Флат Екатерина
Часть первая
Глава первая.
В академии в последнее время только и было разговоров, что о ‘Ястребе’. Просто пугать друг друга зеленым туманом уже надоело, вот за новые слухи и вцепились так рьяно. Понавыдумывали столько, что без смеха слушать пересуды всезнающих однокурсников я не могла. Мол, и размерами он больше любой из планет, и сияет, как сверхновая при взрыве, и какое угодно расстояние способен преодолеть за долю секунды… Особые фантазеры вообще уверяли, что капитаном ‘Ястреба’ станет уникальная модель андроида с мыслительным центром, во многом превосходящим человеческий мозг. Так и хотелось добавить:
- Ага, и со встроенной кофеваркой.
Самое забавное, что в распускаемый слухами бред верили. Очень точно на эту тему высказался Герк. На днях во время перерыва между лекциями, когда сбившиеся в стайку однокурсники вопили что-то про способность ‘Ястреба’ буксировать планеты, стоящий в сторонке Герк выдал, не обращаясь ни к кому конкретно:
- Ну вот и докатилось человечество… Идиотов принимают даже в листерийскую академию…
Он вообще считал, что имеет полное право идиотами назвать кого угодно. Все потому, что сам обладал интеллектом настолько развитым, что весь лекторский состав перед Герком лебезил. Стоит ли говорить о прямо противоположном отношении однокурсников? Не то, чтобы его презирали. Просто игнорировали. Сначала демонстративно, а потом уже по привычке. Да и наградив Герка умом с избытком, на внешности природа отыгралась. Невысокого роста, полноватый, с редкими рыжими волосами, мертвецки-бледной кожей с контрастом постоянно алеющих щек - он явно не входил в число тех, о ком вздыхают девушки. Если о нем и упоминали, то только в качестве объекта насмешек. Но сам Герк искренне не понимал, почему окружающие не пищат от восхищения его персоной. В остальном же это был вполне адекватный девятнадцатилетний парень. И, что мне очень в нем нравилось, он никого не поучал. Казалось бы, когда у некоторых ума вагон и знаний с избытком, то доставание этим окружающих неизбежно. Герк же в основном молчал. Да и дело было не в скромности, как я наивно первое время считала.
- Хлоя, ну ты сама подумай, - однажды откровенно выдал он, - какой смысл мне распинаться перед идиотами?
Ну а про то, что данным диагнозом он награждал всех подряд, уже упоминалось. Правда, я на правах пусть и не друга, но хорошей знакомой, в свой адрес столь милой характеристики не слышала. Хотя это далеко не гарантировало, что Герк так не думает.
Пересекались мы с ним не только в академии, но и в кругу семьи. Его отец, как и мой, заседал в Сенате. При этом наши родители еще умудрялись дружить. Но даже во время визитов в гости к друг другу все общение сводилось к государственным вопросам.
Вот и сегодня, когда я вернулась домой с занятий, папа меня оповестил:
- Не вздумай вечером никуда сбежать, у нас званый ужин.
- Па-а-ап, ты издеваешься? - взвыла я, не имея ни малейшего желания весь вечер сидеть в прескучной компании. - У меня крайне важные и безотлагательные планы!
- Твой ‘крайне важные и безотлагательные планы’ уж как-нибудь переживет один вечер без тебя, - отец даже не удосужился взглянуть в мою сторону, так что я по-прежнему лицезрела лишь маячащую над монитором его лысую макушку.
Едва я открыла рот для возмущенной тирады, как в папин кабинет впорхнула мама. Вообще ‘мамой’ ее называть можно было только в семейном кругу. На людях же мне подобное обращение категорически запрещалось. То ли мама сама никак не могла смириться с тем, что юность позади и этому имеется неопровержимое девятнадцатилетнее доказательство в моем лице. То ли не хотела, чтобы об этом знали окружающие.
- Пусть все думают, что мы с тобой сестрички, - задорно хихикала она.
Но если уж честно, для своих сорока пяти лет мама выглядела просто восхитительно. Блестящие черные волосы, белоснежная кожа без намека на морщины, стройная фигура и звонкий девичий голос - она действительно могла сойти за мою старшую сестру. Правда, на поддержание своей красоты она тратила часов по шесть ежедневно. И только изредка сокрушалась:
- Кому вообще пришла в голову идея отказаться от совершенствования человеческой природы? Какие такие тут могут быть…как их там…этические соображения, когда речь идет о сохранении молодости?
