Лоуренс Блок
Гарднер Бриджуотер вышагивал по кабинету Мартина Эренграфа. Огромный, могучий. Колосс. Рядом с ним маленький адвокат чувствовал себя полевой мышкой.
– Если бы я хотел убить эту женщину, – правый кулак Бриджуотера врезался в его левую ладонь, – за этим бы дело не встало. Я бы стукнул ее по голове чем-то тяжелым. Молотком. Или кочергой.
Наковальней, подумал Эренграф. Плитой. "Фольксвагеном".
– Или я мог бы свернуть ей шею, – гремел Бриджуотер. – Или забить до смерти вот этими руками.
Перед мысленным взором Эренграфа возник сельский кузнец Лонгфелло.[1]
– "Кузнец, могучий, с сильными руками", – процитировал он.
– Простите?
– Ничего, ничего. Так вы говорите, возникни у вас желание убить, вы бы тут же реализовали его?
– Уж ядом я бы пользоваться не стал. Это оружие слабых, хитрых, трусливых.
– Однако, вашу жену отравили.
– Так они говорят. В среду после обеда она пожаловалась на тошноту и головную боль. Приняла лекарство и легла отдохнуть. Когда она проснулась, ее самочувствие еще более ухудшилось. Она задыхалась. Я отвез Элиссу в больницу. Ее сердце перестало биться еще до того, как я заполнил вопросник к страховому полису.
– И причиной смерти стал довольно необычный яд.
Бриджуотер кивнул.
– Сидонекс. Без вкуса, без запаха, кристаллическое вещество, токсичный углеводород, получаемый как побочный продукт при изготовлении полимера, из которого потом отливают детали приборных щитков. То количество сидонекса, что обнаружили в организме Элиссы, могло свалить и слона.
– Вы недавно купили восемь унций сидонекса.
– Купил, – кивнул Бриджуотер. – У нас на чердаке поселились белки. Понимаете, деревья у дома разрослись, и с ветвей им прыгнуть в окно чердака – сущий пустяк. Белки шумят, пакостят, да еще очень хитрые. В капканы не лезут, отравленную приманку не трогают. Как так может быть, чтобы наука, придумавшая напалм и газ «орэндж», не нашла способа борьбы с грызунами, поселившимися на чердаке.
– И вы решили вывести их сидонексом?
– Я подумал, что стоит попробовать. Я смешал его с ореховым маслом и разбросал кусочки по чердаку. Белки обожают ореховое масло.
– Однако, вы выкинули сидонекс. Следователи нашли почти полную банку на дне вашего мусорного контейнера.
– Совершенно верно. Понимаете, недавно я увидел, как соседская собака поймала белку. И подумал, что белка эта отравлена сидонексом, а потому и стала легкой добычей. Если же собака съест нескольких таких белок, то отравится сама. Кроме того, как я уже говорил, яд – оружие тех, кто боится честного поединка. Даже белки заслуживают того, чтобы с ними боролись в открытую.
На тонких губах Эренграфа появилась улыбка и тут же пропала.
– Остается только понять, как попал сидонекс в организм вашей жены.
– Для меня это загадка, мистер Эренграф. Не подбирала же бедная Элисса кусочки орехового масла с пола на чердаке. Представить себе не могу, как это могло случиться.
– У полиции, естественно, есть своя версия.
– Эта полиция!
– Я вас понимаю. Они уверены, что вы подмешали смертельную дозу сидонекса в вино, которое ваша жена выпила за обедом. Яд без вкуса и запаха, так что его не почувствуешь в воде, не то что в вине. Позвольте спросить, какое она пила вино?
– "Нюи-сен-жорж".
– А что подавали на второе?
– Кажется, телятину. Какая, собственно, разница?
– "Нюи-сен-жорж" перебивает вкус телятины. Что ж там говорить о сидонексе. Полиция утверждает, что бокалы были вымыты, а остальная посуда – нет.
– Бокалы хрустальные. Я всегда их мою вручную, а остальную посуду Элисса ставит в моечную машину.
– И то, – Эренграф поправил узел галстука цвета бутылки «нюи-сен-жорж». – Как ваш адвокат, я должен коснуться нескольких щекотливых тем.
– Я вас внимательно слушаю.
