— Остановитесь! Несчастные безумцы! Вы же уничтожите корабль! Ступайте к шлюзовой камере. Я встречу вас там!
Но они уже проломили дыру и в облаке ледяных игл ввалились в рубку. Он успел лишь прохрипеть: «Вы сгубили экспедицию…» и упал замертво.
Глава 16
Он очнулся на полу рубки. Со стоном повернув голову, он увидел возле левой руки — с закатанным рукавом рубашки — пустую ампулу из-под продитола, а под щекой — сложенную куртку. Еще один взгляд — на хронометр — помог сориентироваться во времени. Утро. Постепенно он вспомнил, что случилось здесь накануне, и удивился собственному самообладанию: значит, все-таки успел сделать инъекцию, чтобы снять наваждение.
Внезапно он чуть не подпрыгнул от неожиданности — возле него раздался спокойный, ничуть не изменившийся за это время голос брата:
— Пришел в себя? Вот и хорошо. Как ты себя чувствуешь?
Райн поднял глаза в направлении голоса — так и есть, Джон. Брат ласково усмехнулся и протянул лежащему руку:
— Вставай, бедолага!
Райн все еще не может прийти в себя от удивления.
— Как тебе удалось проснуться, братишка? Вот это сюрприз!
— Скорее всего, это сделал компьютер. В его программе, вероятно, заложена такая возможность — на случай каких-нибудь непредвиденных обстоятельств. Современная техника все-таки! Ты не представляешь, как я рад! Только теперь я понял, насколько неразумно поступил, взвалив все на себя одного! Самонадеянный осел! Я даже не предполагал, насколько велико перенапряжение…
— Да не переживай ты так! Если хочешь, можешь даже отдохнуть в анабиозе. Я тут управлюсь…
Но Райн поспешно прервал его:
— Я не до такой степени плох, Джон. Поверь. Просто срыв от длительного одиночества. А теперь, когда ты рядом, есть с кем разделить его, да заодно и поделиться заботами. Никогда бы не подумал, что одиночество так чудовищно…
— Он слегка поежился и с трудом удержался от желания оглянуться.
— Безусловно, — кивнул Джон. Он произнес это слово с таким чувством, как будто сам пережил нечто подобное, а потом, желая по-видимому сгладить излишнюю серьезность, добавил: — Не мешало бы свечку поставить во здравие аварийной системы!
— Аминь, — рассмеялся Райн.
Ах, как было бы прекрасно, если бы вместо Джона проснулась Джанет, подумалось Райну. Он отогнал эту приятную мысль: конечно, Джон парень неразговорчивый, но пользы для дела от него значительно больше, хотя…
Стоя за спиной Джона, Райн понаблюдал, как тот умело провел контроль одного из датчиков. Джон полуобернулся к брату и мягко проговорил:
— Тебе, пожалуй, лучше прилечь. Не беспокойся — я управлюсь.
Предвкушая отдых, Райн взмахом руки попрощался со «сменщиком» и отправился в жилой отсек.
Он удобно устроился в постели и еще раз порадовался тому, что одна доза продитола надежно избавила его от галлюцинаций. Однако присутствие Джона вызывало некоторую тревогу.
Райн не знал, догадывался ли Джон о его связи с Джанет. Скупой на слова и несклонный к внешнему проявлению чувств, тот вполне мог затаить обиду, а потом неожиданно проявить ее. Следовало держать ухо востро.
Ему вдруг вспомнилась давняя история, связанная с дочерью Карсона, Сарой…
В свое время и Карсон, и Райн начали постигать азы бизнеса в компании «Игрушки Сондерса». Изучив тонкости профессии, они отделились от нее, образовав свои фирмы — «Игрушки Райна» и «Свет Луны» — и с тех пор стали конкурентами на рынке сбыта своей продукции. Сохранив прежние приятельские отношения, они часто встречались за совместными трапезами, пока этот обычай не канул в Лету. Позже они стали ограничиваться беседами по видеотелефону, но от этого их отношения не стали менее теплыми.
