– Да, но это не исключает сговора.
– Не думаю, что она связана с этим делом, – продолжал настаивать на своем Уиллис. – Эндикотт мог потихоньку встать из кровати...
– Да? Так ведь они были в одной кровати.
– Да... ну да, – замялся Уиллис.
– Что случилось? – неожиданно спросил Карелла.
– Ничего.
– У тебя такой вид... никак не пойму... странный какой-то.
– Да нет, все нормально, – Уиллис попытался улыбнуться.
Карелла по-прежнему не спускал с него глаз. Уиллис открыл свою записную книжку, стараясь избегать его взгляда.
– Я только хочу сказать, что Эндикотт вряд ли мог выйти из дома так, чтобы она этого не заметила, а также пройти мимо привратника – дважды – и остаться незамеченным...
– Ты говорил с привратником?
– Да. Он видел, как они вошли в дом где-то в начале десятого, что полностью совпадает с их показаниями – и не видел, чтобы кто-нибудь из них выходил.
– Когда он сменился?
– В полночь.
– А ты говорил с его сменщиком?
– Он все подтверждает.
– И когда они вышли из дома?
– В восемь утра на следующий день.
– Это сказал ночной привратник.
– Нет, уже третий. Он взял для них такси.
– Из дома есть другой выход?
– Еще одна дверь выходит во двор, где стоят баки для мусора. Однако и лифт, и лестница видны из комнаты привратника.
– Есть ли еще какая-нибудь охрана? Только привратник?
– Да.
– Значит, ты считаешь, что все эти привратники всю ночь не сомкнули глаз?
– Они мне показались вполне надежными свидетелями, – сказал Уиллис.
– Таким образом, Эндикотт и эта женщина, Холлис, исключаются?
– Похоже, что так.
– Значит, остается только Нелсон Райли. По тому списку, что она нам дала. Если, конечно, это убийство из ревности. – Он помолчал, затем сказал: – Но ведь он ездил кататься на лыжах, когда это случилось с МакКенноном. – Он опять помолчал. – Если, конечно, они с Холлис не замешаны в этом деле оба. Тогда алиби в выходные...
– Да нет, я считаю, что она ни при чем, Стив.
– Как скажешь.
– Ну давай, предположим на минутку... но где же мотив, Стив? Зачем им – а если они оба лгут насчет поездки на лыжах, то он наверняка замешан в этом деле тоже...
– Наверняка.
– Так зачем им убивать двух человек, которые были ее друзьями? А я искренне верю, что они были друзьями, Стив. Мне кажется, что здесь она говорит правду.
– Может быть, оба упомянули ее в своем завещании, кто знает? – предположил Карелла.
– Да ладно тебе, – возразил Уиллис, – она богата и ни от кого не зависит. Ее отчим, нефтепромышленник...
– О! Ее отчим?
– Да.
– И он поселил ее в этом роскошном доме на Лейн?
– Ну, как я понял с ее слов, они очень близки. Это не так уж редко встречается, Стив. Иногда отношения между отчимом и...
– Да, разумеется, – сказал Стив.
– Я только хочу сказать... даже если и имеются подобные завещания... Хотя и ты сам в это не очень-то веришь...
– Можно проверить в отделе по наследственным делам, – пожал плечами Карелла.
– Нет, я не думаю, что здесь главным мотивом являются деньги. Очень маловероятно.
– Для убийства существуют только два мотива, – сказал Карелла. – Любовь или деньги. Если только мы не имеем дело с сумасшедшим – тогда обо всех правилах надо забыть.
– Но во всяком случае, я не считаю, что здесь замешаны деньги.
– Тогда остается любовь.
– Или сумасшедший.
– И что же это, по-твоему? – спросил Карелла.
– Не знаю. Однако я нутром чувствую, девушка в этом не замешана.
– А что ты нутром чувствуешь относительно Райли?
– Ну, если он в те выходные катался с ней на лыжах... То есть, если она невиновна и говорит правду...
– Тогда и Райли невиновен.
– Да.
– Тогда у нас никого не остается.
