Она исчезла.
Прошло десять минут. В кабинет влетел Лаверс, следом лейтенант Ханлон из уголовной бригады, а за ними Полник. Было еще много других, но они остались в коридоре.
— Виллер! — завопил багровый Лаверс.— Что, ваш, сержант совершенно сумасшедший?!
— Полник! — позвал я.
— Да, лейтенант,—отозвался сержант, выпрямившись.
— Вы совершенно сумасшедший?
— Нет, лейтенант.
Я вежливо перевел Лаверсу.
— Он говорит, что нет, шеф.
Лаверс готов был взорваться, но сдержался.
— Ладно,— наконец проговорил он. — С чего мы начнем? Этот безмозглый сержант прогуливал нас повсюду! Мы видели бассейн, теннисный корт... Брр!
Он. достал трубку и сунул в зубы, потом сердито стал ее кусать.
— Может быть, начнем сначала,— продолжил шериф,— чтобы немного разобраться. Где находится этот второй труп, который вызвал столько шума?
— По-прежнему в своей комнате; Полник укажет вам дорогу..
— А, нет! — запротестовал он.—Только не Полник, я уже достаточно нагляделся на него!
— Уверен, что сейчас он прямо отведет вас туда.— Я сделал жест Полнику.—.Разве не так, сержант?
— Да, лейтенант,— ответил он, подмигивая.
— Тогда пойдемте! — недовольно проговорил Лаверс.— Он сделал два шага к двери, потом повернулся и посмотрел на меня недоверчиво и угрожающе.— А что вы собираетесь делать в это время?
— Я размышляю, шериф.
— О блондинке?
— О непостоянстве мужчин,— холодно ответил я.
Лаверс покачал головой и отправился а путь.
— Мурфи, вероятно, был прав,— громко сказал он Ханлону.— Он ведет себя, как. ненормальной.
Через некоторое время Полник вернулся.
— Они там все так заняты, что я потихоньку смылся,— сказал он.— Я подумал, что, может быть, смогу быть вам чем-нибудь полезен.
— Это очень шикарно с вашей стороны,— ответил я.— Садитесь.
— Лейтенант... если позволите мне сказать... вам остается очень мало времени. Мне не нравится то, что они замышляют против вас. Я надеялся, что у вас в голове есть идея... Работать вместе с вами, это...— он тщетно искал подходящее слово, потом отказался от него,— это не как обычно...
—. Еще раз спасибо. Садитесь же и помогите мне ждать.
— Когда они вернутся?
Я покачал головой.
— Еще три минуты, и будет взрыв.
Он пристально посмотрел на меня, потом отодвинул кресло.
— Неприятно, что ты легавый,— продолжал я.— Поневоле даешь рутине овладеть собой и в конце концов делаешься неспособным думать самостоятельно, работать не по шаблону.
— Безусловно, лейтенант,— согласился он, отодвигаясь еще на несколько сантиметров.
— В девяноста девяти случаях мотив преступления — деньги. Мы считаем, что и сотый не будет исключением — и мы ошибаемся. Если бы я подумал об, этом раньше, все уже храпели бы или пили виски в приятных местах.
— Вы так думаете, лейтенант?
— Вы проделали хорошую работу, прогуливая шерифа.
— Спасибо, лейтенант. Но это, кажется, не доставило ему, удовольствия,— добавил он,
— Это у него пройдет.
Полник казался обеспокоенным.
— Три минуты уже прошли, лейтенант.
Я посмотрел на часы.
— Осталось еще около сорока секунд.
— И тогда что мы станем делать?
— Посмотрите на пейзаж.
Полник не смог скрыть своего любопытства.
— Да, но вы, вы не смотрите: вы чего-то ждете.
— Да... я ожидаю трубного гласа.
— Да, конечно! — Спинка его кресла уперлась в стенку напротив.— Я понимаю, вы ожидаете чего-то, связанного с делом, и...
Прозвучал выстрел;
— Ну вот! — сказал я Полнику.— Трудный глас!
12
Я первым выбежал в коридор, потом проник в комнату: Полник наступал мне на пятки. Шум шагов в коридоре все усиливался, я в комнате нежный голосок напевал:
— Спи малютка, спи спокойно...
Дыхание Полника за моей спиной напоминало кузнечный цех.
Мисс Томплинсон стояла на коленях, держа в своих объятиях Аугустуса Дикея, и нежно покачивала его.
