По дороге в город мы обдумали дальнейшие планы. Слава предложил выцепить Малика, отвезти его к Афанасьевой и побеседовать о том, что такое хорошо и что такое плохо, выпотрошив чурбана, если дама заерепенится. Я-то в убедительности показательной казни не сомневался, но продолжать жуткую бойню отчаянно не хотелось. И еще я подумал, что надо бы закинуть маме мою долю денег, а то ведь грохнут - и останутся лежать до второго пришествия. До тайников моих вряд ли кто доберется, Вот так клады и образуются. Мои да Славины деньги - когда-нибудь при сносе дома рабочих они обрадуют.
Когда мы подъехали к мафиозному гнезду бригадира Малика, наступил полдень - время детское: бандиты, ведущие преимущественно ночной образ жизни, вовсю спят, так что мы надеялись достать клиента тепленьким.
Бесшумно поднявшись по лестнице, мы остановились перед дверью, и я еще раз сверился с записной книжкой.
- Не сильна, - заметил Слава.
Двустворчатая входная дверь, открывающаяся внутрь, хотя и выглядела массивной, все же оказалась не такой уж прочной. Слава оттолкнулся от стены и с маху выбросил вперед ногу, вложив в удар всю тяжесть своей туши. Треснул старинный косяк, лязгнул об пол отлетевший замок, и мы ворвались в прихожую, опрокидывая на ходу вешалки. В дальней комнате кто-то гортанно крикнул.
Мы дернули туда, я ощупал за пазухой теплую cталь ТТ, а корефан приготовил к действию кортик.
Пострелять мне не удалось. Из сидевшей в комнате пары один нам нужен был целым и невредимым, а второму - коренастому квадратному джигиту - Слава с ходу засадил в сердце нож по самую рукоятку. Малик было рыпнулся к трюмо, где, вероятно, у него лежала "палочка-выручалочка", но взметнувшийся над кроватью компаньон пресек попытку сопротивления. Получив дополнительное ускорение, бригадир продолжил полет, и на пол они повалились вместе.
- Прыгучий, - хмыкнул Слава, поднимая обмякшего Малика. - Посмотри какую-нибудь веревку.
Я достал из кармана рулончик липкой ленты и кинул Славе, а сам попробовал извлечь из груди крепыша свою финку. Не оставлять же улику! Успехом моя попытка не увенчалась - клинок застрял намертво.
- Слава, - пожаловался я, - мне лезвие не вытащить.
- Сейчас. - Спеленав бригадира, Слава подошел к мертвецу и потянул за ручку. - Да, сильна, - отметил он и, уперевшись ногой в труп, вырвал из груди окровавленное жало. - Ребро проткнул, вот и заклинило.
Между тем Малик пришел в себя и угрюмо наблюдал за нашими манипуляциями. Слава обшмонал покойничка, а я поинтересовался, что же хранилось в трюмо. Ну конечно, волына! - пистолет Макарова с патроном в казеннике. Промедли Слава чуток, и лежать нам рядышком, на радость "братанам", на горе Афанасьевой, которая тогда денег точно не получит.
- Потащили? - спросил я, перебросив волыну Славе.
- Бери за ноги. - Он поймал пушку и сунул ее в карман. - Этот-то вон, Слава пнул носком тело жмурика, - камикадзе, лимонку с собой таскал. - Он показал мне кругляш гранаты и взял бригадира за плечи. - Потащили.
Затолкав бандита на заднее сиденье "БМВ", мы отчалили по направлению к дому - пока есть время, надо забрать оттуда самое ценное. Случись какой-нибудь прокол, и в засвеченную хату будет не вернуться. Когда мы отъезжали, сделав свое дело, "мотороллер" отчаянно затрендел.
- Что будем делать? - спросил я.
Решение надо было принимать немедленно, а какое решение тут примешь? "Шестерку" уже не воскресить, а отвечать что-то нужно.
- А ничего, - холодно кинул Слава. - Нам на хвост сели.
Я торопливо оглянулся. Вот он - прокол.
- Кто?
- А... гадючник этот синий. Ну-ка, держись, сейчас я от него оторвусь.
Телефон за пазухой снова тренькнул. Вызывают.
Наверняка запасли у дома. Просекли, что с наблюдателем что-то неладно, и приехали. "Форд-скорпио" цвета морской волны упорно шел за нами следом. При оживленном движении нам еще удавалось, в основном за счет маневрирования, удержи: ваться от него на расстоянии, но затем везение кончилось и более мощная машина стала нас догонять.
