Теперь пишу все это, сидя в своей кабине. Воздух внутри корабля очень разрежен. Стрелка прибора воздухообмена уже перешла красную черту. Но если не делать резких движений, можно обходиться без маски. Ночь проведу здесь. Этим сохраню еще немного кислорода в баллонах скафандров. Конец приближается, но, странно, я почти не думаю о нем... И уже ничего не жду. Только прилет Кросби мог бы... Впрочем, нет, не надо об этом...
Загадочные грозди... Что это может быть?.. Неужели жизнь?! Разгадка скрыта на глубине... Завтра, захватив последние литры кислорода, пойду туда. Дышать трудно... Эх, Першинг, Першинг...
13 мая (утро)
Это была трудная ночь. Засыпал и просыпался от удушья... Глотнув кислорода, снова засыпал на несколько минут. Недостаток воздуха еще раз спас жизнь. Вернее, оттянул конец. Если бы спал крепко, не услышал бы первых толчков. Почувствовав толчки, встал, одел скафандр и решил выйти посмотреть, что происходит снаружи.
Было три часа утра по нью-йоркскому времени. Странно защемило сердце. Я не торопился, но был уверен, что покидаю "Атлант" навсегда. Уже в скафандре прошел в центральный салон, взял бортовой журнал. Оглядевшись в последний раз, увидел на столе кусок земного базальта. Опустил его в карман скафандра. Снова дрогнул корпус корабля. Толчки продолжались. Я прошел в выходной тамбур, плотно закрыл за собой внутреннюю дверь. Вышел наружу.
В черном небе пылало фиолетово-белое мохнатое Солнце, а над зубцами далекого хребта висел огромный тонкий серп, зеленоватый посредине, окаймленный нежной голубой оторочкой. Над кратером Арзахель, над останками "Атланта" рождалась Земля...
Я протянул к ней руки и почувствовал, что... плачу. Слезы бежали из глаз под стеклом шлема, и я не мог отереть их.
Невыразимая боль стиснула грудь, и в то же время я был счастлив счастлив, что вижу Землю. Что увидел ее еще раз... Я не мог оторвать от нее взгляда. Под прозрачной пеленой атмосферы в разрывах облачных масс угадывал знакомые очертания земных континентов. Белое пятно Антарктиды, темные просторы океанов, зеленоватый выступ Южной Африки. Америка была во тьме. День еще не пришел туда...
Сколько я так стоял, не знаю. Я смотрел на Землю и вспоминал... давно минувшие годы и недавние месяцы, вспоминал детство и войну, погибших друзей и подготовку к полету. Вспоминал уголки, в которых довелось побывать, и города, на которые пришлось сбрасывать бомбы. Кажется, вся жизнь прошла передо мной за эти минуты... Скалы вздрагивали от сейсмических толчков, а я стоял и смотрел на свою Землю. И не мог насмотреться...
Последний толчок был наиболее сильным. Я едва удержался на ногах. Обернулся к "Атланту" и... громко вскрикнул... Площадка за моей спиной была пуста. "Атланта" не было. Я подбежал к краю пропасти. Долго вглядывался вниз. Чернота внизу временами чуть багровела. Где-то там далеко сейчас плавился корпус "Атланта"...
13 мая. 9 часов вечера по часам Кэтрин
Я еще жив. Как странно!.. Кэтрин и Шервуд давно умерли. Наш "Атлант" исчез навсегда. А я живу... Пишу эти строки, сидя у входа в пещеру. Ярко светит солнце. Палящий жар лучей ощущаю сквозь теплоизолирующие оболочки скафандра. Над зубцами хребта висит голубовато-зеленый серп Земли. Вокруг россыпь звезд.
Люди, вы глядите сейчас на небо, на серебристый диск, взошедший над темными вершинами елей. Неужели никто из вас не догадывается, что оттуда, с далекой Луны, из каменистой пустыни устремлен на Землю человеческий взгляд? Неужели они все скрыли от вас? Бессмысленная несправедливость...
Сегодняшний поход был неудачным. Я попытался, проникнуть в глубину пещер по одному из ходов. Вскоре ход сузился настолько, что дальнейшее движение стало невозможным. Мой скафандр слишком велик. Исследовал второй ход. Тоже неудача - уже вблизи от центральной пещеры он превратился в вертикальную шахту. Вероятно, не удастся проникнуть глубоко в эти пещеры в тяжелом скафандре. Впрочем, мое время истекает. Кислорода осталось на сутки с небольшим.