Мистер Дикей не мог протестовать, так как у него на левом виске была дырка, а его правая безжизненно повисшая рука еще держала револьвер.
Мисс Томплинсон посмотрела на меня испепеляющим взглядом, потом продолжила свою песню, сильнее прижав к груди голову, которой теперь все было безразлично.
— Самоубийство! — воскликнул Полник.
Вскоре в комнате собралось много народа. Здесь были: Лаверс и Ханлон, с абсолютно невыразительными физиономиями; Каролина, демонстрирующая сильное любопытство; Пиерс, с взглядом, полным ужаса, и мисс Баннистер, сочувственно смотрящая на мисс Томплинсон. Она обратилась ко мне: .
— Значит, лейтенант, я упрекала вас напрасно. Это был действительно один из мужчин!
Я пожал плечами, не отвечая.
— Ну же! — сказал Лаверс.— Делайте же что-нибудь! И для начала удалите эту женщину от трупа.
Мисс Томплинсон подняла на него такой свирепый взгляд, что он невольно отступил.
— Никто до него не дотронется! — заявила она резким голосом.— Никто, кроме меня! Он мой, и он всегда был моим, и все остальное только ложь! Грязная ложь!
Ненавидящий взгляд перешел на меня.
— Это все вы сфабриковали! Вы, лейтенант полиции! Вы придумали все эти подлости о моем маленьком сокровище и других девушках...
Она любовно спрятала голову Дикея в своих руках и стала раскачиваться взад и вперед.
— Да, да, мое сокровище, никто тебе не причинит бобо. Никто!
— Виллер,— сказал Лаверс с выражением отвращения на лице.— Сделайте что-нибудь!
Я ничего не сделал, но ответил безразличным тоном:
— О! Как я рад, что вы здесь! Чтобы подтвердить наличие трупа, пока доктор Мурфи не заставит его исчезнуть
Ханлон засмеялся, но сразу же спохватился, почувствовав на себе маленькие глазки Лаверса.
Я сделал шаг к мисс Томплинсон, и она оскалила на меня зубы.
— Вы не дотронетесь до него!
— Почему? Все кончено, Лиззи... Идите, Лиззи Борден!
Она издала резкий крик и рывком вскочила на ноги, забыв про труп Дикея.
Его голова ударилась об пол, револьвер выпал из руки и заскользил по натертому паркету.
Мисс Томплинсон приближалась ко мне в позиции коршуна настороже: с вытянутыми вперед руками и растопыренными пальцами.
— Это правда, не так ли, Лиззи! — тихо проговорил я.— Правда то, что рассказывали маленькая Крег и маленькая Риттер. Вы им не хотели верить. Это ведь так?
— Они лгали,— проскрежетала она.— Они рассказывали мерзости, пакости про моего бедного Аугустуса. Я предостерегала их, я им сказала, что с ними случится, если они будут продолжать свое свинство; и они стали называть меня Лиззи Борден!
Я проговорил равнодушным тоном:
— И естественно, вы решили заставить их молчать.
— Это необходимо было сделать. Я совершенно не могла выносить их вранье. Аугустус был неспособен сам защищаться...
Улыбка внезапно осветила ее лицо, улыбка маленького ребенка, который наконец получил любимое им лакомство.
— Я знала о ножах Пиерса,— продолжала она,— Не трудно было найти предлог и войти к нему в комнату. Мне почти сразу же удалось спрятать один из ножей в чулок...— Она покраснела.— Простите меня, я не должна была говорить такое: здесь много мужчин.... Когда в первый раз погас свет, я колебалась и, не смогла этим воспользоваться, но во второй раз я была уже готова!
— А иллюзионист?
— Этот-то! — презрительно протянула она,—Я уже видела его идиотский номер с гильотиной, которая никого не режет, и с его ножами, которые не вонзаются в спину.
— Видимо, вы позаимствовали у него один.
— Да, лейтенант,— охотно ответила она, превратившись в маленькую девочку, которая старательно отвечает свой урок,— — Я взяла один у его помощника. Потом я оглушила иллюзиониста.— Она немного посмеялась.— Профессиональная спортсменка должна быть на высоте во всех ситуациях... Я вставила ему фальшивый нож в спину. А прежде чем убежать, позвонила маленькому смешному легавому в очках и сказала грубым голосом, что я лейтенант Виллер. Думаю, что я хорошо сымитировала голос, потому что он мне поверил.
