Такое предложение меня вполне устраивало, а уж все поползновения и посягательства на свою честь я могу отразить.
— Давайте, — мое настроение, естественно, улучшилось от такого предложения, как-никак пешком тащиться до остановки — не слишком радостная перспектива. — Мне на улицу Чехова.
— Я могу куда угодно, — лицо мужчины выражало слащавую любезность, но глаза смотрели пристально и внимательно. — Сегодня воскресенье, хочется отдыха и разгрузки. Может, на природу прокатимся?
Я отмалчивалась, не было настроения поддерживать пустую болтовню. Уж, конечно, дядечки предпенсионного возраста меня совсем не привлекают. И на что рассчитывает этот седенький мужичок? Но у него явно не пропала надежда охмурить меня. Я слушала его вяло и спокойно, голос монотонно и глухо доносился издалека.
Вялость сменилась тяжестью в затылке, и это новое, непонятное ощущение удивило меня.
— Зря отказываетесь от интересного общения, — мужчина ухмыльнулся. — Я знаю, о чем вы думаете. Вам кажется, что старшее поколение не имеет нужного потенциала. Так сказать, списали нас. Но жизнь — это шляпа фокусника, никогда не знаешь наверняка, что ждет впереди. Часто люди второпях пропускают очень и очень важные события.
Вот уж действительно неугомонная самоуверенность. Я нисколько не беспокоилась, что этот настырный приставала может перейти к активным действиям, но на всякий случай стряхнула с себя расслабленность. Водитель складно и умно философствовал на тему межполовых отношений. Но меня больше смущал его пытливый и изучающий взгляд. В его словах была романтика, но во взгляде, ледяном и осторожном, сквозила звериная тень. Мне приходилось видеть такие глаза нечасто. Как правило, такие люди не отличались гуманностью к ближним и не мучились угрызениями совести за не праведный поступок. Холодный расчет и эгоизм для них норма, они отгораживаются и превозносят себя над остальным миром.
Я серьезно задумалась о странном начале сегодняшнего дня и о том, почему этот человек вызвал у меня такие мысли. Кстати, мои гадальные косточки предупреждали меня быть осторожнее и внимательнее, что я и сделала с точностью до наоборот.
Не хватало мне еще столкнуться с маньяком, чтобы усугубить и без того испорченное настроение.
— Вот улица Чехова. Я с удовольствием подвезу вас к дому, какой нужно номер? — Мужчина притормозил на перекрестке.
— Спасибо, дальше я пешком. Здесь недалеко. — Мне показалось, что я сказала это слишком поспешно и взволнованно. Но я действительно испытывала облегчение, что расстаюсь с этим странным человеком.
— Но улица длинная, так куда именно?
— Нет, спасибо. Мне здесь надо выйти. Сколько с меня?
— Ну что вы. Мы обязательно еще встретимся и познакомимся поближе.
Вот уж совсем я не ощущала необходимости в следующей встрече. Теперь я полностью осознала преимущества общественного транспорта, где пассажиры сосредоточенны, угрюмы, но зато молчаливы.
Я с удовольствием прошлась пешком до фирмы «Спектр», хотя пришлось идти три квартала. Пешая прогулка помогла мне стряхнуть неприятные впечатления и сосредоточиться на цели.
Мне повезло, что я попала в фирму с утра, потому что табличка оповещала, что в воскресенье «Спектр» работает до обеда.
Я подошла к симпатичной девушке, одетой в форменный халатик. На лице ее была очаровательная и вежливая улыбка.
— Извините, не подскажете, как мне найти Хохлову Машу?
— Она на больничном. Вот я сегодня в ее смену вышла. А вы насчет заказа?
— Нет, мне нужна лично Маша. А у вас есть ее домашний адрес? Я ее навещу.
— Есть, конечно, — девушка посмотрела отчужденно, — но с какой стати я буду давать адрес постороннему человеку?
Я поняла, что действительно было бы легкомысленно так вот просто раздавать чужие адреса, но показывать свою лицензию не хотела. Если Маша не связана с этим делом, то зачем ей лишние пересуды на работе. Придется вдохновенно врать.
— Дело в том, что я лично с Машей незнакома. Но я двоюродная сестра Киселева Вадика. Он так трагически погиб. Его мать говорила, что они дружили с Машей. Мне очень надо с ней поговорить, — я посмотрела на девушку самым искренним и проникновенным взглядом.
