В какой раз наградив мир скорбным вздохом, я нехотя принялся за рассказ: "Маг Мобедан стоял на вершине черной башни храма Ахуры и город..."
Признаюсь, способностей к устному изложению у меня прежде не наблюдалось, но сегодня я был в ударе. Из нагромождения бумаг и книг восставали древние стены, в чайных чашках мерцало священное пламя, а в глазах решимость и вера. Всплывали такие подробности, о которых ранее не подозревал даже я сам. Профессор слушал с нескрываемым интересом. Его лицо, как зеркало, отражало перипетии моего рассказа, а когда я дошел до самоубийства Огненной Девы, он, как мне показалось, прослезился - сила слова неизмерима.
-...умер огонь, умер храм. Это трагическое событие произвело неизгладимое впечатление на жителей города. Многие покончили с собой, ибо что им жизнь? Когда уходит вечное, бессмысленно временное. Все свершается по воле Всевышнего. Как писал поэт: " Была б на то господня воля, не отдали б Москвы..." - с пафосом, стыдливо прикрывая иронией свою сентиментальность, окончил я рассказ и умолк опустошенный.
- Причем здесь Москва? - спросил Эльдар.
Я всегда подозревал, что он напрочь лишен художественной культуры.
- Ничего ты не понимаешь, - махнул я рукой, - здесь необходимо подчеркнуть фатальность события. Что? Тебе не нравится Лермонтов?
- Нравится, но-о...- засомневался он.
- Это замечательно! - восторженно воскликнул профессор.
Я удовлетворенно кивнул - дать иную оценку моему таланту было бы несправедливо.
- Изложение, признаюсь, оставляет желать лучшего, но поразительно, просто поразительно! - продолжал восторгаться профессор. - Но многое странно... Я полагал, мой друг, что в Вас пробудилась наследственная память, но тогда, несомненно, вы отождествляли бы себя с каким-нибудь конкретным персонажем вашего повествования. Здесь же... то вы описываете восприятие жреца, то осаждающего город неприятеля, и что совсем непонятно - Огненной Девы.
- Так что, я лгу!? - воскликнул я, краснея от возмущения.
- Что вы, молодой человек! Ваш рассказ чрезвычайно ценен для науки, чрезвычайно. Но не в плане сказочной истории, а в разрезе фактического общения с чылдагчи. Все факты свидетельствуют, что мы имеем дело с последовательницей древнеиранского религиозного культа, возможно зороастризма. Упомянутое вами имя "Ахура Мазда", что буквально означает "Господь Мудрый", являлось обозначением верховного и единственного божества этой религии. Ваше встреча с лицом, практикующим его культ, сама по себе может считаться сенсацией местного значения, ибо полагалось, что в нашем регионе эти корни напрочь утеряны. Но более важно то, что имеет потенцию мирового открытия. Дело в том, что зороастризм как религия практически мертв. Современные его последователи немногочисленны и они, более, чем на половину, потеряли древние знания.
- Простите, ваши слова лишены для меня всякого смысла, - извинился я, с ужасом осознав, что дядя моего друга относится к тому ответственному типу людей, которые считают святой обязанностью поделиться ношей своих знаний с ближними, независимо от их желания.
- Не думаю, - покачал головой профессор, - дело в том, что мы пользуемся разной терминологией. Вам, наверное, было бы проще называть их огнепоклонниками. О них-то вы несомненно что-то знаете и наверное посещали их прекрасно сохранившийся храм на окраине города. Кроме этого вы, несомненно, слышали об Авесте - священной книге зороастрийской религии. Кстати, о ней очень любят упоминать наши модные астрологи.
- Представления достаточно общие, - признался я, тяжело вздохнув, - но все-таки, возвращаясь, как вы выразились, к "сказочной истории", она ведь не могла взяться ниоткуда!
- Я как раз таки и подхожу к этому вопросу. Причина вашего сна вполне может стать мировым открытием. Имя ему "Хаома".
- Хаома, - бессмысленно пробормотал Эльдар, уже достаточно утомленный нашим разговором.
- Это напиток, применявшийся древними жрецами при служении литургии символически что-то вроде церковного вина в христианской евхаристии. Он имеет индийский аналог, именуемый "сомой". Секрет его приготовления считается утерянным, хотя современные последователи зороастризма изготавливают нечто близкое к нему.
