Он обвел рукой полутемную «Хиллари Рум». Жест явно включал в себя всю вращающуюся Вершину Мира. Один из морских пехотинцев ошеломленно моргнул, явно потрясенный таким бесцеремонным обращением с высокой особой.
Зато секретарь Ясная Луна и бровью не повела.
— Ладно, мистер Шеридан. Телефоны и эвакуаторы не предмет для переговоров. Полагаю, есть вещи поважнее.
Гэри с минуту помолчал, прежде чем задумчиво выговорить:
— Думаю, если мы откажемся, вы превратите нашу жизнь в сущий ад.
Секретарь улыбнулась уголками губ:
— Ну… вряд ли вы удивитесь, не получив больше виз на восхождения за границей, — ответила она. — Вообще никогда. Кроме того, у всех вас вскоре могут возникнуть трудности с налоговым управлением. Особенно вы, мистер Шеридан, поскольку счета вашей корпорации так… запутаны.
Гэри вернул улыбку. На мгновение мне даже показалось, что он искренне наслаждается происходящим.
— А если мы согласимся, — лениво протянул он, — что будем с этого иметь?
Ясная Луна кивнула. Один из лакеев, стоявших слева, открыл второе досье и отработанным жестом послал нам глянцевую цветную фотографию. Мы снова подались вперед. Пол нахмурился. Прошло не меньше минуты, прежде чем я сумел разобрать, что это такое: красноватое облако над жерлом вулкана. Гавайи?
— Марс, — тихо сказал Гэри. — Гора Олимп.
— Она в два раза выше Эвереста, — заметила секретарь Ясная Луна.
— В два? — хмыкнул Гэри. — Черта с два, женщина! Гора Олимп более чем втрое выше Эвереста: высота восемьдесят восемь тысяч футов, диаметр — триста тридцать пять миль. Кальдера — шириной пятьдесят три мили. Иисусе, даже внешняя скала, окружающая подножие этой штуки, и то выше Эвереста: тридцать две тысячи восемьсот футов по вертикали, да еще с выступом.
Наконец-то и Ясную Луну проняла фамильярность нашего друга. Бедняга даже глазами захлопала. Интересно, когда в последний раз кто-то осмеливался говорить с секретарем в подобном тоне? Впрочем, она довольно быстро справилась с собой и даже улыбнулась.
— И что из этого? — продолжал Гэри. — Программа по Марсу сдохла. Мы струсили и подались в кусты, совсем как семьдесят лет назад с программой Аполлона. И не говорите, что предлагаете послать нас туда: у нас до сих пор нет даже технологий возвращения назад.
— А у жуков есть, — возразила секретарь Ясная Луна. — И если согласитесь позволить сыну спикера богомолов подняться с вами на К2, Слушатели гарантируют, что в течение двенадцати месяцев переправят вас на Марс: очевидно, путь займет всего по две недели в обе стороны. Мало того, они снарядят альпинистскую экспедицию на гору Олимп специально для вас. Скафандры, дыхательные аппараты с регенерацией воздуха, все, что угодно.
Мы переглянулись. Такие темы даже обсуждению не подлежали. Поэтому мы снова уставились на снимок. Наконец Гэри поднял глаза.
— Какие еще будут указания?
— Постарайтесь, чтобы богомол остался в живых. Гэри устало пожал плечами.
— Вы слышали Пола. На высоте больше восьми тысяч нельзя поручиться, что мы сами останемся в живых.
Секретарь кивнула, но тихо сказала:
— И все же, если мы добавим к вашему снаряжению простое устройство аварийного вызова, — хотя бы сигнал бедствия, вмонтированный в ваши наладонники, — это позволит нам в спешном порядке эвакуировать богомола, если возникнет такая необходимость, скажем, болезнь или несчастный случай. Заметьте, при этом совершенно необязательно нарушать график вашего восхождения.
— Красная кнопка тревоги, — буркнул Гэри, но мы снова переглянулись. Идея была отвратительна, но по-своему разумна. Кроме того, как только насекомое снимут с горы, по какой бы то ни было причине, мы трое можем продолжать путь и, если повезет, даже получить шанс посетить гору Олимп.
— Что еще? — справился Гэри.
Секретарь Ясная Луна сложила руки и на мгновение опустила взгляд. Когда же снова подняла голову, глаза светились чистосердечием.