— А почему я вас на похоронах не видела? — она все еще слабо сомневалась во мне.
— Меня вообще не было в городе, я была на сессии в Москве. Ирина Павловна не стала мне сообщать, чтобы я не завалила все экзамены. Все равно ничего уже изменить нельзя.
— Да, Вадик заходил к Маше, — она задумчиво смотрела на меня. Я выжидательно держала паузу, как советуют подлинные артисты. Переиграть — значит, вызвать недоверие у собеседника. А молчание иногда очень удобная форма общения — именно пауза снимает внутренние барьеры у человека.
— Она здесь недалеко живет. На пятом троллейбусе три остановки, — девушка записала адрес.
— Спасибо. А давно Маша на больничном? — мимоходом поинтересовалась я.
— Да, слишком давно. Дней десять, а может, больше, — девушку распирало от недовольства. — Вы ей передайте, чтобы выходила уже. Мне тут каждый день без выходных надоело пахать.
— А вы сами что же не зайдете и не скажете? — удивилась я.
— Я заходила. Но она со мной толком не поговорила. Я, говорит, снотворное приняла, спать хочу, извини… Вот и все.
— Может, у нее невроз?
— Ага, вот вы и посмотрите, какой у нее невроз. Посетителей не было, и девушка явно собиралась еще поговорить о наболевшем. Я незаметно постаралась перевести разговор в нужное русло.
— А Димка к ней часто заходил?
— Ой, да она сама ему названивала. Сохла по нему. А он просто играл с ней. Ему приятно было ее чувства наблюдать, но я со стороны видела, что он относился к ней несерьезно.
Я ее спросила совсем ненавязчиво, когда заходил Димка, а Машина подружка расстаралась, выложила всю подноготную личных отношений чужих мне людей. Вот уж действительно, никто не может нам навредить больше, чем наши друзья. Через пять минут разговора я очень много узнала о переживаниях Маши, ее характере и привычках, но почти ничего о Крутикове. Да, он, видимо, личность загадочная.
— А с Вадиком у них какие отношения были? Ирина Павловна говорит, что он очень хорошо о ней отзывался.
— Да Вадик просто друг, Машка ему в жилетку плакалась. Но Вадик без Димки никуда, они все время вместе были. Он Маше сочувствовал, но не устраивать же разборки между друзьями.
Я, конечно, очень ценила оказанное мне доверие, но дальнейшие рассуждения девушки ничего нового мне не давали. Моя случайная собеседница смиренно замолчала, видимо удивляясь своей внезапной откровенности.
После разговора в фирме я направилась к Маше. Проживала она в стандартной пятиэтажке. Подъезд пестрил афоризмами юных «философов» с довольно-таки низким уровнем грамотности.
Я позвонила, за дверью покопошились, но не открывали. Я еще несколько раз настойчиво надавила на кнопку звонка.
— Кто там? — сонный и вялый голос из-за двери прозвучал нерешительно.
— Маша дома? Я по поводу Димы Крутикова. Мне срочно надо с ней поговорить, — я явно пыталась заинтриговать собеседницу.
Уловка сработала, щелкнул замок, и из-за двери показалась стройная и красивая девушка. Она смотрела с агрессивным любопытством.
— Ты новая Димкина пассия? Зачем пришла? — девушка говорила высокомерно и враждебно.
— Маша, — я догадалась, что это именно она, — давай поговорим в квартире. Ни к чему привлекать внимание соседей.
Маша молча посторонилась, я зашла в коридор, достала лицензию из сумочки. И решила сразу сказать ей правду, разговор предстоит серьезный и не стоит прикидываться родственницей Вадима.
— Я частный детектив. Вот документ. Посмотри внимательно, чтобы потом не было никаких сомнений. — Да, вижу. Проходите на кухню, в комнате не совсем убрано.
Мне показалось, что она не удивилась приходу детектива. Можно подумать, что она с ними сталкивается мимоходом ежедневно.
— Маша, по-моему, ты вляпалась в нехорошую историю. Давай поговорим откровенно. Я не из милиции, никакого протокола не веду. Мне надо раскрыть одно дело. Возможно, я и тебе смогу помочь, ведь не зря же ты скрываешься от кого-то.
— А почему вы думаете, что я скрываюсь? Я на больничном.
— На вид ты вполне здорова. А вот в душе у тебя, видимо, сумятица. Чем же это вызвано? — я говорила мягко, без лишнего нажима.
— У меня личная драма. Это никого не касается; — глаза Маши заблестели, голос дрогнул.
— Ты ведь знаешь, что погиб Вадик Киселев?
— Да, — она всхлипнула, из глаз потекли ручейки.
— Маша, они с Димкой вместе на футбол ходили, — тебе Крутиков что-либо рассказывал? Как это про; — изошло?
— Да, рассказывал. Подрались…
Мне решительно не нравилась ее пассивность и безучастность. Может быть, она наркоманка? Я скосила глаза на ее руки, маечка позволяла увидеть их до плеча. Но никаких признаков уколов я не увидела.
— Что с тобой, ты какая-то оцепеневшая? Ты сейчас с Димкой видишься?
— Нет! — она отрывисто бросила фразу. — Я теперь его и видеть не хочу…
— Почему? Что между вами произошло?
— Да, какая ты умная, я сейчас тебе все расскажу, а они меня завтра хлопнут.
Машины тихие слезы перешли в бурные всхлипывания и бессвязное причитание — у девушки началась истерика.
— Маша, Маша, у тебя есть валерьянка? Давай успокойся… все обговорим… Никто тебя не тронет. Если хочешь, я тебя надежно спрячу.
— Какая валерьянка! Я фенозепам пью, мне не помогает… Мне страшно.
— Чего ты боишься? Возьми себя в руки. Подумай сама, долго так взаперти просидеть не сможешь. Если хочешь выпутаться, надо найти тех людей, которые тебе угрожают.
Она вытащила из шкафчика таблетку, быстро запила ее, потом села прямо, затылком упершись в стену.
— А как же Дима? Он же среди них…. Я же, выходит, его предам…
— Знаешь, я думала, ты более логично соображаешь. — Меня уже утомило ее экзальтированное поведение. Но если ее так напугали, то, наверное, не из-за пустяка. Что-то она должна знать. — Маша, — продолжала я спокойно, — теперь у тебя только один выход — поговорить со мной. Поверь, мы выкрутимся, я не из таких переплетов выходила. Давай по порядку — кто тебе грозит? Димка?
— Он только передает мне слова своего шефа, — Маша говорила спокойно и открыто. Она, видимо, так издергалась за эти дни, что ей необходимо было проговорить эту ситуацию и посоветоваться с кем-то. Тем более она почувствовала во мне опору и защиту.
— А в чем состоят их угрозы?
— Я должна забыть, что давала им заказы и адреса клиентов.
— Почему они так этого хотят?
— Я не знаю, чем они конкретно занимаются, но Вадик был с ними. Однажды ко мне подошел приличный и вежливый гражданин, сказал, что ему очень понравилась работа одного оператора, он описал Вадика. Этот мужчина хотел сделать срочный заказ. Так как он утверждал, что работа срочная, то я дала адрес Вадика, чтобы они обговорили все детали.
— А обычно как ты поступала?
— Чаще всего я записывала адрес клиента и передавала Вадику или звонила Димке.
— А в этот раз почему поступила иначе?
— С Димкой я поругалась, а к Вадику идти не хотелось.
Маша говорила спокойно, прервалась, взяла сигарету. Я тоже закурила. Не верилось, что такая элегантная красавица может чего-то смертельно бояться.
— Потом они встретили меня после работы, проводили домой. Сказали, что я зря дала адрес мужчине, и все допытывались, о чем он меня спрашивал. Я тогда все шутила, язвила, что они попались и всплывут их темные делишки. Конечно, у меня и в мыслях не было ничего такого необычного. Просто я сказала, что теперь им придется покупать лицензии и платить налоги.
— Ну и чем же тебя напугал тот разговор?
— Нет, тогда я не испугалась. Вот когда Вадик погиб, я задумалась над тем разговором. Вспомнила, что Вадик был тогда напуган, и поняла, что дело не в налогах.
— Ты подумала, что Вадика убили? — уточнила я.
— Да, почему-то мне показалось, что это не несчастный случай. Скорее всего это было подстроено.
— Ну, а что же еще тебя беспокоит?
— Димка. Нет! Даже не знаю, кто, Димка просто предупредил, что если будут о нем спрашивать, чтобы я молчала о нашем сотрудничестве. Он говорил это серьезно и в конце намекнул, что если я проболтаюсь, со мной может произойти несчастный случай. Вот тогда я серьезно испугалась. Я взяла больничный, решила посидеть дома. Ну, а вы все равно меня нашли. Как же теперь дальше?
— Сейчас подумаем. Лучше тебе пожить где-нибудь у знакомых, некоторое время…
— Димка почти всех моих подруг знает, они меня найдут, — обреченно сказала Маша.
— У тебя есть телефон? — Я подумала, что обращусь за помощью к Плотникову, он поможет Маше скрыться на некоторое время, да еще и с охраной… На минуту меня озарила мысль — может быть, спрятать Машу на квартире у Свистунова? Мне он очень импонировал своей сообразительностью. В случае чего он почувствует опасность, у него действительно поразительное чутье и смекалка. Но у Свистунова телефона нет, придется нагрянуть к нему спонтанно.
— Собирай необходимые вещи, захвати документы. У меня есть надежный человек. В случае опасности он сможет тебя защитить.
Маша невыразительно и осоловело посмотрела мне в глаза. Видимо, таблетка несколько размягчила ей мозги и соображала она с трудом.
— А вдруг он из их компании? — чувство страха никак не отпускало ее.
— Нет, за этого человека я ручаюсь. Давай, не тяни время.
Девушка не спеша прошла в комнату, где действительно был бардак. Видимо, ее депрессия выразилась в полнейшей апатии к происходящему. Маша собиралась, а я размышляла над загадочным шефом, который тайно заправлял этим делом.
— А где у них лаборатория, ты знаешь?
— Знаю, я там была. Чехова, пятнадцать. В подвальчике…
— Ну вот, я отвезу тебя, а потом в подвальчик, может быть, что-то выясню.
— А там наверняка никого нет… Я к Димке ходила, хотела поговорить. Он назначил встречу в лаборатории. Я туда несколько раз заглядывала, но все закрыто, никого нет.
— Ладненько, но я все равно проверю. Готова?
— Да. Давай присядем на дорожку, .. — предложила Маша.
— Что это ты раскисла? Все будет нормально. Пошли. Обувь надевай без каблуков.
— Почему это? — удивилась она.
— По крышам будем лазить.
— Серьезно? — она засмеялась.
— Вполне. Трюк, конечно, старый, но за твоим подъездом могут следить. — Я не приветствую дешевые и киношные трюки, но, возможно, эта предосторожность окажется не лишней. Да и психологическое настроение у Маши изменится и даст ей уверенность и ощущение безопасности.
Глава 6
Обидно и очень некстати, но Свистунова не оказалось дома. На блокнотном листке я нацарапала ему записку, чтобы он обязательно ждал меня дома или позвонил мне вечером домой. Записку плотно сложила и целиком засунула в дверную щель.
— А что делать теперь? — настороженно сокрушалась Маша.
— Не переживай, будем кататься на автобусе.
— Ты опять шутишь? — она капризно и с обидой посмотрела на меня. — Лучше бы я осталась дома.
— Дома тебя им легче всего достать, — успокоила я ее. — Будем кататься, — настойчиво и решительно повторила я. — Даю бесплатный совет. В данной ситуации лучше всего затеряться в толпе. Среди людей они тебя не посмеют тронуть.
— Да, а Вадика именно в толпе и убили, — съязвила Маша.
— Делаем вывод — не ходи на футбол. Толпа должна быть не агрессивной, а мирной и спокойной, — пояснила я. — Так что автобус — самое лучшее средство.
— А вдруг автобус взорвут? — вполне серьезно предположила Маша. Я утомленно вздохнула; как же я устала от ее цепкого любопытства, нелепых предположений и наивных вопросов. Мне очень хотелось сосредоточиться и обдумать происшедшее, но она продолжала высказывать кучу нелепых идей. Она наслаждалась своим положением жертвы и извлекала из этого события максимум удовольствия. Видимо, действительный и панический страх прошел, если она способна капризничать и придираться ко мне. Я поняла, что больше одной остановки спокойно она не проедет — будет ерзать и привлекать внимание. Она, такая яркая и исключительная, не умела сливаться с толпой, была слишком приметна и именно поэтому уязвима.