-красным, полумрак вокруг меня медленно оживал.
- Либер... - тихонько позвал я.
- Хорошо, что люди еще не разучились бояться, - невпопад произнес Либер.
И тут что-то случилось. Что-то за окном. Я вскочил от неясного предчувствия... Там, на промерзшей улице без названия, стало чуть светлее. Стало... Появился цвет. На миг. Серый и тусклый стал... Как же это?.. Стал чуть розовым!
Я быстро, насколько позволяла стреляющая болью нога, поспешил к окну. Наткнулся на ящик, едва не упал... Но было уже поздно. И я знал, чем-то внутри знал, что это был не просто огонь.
- Понимаешь теперь? Восход.
Солнце, каким бы далеким оно ни было, по-прежнему служит человеку.
Правда, только потому, что человек просто оказался не в состоянии изгадить и его.
Я молчал. Сложно говорить с человеком, когда большая часть его слов остается для тебя какой-то тарабарщиной, сказанной на вроде бы понятном, но вместе с тем совершенно далеком от тебя языке. Наверное, это все потому, что я шахтер. И ушел в шахту, когда мне было только семнадцать.
- Либер, а сколько тебе лет?
- Спросил я.
- Много... - Либер задумался.
- Много.Когда я бросил их считать, мне было... Когда случилась война.
Он усмехнулся.
- Случилась война, - повторил Либер. - Само по себе забавно.
- А ты правда был военным? - спросил я, не зная, как отреагирует Либер.
- Правда, - он отреагировал на удивление спокойно, на мой взгляд он должен был, как минимум, меня обматерить, а как максимум... страшно подумать. - Только я был другим военным. Тебе, конечно, этого не понять, но я был другим военным. Да и вообще, устал я это объяыснять каждому встречному... Тут у меня свои правила. Я сплю днем. И тебе советую. Ты отсюда не выйдешь еще некоторое, довольно длительное время.
Я почувствовал себя нехорошо.
- Почему?
- Почему? - И Либер коротким, незаметным движением бросил в мою сторону маленький камешек. Откуда он только у него взялся... Попал он точно в раненную ногу, точно в забинтованную ее часть.
- Вот поэтому ты отсюда и не выйдешь, - спокойно произнес Либер, глядя на мои корчи. - Прости, я сделал тебе больно, но такой урок гораздо нагляднее и доходит быстрее, чем бесконечные разговоры о вампирах и твоей ране... А я хочу спать.
- А поесть?
Либер задумчиво почесал щеку, снял колпак, который оказался при ближайшем рассмотрении капюшоном, очень рваным и грубым, а затем взял специальную лопаточку и вытянул из печурки банку... Консервы.
У меня даже руки задрожали... Настоящие консервы. Если вы весь последний месяц питались травой-живучкой и изредка вам попадалось мясо весьма сомнительного происхождения, вы меня поймете. Консервы это то, ради чего иной раз могли и черепушку проломить. Это валюта, которая никогда не опустится в цене.
Либер бросил баночку на ящик, который служил ему столом, коротко вздохнул и достал из складок одежды довольно длинный и блестящий нож. Как он его в таком состоянии продержал, непонятно. У всех кого я видел, ножи ржавые, почти гнилые.
А этот... Точно говорят, что он раньше военным был. Эта мысль еще раз пронеслась в моей голове, когда я увидел, как Либер одним неуловимым движением вскрыл банку и толкнул ее в мою сторону... Затем спрятал нож и в его руках появилась вилочка. Я уж и забыл, как эта штука выглядит. Вилочка! Не вилка, а маленькая вилочка... Впрочем, Либер - это легенда. Ему позволено все.
Я ждал, что он съест часть сам, а остатки отдаст мне, но он воткнул вилочку в благоухающее мясо, коротко буркнул : "Ешь..." И ушел куда-то в лабиринт ящиков.
Завозился там, устраиваясь на ночлег. Оставив меня один на один с банкой великолепных консервов... Мясо.
Это действительно был склад. И довольно большой. Поев, я осторожно начал исследовать то место, где я очутился. Я перебирался от одной горы ящиков к другой.