– Ваша любовница, молодая женщина, ждет от вас ребенка. Вы и ваша жена не очень-то ладили. Ваша фирма, приносящая немалый доход, в последнее время испытывает недостаток оборотных средств. Жизнь вашей жены застрахована на пятьсот тысяч долларов, которые в случае ее смерти должны получить вы. Кроме того, вы ее единственный наследник, и достанется вам немало, даже с учетом уплаты всех налогов. Все так?
– Да, – признал Бриджуотер. – И полиции это показалось подозрительным.
– Меня это не удивляет.
Бриджуотер неожиданно остановился перед столом, оперся на него могучими руками, наклонился к маленькому адвокату.
– Мистер Эренграф, – голос его снизился до шепота, – как вы думаете, признавать мне свою вину?
– Разумеется, нет.
– В этом случае можно будет договориться с прокурором о более мягком обвинении.
– Но вы же ни в чем не виноваты, – удивился Эренграф. – Все мои клиенты невиновны, мистер Бриджуотер. Да, я беру за свои услуги большие деньги. Кто-то может сказать, бешеные. Но получаю я их лишь после того, как мой клиент оправдан и все обвинения с него сняты. Я намерен доказать вашу невиновность, мистер Бриджуотер, после чего вы и заплатите причитающийся мне гонорар.
– Я понимаю.
– А теперь, – Эренграф поднялся, потер руки, – давайте разбираться, что же мы имеем. Ваша жена ела то же, что и вы, не так ли?
– Совершенно верно.
– И пила то же вино?
– Да. В вине, что осталось в бутылке, яда не обнаружено. Но я мог бросить несколько кристаллов сидонекса ей в бокал.
– Но вы этого не сделали, мистер Бриджуотер, так что давайте не забивать голову подобной ерундой. Кажется, вы сказали, что сразу после обеда ей стало нехорошо.
– Да, она почувствовала тошноту, у нее разболелась голова.
– Тошнота и головная боль. Вы же не врач, мистер Бриджуотер, так что не можете считаться экспертом в этих вопросах. Она прилегла отдохнуть?
– Да.
– Но сначала приняла лекарство?
– Именно так.
– Аспирин или что-то в этом роде?
– Какое-то патентованное средство. «Дарнитол». В его состав входит аспирин. Элисса принимала его от всего, будь то несварение желудка или подагра.
– "Дарнитол", – повторил Эренграф. – Болеутоляющее средство.
– Болеутоляющее, – кивнул Бриджуотер. – А также противосудорожное, прочищающее и прочая. Панацея, лекарство от всех болезней. Элисса в это свято верила, мистер Эренграф, и мне представляется, что этим-то в значительной мере и обусловлена эффективность этого препарата. Я не принимаю лекарств, никогда не принимал, а головная боль у меня проходила так же быстро, как и у нее, – Бриджуотер хохотнул. – Во всяком случае, в антидот для сидонекса «Дарнитол» не годится.
– Г-м-м, – вырвалось у Эренграфа. – Подумать только, ее убил "Дарнитол"!
После их первой встречи прошло пять недель, и за это время настроение клиента Эренграфа заметно улучшилось: Гарднера Бриджуотера уже не обвиняли в убийстве жены.
– Я сразу же подумал об этом, – ответил Эренграф. – Полиция зациклилось на экстраординарном совпадении: вашем приобретении сидонекса, который вы решили использовать для уничтожения белок. Я же исходил из презумпции вашей невиновности, поэтому отмел это совпадение, как не имеющее отношения к делу. И только когда другие мужчины и женщины начали умирать от отравления сидонексом, картина стала проясняться. Учительница в Кенморе. Пенсионер-сталелитейщик в Лакауэнне. Молодая женщина в Очард-Парк.
– И другие, – вставил Бриджуотер. – Всего одиннадцать, не так ли?
– Двенадцать, – поправил его Эренграф. – Если бы не дьявольская хитрость отравителя, ему бы не удалось так долго водить полицию за нос.
– Я не понимаю, как же он этого добился.
– Не оставляя улик, – объяснил Эренграф. – И раньше отравители подмешивали яд в таблетки того или иного лекарства. А один мужчина, кажется, в Бостоне, подсыпал мышьяк в сахарницы в кафетериях. И хотя убийства поначалу кажутся случайными, со временем между ними выявляется связь. Но этот убийца вкладывал яд только в одну капсулу во всем флаконе. И жертва могла преспокойно принимать лекарство, пока не проглатывалась роковая капсула. Следов во флаконе не оставалось, так что полиция не могла выйти на след преступника.