Когда на политической сцене появились Патриоты, Карсон превратился в ярого сторонника нового движения, и с тех пор их встречи приняли эпизодический характер. Однако со временем прагматизм Райна тоже привел его в стан Патриотов, и теперь он чаще виделся с товарищем по партии, хотя больше и не испытывал к нему истинно товарищеских чувств. Чаще всего эти встречи случались на каком-нибудь мероприятии, устроенном Патриотами. И однажды на одном из митингов Карсон появился вместе с дочерью.
За время знакомства с Карсоном маленькая Сара превратилась в яркую красавицу и к двадцати двум годам покорила уже не одно мужское сердце.
В тот период между Райном и Джозефиной «пробежала черная кошка»: нервы Джозефины не выдержали постоянной тревоги за детей и общей непредсказуемости жизни, и она постоянно находилась под воздействием успокоительных средств; а Райна доконали неприятности с фирмой, над которой — как дамоклов меч — повисла угроза экспроприации. Все это, конечно, не способствовало ладу в семье. Именно тогда и появилась Сара.
Однако инициатива более тесного знакомства принадлежала не Райну, а энергичной Саре: она постаралась очаровать старого знакомого отца с первой же встречи.
Местом их свиданий стала недостроенная гостиница, где за чисто номинальную стоимость Райн снимал многокомнатный номер: в то время гостиницы пустовали, поскольку далеко не каждый рисковал — без крайней необходимости — покидать родные стены.
С появлением Сары от депрессии не осталось и следа: в плотских утехах она оказалась пылкой и ненасытной партнершей. Теперь Райну было не до уныния — только бы удалось урвать днем часок-другой для сна.
Свое отсутствие дома он оправдывал необходимостью посещать все мероприятия Патриотов и иногда в самом деле появлялся там в обществе Сары и ее отца.
Через некоторое время Карсон расплевался с Патриотами и стал основателем собственной партии так называемых пустотников, основная идея которой заключалась в том, что Земля не шар, а воздушный пузырь внутри некой тверди. Человечество, по мнению Карсона, обитало не на поверхности сферы, а — напротив того — внутри нее.
Как ни забавно, но ему удалось завербовать порядочное число последователей, разделявших с ним веру в Пустотелую Землю. Сара по-прежнему сопровождала отца на сборища, ссылаясь, правда, не на его слабую голову, а на больное сердце.
Спустя некоторое время «пустотник» Карсон возненавидел Патриота Райна, увидев в нем врага прогрессивных идей новой партии. Это Сара — в перерывах между ласками — и сообщила Райну, добавив:
Теперь он и слышать не желает о тебе, дорогой, так что нам придется расстаться.
— Ты и в самом деле собираешься так поступить?
— Разумеется. Ты знаешь — у него такое больное сердце. Не могу же я лишний раз огорчать его.
— Но ты знаешь и то, что он просто старый дуралей, выживший из ума! Нельзя же всю жизнь потакать его фантазиям.
— Я люблю своего старенького папочку.
— То-то ты постоянно виснешь на нем!
— Я вообще предпочитаю пожилых мужчин, иначе, милый, ни за что не связалась бы с тобой!
От такой откровенности Райн онемел — он искренне любил Сару, а она так унизила его мужское достоинство! Взяв себя в руки, он резко проговорил:
— Язык у тебя как бритва — так и режет по живому.
— Да брось переживать, дорогой. В твоем возрасте ты и молодым можешь дать фору.
— Благодарю за комплимент, — угрюмо ответил Райн. Он налил в стакан воды, понюхал жидкость и с отвращением выплеснул в раковину. — Какая гадость. Наверняка что-то добавляют в воду.
Обнаженная красотка на постели с деланным сочувствием изрекла:
— Конечно, бедняжка. Там наркотики, цианид, что-то для оболванивания мозгов. Ты разве не знал?
— Скорее это напоминает дохлую крысу, — проворчал Райн и принялся одеваться. — Вставай, пора ехать. До комендантского часа всего ничего.
— Разве не хочешь в последний разок… а? Чтобы лучше запомнилось?
— Ты и в самом деле решила поставить крест на наших отношениях?
Как ты можешь так говорить, дорогой? Я ни за что не отказалась бы от тебя, но… Если папа узнает, это убьет его.
— Чтоб он сгинул, старый негодник, — проворчал Райн.
Может, ты и прав, — проговорила любящая дочь, спуская с постели длинные ноги. — Ты отвезешь меня домой?