– Или остается еще кто-то. Кто-то, связанный и с МакКенноном, и Холландером. А может быть, эти два убийства не имеют друг к другу никакого отношения. Это не так уж невозможно, Стив. Слишком уж разный почерк.
– А то я не знаю, – вздохнул Стив.
Зазвенел телефон.
Карелла снял трубку.
– Восемьдесят седьмой участок, Карелла слушает.
– У вас там есть такой Уиллис? – поинтересовался голос на другом конце провода.
– Кто спрашивает?
– Детектив Колворти из «Хьюстон Централ».
– Секундочку, – Карелла, прикрыв трубку рукой, спросил: – Ты звонил в Хьюстон?
– Да, – Уиллис взял трубку. – Детектив Терстон? Говорит Хэл Уиллис, вы...
– Это детектив Колворти. Терстон просил меня передать вам кое-что. Вы хотели получить информацию о человеке по имени Джесси Стюарт?
– Да, это так.
– И говорили, что он наш нефтепромышленник?
– Да.
– У нас здесь нет нефтепромышленников с таким именем, – сказал Колворти.
– А вообще есть люди с именем Джесси Стюарт?
– Этих навалом, – ответил Колворти. – Джесси – достаточно распространенное имя, да и фамилия не из редких. Сюда попадут и пара-тройка десятков преступников. Только нефтепромышленников среди них нет.
– А кто они?
– Приятель, ты просил узнать насчет нефтепромышленника, и мы все выяснили. Если тебе нужна перепись по роду занятий, то ты не туда звонишь.
Неожиданно для себя Уиллис спросил:
– А нет ли у вас информации о женщине по имени Мэрилин Холлис?
– Что значит «информации?» Мы же не станем снова изучать телефонную книгу.
– Я имею в виду криминальную, – уточнил Уиллис и сам удивился, почему ему в голову пришло именно это слово. Не далее, как несколько минут назад он уверял Кареллу, что она чиста, как белый снег.
– Подождешь немного, пока я тут поковыряюсь в компьютере?
– Да, конечно, – Уиллис повернулся к Карелле. – У них нет никакой информации о Джесси Стюарте.
– А кто этот Джесси Стюарт?
– Ее отчим, – ответил Уиллис. – Миллионер, поселивший ее в роскошном особнячке в центре города.
– Уиллис, – послышался голос в трубке, – ты меня слушаешь?
– Да, да.
– Ничего на Мэрилин Холлис.
Отлично, подумал Уиллис.
– Но у нас есть досье на Мэри Энн Холлис, если это тебя интересует. Задержана семь лет назад по статье 43.02.
– А что это за статья?
– Проституция, – ответил Колворти. – Ее сутенер заплатил за нее штраф, и мы больше о ней никогда не слышали.
– У вас есть словесный портрет? – спросил Уиллис, затаив дыхание.
– Белая, – сказал Колворти, – в то время ей было семнадцать. Светлые волосы, голубые глаза, рост пять футов восемь дюймов, вес – 64 килограмма, ни шрамов, ни татуировок.
Уиллис тяжело вздохнул.
– Как звали ее сутенера? – спросил он.
– Джозеф Сиарт, – ответил Колворти.
Глава 8
Завтра? Нет, это необходимо решить немедленно, он должен пойти и поговорить с ней о Мэри Энн Холлис, чей словесный портрет полностью совпадал с ее обликом. Мэри Энн Холлис, задержанной семь лет назад по статье 43-02, проститутке, чьим сутенером был Джозеф Сиарт – не очень-то отличается от Джесси Стюарта. Ну почему у преступников совсем нет фантазии? Надо поговорить с ней прямо сейчас и получить ответы на кое-какие вопросы.
Когда он подъехал к дому на Харборсайд Лейн, было уже начало десятого.
Теплый весенний день сменился довольно прохладным вечером, и, подходя к дому, он поднял воротник пальто. На звонок никто не ответил. Он снова позвонил. «О, лапочка, я бы с удовольствием, но у меня весь день забит». И ночь тоже? Он с остервенением жал на кнопку звонка, однако никто не отвечал. «Хорошо, – подумал он. – Времени у меня полно. А может быть, и нет. Может быть, время играет против меня и Мэрилин Холлис?» Он сам не понимал, почему он, собственно, беспокоится о ней.