Поминутно оглядываясь и стараясь не переносить весь вес тела на больную ногу. Где-то в полумраке этого склада жила таинственная Марта, которую я даже не смог рассмотреть и не представлял себе, как она может выглядеть. Зато она вероятно видела меня отллично и по-своему играла со мной в прятки. Я несколько раз слышал ее передвижения в непосредственной близости от меня. То за очередным поворотом, то сзади. Один раз я даже видел что-то быстрое, которое пронеслось через проход между штабелями ящиков в нескольких метрах от меня. Это было страшновато, но, как я понял, Марта полностью подчинялась Либеру и без его слова и волоска на моей голове не тронула бы. Это кое-как успокаивало, как успокаивал сиплый храп Либера, раздающийся откуда-то из центра огромного складского лабиринта.
Самое интересное, что это был очень большой склад и на удивление целый. Тут были целы стены и крыша. И внутри царил порядок. Как до этого склада не добрались охотники, я просто не понимаю. Целое здание, да еще таких размеров не могло не привлечь внимания. Только опасность нападения могла отпугнуть голодных и оборванных охотников, которые днями и ночами рыскали по всем территориям в поисках пищи, незараженных резервуаров и, может быть, оружия. Оружие, конечно, штука вообще редкая. Его можно встретить только в таких вот местах, чудом переживших войну. И те двадцать лет сумрака, что последовали за ней.
Зимы не случилось, хотя до войны нам все время говорили, что будет зима, холодно, и солнца не будет видно из-за каких-то там бомб... Враки это все! Зимы как не было, так и нет. Только непроходящая сырая и холодная осень. Правда, про солнце они не соврали, его действительно нет. Ну почти нет. Так, что-то там видно... Но зато нет разницы между ночью и днем. Ночью что-то светится в небе. Наши очкарики из Охраняемых Территорий говорят, что это "... радиоактивное свечение верхних слоев атмосферы." Лейбниц кормит нескольких очкариков, они лечат его вечный триппер. Говорят они докторами до войны были или учились на докторов... Не знаю. С ними поболтать интересно, особенно когда они одни, без Лейбница. Так наши очкарики говорят, что зимы нет из-за других бомб, которые были придуманы так, чтобы воздух не засорять. А только людей...
Интересно, что в этих ящиках. По тому, как легко отдал Либер мне банку с драгоценными консервами, я понял, что она у него не последняя и достать другую для него проблемы не составляет... Что же в ящиках?
Мои исследования стали более планомерными. Теперь я знал, что искать. Я искал что-нибудь, чем можно вскрыть ящик. Ну там монтировку или ломик...
И нашел. Как раз рядом с открытым ящиком. Таких ящиков по всему складу было не считано. Весь склад был забит ими едва ли не под самую крышу. Только обнаружив этот ящик, я понял, в какое место я попал. И чем владеет тот, кто владеет этим складом. О таких местах рассказывают сказки. Склад был доверху набит продовольствием и водой. Этим можно было кормиться в течение года всем Охраняемым Территориям.
И этим владел один только человек.
Я задрожал... Кинулся куда-то в переходы между ящиками. Ящиками с самым дорогим содержимым на планете, с едой.
Что делать? Надо же что-то делать! Ведь надо! Или нет? Привести сюда людей? Так ведь я не знаю, где это находится. Или знаю? Я запомню дорогу. И приведу сюда охотников... И Лейбница.
Я остановился. И так же резко остановились мысли в моей голове.
Лейбница я сюда хотел приводить меньше всего. Потому что даже я знал, что получится, когда Лейбниц завладеет этим складом. Именно Лейбниц завладеет, а не население Охраняемых Территорий. И на этих ящиках будет сидеть его толстая задница.
Проснувшийся Либер обнаружил меня уже спящим.
Близился вечер. И пусть Либер делает что хочет... Я буду спать.
Меня разбудили голоса. В помещении раздавался спокойный и благозвучный голос, который сильно отличался от голоса Либера, хриплого и сипящего. И еще раздавалось глухое рычание, которое затихало только когда Либер прикрикивал:
"Марта, оставь!"