– Святой Боже!
– Полиция отправляла на экспертизу флаконы с «Дарнитолом», которые всякий раз оказывались среди вещей покойного, но не находила в таблетках ничего криминального. Но число погибших росло, и в конце концов не осталось никаких сомнений, что смерть этих людей напрямую связана с «Дарнитолом». Полиция арестовала все запасы этого лекарства в аптеках. И выяснилось, что во флаконах имеется лишь одна капсула с ядом.
– А убийца…
– Его найдут, я в этом не сомневаюсь. Это лишь вопрос времени, – Эренграф поправил галстук, в чередующиеся широкую синюю и узкие золотую и зеленую полосы. Галстук Кейдмонского общества, память об одном клиенте, которого ему довелось защищать. – Не удивлюсь, если это будет один из сотрудников предприятия, на котором изготавливают «Дарнитол», обозлившийся на руководство. Такое случается. Или какой-нибудь неуравновешенный тип, которому не помогло это лекарство. В итоге двенадцать покойников, не считая вашей жены, и фирма на грани банкротства. Как-то мне не верится, что сейчас хоть кто-нибудь покупает "Дарнитол".
Бриджуотер вздохнул.
– А мне кажется, истинного убийцу не найдут.
– Найдут обязательно, полиция не любит оставлять свободные концы. Кстати о свободных концах. Если чековая книжка при вас, сэр…
– Да, конечно, – Бриджуотер выписал чек Мартину Эренграфу на очень приличную сумму. На мгновение его ручка застыла над тем местом, где следовало поставить подпись. Возможно, он подумал о том, что платит деньги человеку, который вроде бы ничем ему не помог.
Но кто сможет узнать, какие мысли роились в голове Бриджуотера. Он подписал чек, вырвал его и с поклоном протянул адвокату.
– А что бы вы пили под телятину? – спросил он.
– Простите?
– Вы говорили, что «Нюи-сен-жорж» перебивает вкус телятины. Какое бы вы выбрали вино?
– Прежде всего, я не выбрал бы телятину. Я не ем мясо.
– Не едите мясо? – Бриджуотер, похоже, мог без труда умять целого барашка. – А чем же вы питаетесь?
– Сегодня вечером я буду есть запеканку из орехов и соевых бобов. Под нее отлично пойдет «Нюи-сен-жорж». А может, я отдам предпочтение доброй бутылке "Шамбертина".
"Шамбертин" и запеканка из орехов и соевых бобов остались лишь приятным воспоминанием, когда четырьмя днями позже охранник привел маленького адвоката в камеру, где его дожидался Эванс Уилер. Адвокат, в сшитом по фигуре темно-сером костюме, жилетке, голубой рубашке и галстуке цвета морской волны разительно отличался от своего клиента. Высокого, худого, словно молодой Линкольн, в полосатом комбинезоне и джинсовой рубашке. Клиент был в стоптанных кроссовках, адвокат – в начищенных туфлях из кордовской кожи.
Однако, отметил Эренграф, наряд этот был молодому человеку к лицу, даже пятна от реактивов на комбинезоне и заштопанный рукав рубашки.
– Мистер Эренграф, – Уилер протянул руку, – прошу извинить, что принимаю вас в столь неподобающей обстановке. Подозреваемых в массовом убийстве в хоромы не селят, – он печально улыбнулся. – Газеты называют случившееся преступлением века.
– Это ерунда, – отмахнулся Эренграф. – До конца века еще далеко. Но преступление, несомненно, очень серьезное, сэр, и собранные улики ставят вас в щекотливое положение.
– Потому-то я и хочу, чтобы вы были на моей стороне, мистер Эренграф.
– Это понятно.
– Я знаю вашу репутацию, сэр. Вы творите чудеса, а меня, судя по всему, может спасти только чудо.
– Вас может спасти специалист по затягиванию расследования. Если оно сильно затянется, возмущение общественности пойдет на убыль. А когда о вас почти что забудут, он заявит, что вы признаете себя виновным, но при совершении преступления вы не отдавали отчета в своих действиях. Упор на временное помешательство может сработать, по крайней мере, вам вынесут менее суровый приговор.