14 мая. Утро
Вчера остановились мои часы. Теперь, чтобы узнать время, я подхожу к камню, на котором лежит Кэтрин. Ее руки сложены на груди. Часы на левой руке еще идут. Я мог бы снять их, но для этого надо открыть прозрачный футляр, в котором заключено тело. Не хочу больше тревожить ее...
Кислорода должно хватить до вечера, а если не двигаться, то до утра. Но я уже решил. Ухожу... Вчера, закончив записи (теперь, в скафандре, это занимает много времени), я исследовал еще один проход,, ведущий на глубину. Он широк и не крут. Кажется, по нему можно проникнуть далеко. Температура и давление газов в нем с глубиной заметно возрастают... Беру с собой весь оставшийся кислород... Бортовой журнал "Атланта" оставлю возле тела Кэтрин. Здесь же хотел оставить и кусок земного базальта. Но не нашел его. Вероятно; выронил вчера у входа в пещеру.
Зачем иду? Ведь я приближаю свой конец. Если не двигаться, кислорода хватит на несколько часов дольше. Несколько часов!.. Сейчас мне начинает казаться, что несколько часов отсрочки - это уже много. И все-таки пойду. Я не кролик, отупело ждущий конца. До последних минут хочу видеть и узнавать новое, хочу встретить свой конец в поиске. И еще... Впрочем - безумная мысль, не стоит о ней упоминать.
Так пусто вокруг. Лишь камни и скалы, расщелины и вулканические пары. Кросби не прилетел... Знаю, ты прилетишь, дружище, но позже. Может быть, найдешь эту пещеру. Захватишь на Землю память о нас. Скажи там, на Земле, что мы все остались людьми. Прощай.
Я уже кончил записи, но должен дополнить их. Тогда те зеленые грозди все-таки не были галлюцинацией. Только что одна из них появилась в глубине пещер. Она выплыла из прохода, по которому собираюсь идти. Она светится в темноте, пульсирует и словно зовет... Я не знаю, что она такое, но иду...
Джон Смит
И СНОВА В КРАТЕРЕ АРЗАХЕЛЬ...
Красная стрела лунолета медленно двигалась над кольцевыми хребтами. В просторной кабине сидели трое: двое мужчин и девушка-пилот. Мужчины были в эластичных голубых скафандрах с откинутыми прозрачными шлемами, девушка - в обычном комбинезоне пилота-космонавта.
- Только что пересекли границу исследованной территории,- сказал старший из мужчин, внимательно вглядываясь в лабиринт хребтов за окном лунолета.- В прошлом месяце мы были у подножия того двуглавого пика. Готовься, Иван.
- А где Арзахель?- поинтересовался Иван, осторожно натягивая прозрачный колпак шлема.
- Кратер Арзахель под нами,- сказала девушка.- Где вас высадить, Лен Юрьевич?
- Минуту... Можно на площадке возле центрального жерла... Сумеете, Вильда?
Вместо ответа девушка усмехнулась, чуть заметно пожала плечами.
Лунолет скользнул вниз.
- Осторожно, Вильда,- говорил Лен, проверяя крепления шлема.- Это один из самых сейсмичных районов Луны. Не касайтесь грунта. Повисните в метре над площадкой. Очень хорошо. Пошли, Иван.
- Вернусь за вами через пять часов,- сказала девушка.- Буду здесь в двадцать один тридцать по московскому.
- А сейчас куда?-спросил Иван, вылезая из глубокого кресла.
- Лечу за группой профессора Пала. Надо их доставить на главную базу.
- Далеко!.. Успеешь вернуться?
- Конечно.
- Иначе опоздаем к ужину.
- Иван уже беспокоится об ужине,- усмехнулся Лен, отодвигая дверь выходного тамбура.- Счастливого полета, девочка!
Иван спрыгнул на каменистый грунт первым. Помог спуститься своему спутнику.
Они отбежали на несколько метров от парящей машины, и Лен поднял руку. Вильда помахала в ответ.
Красная стрела дрогнула и стремительно рванулась вверх.
Иван с любопытством оглядывал каменистое плато, залитое слепящим бело-фиолетовым светом. Черные тени скал были совсем короткими. Солнце стояло в зените.
Лен выдвинул на своем шлеме антенну дальнего приема.
- Профессор Петров вызывает главную базу. Слышите меня? Мы высадились у центрального жерла и начинаем маршрут. Все в порядке! За работу, Иван!
Маршрут начался как обычно. Профессор осматривал скалы, диктовал наблюдения в шлемофон, соединенный с миниатюрным магнитофоном. Магнитофон вместе с другими приборами помещался в ранце за спиной.
Иван искровым молотком на длинной рукояти откалывал плитчатые образцы горных пород, брал пробы газов, специальными счетчиками мерил напряженность физических полей.