- А что же он все-таки из себя представляет? - живо заинтересовался Эльдар, неравнодушный ко всякого рода "эликсирам", принимаемым вовнутрь.
- Хаома производила одурманивающее, галлюциногенное воздействие, думаю аналогичное эффекту от наркотика типа ЛСД. Этим, скорее всего, и объясняются ваши "потрясающие" видения, - объяснил профессор.
- На анашу похоже? - попробовал уточнить Эльдар.
- Позвольте, - возмутился я, проигнорировав зарождающийся научный интерес моего друга, - так вы полагаете, что моя история наркотический глюк?
- Как вам сказать... Подробно о хаоме говорится в части Авесты именуемой "Яшта о хаоме". Из нее можно заключить, что напиток инвертировал впечатление употреблявшего его человека, так сказать, нарушал пространственно-временное восприятие, - пространно ответил профессор.
- Итак, подобное мог бы рассказать любой наркоман...- раздраженно проговорил я, упершись глазами в подрагивающие руки старика.
- Что вы... Такое могло привидеться только индивиду с развитым воображением и интеллектом, - мягко, вкрадчивым голосом ответил он, беззастенчиво апеллируя к моему честолюбию. Потом профессор потупил взгляд и нерешительно сказал:
- У меня к вам немного странная просьба... Не будете ли так любезны, показать мне ваш живот...
Я тяжело посмотрел на Эльдара, ибо во мне нарастала неприязнь к общению с его родственниками, но в ответном взгляде была такая мольба, что мне пришлось снисходительно кивнуть и обнажить требуемую часть своего тела.
- Поразительно! - воскликнул профессор, - Это же... родимое пятно... Это же...
То ли от избытка чувств и переполнившего его восторга, то ли от неожиданно пришедшей мысли, он замолчал и только широко открытые глаза с неправдоподобно увеличенными зрачками говорили о силе эмоций, бушующих в его душе. Родимое пятно у меня действительно странное, но никогда не думал, что его созерцание может привести человека в экстаз.
- Что с вами? - обеспокоено спросил Эльдар.
- Да нет, ничего, - неожиданно смутился профессор, побледнел и мелкие капельки пота выступили на его лбу.
- Вам плохо? - поинтересовался я, заинтригованный происходящим.
- Нет, нет, хорошо, - покачал он головой и сказал кому-то, быть может себе, - Хватит... хватит молчать...
Профессор одним глотком допил уже остывший чай и с какой-то решимостью в глазах, вовсе не подходящей к моменту, объяснил:
- Понимаете, Тим, вы могли бы произвести сенсацию в научном мире. Ваше родимое пятно имеет форму креста.
- Верно, - согласился я, ощущая, что после этой встречи слово "сенсация" будет вызывать у меня аллергическую реакцию.
- Дорогой друг, появись вы лет сорок назад... - профессор выдохнул воздух и всплеснул руками. Помолчав, он продолжал:
- Мой учитель Хмельницкий Борис Анатольевич перед смертью передал мне слепок с глиняной таблички, найденной им при раскопках на территории... Впрочем, где, не имеет никакого значения. Сейчас... Подождите.
Профессор вскочил, стрелой вылетел из комнаты и также стремительно возвратился, потрясая пожелтевшим листом бумаги.
- Послушайте!
" Во имя богов.
Господь наш Мудрый, сотворил мир этот. Цель одна была в том: деянием хотел решить он извечный вопрос: Добро или Зло истина? Назначил он срок этому миру и дал твари каждой, ее населяющей - рыбе в воде, зверю на земле, птице в небе - право сделать выбор между добром и злом. Но оказалось, нет добра и зла в том мире. Тогда создал он человека по образу и подобию своему и дал ему то же право. И в конце времен все взвесится, и истина будет непререкаема. Но Ахриман, враг света, послал ангелов тьмы в конечный мир, желая склонить чашу весов. Прознав про то, ибо что скрыто от Господа, сотворил Господь наш ангелов света и послал их в сотворенный мир, дабы пришло все в равновесие. И были они, как люди, и были они смертны, но каждый в роду их был слугой Господа, стражем справедливости. И вот придет срок, подоспеет конец времен. Тогда слуга Ахуры солнценосный встанет против Ангелов тьмы в последний раз и сам исчезнет, дабы ничто нечеловеческое не вмешивалось в последнее время земного. Да будет так!