Далее следовала гневная тирада о несправедливости жизни в общем и дураков в правительстве в частности. Папа, который как-никак в это самое правительство входил, стойко переносил ее критику и, само собой, не поддавался на мамины уговоры выдвинуть законопроект о возможном вмешательстве научных достижений в природу человека. Так что жизнь в моей семье частенько напоминала политические дебаты. Стоит добавить, что отец мой не сомневался, что я пойду по его стопам, причем мое мнение не спрашивалось. Думаю, он бы очень удивился, узнав, что заседать в Сенате, верша судьбы мира, не является моей заветной мечтой.
- Дорогой, - вошедшая мама всплеснула руками, - ты почему все еще здесь?
Наблюдать за ней было забавно и страшно одновременно. Дело в том, что на ее лице никогда не отражались эмоции. Она не хмурилась, не смеялась, да и улыбалась настолько редко, что я могла пересчитать все ее улыбки за последний год на пальцах одной руки. Да и улыбки-то эти на нормальные улыбки не походили. А все потому, что по маминому мнению любая мимика неуклонно вела к морщинам. Даже необходимость разговаривать она воспринимала как неизбежное зло. И в периоды дурного настроения она все снова и снова возмущалась, почему это глупое человечество покоряет другие галактики вместо того, чтобы наконец-то покорить свой бестолковый организм, который мало того, что стареет, так еще и телепатически общаться не хочет. Конечно, идея мысленного общения и мне нравилась, но стоило представить маму еще и неразговаривающей, как становилось не по себе. Она и так из-за этой своей неэмоциональности походила иногда на ходячую статую. Но, как известно, родителей не выбирают.
- А где я должен быть? - изображающий недоумение папа все-таки высунулся из-за монитора.
- Как это где? У нас сегодня такие важные гости, а мы тебе еще подходящий случаю костюм не подобрали!
Спорить в такие моменты с мамой было бесполезно, и сокрушенно вздохнув, мой круглый лысоватый папа поплелся за своей супругой. Уже в который раз я мысленно порадовалась, что мне досталась мамина внешность и папин характер, а не наоборот.
- Хлоя, - уже было ушедшая, мама вновь заглянула в кабинет, - тебя это тоже касается! Бегом к себе!
Меньше всего мне хотелось копаться в гардеробе, дабы угодить маме. Так что в своей комнате я первым делом завалилась на кровать. Переместившийся на потолок экран контактора не меньше минуты демонстрировал абстрактные облачка, пока наконец-то изображение не сменилось на симпатичного кареглазого блондина. Судя по темно-синей форме астропилота, Ормин тоже только вернулся с занятий.
- Привет, красавица моя! - он радостно улыбнулся. - Ты даже не представляешь, как я по тебе соскучился! Чего такая мрачная?
- Да мои родители затевают сегодня вечером очередной прием гостей, так что мне вырваться ну никак не получится, - я вздохнула.
Мелькнувшая на его лице досада снова сменилась улыбкой.
- Но ты же у нас будущий сенатор, вот и привыкай к публике.
- К какой публике, Ормин? Издеваешься, да? - я едва не запустила в экран подушкой. - Наверняка, опять семейство Дафны нагрянет, и Герк с родителями. Я уже их всех видеть не могу!
- Фу, Хлоя, какая ты негостеприимная, - Ормин с деланным укором покачал головой и неожиданно добавил: - А ты в курсе, что сегодня вечером прибывает ‘Ястреб’?
Ну вот. ‘Ястреб’. Опять. Ормина хлебом не корми, только дай на эту тему поговорить. Я, конечно, понимала, что он - будущий астропилот и влюблен в свою профессию до одури, потому и интересуется так рьяно этим якобы уникальным космическим кораблем. Вот только иногда складывалось впечатление, что ‘Ястреб’ его волнует больше, чем я.
Стараясь не показать обиды, я равнодушно произнесла:
- И что? У вас намечается экскурсия?