– Но я невиновен, мистер Эренграф.
– Я не в праве утверждать обратное, мистер Уилер, но я не уверен, что именно мне следует браться за вашу защиту. Я прошу большие деньги, но платят их лишь те клиенты, которых полностью оправдывают. Поэтому я берусь защищать далеко не всех.
– Только тех, кто может позволить себе ваши расценки?
– Не обязательно. Мне случалось защищать бедняков по определению суда. Один раз я добровольно предложил свои услуги поэту, у которого за душой не было ни цента. Но вот в чем обычно схожи мои клиенты: они могут оплатить мои услуги и они невиновны.
– Я невиновен.
– Охотно допускаю.
– И я далеко не бедняк, мистер Эренграф. Вы знаете, что я работал в "Трайдж корпорейшн", изготовителе "Дарнитола".
– Мне это известно.
– Вы знаете, что я уволился шесть месяцев тому назад.
– После того, как поспорили с работодателем.
– Мы не спорили, – возразил Уилер. – Я просто сказал ему, куда он может засунуть пару пробирок. Видите ли, я мог дать ему такой совет, хотя и не знал, воспользуется ли он им. В свободное от работы время я разработал оригинальный режим процесса полимеризации, позволяющий получить оксиполимер с уникальными характеристиками, стойкий к…
Уилер продолжал объяснять, к чему оказался стойким этот самый оксиполимер, а Эренграфу оставалось лишь гадать, о чем же толкует этот молодой человек.
– …Роялти за первый год использования предложенного мною процесса превысят шестьсот пятьдесят тысяч долларов в год. И мне сказали, что это только начало.
– Только начало, – эхом откликнулся Эренграф.
– Я не стал устраиваться на работу, потому что в этом уже не было никакого смысла, и не поменял образа жизни, поскольку меня и так все устраивает. Но я не хочу провести остаток дней в тюрьме, мистер Эренграф, и не хочу получить свободу с помощью каких-то юридических уловок: ненависть соседей мне ни к чему. Я хочу, чтобы меня полностью оправдали, и ради этого готов на любые расходы.
– Разумеется, готовы, – покивал Эренграф. – Другого и быть не может. В конце концов, дорогой мой, вы же невиновны.
– Абсолютно верно.
– Хотя, – Эренграф вздохнул, – доказать вашу невиновность будет непросто. Улики…
– Не в мою пользу.
– Да уж. В вашей мастерской найден наполовину пустой контейнер с сидонексом. Вы, правда, заявили, что раньше его и в глаза не видели.
– Именно так.
Эренграф нахмурился.
– А может, вы купили сидонекс, чтобы избавиться от грызунов. Крысы доставляют столько хлопот. Вы понимаете, крысы в подвале, белки на чердаке…
– Летучие мыши – на колокольне. Я понимаю, но грызунов в моем доме нет. Я держу кота. Он справляется со своими обязанностями.
– Справляться-то он справляется, но нам от этого толку ноль. Вроде бы вы купили сидонекс в магазине химических реактивов на улице Норт-Дивижн, о чем свидетельствует ваша подпись в реестре. Вы же знаете, магазин фиксирует, кому продаются ядовитые вещества.
– Подделка.
– Несомненно, но очень искусная. В вашем доме на полке стенного шкафа нашли флаконы с «Дарнитолом», некоторые невскрытые, другие – с добавленной капсулой с сидонексом. Они из той партии, что стала причиной смерти тринадцати человек.
– Меня подставили, мистер Эренграф.
– И, должен отметить, очень ловко.
– Я никогда не покупал сидонекс, я никогда не слышал о сидонексе… пока люди не начали от него умирать.
– О? Вы работали в компании, которая создала это вещество. До того, как поступили на фирму, выпускающую "Дарнитол".
– Это было до создания сидонекса. Я перешел в фирму-изготовитель «Дарнитола», а у ж потом мой прежний работодатель нашел средство, избавляющее от крыс, но получается так, будто я воспользовался старыми знаниями на новом месте работы. Но я не имел никакого отношения к сидонексу и никогда не принимал «Дарнитол», не говоря уже о том, чтобы выкладывать приличные деньги за абсолютно бесполезный змеиный жир.
– Кто-то же купил эти флаконы.
– Да, но только не…
– И кто-то купил сидонекс. И подделал вашу подпись в реестре.