Она снова стала хихикать.
— А потом?
— Потом было ребячество. Я знала: полицейские, решив, что волшебник мертв, не будут знать, что им делать; и я спокойно отправилась свести счеты с маленькой Риттер. Хитро?..
— Вы умная женщина,— признал я.— А потом вы вернулись в гимнастический зал?
— Мне хотелось посмотреть, что же произошло. Никто не удивился бы, увидев меня там, ведь я профессор физической культуры. И должна сказать, я твердо верю, что холодная ванна с физическими упражнениями—самое лучшее средство физической культуры. И я должна еще сказать...
Я постарался прервать этот поток.
— Да, это гимнастика. Что же произошло в гимнастическом зале?
— Все ушли, оставив бедного Мефисто на коне,— она снова засмеялась,—Я подумала, что эта шутка может быть еще смешнее. Я сняла Мефисто с коня, засунула его в большой сундук и закрыла крышку.
Она посмотрела на реакцию окружающих, и, так как никто не стал аплодировать, ее улыбка сползла с лица.
— Это очень хорошо придумано,—осторожно проговорил я.— А Аугустус?
Я бросил взгляд на труп, лежащий на полу.
— Вы хотите, чтобы поверили в самоубийство?
— Я думала об этом,—ответила она доверительным тоном,— но теперь я считаю, что не стоит труда утверждать это. А вы как думаете?
— Я тоже так думаю.
— Нет! —Она энергично покачала головой.— Не стоит труда.
— А как насчет шантажа? Он должен был принести вам хорошую сумму?
— Пятнадцать тысяч долларов,— с гордостью ответила она.— Нам они были очень нужны, понимаете, раз мы собирались пожениться: Аугустус и я.
— Разумеется. Насколько мне известно, вы никогда не были в Балтиморе?
— Нет, никогда. Я сожалела об этом, потому что Балтимор, вероятно, прекрасное место. Совершенно потрясающее!
— Значит, сообщница рассказала вам о неприятности, которая произошла там с мисс Баннистер?
—- Да... это она. Это она дала мне вырезки из газет. Я была очень честна, с ней, она получила ровно половину: пятнадцать тысяч долларов, как и я.
— Вы должны поприветствовать ее,—сказал я осторожно,— раз она пришла сюда повидать вас.
— Вот это хорошая мысль.
Она поблагодарила меня взглядом, потом стала рассматривать тех, кто сгруппировался у двери. Через несколько секунд она облегченно вздохнула.
— Хелло, Каролина! Я тебя совсем не вижу! Можно подумать, что ты прячешься за спиной мистера Пиерса!
Я почувствовал, что с меня хватит.
— Ладно! — сказал я и взял ее за руку.— Теперь мы можем отправляться.
Она отступила.
— Не дотрагивайтесь до меня,— холодно проговорила она.— Аугустус не вынесет этого. Мой жених очень ревнив. Сам он никогда не позволит себе бросить взгляд на другую девушку и требует того же от меня. Я не обману его.
Смеясь, она любовно посмотрела на труп.
— Аугустус!.. Посмотрите на него, он как ребенок забавляется на полу. Пойдем, Аугустус, пойдем!
Она зарыдала и, резко повернувшись, оказалась точно напротив меня.
— Он умер! — дико закричала она.— Вы насмехались надо мной! Он умер уже давно: я хотела, чтобы это приняли за самоубийство, но вы все испортили!
Она бросилась ко мне, делясь ногтями прямо в глаза. Подошел Полник и ударил ее по шее ребром ладони. Несложный прием и неопасный. Он подхватил ее, не дав приземлиться.
13
Лаверс посмотрел на меня, качая головой.
— Вам. невероятно повезло, Виллер. Без этого...
— Я. недавно говорил Полнику, что мы слишком привыкаем к ремеслу флика. Рутина нас поглощает, и мы часто не в силах понять простых вещей. Я сразу же раскрутил историю с шантажом и автоматически решил, что она является явной или скрытой причиной обоих преступлений. Я забыл про чувства, элементарные чувства, например ревность! Что она может сделать с женщиной, переполненной комплексами! Довольно было маленького толчка, чтобы она вышла из равновесия и перешла к крайностям.
Лаверс глухо что-то пробубнил себе под нос.