— Вы, джентльмены, конечно, знаете, насколько неоткровенны с нами богомолы… как неохотно делятся своими технологиями…
— Но они дали нам «CMG», — запротестовал Гэри.
— Да. В обмен на антарктические владения. Но мы только краем уха слышали о других чудесах, которые они могли бы открыть нам: технология воспроизводства во время полета к звездам, лекарство от рака, свободная энергия. Слушатели… скажем так, отказываются нас слушать. И впервые о чем-то нас попросили.
Мы молча выжидали.
— Большая просьба к вам: записывайте все, что скажет сын спикера во время восхождения, — объявила секретарь Ясная Луна. — Задавайте вопросы. Внимательно слушайте ответы. Подружитесь с ним, если сможете. Это все.
— Но мы не желаем надевать никакие приборы, — запротестовал Гэри и, прежде чем Ясная Луна успела возразить, добавил: — Нам приходится носить термскины: молекулярные тепловые мембраны. Ни под них, ни на них нельзя надевать провода.
Судя по лицу секретаря, она едва удерживалась, чтобы не приказать морским пехотинцам немедленно пристрелить Гэри и, возможно, выбросить Пола и меня из окна. Единственное, что ее удерживало — невозможность открыть окна. Весь чертов ресторан был герметизирован.
— Я это сделаю, — вызвался я.
Гэри и Пол изумленно воззрились на меня. Признаюсь, я сам не ожидал от себя такой прыти.
— Почему нет? Мои родители умерли от рака. Неплохо бы найти лекарство. Можете вплести записывающие провода в мою парку. Можно также использовать диктофон в моем наладоннике. Я буду записывать все речи жука, когда смогу, но все остальные беседы попробую накапливать в наладоннике. Знаете, чтобы держать вас в курсе дела.
У Ясной Луны сделался такой вид, словно она наглоталась желчи. Она поморщилась, но все же кивнула, сначала нам, потом морским пехотинцам. Те обошли стол, чтобы проводить нас на «CMG» ООН.
— Погодите, — спохватился Гэри, прежде чем нас увели. — У этого жука есть имя?
— Канакаридес, — бросила госсекретарь, даже не глядя на нас.
— Напоминает что-то греческое, — хмыкнул Пол.
— Серьезно в этом сомневаюсь, — вздохнула секретарь Ясная Луна.
К2
Базовый Лагерь
16 500 футов над уровнем моря
Кажется, я ожидал чего-то вроде небольшого летающего блюдца: миниатюрного варианта того шаттла, на котором девять лет назад жуки впервые приземлились около здания ООН. Оказалось, что они прибыли в громадном, красном, как пожарная машина, «CMG даймлер-крайслере». Я увидел их первым и позвал остальных. Гэри и Пол вышли из палатки-кладовой, где они в третий раз проверяли припасы и оборудование.
Секретарь Ясная Луна, естественно, не соизволила нас проводить — мы вообще не виделись с ней с той ночи на Вершине Мира. Зато появился этот тип, Уильям Граймз, из Комитета Содействия Слушателям, вместе с двумя помощниками. За ними последовали два жука, один чуть побольше другого. Тот, что поменьше, нес что-то вроде прозрачного пузырчатого рюкзака, свисавшего вдоль спинной бороздки и угнездившегося в треугольной впадине, как раз в том месте, где основная часть тела присоединялась к протораксу[4] .
Мы пересекли усыпанное валунами поле и встали лицом к лицу с прибывшими. Для меня это было впервые. Я никогда раньше не видел инопланетян и, должен признать, сильно нервничал. За нашими спинами, над головами кружились мелкая водяная пыль и облака с гребней и вершины К2. Если от богомолов и пахло как-то не так, я не смог ничего унюхать, поскольку стоял с подветренной стороны.
— Мистер Шеридан, мистер Хирага, мистер Петтигрю, — начал бюрократ Граймз, — позвольте представить спикера Слушателей Адурадаке и его… сына… Канакаридеса.
Тот, что повыше, развернул свои суставчатые руки, или передние лапы, взмахнул первым коротким суставом, как готовящийся к ритуальной церемонии богомол, и предложил Гэри трехпалую руку. Гэри пожал ее. Пол пожал ее. Я пожал ее. Такое впечатление, что она была совершенно бескостна.
Тот, что пониже, наблюдал. Два основных глаза — черные и непроницаемые. Боковые глаза — поменьше, затянуты веками и выглядят сонными. Это — Канакаридес — не протянуло руки.