Пройдя несколько километров, остановились передохнуть.
- Доволен, что попал сюда?- спросил профессор, испытующе всматриваясь в лицо Ивана сквозь прозрачное стекло шлема.
- Интересно, конечно. Но, в общем, то же, что и в других цирках. Лавы, лавы... Одни лавы.
- Чудак! Это районы сплошных вулканов. На Земле нечто подобное можно было наблюдать только в Сибири - и то лишь в триасовое время... Кроме того, лавы кратера Арзахель более глубинного происхождения, чем в других лунных цирках. Корни этого вулкана уходят на громадную глубину...
- Я люблю более детальные исследования,- заметил Иван.- На Земле учили иначе... А это, простите, Лен Юрьевич, смахивает на верхоглядство. Прилетели, посмотрели, а через несколько часов улетим с кучей образцов. Завтра - другой цирк. И тэ дэ и тэ пэ. А тут нога человеческая не ступала...
- Все в свое время, дорогой мой!- усмехнулся профессор.- Когда-то и на Земле так начинали. Сначала надо выбрать места для детальных исследований. И, кстати, нога человеческая тут ступала... Лет восемьдесят назад здесь побывала одна из первых американских экспедиций.
- В институте об этом ничего не говорили... И что они сообщают?
- В официальном отчете - общие фразы, Впрочем, они пробыли здесь недолго. Сейсмичность быстро заставила их перебраться на другое место.
- А не они ли первыми распространили слух об этих таинственных зеленых шарах?
- Возможно... Участники первых планетных экспедиций столкнулись с массой непонятных явлений. Кое-что удалось потом выяснить, многое оказалось основанным на недоразумениях...
- Но зеленые шары...- запротестовал Иван.
- Да, зеленые шары пока продолжают оставаться загадкой. Дело в том, что никто никогда не наблюдал их вблизи. Вероятно, именно потому некоторые исследователи ставят под сомнение их существование.
Иван махнул рукой:
- Исследуем Луну столько лет, и как все же мало ее знаем.
- Не удивительно. Речь идет о целой планете, а исследовательских баз здесь пока меньше, чем было в Антарктиде в середине прошлого столетия.
Иван скептически покачивал головой, ковыряя рукояткой искрового молотка в неглубокой расщелине.
- На исследовательских базах развлекаются теорией,- вполголоса заметил он, когда профессор умолк.- Вместо того чтобы искать руду, ищут доказательства разных гипотез. Вот, например, вы, Лен Юрьевич. О платиновой жиле продиктовали три фразы, а об отличии арзахельских лав от земных - целую ленту. Почему?
Профессор улыбнулся:
- С платиной все ясно. Сюда надо прислать разведочный отряд. А арзахельские лавы - это вероятный источник платины. Изучив их, поймем, где искать новые месторождения.. Платина такая же, как и на Земле. а вот лавы совсем другие...
- Вы считаете, что тут не может быть горных пород земного типа?
- Убежден в этом!
- Но разве, например, вот эта порода не похожа на земную лаву?- заметил Иван, протягивая профессору темный пористый кусок.- По-моему, похожа...
- Откуда это?- быстро спросил Лен, поднося образец к стеклу шлема.- Откуда это у тебя?
- Только что выковырял из той трещины.
- Ковырни еще и отбей образцы от скалы.
На конце искрового молотка вспыхнули звездочки разрядов, поднялись тонкие струйки пыли.
Несколько минут Иван сосредоточенно копался в расщелине.
- Больше нет,- растерянно протянул он наконец.- Вокруг обычная арзахельская лава. Черный кусок был один. Какой-то обломок. Не понимаю, откуда он попал сюда.
- Осмотри скалы вокруг,- приказал профессор.
- Вблизи ничего похожего нет,- сообщил через некоторое время Иван.- Может, его забросило взрывом издалека?
- Я не удивлюсь, если окажется, что его забросило с Земли,- задумчиво сказал Лен.- Это похоже на... Впрочем, надо внимательно обыскать окрестности. Разойдемся на полчаса. Ты осмотри обрывы к северу, а я еще раз исследую края жерла. Странная, весьма странная находка...
"Еще бы не странная, раз не влезает в гипотезу",- подумал ухмыляясь Иван и зашагал к обрывам.
Ровно через полчаса он возвратился. Профессор уже сидел на старом месте и внимательно разглядывал кусок черной пористой породы.
- Ничего похожего,- коротко доложил Иван.
- У меня тоже,- кивнул Лен.- Только этот один кусок. Убежден, что он не отсюда.