- Давай, поговори с ним, - бросил Слава, - все равно уже спалились.
- Алле, - я нажал на кнопку и обернулся влево, чтобы разглядеть собеседника. Машины поравнялись, на узкой улице "форд" шел по встречной полосе, порываясь подрезать и остановить, но Слава выжимал из таратайки все соки, не давая обогнать.
В "скорпионе" сидели трое, передний держал у рта радиотелефон.
- Останови, - послышалось в телефоне, - поговорим.
- Малик у нас, - прохрипел я. От волнения перехватило горло. - Если что, мы его убьем.
- Давай бэз глупостей разберемся...
- Сбавь скорость, - выпалил я. - Считаю до трех: раз, два...
Левой рукой я вывернул из-под куртки ТТ и демонстративно направил его за сиденье. Из "форда" лежащего Малика видно не было, но трюк подействовал. Преследовать подотстал.
- Нэ хочэш по-харошему! - пригрозил из трубки бандит, забывая от злости русский язык. - Гиждылах!
- Сам ты "диждылах", - ответил я, поглядывая, куда бы смыться.
Улица Карбышева, по которой мы гнали, кончилась, машина влетела под железнодорожный мост, и Слава завернул вправо, рассчитывая выехать на Лесной проспект.
- Аи, су! Чикирям!..
Я отодвинул "Моторолу", потому что собеседник разразился потоком грязных ругательств. Что с ним базарить? Теперь надо когти рвать, а как? Я представлял маршруты, по которым, теоретически, можно было бы оторваться, но только не на такой дряхлой развалине, как наша. Додумать не дал Слава, решивший играть по своим правилам, в невыгодной для противника ситуации. Он резко притормозил, сворачивая еще раз вправо - в парк Лесотехнической академии. "БМВ" остановился, мы не успели выскочить, как следом вперся азеровский "скорпион". Я проворно ткнул дверцу и прыгнул, выбрасывая ноги наружу. "Форд" тоже ощетинился дверьми, оттуда показались толстые морды бандитов.
- Ложись! - крикнул Слава, и я незамедлительно последовал его совету. Если что и делать сейчас, так это предоставить профессионалу полную свободу действий, не путаясь под ногами.
Я видел, как мелькнула в воздухе эргеошка, завершая траекторию полета на шарабане самого резвого джигита, затем я скрылся за капотом, а воздух сотряс оглушительный удар взрывной волны. На меня посыпались стекла.
"Вляпались-таки!" - констатировал я и осторожно выглянул поверх машины. Взору открылась совершенно незабываемая картина. В воздухе расходился белый тротиловый дым, постепенно открывая последствия взрыва оборонительной гранаты: в "форде" и "БМВ" вылетели все стекла, передней правой дверцы у "скорпиона" не было, она валялась далеко в стороне, там же раскинул руки обезглавленный труп, второй бандит валялся у заднего колеса, и его красный взлохмаченный пиджак покрывался темными пятнами; обе машины стали пестрыми там, где осколки сорвали краску, а наша "бомба" оседала на левую сторону, и только сейчас я расслышал шипение пробитых баллонов.
- Живой? - Я ошалело зыркнул под передок, откуда поднимал голову Слава. Как он уцелел, понять было сложно. Стиснув зубы, он встал и осмотрел окровавленные ноги: - Посекло, но не сильно.
Я затравленно огляделся. Ментов пока не было, но с минуты на минуту должны были появиться, и к этому моменту нам следовало отсюда смотать. Но как, не в парк же бежать? Наш автомобиль пришел в полную негодность, вдобавок откуда-то сзади из него текла струйка бензина.
- Дергать надо! - сказал Слава и похромал к "форду".
Правильно, нечего нам тут делать, сейчас любое средство эвакуации сгодится. Я посмотрел на "БМВ". Ну и наломали же дров. По всему салону наши пальцы, а они в компьютере ГУВД есть, между прочим, - и мои, и Славины. Сжечь! Я юркнул в салон и цапнул взятый из дома кейс, в котором лежали деньги и некий презент для госпожи Афанасьевой. И увидел сжавшегося на сиденье бригадира. А этого куда девать?
- Че ты там возишься? - заорал Слава, запуская двигатель "форда".
- Бригадир! - крикнул я.
