Роман почесал в затылке.
— Чтобы спасти Ларису мне надо победить космическую мафию! — твердо ответил он.
— Блэкмор — страшный противник, — Отшельник задумчиво цыкнул зубом, хотя это больше походило на камнепад. — Он сильный, расчетливый, коварный, и прекрасный стрелок. Впрочем, победить Блэкмора — это тоже всего лишь цель, которая не имеет пока отношения к тебе. Ты ищешь задачу. Найди свою задачу! Что надо лично тебе, чтобы его победить?
— Ну... — Роман на миг растерялся. — Мне надо стать сильным, ловким... Мастером космического боя! Освоить космическое кунфу!
— Вот! Прекрасно! — заметно обрадовался Отшельник. — Вот это уже твоя задача! Ты делаешь неплохие успехи! Вот с этого и начнем. Тебе надо стать сильным, ловким, освоить кунфу... Цель определена, а задача найдена. Отлично. Так чего же ты медлишь? Сконцентрируйся! Попробуй напрячь Силу Воли!
Обрадованный Роман обхватил руками голову, закрыл глаза и принялся раскачиваться из стороны в сторону.
— Мне надо стать сильным! — повторял он. — Мне надо стать сильным! Мне надо освоить космическое кунфу! Мне надо!.. Не получается!
Он открыл глаза и уставился на Отшельника.
— И не получится, — объяснил Отшельник. — Кого ты пытаешься обмануть? Себя? Меня? Вселенную?
Роман растерялся.
— Почему обмануть? — пробормотал он. — Вы ж сами говорили, что достаточно произнести «мне надо», и все произойдет!
— Тупица! — загрохотал Отшельник. — Не произнести надо! Всем сердцем надо устремиться к этому! Не важно, звучат слова вслух или нет! Тебе должно быть по-настоящему это надо! А пустые слова не помогут, даже если повторять их всю жизнь как попугай!
— Но мне надо! — возразил Роман. — Я чувствую же: мне надо! Мне надо стать сильным! Мне надо! Мне надо!
Отшельник надул каменные щеки и закатил глаза.
— Он надо мной издевается! — прогрохотал Отшельник. — Он просто надо мной издевается!
— Может, он просто не понимает? — сочувственно предположил Википед.
— А ты понимаешь? — спросил Отшельник.
— Ну... на неосознанном уровне, — уклончиво ответил Википед.
— Мне надо! Мне надо! Мне надо! — твердил Роман, и даже слегка постукивал себя кулаком по лбу.
— Остановись! — приказал Отшельник. — Ты отвратителен!
— Но мне надо! — в отчаянии повторил Роман. — Мне по-настоящему надо стать сильным, ловким и умелым! Освоить кунфу!
— Тупица! — Отшельник разъяренно завращал глазами. — Еще раз повторяю: кого ты пытаешься обмануть? Себя? Меня?
— Но мне надо!
— Если тебе надо, чего же ты тогда сидишь на камне, как плесень, и ноешь?! Запомни: если ТЕБЕ НАДО, но ты сам для этого ничего не делаешь, значит, ТЕБЕ НЕ НАДО! Понятно?! Те, кому надо, не сидят и не ждут! Они действуют! Достигает успеха тот, кто вкладывает все свои силы без остатка! Все! Это и есть напряжение Силы Воли!
* * *
— Скорее в мой кабинет! — воскликнул Блэкмор, хватая Ларису за локоть. — Я жду не дождусь этого момента!
Они вскочили на летающую платформу, пронеслись сквозь гудящие цеха, выбежали через ворота в лабиринт коридоров и побежали. О чем думал Блэкмор на бегу, мы не знаем. А Лариса бежала и думала, как же выглядит кабинет Блэкмора?
Первое, что почему-то приходило на ум, — величественная викторианская спальня размером с теннисный корт, отделанная золотом, коврами, ценными породами дерева, где посреди пышного великолепия, среди громадных зеркал в массивных золотых рамах, на огромном пьедестале возвышается кровать под балдахином.
Правда, был еще вариант, что кабинет Блэкмора — что-то среднее между его цехом и рубкой серьезного военного звездолета: кругом приборы, дисплеи и маленькие вспомогательные роботы. А также старомодный верстак с рубанком, рядом железный стол с колбами и реактивами, а напротив стол из пластика с паяльной станцией в россыпи проводов и радиодеталей. Именно так выглядела реконструкция кабинета Ломоносова в Лунном политехническом музее, где Лариса была однажды на школьной экскурсии.