Окончено в здравии, радости и спокойствии."
- Невероятно, - пробормотал профессор, окончив чтение, - потрясающее совпадение, - он замолчал, растерянно посмотрел на нас и продолжал. Знаете, ко мне таблички попали при странном стечении обстоятельств. Подумать только, прошло столько лет. Казалось, все забыто, почти прощено, но вдруг... Разве это не искушение?
Мы с Эльдаром переглянулись.
- Что вы имеете ввиду, дядя? - спросил мой друг с недоумением.
Старик молчал, медленно раскачиваясь из стороны в сторону.
- Получается, я тот самый Ангел Света? - поинтересовался я, желая вывести его из состояния прострации.
- Судя по реакции чылдагчи и тексту, да, - кивнул профессор, встрепенувшись.
- Ну тогда я сам Господь Мудрый, - усмехнулся Эльдар.
- Который ездит на "запорожце", - добавил я, отбив у него всякую охоту насмехаться над моим происхождением.
- "Слуга Ахуры солнценосный...", - смачно повторил дядя Эльдара, м-да, крест - древний знак Солнца. Знак Солнца и жизни.
- Кто бы мог подумать, - пробормотал я, задумчиво взирая на ученого собеседника, но старый иудей нашептывал мне на ухо: "Беги от святого глупца и порочного мудреца. Беги от..."
- Конечно, не стоит к этому относиться серьезно, - охладил профессор мое нарастающее ангельское самосознание, - но для науки откровения вашей знахарки были бы бесценным даром. Они бы встряхнули научный мир не меньше, чем поимка Лох-Несского чудовища. Боюсь, правда, мы не встретим понимания с ее стороны.
- Наверное, - согласился Эьдар и взгляд его недобро остановился на мне, - но если Тим произвел на чылдагчи такое впечатление, может быть он сможет и разговорить ее?
- Знаешь, Эльдарчик, я сам об этом подумал, - признался ему дядя.
Мое мнение этих двоих уже не интересовало. Яблочко от яблони...
- Извините, но мне пора идти, - решительно возразил я, поднимаясь.
Эльдар грустно посмотрел на меня и сказал:
- Да, дядя Рза, мы уже наверное утомили вас. Выберем день...
- О чем ты говоришь! Вы нисколечко мне не наскучили. Наоборот. Я горю весь. Я пылаю от страсти. Это же неразумно откладывать! - почти завопил профессор.
- Может быть, действительно, сегодня попытаться, - неуверенно предложил Эльдар. - Как ты на это смотришь, Тим?
Я хранил скорбное молчание, и мой друг поспешно расценил его как согласие. Профессор засуетился, засобирался, но я был отомщен, когда он наотрез отказался ехать на "Запорожце".
- Более всего предпочитаю общественный транспорт, как средство активизации философии бытия, - объяснил он.
- Я возьму такси, - предложил Эльдар и побледнел, то ли от храбрости, то ли от осознания предстоящих трат.
Всю дорогу профессор бормотал о научном зуде, научном желании и научном нетерпении... пожалуй, им не был упомянут только научный оргазм. Так что конечный пункт нашего пути я воспринял, как землю обетованную. Мы вышли из машины и Эльдар, махнув рукой на все, попросил водителя подождать.
Перед тем, как войти в дом, профессор, как волшебник выудил из кармана диктофон и проверил его работоспособность.
- Как говорили древние, прежде чем позаботиться о себе, позаботься о своем оружии, - сказал он важно.
- Вы уверены, что сделали верный выбор? - улыбнулся я.
Профессор не ответил и мы вошли в дом. Эльдар проявил чудеса дипломатии, уговорив все еще многочисленных посетителей пропустить нас вне очереди. Потом распахнулась дверь, и я снова встретился с тем, что не может человеку доставить счастья. Никак не может...
Во взгляде старой женщины не было ни удивления, ни радости, ни тем более страха. Его спокойствие смущало и не располагало к чему-либо, но я уже был рабом обстоятельств.
- Я, слуга Ахуры, - торжественно провозгласил я, - хочу, чтобы вы рассказали мне и моим друзьям о моих прежних собратьях, об Ахуре и священном ритуале.