— А почему это упоминание о Лиззи Борден сделало ее такой болтливой?
— Интуиция... и просто удача. После моей конференции, то есть вашей, встала Жоан Крег и задала мне вопрос о том, можно ли оправдать Лиззи Борден. На первый взгляд это была шутка. Но в ее комнате я увидел пластинку, на которой была записана, песенка о Лиззи Борден. Мне уже было известно, что девушки хвастались своими свиданиями с Дикеем. И я подумал, не делали ли они этого и в присутствии мисс Томплинсон. Я полагаю, что эта ненормальная рассердилась до крайности и стала угрожать им, а девочки стали ее все время дразнить Лиззи Борден. Вопрос Жоан Крег был шуткой, но шутка оказалась очень опасной.
Лаверс посмотрел на свои часы и проворчал:
— Семь часов! Начался другой день! Нам лучше всего уехать, раз все дело завершено. Мне не терпится повидать прокурора и сказать ему, чтобы не расстраивался из-за этого дела.— Он встал.— Отдохните сегодня, Виллер. Вы, должно быть, измучились.
— Спасибо, шеф. А Полник и Слад?
— Тоже. Они совсем забегались. Можно вас подвезти в город? Но нет... ведь вы приехали сюда на вашем смертоносном автомобиле.
Все вышли, и я закурил сигарету. Через несколько секунд в кабинет вошла мисс Баннистер и, увидев меня, замерла на месте.
— Я считала, что все уехали.
— Я тоже немедленно уеду.
— Полагаю,— беззвучным голосом проговорила она,— что я должна была поблагодарить вас: вы обнаружили, что моя младшая сестра занималась шантажом. Но это страшно для меня мучительно.
— Я понимаю.
— Я закрою колледж. Было бы абсурдно продолжать..
— Я понимаю.
— Десять минут назад уехал мистер Пиерс. Кажется, он уехал на север.
— Вы увидите его.
— Не на этом свете! — Она обошла вокруг письменного стола и села в свое кресло. Потом посмотрела на меня.
— Вы прекрасно понимаете, что я не могу выйти за него замуж. Он мне изменял так же, как Дикей изменял мисс Томплинсон. Мне еще повезло, что мисс Томплинсон убила своего жениха. Это могла сделать и я. Вы знаете, что шансы были более или менее одинаковые, не так ли?
— На весах вы оказались легче. Я смутно подозревал мисс Томплинсон. Она была слишком усердной. Например, тогда, когда вы потеряли сознание... Она боялась что-либо пропустить из происходящего. А ее энтузиазм, а ее стремление поговорить со мной! Она пыталась не мытьем, так катаньем вытянуть что-нибудь из меня.
Мисс Баннистер согласно кивнула головой.
— Очень интересно. А теперь, я надеюсь, что вы извините, у меня много дел.
Я посмотрел в окно.
— У меня день отдыха,— сказал я,—Стоит прекрасная погода. Солнце встало. Вы не хотели бы воспользоваться этим?
Мисс Баннистер поднялась и с такой силой оперлась руками о край стола, что суставы пальцев побелели.
— Лейтенант Виллер,— тихо проговорила она.— Двенадцать часов назад я ничего о вас не слышала. А в течение этого времени вы разрушили мой колледж, вы превратили любовь в ненависть. Вы обнаружили, что моя сестра — это маленькая змея, которой я никогда больше не скажу ни слова...— Ее голос сорвался.— Теперь у вас хватает наглости предлагать мне провести с вами день! — Она гордо выпрямилась.— Лейтенант Виллер, я не пойду с вами, даже если вы будете последним мужчиной на земле. Вы можете умирать от жажды, и здесь, в этот момент, я не дам вам напиться. Единственное, что я хочу от вас, это чтобы вы как можно скорей ушли отсюда. Я ненавижу вас до глубины души! — Она прерывисто дышала.— Надеюсь, что вам ясно?
Все было ясно...
Я закрыл в последний раз эту дверь и направился к выходу.
Я сел за руль своего «ягуара» и сунул ключ в замок зажигания.
— Простите меня,— произнес голос.
Я увидел рыжую куколку, которая так мало была похожа на ребенка.
— Все что вы хотите,— сказал я.
Ее улыбка была ободряющей.
— Я подумала, если вы едете в город, может быть, вас не затруднит подвезти меня?
— Никаких затруднений. Влезайте!