Был еще вариант, что кабинет Блэкмора — это оранжерея с фонтанами, экзотическими цветами, поющими птицами и тропическими рыбами. По крайней мере Лариса, будь у нее финансовые возможности Блэкмора, свой кабинет обустроила наверняка именно так. Но, зная нелюбовь Блэкмора к экологическим ценностям, Лариса понимала, что ничего живого в его кабинете быть не может.
Ну и, конечно, оставался последний вариант, что кабинет Блэкмора похож на кабинет ее отца — нормальный рабочий кабинет с круглым столом, красным ковром, кучей телефонных аппаратов правительственной связи и портретом Главного Президента Вселенной, глядящим со стены мудрыми и грустными глазами.
Лариса ошибалась. Кабинет Блэкмора оказался не похож ни на что. И одновременно — похож на все вышеперечисленное. Это оказалась крохотная комнатушка, не сильно больше чулана для хранения домашних роботов. Здесь был телефонный аппарат, пара дисплеев, ржавый стол, заваленный колбами, проводами и паяльниками, и кровать под балдахином. Кровать, правда, была железная, а балдахин — брезентовый и пыльный. Всю заднюю стену действительно занимало громадное зеркало — но только золотой рамы у него не было. Это зеркало Блэкмор повесил, чтобы всякий раз приходя в комнату и открывая дверь, видеть, не затаился ли кто-нибудь справа или слева от двери, готовя покушение. Был здесь и портрет Главного Президента Вселенной — только маленький, изрисованный кругами мишеней и утыканный стрелочками дартс. Особенно много стрелок торчало в мудрых глазах президента, что еще раз говорило о нездоровой садистской психике Блэкмора. И был здесь, в этом чулане, даже элемент живой природы: маленький круглый аквариум с золотой рыбкой — головастой и тощей. В этот заросший зеленью аквариум были опущены два электрода на проводах, тянувшихся из недр стола — без сомнений, остатки садистских экспериментов Блэкмора. Увидев его, рыбка страшно испугалась, заметалась и легла на дно, трогательно прикрыв голову плавниками. К этому надо добавить, что царил в кабинете полный бардак: по всему полу валялись обрывки проводов, мятые пластиковые нано-носки и жестянки от напитков, а пахло канифолью, пылью и жженой резиной.
— Ну, что ты... — нерешительно проблеял Блэкмор, мусоля локоть Ларисы. — Может, это... Давай уже того... Ну, это... Сама знаешь...
Лариса поразилась той удивительной перемене, какая с ним произошла — Блэкмор смешно переминался на коротких ногах, смущенно шмыгал носом и поглядывал на Ларису нерешительно. Как это всегда бывает с тиранами, деспотами и инвесторами мирового масштаба, как только в их неустроенной жизни доходит до личных отношений, они почему-то сразу оказываются робкими и закомплексованными — об этом Лариса слышала еще в школе на уроках психологии семейной жизни. Школьниц учили: если выпадет удача встретить таких людей, вести себя с ними бесцеремонно — им это понравится.
— Иди же ко мне, мой князь! — картинно воскликнула Лариса фразу, подсмотренную в каком-то историческом фильме, и строго указала пальцем в Блэкмора, давая понять, что это относится именно к нему, и поводов для мнительности нет.
Блэкмор засеменил к ней, а, приблизившись, смущенно опустил взгляд и начал нетерпеливо покусывать бороду. Затем протянул свои ручки и положил их Ларисе на талию.
— Не спеши! — строго сказала Лариса и кивнула на брезентовый балдахин. — Ложись!
Блэкмор послушно лег на скрипучую кровать, откинув балдахин, а Лариса села рядом. Белье на кровати тоже оказалось из старого брезента камуфляжной расцветки. Не зря считается, что большинство тиранов отличается в быту большой скромностью.
Одной рукой Лариса гладила его по груди, другой медленно развязывала нано-шнурок его левого башмака. Как это бывает с нано-шнурками, в нужный момент он развязываться не спешил. Впрочем, и Лариса никуда и не торопилась.
Блэкмор таял от удовольствия. У него было проблемное лицо человека, которому очень хорошо, но он мучительно не уверен, имеет ли на это право.
Когда с ботинками было покончено, Лариса откинула отвороты блэкморовского плаща и принялась расстегивать на нем жилетку.
— Карманы не трогай! — строго предупредил Блэкмор.
— Тсс! — сказала Лариса, нежно и требовательно прижав пальчик к его губам.