Так и быть…
Обида на Сару вернула давно забытую подавленность. Только теперь стало ясно, как много места заняла она в его жизни, в поддержании его «эго». От нее он не ожидал подобного удара, особенно в такой неподходящий момент, когда дела фирмы покатились под гору. Но, надо сказать, у него не появилось и мысли о том, что это просто затеянная Сарой игра. В проявлении своих чувств она всегда была предельно честной, и, уж коли решила уйти, так это навсегда. Позднее раскаяние охватило Райна — нельзя было разрешать себе так сильно привязаться к этой девушке.
Они покинули столь памятную ему гостиницу. Закатное солнце освещало одинокую машину Райна и руины зданий на Оксфорд-стрит. Похоже, здесь теперь никто больше не жил, так что объявление комендантского часа выглядело пустой формальностью.
Немного задержавшись возле машины, Райн окинул взглядом печальную картину запустения — результат кровавых бунтов этой зимы.
Выглянувшая из окна машины Сара насмешливо протянула:
— О, да ты, я вижу, романтик?
— Не замечал прежде такого. Я, скорее, прагматик, — ответил Райн, включив двигатель.
— Да нет. Ты романтик, но очень уж эгоистичный, — рассмеялась в ответ Сара.
— Не стоит быть сверх меры жестокой, — процедил сквозь зубы Райн, выруливая на слегка расчищенную от завалов проезжую часть.
— Видишь ли, я не сентиментальна. Это нынче недопустимая роскошь.
— Ты рассчитываешь, что я довезу тебя до Кройдона?
— Само собой! Не заставишь же ты меня топать пешком через зону, облюбованную женоненавистниками?
— Это как понимать? Они захватили весь район?
— Считай, что так. Их мечта — создать в Бэлхэме крошечное государство со своими порядками. Поэтому они убивают любую женщину, которая попадется им в руки. Восхитительно, не правда ли?
Райн мрачно усмехнулся:
— Может быть, они и правы.
— Фу, как грубо! — скривила губы Сара. Помолчав немного, она спросила:
— А не могли бы мы как-нибудь объехать Бэлхэм?
— С тех пор как в Брикстоне размолотили Брайтонскую дорогу, это самый короткий маршрут.
— А если попробовать с другой стороны?
— Видно будет.
Разговор заглох сам собой — картина обугленного почерневшего Лондона не располагала к легкой беседе.
Когда они выехали на дорогу Вексхолл-Бридж и Райн убавил скорость, старательно объезжая ямы, Сара нарушила затянувшееся молчание:
— А ты не подумывал сбежать отсюда?
К горлу Райна подступила тошнота. Сначала он даже не понял причину этого: то ли от боязни открытого пространства, то ли из-за вопроса Сары. Тем не менее он спокойно ответил:
— Интересно — куда? Нигде не лучше, чем здесь. В ответ раздалось многозначительное:
— Конечно.
Райн удивленно покосился на спутницу и пояснил:
— С тех пор как повсюду перестали принимать иностранную валюту, жить за границей стало очень накладно. Да и нет лишних денег на поездку…
— А в это Рождество спрос на игрушки, думается, еще упадет, — проговорила Сара.
Мельком взглянув на разрушенные дома, Райн почувствовал, как в груди поднимается злость на бессердечную девчонку, тем более что она была совершенно права. А та между тем продолжала:
— Как погляжу, и ты, и мой старичок поставили не на ту лошадь. Игрушки! В наше-то время. У моего хотя бы эта его паршивая партия. Во всяком случае, занятия политикой позволят какое-то время продержаться на плаву.
— Возможно, — вынужден был согласиться Райн. Машина въехала на мост. Тот угрожающе заскрипел и зашатался под ее тяжестью. Сара хихикнула:
— И это тоже скоро свалит ветер.
Костяшки вцепившихся в руль пальцев побелели, и Райн проговорил сквозь зубы:
— Лучше помолчи.
— Не надо сцен, дорогой! Это пошло. Ты всегда старался казаться этаким расчетливым малым, который все предвидит и использует малейший шанс в свою пользу. Вот и дохорохорился!