- Замочи его.
Услышав приговор, Малик дернулся и посмотрел на меня вытаращенными глазами.
- Давай заберем. - В глазах бандита была такая волчья тоска, что я не мог его убить. Да и не живодер я. - Пригодится.
- Возиться с ним! - Слава тяжело выбрался наружу и похромал ко мне. Берись за ноги.
Мы перекинули Малика на заднее сиденье "форда", кинули туда же кейс, и я влетел на переднее кресло.
- После выстрела - газуй.
Бензина у заднего крыла "бомбы" натекло с порядочную лужу. Я перегнулся, придерживаясь за седушку, и ткнул в самое дальнее бензиновое щупальце ствол ТТ.
- Готовься!
Я спустил курок. Меня забрызгало мокрым вонючим песком, лужицу охватил огонь, а Слава с прогазовкой рванул машину. Я едва удержался в салоне, когда мы выскочили на дорогу. Сзади полыхнул "БМВ". Ну, даст Бог, выкрутимся.
- Гони в переулки, - скомандовал я. - Надо тачку сменить.
- Понял, - кивнул Слава.
У него хватило ума не ехать в сторону метро, а повернуть в обратном направлении. Там, во дворах улицы Харченко, у дома с надписью "Лед Зеппелин стрит", куда мы въехали, проигнорировав знак встречного одностороннего движения, нам пофартило. Слава остановился у новенькой вишневого цвета "восьмерки", к которой как раз направлялся вышедший из глубины дворов парень.
- Стой, давай ключи!
Стриженый пацан был, видно, мелким бандитом и быстро понял, в чем дело. Связываться с отъявленными "отморозками", какими мы, возможно, казались со стороны, ему не хотелось.
- Спокойно, братаны, - растопырился он, - вы чего?
- Ключи давай, - рыкнул Слава, потянув из кармана ПМ. Пацан быстро скис и протянул ему связку.
- Ну-ка, помоги, - кивнул я в сторону задней дверцы.
Пацан покорно вытащил связанного Малика, и мы вместе транспортировали его на заднее сиденье "восьмерки". С ее хозяином проблем не будет - такой заявлять не станет, ему лишние заморочки с милицией ни к чему.
- Спасибо, брат. - Я забрал кейс и хлопнул ошалевшего владельца "Жигулей" по кожаному плечу. - Не обижайся, тачку потом найдешь.
Пацан оторопело кивнул, я прыгнул в салон фырчащей движком "восьмерки", и мы проворно откатили. Теперь надо было убраться отсюда подальше.
Выезжая на Лесной проспект, я заметил пээмгэшный "Москвич" и машину ДПС ГАИ, спешащие в обратном нам направлении. Надо было уносить поскорее ноги. Куда, правда, пока оставалось загадкой. Напрягли ментов. Сейчас начнут шерстить все мало-мальски подозрительные тачки, и нас повяжут как миленьких. А в тюрьму отчаянно не хотелось.
Впрочем, долго париться на шконке нам со Славой вряд ли придется. Соотечественники Малика достанут. "Страшный мэст!" Кровный. Око за око, зуб за зуб. Учитывая, что стало с "наблюдателем", легкой смерти, как говаривал Слава, нам не дадут.
Меня передернуло. "Ввяжемся в бой, а там посмотрим". Ввязались, посмотрели: ой-е!..
- Пока, кажись, нормалек, - повернулся ко мне Слава. - Называй адрес.
- Какой адрес?
- Ну, этой твоей, которая вчера приходила.
- Афанасьевой? - не сразу врубился я. Сегодняшний день пошел для меня явно за три, и вчерашний визит воспринимался как событие давно минувшее. Я продиктовал по памяти улицу и номер дома, и Слава флегматично включил левый поворот. Нервы у моего друга были железные.
Мария Анатольевна нас не ждала. Это я понял по ее испуганному лицу, когда она открыла нам дверь. Не мне со Славой, разумеется, а бригадиру Малику, выставленному перед глазком. Штурмовать квартиру покойного коллеги я бы не взялся.
Петрович толк в безопасности понимал, и его двойную дверь можно было вынести только вместе со стеной. Так не лучше ли, если откроют добровольно.
- Гуд афтенун, - поприветствовал я хозяйку, втолкнув азера через порог, и последовал за ним.
Малик согласился сотрудничать, когда мы пообещали сохранить ему жизнь. Возможно, он и сам в это не очень-то верил, но иного выхода у него просто не было.