Карманы она действительно трогать не стала, и, расстегнув жилетку, перешла к плащу. Плащ снялся быстро, хотя для этого пришлось перевернуть Блэкмора на живот, а затем обратно на спину. Блэкмор порывался помочь Ларисе, но она мягко отстранила его руки. Плащ лег на пол рядом с ботинками.
— Жилетку я сниму сам! — предупредил Блэкмор, проворно стянул с себя жилетку и спрятал под подушку.
Лариса чуть не расхохоталась, но сдержала себя. И принялась расстегивать штаны Блэкмора. Делала она это медленно и с чувством.
— Если ты вдруг что-то замышляешь... — вдруг скрипуче и взволнованно начал Блэкмор.
— Тс-с-с, мой князь! — нежно пропела Лариса и снова закрыла пальчиком его рот.
Что за князь еще такой, откуда это? Из какого-то шпионского фильма, который Лариса видела? Впрочем, неважно: Блэкмор успокоился и расслабился.
— Какой ты красивый! — томно продолжала Лариса, развязывая шнурки его ботинок.
— Да, я такой! — подтвердил Блэкмор.
— Какой ты умный! — продолжала Лариса.
— Да! — поддакнул Блэкмор. — Продолжай! Говори еще!
— Какой ты... — начала Лариса, но вдруг ощутила творческий кризис, какой знаком разве что телесценаристам, да писателям-фантастам, вынужденным гнать многотомные сериалы. Слов не хватало. Не придумывались. — Какие у тебя красивые шнурки! — эффектно вышла из положения Лариса.
И попала в точку.
— О! — необычайно оживился Блэкмор и даже попытался привстать от возбуждения, поэтому Ларисе пришлось мягко положить ладонь ему на грудь. — Ты не только красива, ты не только умна, ты еще необычайно наблюдательна! — выпалил Блэкмор. — Это действительно прекрасные шнурки, я тебе о них сейчас расскажу! Я синтезировал их из уникального материала — нано-графенов! Это великолепный, удивительный материал! Даже химическая формула нано-графена ужасно красива, если ее нарисовать! Представь себе бензольное кольцо, в которое летит бензольный мяч под свист бензольного...
— Ох уж эти мужчины, — вздохнула Лариса. — Даже в такую романтическую минуту — все о работе, да о работе...
— Не перебивай, когда я рассказываю! — рявкнул Блэкмор. — Так вот, о чем я? Да, нано-графены! Это уникальный материал! Представь себе, вот эти самые шнурки способны не только пережить прямое попадание атомной бомбы, но и своими силами восстановить затем весь ущерб, нанесенный природе этой бомбой!
— Ах, дорогой, — промурлыкала Лариса, аккуратно стягивая с Блэкмора штанину, — тебе все-таки не безразлична экология!
— Вовсе нет! — обиделся Блэкмор. — С чего ты взяла? Мне это свойство шнурков как раз очень не нравится! Просто впечатляет мощь!
— Мне кажется, это не самая удачная идея, применять такие изобретения в качестве шнурков, — пробормотала Лариса, начиная стягивать с него вторую штанину.
— Чушь и вздор! — нахохлился Блэкмор. — Только так и надо поступать с любыми великими изобретениями — делать из них какую-нибудь унизительную бытовую ерунду! Только таким способом можно доказать, что человек гениальнее самого гениального изобретения — превратить его в дешевую мелочевку! Моя философия, учись!
— Может, они как материал для шнурков неудачны и не оправдывают себя, развязываются, скажем? — предположила Лариса.
Блэкмор ничего не ответил, но заметно напрягся. Лариса решила сменить тему:
— Какая у тебя красивая борода! — проворковала она. — Какая она у тебя длинная, в ней наверно почти метр!
— Девяносто один сантиметр! — гордо поправил Блэкмор, оглаживая бороду.
— Какая она красивая! — повторила Лариса. — Прямо как дрэды, вся плетеная!
— Я вплетаю в нее для прочности шнурки, — пояснил Блэкмор. — Из того же материала, о котором мы говорили только что. Нано-графены...
Лариса поняла, что сейчас услышит повторную лекцию, поэтому быстро сказала:
— Какой у тебя красивый живот! — и рывком сняла с него штаны. Они упали на пол, звякнув пряжками.
Под штанами у Блэкмора оказались совершенно идиотские семейные трусы с рисунком Санта Клауса — видимо, кто-то их подарил Блэкмору на Рождество. Их Лариса снимать побрезговала.