— Мой народ благодарит вас за то, что Канакаридесу позволено сопровождать вас в этой экспедиции, — молвил спикер Адурадаке. Не знаю, пользовались ли они вживленными голосовыми синтезаторами, чтобы разговаривать с нами, — лично я думаю, что нет, — но английские фразы выходили из его горла в виде тщательно модулированных последовательностей щелчков и вздохов. Вполне понятно, но странно, очень странно.
— Нет проблем, — ответствовал Гэри.
Ооновские бюрократы, похоже, собирались сказать что-то еще, но спикер Адурадаке развернулся на всех четырех задних ногах и побрел через валуны к трапу «CMG». Люди поспешили за ним. Еще полминуты, и от судна осталась только красная точка на синем южном небе.
Оставшиеся немного помолчали, прислушиваясь к вою ветра вокруг оставшихся сераков ледника Годуин-Остен и в пустотах выветренных валунов. Наконец Гэри спросил:
— Вы привезли все то дерьмо, о котором мы просили вас в е-мейле?
— Да, — кивнул Канакаридес. Суставы передних лап вращались в своих лунках, длинные богомоловы бедра двигались вверх и вниз, третий сегмент опустился вниз, так, что мягкие трехпалые руки смогли похлопать по прозрачному рюкзаку на спине.
— Привез все дерьмо, о котором говорилось в е-мейле.
— Совместимую с северным склоном «хитрую» палатку? — допрашивал Гэри.
Жук кивнул: по крайней мере, я именно так истолковал движение большой клювастой головы. Должно быть, и Гэри так показалось.
— Питание на две недели?
— Да, — заверил Канакаридес.
— Для вас имеется высотное снаряжение. Граймз сказал, что вы умеете обращаться со всем: с «кошками», репшнурами, веревками, ледорубами, альпенштоками, жумарами[5] , словом, уже поднимались на горы раньше.
— Гора Эребус, — сообщил Канакаридес. — Я там тренировался несколько месяцев.
Гэри вздохнул.
— К2 немного отличается от горы Эребус.
Мы немного помолчали. Ветер продолжал завывать, бросая мне в лицо длинные пряди моих волос. Наконец Пол показал на то место, где ледник закруглялся вблизи Базового Лагеря и поднимался к восточному склону К2, заползая под задний склон Пик-Броуд. Я едва различал ледопад в том месте, где ледник смыкается с ребром Абруцци[6] на К2. Этот гребень, дорога для тех, кто первым попытался взойти на гору, и линия первого успешного восхождения на вершину, станет нашим аварийным маршрутом, если восхождение по северо-восточному ребру и восточному склону не удастся.
— Видите ли, мы могли пролететь над ледником, начать восхождение с подножия ребра Абруцци на высоте восемнадцати тысяч футов и избежать, таким образом, опасности попасть в трещину на протяжении этого пути, но мы с самого начала планировали начать подъем отсюда, — пояснил Пол.
Канакаридес ничего не ответил. Его основные глаза были снабжены прозрачными мембранами, но никогда не мигали. Черные провалы смотрели прямо на Пола. Остальные два глаза глядели Бог знает куда.
Я почувствовал, что должен сказать что-то, и поспешно откашлялся.
— Черт с ним! — воскликнул Гэри. — Зря жжем дневной свет! Давайте складываться и в путь!
Лагерь Номер Один
Северо-восточное ребро
Около 18 300 футов над уровнем моря
К2 называют «свирепой горой» и сотнями других прозвищ, впрочем, крайне уважительных. Это гора-убийца, уничтожившая больше мужчин и женщин, пытавшихся одолеть ее (в процентном соотношении, разумеется), чем любой другой пик в Гималаях или Каракоруме. Это не значит, что она особенно злобна или недоброжелательна. Просто является дзен-квинтэссенцией горы: отвесная, высокая, пирамидальная, если смотреть с южной стороны, напоминающая идеальную, нарисованную детской рукой каноническую модель Маттерхорна: зубчатая, крутая, с острыми, как нож, гребнями, сотрясаемая частыми лавинами и неистовыми бурями. Никакие сантименты и попытки персонификации природы не позволяют предположить, что горе хоть каким-то минимальным образом не наплевать на человеческие надежды и человеческую жизнь. Собственно говоря, было бы невозможным и политически некорректным выразиться или хотя бы намекнуть, что К2 абсолютно мужеподобна. Она бесконечно равнодушна и абсолютно неумолима.