- Если бы, - Ормин сокрушенно вздохнул. - Простых смертных на борт не допустят. Вот ведь несправедливость! Причем, в полном комплекте прибывает, с пассажирским отсеком.
- Чувствую, неслучайно это совпало с приемом у моих родителей, - задумчиво протянула я, подкидывая подушку. - Похоже, к нам сегодня нагрянет экипаж столь любимого тобою ‘Ястреба’. Ради обычных сенаторских посиделок, мама бы так не суетилась.
- Слушай, здорово как! Так, может, я на правах будущего зятя тоже в гости нагряну? - обрадовался Ормин.
На этот раз обиду сдержать не получилось. Не без оснований опасаясь, что вот-вот наговорю ему гадостей, я просто-напросто оборвала связь. На экране вновь поползли облачка.
- Недоступна, - угрюмо буркнула я, и тут же на сменившемся черном фоне заалел череп с костями. Мелькнула мысль, что надо будет поменять настройки.
Словно прочитав мои мысли, череп на экране залихватски заморгал пустыми глазницами - до меня пытались дозвониться.
- Добрый день! Вы позвонили Хлое Риис, - с писклявой вежливостью разглагольствовала я. - К сожалению, я сейчас не могу ответить на ваш вызов, потому что тихо вас ненавижу. Я все из-за дурацкого ‘Ястреба’, который явно вам дороже, чем я.
Пока я со всей серьезностью размышляла, не завести ли мне действительно такой автоотвечик, череп отморгался и теперь плавал по экрану туда-сюда.
Я еще пару раз подкинула подушку и смилостивилась:
- Па-ап, ну заходи уже давай, больше нечего подслушивать.
- А я и не подслушивал, - тут же честнейшим голосом отозвался папа, открывая дверь. Как он мне однажды сказал, главное качество сенатора - уметь врать так, чтобы все верили. Но то ли из папы был плохой сенатор, то ли я слишком хорошо его знала.
- От мамы сбежал? - я не сдержала улыбки, наблюдая, как папа тихонько притворяет дверь и прислушивается к происходящему в коридоре. Видимо, опасался погони.
- Твоя мама меня когда-нибудь доконает, - возмущенным шепотом отозвался он, доставая из нагрудного кармана платок и вытирая лоб. - И я не подслушивал. Просто ждал, когда ты закончишь разговор. Поругались, да? - отец прошел в комнату и сел на край кровати.
- Да просто достал он уже с этим ‘Ястребом’! Постоянно только о нем и талдычит! - в сердцах выпалила я, зашвырнув несчастную подушку так, что она врезалась в экран на потолке. Череп тут же испуганно заморгал и уполз в уголок.
Сразу почувствовав себя виноватой перед хрупкой техникой, я уже спокойней продолжила:
- Я, конечно, понимаю, что Сенату не от хорошей жизни пришлось рассекретить ‘Ястреб’ и поднять вокруг него такой ажиотаж. Но я уже слышать о нем не могу! Вот угадай, пап, что мы сегодня обсуждали на лекции по основам управленческих решений?
- Управленческие решения? - у отца с угадыванием оказалось туго.
- Если бы! Всю лекцию спорили, может ли ‘Ястреб’ пройти сквозь черную дыру без каких-либо для себя последствий!
- Может.
- Что ‘может’? - я растерялась.
- Ну через черную дыру пройти, - папа взмахнул рукой, видимо, изображая процесс прохода космического корабля сквозь черную дыру.
- Вообще-то это не вопрос был, - я наградила его мрачным взглядом.
- Пусть уж лучше ‘Ястреб’ обсуждают, чем инфекцию, - задумчиво отозвался он.
Я разом растеряла весь боевой настрой.
- Вы все-таки думаете, что это инфекция?
- А в Сенате просто не знают, что и думать, - папа развел руками. - Эту зеленую дрянь невозможно исследовать. На Аллостриф было отправлено пять, ты только представь, пять целевых групп! И никто не вернулся. Связь теряется еще на орбите… - он несколько секунд помолчал и сокрушенно добавил: - Ты не поверишь, но в Сети огромной популярностью пользуется версия, что этот так называемый ‘зеленый туман’ имеет магическое происхождение.