— Теперь закрой глаза, мой повелитель! — томно прошептала она.
— Это еще зачем?
— Мой дорогой! Мой будущий первый мужчина! — Лариса сделала многозначительную паузу. — Закрой глаза, я хочу сделать тебе незабываемый сюрприз!
— А, в этом смысле, — смущенно хихикнул Блэкмор и закрыл глаза.
Лариса медленно присела рядом с ним... а затем быстро схватила с пола плащ, накинула на себя и дернула веревочку капюшона.
— Ну же! — сказал Блэкмор. — Что ты так долго? Где мой сюрприз?
Не дождавшись ответа, он резко открыл глаза и сел на кровати.
Если бы кто-то в этот миг присутствовал в комнатке, он бы увидел странную картину: на брезентовых простынях камуфляжной расцветки сидел голый лысый карлик в дурацких трусах и с удивленным лицом, стремительно темнеющим от накатывающей обиды и разочарования.
Но вдруг это лицо исказилось, смялось и дернулась в сторону, словно по нему ударил невидимый ботинок.
— Вот мой сюрприз, ничтожество! — донесся голос Ларисы. — А вот и второй!
Снова раздался звук удара, и голова карлика дернулась в другую сторону.
Но прежде, чем Блэкмор успел засунуть руку под камуфляжную подушку и вытащить из жилетки свой бластер, послышался хлопок двери, и топот ножек растворился в лабиринте коридоров.
Нет слов, которыми можно описать тот вой, который издал Блэкмор! Вой был пронзительный, истеричный и яростный. Такое могут услышать разве что жители домов, выстроенных рядом с лунным космодромом, если в пять часов утра поблизости упадет небольшой метеоритик, и у всех припаркованных звездолетов разом сработают сигнализации.
В ярости потрясая над головой бластером, Блэкмор вылетел в коридор, пронесся несколько шагов, шлепая голыми пятками, наступил на собственную бороду и грохнулся, обдирая пузо об шершавый бетон.
Он снова издал рык, полный боли и отчаяния, несколько раз ударил рукояткой бластера в бетон, вышибая искры и крошки камня, а когда поднялся на ноги, увидел, что вокруг сбежалась охрана: с десяток горилл стояли в коридоре и, распахнув челюсти и выкатив глаза, глядели на Блэкмора. Их можно понять: голый маленький лысый карлик в расстроенных чувствах, с исцарапанным пузом и боевым бластером в руке. Словом, есть на что посмотреть.
Разумеется, Блэкмору пришлось их тут же убить, чтобы они не рассказали никому о таком позоре.
* * *
Одна нога Романа была привязана лентой нано-скотча к верхнему веку Отшельника, другая к нижнему. Фактически Роман висел над каменной пропастью. Отшельник то приоткрывал глаз, то снова чуть закрывал, и ноги Романа растягивались в разные стороны, формируя боевую растяжку, столь необходимую в любом кунфу мира, особенно в космическом.
— А-а-а!!! — стонал Роман. — О-о-о!!! Как больно!!! Учитель, я сейчас разорвусь пополам!!! А-а-а-а-а!!!
— Послушай, Роман, — донесся издалека раздраженный голос Википеда. — А тебе не кажется, что тренировка Силы Воли была бы вдвое эффективней, если бы ты заодно с растяжкой упражнялся в сдержанности и молчании? Правда, Отшельник?
— О-о-о-о-о... Чтоб ты треснул, Википед! — в сердцах простонал Роман. — Если мои занятия мешают тебе смотреть мультики на Горизонте событий, то так и скажи-Ы-Ы-Ы-Ы!!! — взвыл он, потому что Отшельник распахнул веко особенно сильно, чтобы Роман не отвлекался по пустякам.
— Я не мультики смотрю, — обиженно возразил Википед. — С чего ты взял? Чего там смотреть-то? Подумаешь, вся история Вселенной! За те бесконечные часы, пока ты здесь тренируешься, я уже успел просмотреть все самое интересное от Клеопатры до Екатерины Второй, от Ксюши Собчак до Кати Гордон. Ну и аналогично на всех остальных столь же мерзких планетках. — Википед помолчал. — Да-с, утомительное однообразное зрелище, — подытожил он желчно. — Лишь когда у тебя перед глазами вся история Вселенной от Большого Взрыва до Большого Хлопка, начинаешь понимать, насколько все события в ней низки, мерзки и постоянно повторяются в одних и тех же позах. Какая тоска! Какое экзистенциальное однообразие! Какой унылый и бесцельный стресс!