Эльдар перевел мое требование. Чылдагчи внимательно посмотрела на меня. Мудрость взгляда обратилась пустотой безразличия. Женщина тихо сказало что-то.
- Она говорит, что видит тебя впервые и ни о каких слугах Ахуры не знает, - перевел Эльдар.
- Как так?! Я - слуга Ахуры! Я был здесь! Я пил Хаому!
Чылдагчи закачала головой.
- Она говорит, что многие бывают у нее. Она просит нас уйти, так как ее ждут люди... - объявил Эльдар приговор нашей затее и помрачнел.
Помощница чылдагчи открыла дверь.
- Но мы не можем уйти вот так вот, просто! - воскликнул профессор. Понимает ли эта темная женщина, что сейчас другие времена! Наука...
Но "темная женщина" это понимала и даже я в следующей ее фразе уловил слово "полиция". Нам ничего не оставалось как попрощаться, но когда мы выходили, старушка сказала что-то вслед.
- О чем она в конце? - поинтересовался я, когда мы садились в ожидающее нас такси.
- Когда сражаются Боги - смертные молчат, - ответил Эльдар, и мы почему-то одновременно посмотрели на профессора. Вид его был удручающим испарилась энергия, истлел темперамент. Мне сделалось жаль его, как жаль любого другого, чей бог требует жертв, и кто не видит ничего, кроме жертвенника этого бога.
- Жаль, что так получилось, - извинительно пробурчал Эльдар.
- Если Господь существует, он против меня, - печально заключил профессор.
- Кстати, - вспомнил я, не позволяя ему углубиться в самоистязание, Вы прокомментировали мою легенду с материалистической точки зрения, но ничего не сказали о ее этнографической подоплеке.
- Не хотел вас огорчать, молодой человек, но легенда ваша давно известна. О Девичьей Башне - символе нашего города, а именно ею является то массивное сооружение с семиогненной вершиной, описанное вами, сложено множество сказаний. Скорее всего, вы где-то что-то слышали, а хаома сделала свое, так сказать, изменила пространственно-временное восприятие.
- Клянусь, что прежде я ничего не знал об Огненной Деве, запротестовал я .
- Как писал Ульям Джемс, забывание - неотъемлемое и весьма полезное свойство человеческого мозга.
- Тогда, как вы можете объяснить тот факт, что окончание моей истории можно соотнести с зачитанным переводом, со мной непосредственно?
- Что, собственно говоря, вы имеете в виду?
- Тот момент, когда Огненная Дева возложила руки на голову мальчика и возвестила, что каждый мужчина через женщину в его роду будет слугой Ахуры.
- Саошьянтом, - задумчиво произнес профессор.
- Да, именно ! Заметьте, что отец моей мамы принадлежал к древнему роду, живущему здесь испокон веков. Следовательно изложенное не только сказка! - выпалил я.
- Это не просто сказка, это цепь совпадений, - пробормотал профессор.
- Кстати, кто такой "саошьянт"? - спросил Эльдар, забыв старую поговорку, что посеявший ветер пожмет бурю.
- Саошьянт это тот, кто явится, чтобы спасти человечество. Тот кто свершит последнюю Ясну и принесет последнюю жертву. Тот кто будет судить и взвешивать. Он придет не один... Впрочем... Зороастрийцы очень трепетно относятся к слову "саошьянт". Он для них мессия, который должен явиться трижды через равные промежутки времени и последний раз в конце времен. Поэтому мой текст является абсолютным апокрифом, да и ритуал поклонения, описанный вами, совершенно не похож на традиционное зороастрийское богослужение. Только манипуляции с поясом напоминают что-то...
- Чрезвычайно интересно, но не совсем понятно, что вы хотите сказать.
- В этом нет ничего сложного. Я всю свою жизнь только и делаю, что перелистываю пыльные, никем не читаемые книги и размышляю. Понимаете, картина религиозного учения огнепоклонников в дошедшем до нас виде не отличается особой полнотой. Как вы, не сомневаюсь, представляете себе, в то отдаленное время каждая религия была раздроблена на секты, ереси. Каждый человек мог молиться многим богам. Религия Ахуры, к сожалению, не избежала подобной участи. Знаете, Тим, мне моментами кажется, что при определенном подходе она в некоторых своих проявлениях могла бы стать объединительной силой для всего мира.