— Да что ты понимаешь, девчонка? Я еще всем нос утру…
Звонко рассмеявшись, Сара спросила:
— Ты имеешь в виду затею с космическим кораблем?
От неожиданности он поперхнулся и невнятно просипел:
— Откуда?..
— Я не такая зеленая, как ты думаешь. Недавно я порылась в твоем кейсе — там много чего интересного! Неужели ты действительно хочешь захватить в Сибири экспедиционный звездолет и вывезти с Земли тринадцать человек? Да он там уже год гниет без дела!
— Корабль в рабочем состоянии полностью готов к полету.
— Они там все перецапаются, а ты — тут как тут, да?
Райн усмехнулся.
— Так вот! Ты, голубчик, еще безумнее, чем мой отец!
На щеках Райна заходили желваки, а Сара, видимо не принимая его всерьез, веселилась от души:
— Вот будет потеха, когда расскажу всю эту чушь приятелям! Они неделю будут меня бесплатно обедами кормить!
В голосе Райна послышалась угроза:
— Не советую тебе, дорогая, кому-нибудь проболтаться об этом!
Девушка повернулась к нему все с той же насмешливой улыбкой на губах:
— Я понимаю, каждый тешится, чем может. Но ты же не умеешь управлять космическим кораблем! Ты хоть подумал об этом?
Райн ответил, словно прочел отрывок из инструкции:
— Корабль имеет автоматическую систему управления. Это последняя разработка человеческой мысли.
— Неужели ты надеешься украсть такую махину?
— Да ничего красть и не потребуется, они сами согласны принять нас.
— Но ведь это так далеко! Разве можно договориться на таком расстоянии?
— Это вовсе не трудно, дорогуша. До сих пор существует такое древнее изобретение, как радиосвязь. Нам повезло. Да и что удивляться: сейчас многие изыскивают возможность сбежать из этого бедлама. Кажется, с человеческой расой покончено…
Потрясенная Сара заглянула в лицо Райна:
— А где были вы? Предыдущие поколения уже видели первые ростки паранойи и ксенофобии, но подлое осторожничанье и чудовищный эгоизм заставили их — и вас! — закрыть на это глаза. А тогда еще можно было как-то выправить положение, чтобы спасти Землю, и мы жили бы сейчас в счастливом обществе, в веке осуществленной Утопии. Но нет — вы и ваши пращуры безответственно создали на Земле ад, а не рай.
Он как-то нерешительно промямлил:
— Ну что теперь говорить: тогда никто не мог… Неожиданно успокоившись, Сара проговорила:
— Не стоит прятать голову под крыло, дорогой: все произошло именно так.
— В ее тоне появилась безнадежность. — А теперь удираете, оставляя нас пропадать в оставленном вами дерьме. Он пожал плечами.
— Ты даже худший дезертир, чем сошедший с ума старик, мой отец. Потому что еще можно что-то сделать. Всем вместе.
Машина ехала уже по Стоквеллу. Солнечный свет почти исчез, но фонари на улице так и не зажглись.
— Это ты так расшумелась потому, что решила бросить меня, верно? — неожиданно спросил Райн.
— Нет, просто к слову пришлось. Ты, конечно, хорош в постели, но твой внутренний мир никогда не интересовал меня.
— Что ж, хоть и за это спасибо. Правда, хорошие партнеры на дороге не валяются — придется тебе поискать.
Она опять усмехнулась:
— Какой ты циник, однако.
— Уж не хочет ли леди здесь выйти? — ледяным тоном проговорил Райн и остановил машину.
Девушка попыталась хоть что-то разглядеть во мраке, а затем повернулась к Райну:
— А где мы?
— Это Бэлхэм.
— Не стоит так шутить, дорогой. Ты же обещал отвезти меня в Кройдон.
— Меня утомила твоя болтовня, дорогуша. Вновь откинувшись на спинку сиденья, Сара улыбнулась:
— Ты больше не услышишь ни слова — только изъявление благодарности на прощанье. В Кройдоне, разумеется.
Но в его мозгу решение уже получило точную формулировку. В сущности, некое движение мысли началось с того самого момента, когда Сара мельком упомянула о его тайне. Он не считал то, что хотел выполнить, преступлением: это был единственно возможный выход из безвыходного положения.