- Чего? - в первую секунду опешила я и не удержалась от смешка: - Вот ведь бред!
- Да не то слово! Но самое в этом бредовое, что из-за недостатка информации и в такое верят. Не удивлюсь, что на следующем заседании Сената кто-нибудь особо умный предложит всерьез рассмотреть эту версию.
- У вас прямо не Сенат, а балаган какой-то, - я покачала головой.
- Ничего, скоро выучишься и сама в этом балагане будешь участие принимать, - отец вяло улыбнулся.
От неизбежного будущего стать сенатором я, конечно, в восторг не приходила. Хотя и настолько привыкла к этой мысли, что уже было собственно все равно. Воображение ярко рисовало заседание ‘властителей мира сего’: галдящие и спорящие сенаторы и я, тихонько сидящая в уголке и меланхолично размышляющая о смысле жизни.
От столь заманчивой картины отвлекла мама, возникнув на пороге моей комнаты. Появись все разом мифические Всадники Апокалипсиса, папа бы и то так не перепугался.
- Дектоб Риис! - мамино бесстрастное выражение лица компенсировалось грозным голосом. - И не стыдно тебе, взрослому человеку, сенатору, прятаться от собственной жены?!
Я едва сдержала смех. Думаю, папе все же было не стыдно.
- Я не прятался, - профессионально-честнейшим голосом парировал он. - Проводил с дочерью воспитательную беседу касательно ее будущего.
В подтверждение его слов я тут же закивала. Правда, это все равно не спало отца от очередной нотации
- Дектоб, у нас сегодня такие важные гости, а ты совершенно к этому не готовишься!
- А я должен к этому готовиться?
Вялую попытку папиного сарказма, мама проигнорировала.
- Сегодня такой вечер! Я все продумала! До мельчайших деталей! - она вышагивала по моей комнате, активно жестикулируя. - Все должно быть в едином стиле! Космос! Полет!
- ‘Ястреб’! - поддакнула я.
- Вот именно! ‘Ястреб’! Это основная нота предстоящего вечера! О вечернем дизайне гостиной я уже позаботилась, осталось только вас двоих в соответствующий вид привести! Цвет одежды темно-синий! Цвет астропилотов! Цвет ‘Ястреба’!
- И перья в волосах! - не удержалась я.
- Какие еще перья? - озадачилась мама.
- Ястребиные, мамуль.
- Хлоя, ну что ты глупости-то говоришь, взрослая такая, а в моде ничего не понимаешь, - она укоризненно покачала головой и вдруг задумалась: - Хотя ты знаешь, было бы оригинально…
- Давайте все-таки обойдемся без перьев, - перепугался папа.
- Ну что ты, пап, без перьев никак, - я с трудом сдерживала смех. Даже настроение поднялось. Резко подобрев, хотела попросить у родителей разрешения пригласить Ормина. Но вовремя вспомнила, что мама - ярый поклонник всякой дремучей ерунды, типа классического неравенства. По ее словам, Ормин был мне не ровня. Мы как-то спорили на эту тему.
- И кто, по-твоему, мне ровня? - мрачно поинтересовалась я. - Герк, что ли?
- А почему бы и нет? Сын сенатора и сам будущий сенатор. Хотя нет, - мама призадумалась, - он страшный.
Да, ее деликатность не знала границ. Правда, в кругу семьи. На публике же мама превращалась в милейшее превежливое создание. Но, как говорили древние, у каждого свои тараканы.
Под строгим маминым конвоем понурый папа вышел из комнаты. Я тоже соизволила встать с кровати и заглянуть в собственную гардеробную. Через несколько минут поисков выудила темно-синее платье, не слишком-то торжественное, но вполне симпатичное. В конце концов, красоваться все равно не перед кем. Экипаж ‘Ястреба’ меня уже заранее раздражал. Хотя на самом деле причина моего раздражения была совсем в другом, просто я пока над этим не задумывалась.
Уже судя по началу, вечер обещал стать бесподобным. А началось все с того, что в гостиной сломался иллюзор. И вместо космической тематики стены упорно демонстрировали разгуливающих на зеленом лужке умиротворенных барашков. Правда, они все дружно испуганно запрыгали после маминого панического вопля: