Через несколько секунд на приборной доске у Эдди погас световой сигнал под словами «крейсерский полет» и тут же зажглась лампочка под словом «посадка». Он проверил показатели температуры и доложил:
– Двигатели к посадке готовы. – Такая проверка была необходима, поскольку моторы, находящиеся под высоким давлением, могли испортиться, если резко снизить количество оборотов.
Эдди открыл заднюю дверь. Там находился узкий проход, по обеим сторонам которого шли багажные отделения, а наверху над проходом находился купол «обсерватории» штурмана, куда вела лестница. Перси стоял на лестнице, разглядывая октант. За багажными отделениями располагалось небольшое помещение, где первоначально планировалось поставить кушетки для отдыха экипажа, но оно так и осталось необставленным, ибо отдыхающая смена использовала для этих целей пассажирский отсек номер один. В конце помещения – люк в хвостовую часть, туда, где проходят кабели и проводка.
– Садимся, Джек, – сказал Эдди.
– Все, молодой человек, экскурсия окончена. Возвращаемся на свои места.
Эдди почувствовал, что мальчишка вроде с характером: хотя сразу же подчинился, но в глазах зажегся озорной огонек. Впрочем, сейчас Перси явно был в хорошем расположении духа, потому что без разговоров покинул летную палубу и спустился вниз.
Звук двигателей изменился, самолет стал снижаться. Экипаж действовал безукоризненно, как всегда дружно и слитно. Эдди хотел рассказать товарищам, что с ним происходит, но не мог, не имел права. Он чувствовал себя бесконечно одиноким. Рядом находились его друзья и коллеги, они доверяли друг другу и летели вместе не в первый раз. Он мог бы поделиться с ними своей бедой, выслушать их советы, но это было слишком рискованно.
Он встал, выглянул в иллюминатор. Внизу виднелся маленький городишко, очевидно, Лимерик. На окраине города, на северном берегу реки Шеннон, почти в устье, строился новый крупный аэропорт, способный принимать самолеты и летающие лодки. А пока, до завершения строительства, летающие лодки садились у южного берега, с подветренной стороны маленького островка, у деревни под названием Фойнес.
Они летели на северо-запад, поэтому капитану Бейкеру пришлось повернуть самолет на сорок пять градусов, чтобы не оказаться против ветра. С берега, наверное, уже отошел катер технадзора, который проверит всю зону посадки на предмет возможных плавающих обломков, которые могли повредить самолет. Рядом будет стоять судно-заправщик с цистернами емкостью пятьдесят галлонов и куча зевак на берегу, которые пришли поглазеть на самый прекрасный в мире воздушный корабль.
Радист Томпсон разговаривал по рации в микрофон. На любом расстоянии, превышающем несколько миль, ему приходилось пользоваться «морзянкой», но сейчас он вполне мог слушать и передавать информацию голосом. Эдди почти не различал слова, но по спокойному уравновешенному голосу Бена знал, что все в порядке.
Они снижались медленно, постепенно. Эдди наблюдал за приборами, время от времени внося коррективы. Одна из его основных задач – синхронизировать скорость двигателей, а при снижении, когда пилот приводит в действие дроссельные клапаны, это было непросто.
Посадка на воду, когда нет волн, проходит почти незаметно и мягко. Идеально, если клипер войдет в воду, как ложка в густую сметану. В такие моменты Эдди, сосредоточившись над панелью, часто даже не знал, приземлился ли уже самолет, хотя машина уже пару секунд находилась на воде. Однако сегодня на море зыбь – впрочем, на этом маршруте так было везде, где клипер совершал посадку.
Воды коснулась сначала нижняя часть корпуса, в шутку названная «ступенькой»: когда она подпрыгивала на гребнях волн, раздавались легкие хлопки. Это продолжалось всего секунду-другую, затем мощная машина снизилась еще на несколько дюймов и заскользила по воде. Эдди считал, что посадка на воду проходит гораздо мягче, чем на землю, где первое касание всегда сопровождается довольно ощутимым толчком, а иногда и несколькими. До иллюминаторов верхней палубы брызги почти не долетали. Пилот дросселировал, и самолет плавно снижался. На воде он снова превратился в корабль.
Эдди смотрел в иллюминатор – клипер выруливал к месту стоянки. По одну сторону был остров – маленький, довольно голый. Он заметил только беленький домик да несколько овец. По другую – суша. Он видел внушительный бетонный причал, большую рыбацкую лодку, привязанную к свае, пару барж и дальше ряд серых домов. Это и был Фойнес.
В отличие от Саутгемптона, в Фойнесе не было специального причала, приспособленного для «летающих лодок», поэтому клипер останется в устье, а людей повезет на берег катер. Швартовка как раз и входила в обязанности механика.
Эдди прошел в нос кабины, наклонился над креслами пилотов, открыл люк, спустился по лестнице вниз, в свободное помещение в носовой части, затем приоткрыл еще один люк внизу и высунулся из самолета наружу. Его сразу же обдало свежим соленым ветром, он глубоко вздохнул. Подошел большой катер. Какой-то мужчина на судне, заметив его, махнул рукой, потом бросил в воду канат, привязанный к бакену.
На носу воздушного судна находился откидной кабестан, Эдди откинул его, вынул отпорный крюк и с его помощью поймал конец каната, плавающего в воде. Затем он набросил канат на кабестан, завершив таким образом швартовку. Сделав дело, он дал в лобовое стекло условный сигнал капитану Бейкеру – поднял вверх большой палец правой руки.
Подошел еще один катер – за пассажирами и экипажем.
Эдди закрыл за собой люк и вернулся на летную палубу. Капитан Бейкер и радист Томпсон оставались на своих местах, а второй пилот, Джонни, уже облокотился на край столика с аэронавигационными картами, о чем-то болтая со штурманом Джеком. Эдди сел на место и полностью заглушил двигатели. Когда все было закончено и клипер стал судном, он надел свой черный форменный китель и белую фуражку. Экипаж спустился на нижнюю палубу, миновал пассажирский отсек номер два, затем, через «гостиную», попал на подкрылок. Вместе с пассажирами они перебрались на катер. Помощник механика Микки Финн остался, чтобы контролировать заправку корабля топливом.
Светило солнце, но соленый морской ветер был прохладным. Эдди внимательно следил за пассажирами на катере, вновь пытаясь отгадать, кто из них Лютер. Одну женщину он узнал в лицо, вспомнив, как однажды в кино видел ее в постели с французским графом. Кино называлось вроде «Шпион в Париже». Перед ним стояла известная американская киноактриса Лулу Белл. Она оживленно разговаривала с каким-то парнем в блейзере. Что, если он и есть Том Лютер? С ними красивая женщина в платье в горох, выглядит она, кстати, довольно несчастной. Кроме Лулу, еще несколько знакомых лиц, но в основном подобрались похожие друг на друга мужчины в пиджаках и шляпах, да богатые дамы в мехах.
Если Лютер не объявится, он разыщет его сам, решил Эдди. Тогда уж к черту все предосторожности. Ждать он больше не может.
Катер быстро приближался к берегу. Эдди молча уставился на воду, думая о жене. Перед глазами все время стояла сцена, как бандиты врываются в дом. Кэрол-Энн, возможно, завтракала, сидела на кухне, ела яйцо, варила кофе или одевалась, чтобы идти на работу. А что, если в тот момент она находилась в ванной? Эдди обожал смотреть на нее, когда она лежала в воде. Она закалывала наверх волосы, обнажая длинную лебединую шею, и нежилась в пене, вытянув стройные загорелые ноги. Он любил садиться на край ванны и заводить какую-нибудь беседу, исподтишка любуясь женой. До того как он женился, такое снилось ему только в эротических снах. Но теперь он живо представил, как несколько грубых сильных подонков в низко надвинутых на глаза шляпах хватают его Кэрол-Энн, валят ее на пол, один держит ноги, другой зажимает рот, третий...
У него буквально подкашивались ноги от такой картины. Лоб покрылся испариной, и приходилось делать огромное усилие над собой, чтобы не рухнуть на палубу тут же, у борта катера. Больше всего его бесила собственная беспомощность. Жена попала в беду, а он ничего, абсолютно ничего не мог сделать. Руки сами непроизвольно сжимались в кулаки.
Катер подошел к плавучему понтону, матросы спустили трап. Пассажиры стали высаживаться, по мостику добираясь до пристани. Экипаж помогал им. Всех провели в низенькое здание таможенного контроля.
Формальности заняли лишь несколько минут. Пассажиры побрели в близлежащую деревню. Там находилась бывшая гостиница, где теперь устроили авиадиспетчерский пункт, куда и направились летчики.
Эдди задержался, и именно в тот момент, когда он выходил из таможни, намереваясь догнать остальных, к нему подошел пассажир и спросил:
– Вы бортовой инженер?
Эдди напрягся. Пассажиру было на вид около тридцати пяти – приземистый, но плотный и мускулистый. На нем бледно-серый костюм, галстук с заколкой, серая шляпа.
– Да, меня зовут Эдди Дикен.
– Я Том Лютер.
Дикая злоба захлестнула Эдди, он почти ничего не соображал, чувствуя только слепую ненависть. Он схватил мужчину за лацканы пиджака, резко развернул его, прижал к стенке таможни.
– Говори, сволочь, что вы сделали с моей женой? – Лютер был застигнут врасплох, он ожидал увидеть запуганную, сговорчивую, готовую на все жертву. Эдди тряс его так, что стучали зубы. – Мразь! Грязный сукин кот! Где Кэрол-Энн?
Однако Лютер моментально оправился от шока. Изумление на его лице исчезло. Он схватил державшую его за грудки руку Эдди и быстрым неожиданным приемом стал выворачивать ее, чтобы ухватить противника за локоть, зажать, заломить за спину. И ему это, безусловно, удалось бы, если бы Эдди другой рукой не нанес своему противнику два мощных удара в поддых. Лютер с силой выдохнул, ослабил хватку, а потом и вообще отпустил руку. Он был явно сильным, но находился не в лучшей форме, видно, давно не тренировался. Эдди схватил его за горло, начал душить.
Лютер испуганно уставился на него, глаза едва не вылезали из орбит.
Через пару секунд Эдди понял, что еще чуть-чуть, и он просто задушит его, поэтому убрал руку. Лютер осел у стены, ловя ртом воздух и молча растирая синяк на шее, там, где Эдди прихватил его пальцами.
Из двери выглянул таможенный служащий, очевидно, он услышал глухой удар, когда Эдди прижимал Лютера к стене.
– Что случилось?
Лютер с трудом встал на ноги.
– Ничего, приятель, я проста споткнулся.
Таможенник подошел, поднял упавшую фетровую шляпу. Он им ничего не сказал, только внимательно и с любопытством посмотрел, затем опять вошел в контору, закрыл дверь.
Эдди огляделся. Вроде бы никто не видел потасовки. Пассажиры и экипаж уже скрылись из виду за маленькой железнодорожной станцией.
Лютер надел свою шляпу, хриплым голосом произнес:
– Дурак, если ты будешь так продолжать, погибнем и ты, и я, и твоя сучка-жена.
Оскорбление в адрес Кэрол-Энн снова привело Эдди в ярость. Он поднял кулак, чтобы со всего размаху ударить Лютера в лицо, но тот закрылся рукой и быстро прошептал:
– Послушай, успокойся. Так ты ее не вернешь. Неужели не понимаешь, что я тебе нужен?
Эдди прекрасно это понимал, просто он на несколько минут потерял контроль над собой. Он отступил на шаг и стал разглядывать Лютера. У того был довольно ухоженный вид: упитанный, прекрасно одетый мужчина с короткими жесткими усами пшеничного цвета и светло-карими злыми глазами. Эдди не жалел, что вмазал ему. Ему нужно было разрядить на ком-то сдерживаемое напряжение, и Лютер оказался подходящим объектом.
– Что вы хотите от меня, скоты?
Лютер полез во внутренний карман пиджака. У Эдди промелькнула мысль, что там, может быть, пистолет, но Лютер вытащил какую-то открытку и вручил ему.
Эдди взглянул на нее. Это была цветная фотография Бангора, штат Мэн.
– Черт, что ты хочешь этим сказать?
– Переверни.
На другой стороне было написано: «44. 7 ON, 67. OOW».
– Что это означает? Похоже на координаты – широта и долгота.
– Правильно. Как раз координаты того места, где ты должен посадить самолет.
Эдди ничего не мог понять, он был совершенно изумлен.
– Посадить самолет?