- Ах, - Мария Анатольевна побелела под стать каррарскому мрамору и прижала руки к груди. Надо заметить, что она была на двенадцать лет старше Петровича. Сердечко схватило? Случается. Не нужно конфликтные ситуации создавать.
Особенно добило одиозную мадам появление насупившегося Славы, тяжело переставлявшего ноги.
- Бинт есть? - без лишних церемоний спросил он.
- Ап-ап, - кивнула Мария Анатольевна.
- Неси. - Хлюпая кроссовками, он последовал за Афанасьевой в ванную, а я запер обе двери и подтолкнул Малика в комнату, усадив на диван.
Руки ему, естественно, не развязали - потерпит.
Все равно ждать ему осталось недолго - бригадир был однозначно уготован на роль жертвенного тельца.
- Ну, заходите, Мария Анатольевна, - пригласил я, когда наша сладкая парочка возвратилась в комнату, причем Слава тащил небольшой стенной шкафчик, в котором помещалась аптечка. Копаться подолгу он не любил.
- Зачем вы пришли? - очаровательно пролепетала Мария Анатольевна. И куда девалась та высокомерная дама, которую мы наблюдали - когда? - вчера?
Слава разулся и осторожно стащил штаны. Афанасьева брезгливо поморщилась. Кровь на голом теле - зрелище не для слабонервных, вдобавок кожа была здорово иссечена осколками. Тут требовалось хирургическое вмешательство, но он еще легко отделался - зацепило только икры и бедра, а могло ведь и в голову, как азеровскому водиле: с виду целый, хороший, только мертвый - на виске небольшая дырочка. Осколки у РГО всетаки были массивными и костя черепа пробивали запросто.
Я со стуком опустил кейс на итальянский столик работы XVIII века, откинул крышку и продемонстрировал содержимое. Мария Анатольевна вздрогнула и отвела взгляд от Славиных конечностей. Увиденное в кейсе впечатлило ее, а от вида лежащего поверх денег "тэтэшника" вообще едва не стошнило.
- Я приехал с вами рассчитаться, - ледяным голосом произнес я.
У Афанасьевой даже рот приоткрылся. Малик неподвижно сидел, с полным безразличием наблюдар за нами, но, когда я протянул руку к пистолету, ощутимо заскучал.
- Когда вы явились ко мне произвести расчет, - мои пальцы легли на ствол "Токарева", - то, уходя в запальчивости, изволили позабыть дневники своего мужа. Но я уважаю память покойного. - Я отодвинул пистолет и аккуратно выложил на полированную крышку стола рабочую тетрадь и полевой дневник узбекской экспедиции. - Возьмите, они по праву ваши. - Сверху я дополнил все это пачкой баксов. Получилась прехорошенькая пирамидка. - И это тоже. Остальное - наше с компаньоном. Мы их заработали честно, своим трудом. Потом и... кровью. Вы со мной согласны?
- Согласна, - утвердительно кивнула Мария Анатольевна. - Конечно, согласна.
Еще бы ты была несогласна!
- Мы цивилизованные люди, - повторил я ей слова де Мегиддельяра, поэтому не надо никогда забывать, как следует вести себя. Использовать же головорезов для выяснения отношений личного характера - это очень неинтеллигентно.
- Да-да.
- Наше терпение при всем уважении к вам тоже не беспредельно...
- Я все поняла, - пролепетала Афанасьева.
Слава громко зашипел сквозь зубы, вытаскивая пинцетом из икроножной мышцы квадратный зазубренный осколок.
- Водка есть? - натужно спросил он. Пот выступил крупными каплями на его побелевшем лбу.
- Коньяк, ликер, что-нибудь спиртное, - подсказал я.
- Разумеется. - С девичьей грацией Мария Анатольевна выскользнула из спальни, звякнула в соседней комнате стеклом серванта и вернулась с полной бутылкой старого армянского коньяка. Слава сорвал зубами пробку и в один присест выхлестал половину.
- Я рад, что вы на нас не в обиде, - сказал я. - Поверьте, моей вины в гибели вашего мужа действительно нет.
- Конечно-конечно, - испуганно согласилась Афанасьева.
Нашествие варваров с подставой собственной "крыши" ее сломило. Думаю, что теперь она помышляла лишь о том, как аукнется ей вся эта история, когда мы отпустим Малика.