Я прислушался.
- Послушай, - сказал благозвучный голос. - Ты мне скажи, сколько ты еще планируешь быть всем костью в горле?
- К чему этот разговор? Ты уже в который раз спрашиваешь меня об этом. Ты...
- Потому что я хочу понять! - прервал Либера другой голос. - Потому что я хочу понять!! Чего ты хочешь?! Чего ты добиваешься? Какие цели ставишь? Ты ведь и сам не знаешь, чего тебе нужно! Ведь так? Так?
- Это не твое дело... Я свободный человек и могу делать то, что мне захочется.
- Хах. Ты не свободный человек, Либер, ты вообще не человек. Ты просто кость у нас в горле. Глубоко-глубоко засевшая. Тебя просто так не вытянуть... Потому что ты цепляешься за то, что прочней всего держит. За иллюзии! Умершие вместе с прошлым миром, иллюзии.
- Миром, который вы убили...
- Да какая разница!? Мы, вы, они... Убили, сам умер... Так сложились обстоятельства. Так вышло. Какого же черта ты сопротивляешься? Зачем? Ты можешь мне это обьяснить?!
- Я делаю это ради людей. Так поступали мои предки... Всегда.
- Как патетично, - издевательски произнес второй голос, и Марта снова зарычала.- Как патетично! Вот скажи мне, ты сильный боец, мудрый человек, ты тратишь свой талант ради тех, что бродят толпами по этой вселенской помойке?
Так? И ради чего? Ради соблюдения порядка, установленного твоими предками? Это хорошо. Нет, я не издеваюсь, это действительно хорошо.
Но объясни мне, неужели ты считаешь, что этот порядок создавался для них. Ради того, во что они превратились? Я не спорю, сто, двести лет назад они были чем-то. Они были сильны, они доминировали... Такие, как ты, стояли на страже их интересов в нашем балансе, такие, как ты, были в почете. И таких, как ты, убивали, как бешеных собак, сжигая на кострах, вешая, колесуя и просто расстреливая те, кого вы же и защищали. Но и это было хорошо, потому что в этом была красота вашего подвига. Его не смогли оценить. Это было геройство в чистом виде. Но теперь все изменилось. Теперь ты - ничто... Ну, может быть, почти ничто. Конечно, эти жалкие оборванцы все еще почитают тебя, как легенду, как вечного героя, но это лишь отсветы прежней вашей славы, прежней вашей силы, которая веками прикрывала ваш род мистическим щитом. Даже теперь, когда эти недоумки вырождаются стремительней, чем появляются на свет, они все еще готовы растерзать тебя, несмотря ни на какую Легенду! За тот самый ящик консервов, за канистру воды, за одно упоминание о том, что в этот склад можно попасть... Они же дикари, просто дикари... Мир пришел к началу, так зачем же ты продолжаешь хвататься за старое?
Либер помолчал, видимо собираясь с мыслями. Я медленно начал подниматься с ящиков, на которых лежал...
- Ты веришь в судьбу? - спросил Либер.
- Ой, не начинай... Я даже знаю, что ты скажешь. Мол, это твоя судьба, твое предназначение...
- Да, я тут буду не оригинален. Ты даже можешь возразить, что, мол, судьбы нет, и все такое. И ты будешь прав относительно себя или тех, которые шляются по помойкам. Тут вы с Ними похожи. Но судьба редкий дар. Он дается не каждому. И я счастлив тем, что она есть у меня. Тем, что я не похож на пыль на ветру. Жизнь проста, когда есть Судьба. У меня есть путь, по которому, нравится мне или нет, я должен идти. Нет свободы воли, ни у тебя, ни у любого человечка... Это иллюзия. Есть Случай и Судьба. Если одним дается Случай, на всю жизнь. То другим дается Судьба. Тоже на всю жизнь...
- Да, да... Это очень красиво, рассуждать о высоких материях, когда твои реальные доводы шатки и неустойчивы. Это все очень здорово, Судьба, Случай, Иллюзия... Красиво! Но какой тут смысл? В чем практика? А?