– Да.
– Так вы этогоот меня добиваетесь? Вот зачем все затеяно?
– Посади самолет в указанном месте.
– Но зачем?
– Потому что ты хочешь вернуть свою красавицу-жену.
– Где это место?
– У побережья штата Мэн.
Неспециалисты зачастую полагали, что «летающую лодку» можно посадить на воду где угодно, но на деле все обстояло по-другому. Одно из главных условий – спокойная водная поверхность, без волн. По технике безопасности компания «Пан Америкэн» не разрешала совершать посадку там, где волны превышали три фута. Если бы самолет приземлился в глубоких водах, да еще при небольшом шторме, он мог бы запросто пойти ко дну.
– Нельзя посадить машину в открытом море.
– Мы знаем. Там укрытое место.
– Это еще ничего не значит.
– Проверь сам. Там можно садиться, я наводил справки.
Он говорил очень уверенно, и Эдди показалось, что Лютер не врет. Но оставались другие проблемы.
– Как я посажу самолет? У нас ведь есть капитан.
– Мы все основательно взвесили. Конечно, фактически, корабль сажает капитан, но основания, предлог для вынужденной посадки – это твоя проблема. Ты бортинженер, легко можешь что-нибудь вывести из строя.
– Хотите, чтобы я разбил самолет?
– Нет, лучше не надо, иначе я бы не поднялся на борт. Просто найди какой-нибудь предлог для посадки – Он дотронулся до цифр на обратной стороне открытки. – Вот здесь.
Конечно, бортинженер может преднамеренно создать проблему, из-за которой нужно будет сажать самолет, это очень просто, подумал Эдди. Но чрезвычайные обстоятельства очень трудно потом поддаются контролю. Кроме того, нужно большое мастерство, чтобы провести вынужденную посадку в точно заданном месте.
– Такое сделать непросто.
– Совершенно справедливо, Эдди, но можно. Я узнавал.
– У кого, черт побери? Кто он такой, твой источник, профессиональный летчик? Да кто ты сам такой?
– Не надо вопросов.
Эдди почувствовал, что сначала ему удалось напугать Лютера, но сейчас обстоятельства переменились, противник оправился и диктует условия. Что ж, логично, они сделали Эдди слепым орудием в своих руках, похитили Кэрол-Энн, теперь он в их власти.
Он молча сунул открытку в карман кителя и отвернулся.
– Так ты это сделаешь? – с беспокойством спросил Лютер.
Эдди повернулся к нему, холодно взглянул в глаза, на секунду задержав взгляд, затем, не ответив, медленно пошел прочь.
Внешне он старался держаться бодрячком, но настроение у него было ужасное. Зачем им все это нужно? Сначала, услышав о задаче, которую ему поставили, он решил, что немцы хотят похитить «Боинг-314», чтобы скопировать самолет, но потом пришел к выводу, что для этого вовсе не нужно похищать его в западном полушарии, у побережья штата Мэн, гораздо проще провернуть дельце в Европе. Ключ наверняка в том, что они требуют абсолютной точности места посадки. Безусловно, там будет ждать моторная лодка или катер. Но зачем? Для чего? Неужели Лютер хочет незаконно провезти кого-то или что-то в Штаты – чемоданчик с наркотиками, базуку, коммуниста-агитатора или немецкого шпиона? Этот человек или предмет должны быть чертовски важной штуковиной, из-за которой стоило затевать всю эту возню.
Ладно. Сейчас он, по крайней мере, знает, что от него требуется. Действительно, если кто-нибудь хочет посадить клипер, лучшей кандидатуры, чем бортинженер, не найти. Ни штурман, ни радист не могут этого сделать, командир может, но тогда и второй пилот должен быть в курсе. И только механик, по сути, он один, может что-нибудь «намудрить» с двигателями.
Лютер наверняка каким-то образом получил в компании список всех бортинженеров, обслуживающих клиперы. Это не так уж и сложно. Можно, например, ночью залезть в офис или даже проще – прижать, секретаршу. Но почему именно Эдди Дикен? Скорее всего, Лютер просто выбрал именно этот рейс, а дальше все произошло автоматически. Мерзавец спросил себя, как заставить Эдди войти с ними в сговор, и быстро нашел ответ – украсть его жену.