Он прошел к своей машине, стоящей на противоположной стороне, открыл ее и сгорбился на переднем сиденье, наблюдая за входом в дом номер 1211. Без десяти десять к дому подъехало такси. Оттуда вышла Мэрилин, в том же костюме, что и утром, лишь сверху наброшен легкий плащ. Она заплатила шоферу и направилась к входной двери, шаря в сумке в поисках ключей. Уиллис выскочил из машины, сильно хлопнув дверцей. Она тут же обернулась:
– Привет, привет, какой сюрприз!
– Ага, – сказал он, направляясь в ее сторону.
Она поцеловала его в щеку.
– Ты пришел рано.
– Да почти на двенадцать часов раньше.
– Ну все равно заходи.
– Давай, лучше пройдемся, – предложил он.
– Холодновато для прогулок, – улыбнулась она.
– Ничего, подышим свежим воздухом. – Он внимательно разглядывал ее лицо, пытаясь что-то прочитать в ее глазах при свете уличного фонаря.
– Ладно, – Мэрилин взяла его под руку, и они пошли в сторону реки.
Этот город с пренебрежением относился к реке, омывающей его северную часть. Прямо вдоль берега шла автострада, так что для прогулочной дорожки не оставалось места. Нет, это не река влюбленных, хотя сегодня здесь был не вчерашний влюбленный, а просто полицейский, выполняющий свою работу. «Мне гораздо больше нравится, когда ты не просто полицейский, выполняющий свою работу». Еще бы, подумал он. Когда они вошли в небольшой сквер напротив ее дома, со стороны реки подул свежий ветер, и она сильно вцепилась в его руку. Да, девушка, теперь тебе надо держаться покрепче!
– Кто такой Джозеф Сиарт? – спросил он.
Прямо в солнечное сплетение.
Она ответила не сразу. Но рука не дрогнула, выражение лица не изменилось. Очень спокойное выражение.
– Старый знакомый.
– И чем он занимается?
– Зачем спрашивать, если ты и так все знаешь.
– Он сутенер, да?
– Когда я его знала, он был сутенером. Я не видела его по крайней мере лет шесть.
– Думаю, даже семь, – сказал Уиллис. – С того самого момента, как он заплатил штраф за проститутку по имени Мэри Энн Холлис.
– Ну и что? Я же говорила тебе, что делала в своей жизни ужасные вещи.
– Ты также говорила, что тебе это нравилось.
– Да, мне было очень весело, ты это хотел услышать? Так вот, значит, чем занимаются друзья? – она покачала головой, в голосе ее звучала ужасная обида, – этакая несчастная обманутая детка. – Проверяют прошлое?
– Именно этим и занимаются полицейские.
– Вчера ночью ты был совсем другой.
– Но сегодня вечером я полицейский. Значит, ты под этим именем жила в Хьюстоне? Там, где ловила клиентов?
– Это мое настоящее имя, – сказала она.
– Мэри Энн Холлис.
– Да, Мэри Энн Холлис. Я изменила его на Мэрилин, когда переехала сюда, на восток.
– Почему? Разве тебя разыскивают в Хьюстоне?
– Нет, конечно! – ответила она.
И это было правдой. Колворти говорил ему, что после того задержания они больше о ней не слышали.
– А Джесси Стюарт существует на свете?
– Нет.
– Нет никакого отчима-миллионера?
– Нет.
– Так кто же платит за этот райский уголок на той стороне улицы?
– Я сама.
Она по-прежнему держала его под руку. Он был удивлен, что она не отпускала его. Так рука об руку они шли по парку, как пара любовников, каковыми, в техническом смысле этого слова, и являлись. Случайный прохожий мог бы подумать, что они решают вопросы своей будущей жизни. А они говорили о прошлом – и о возможном завершении настоящего.
– И откуда у тебя такие деньги? – спрашивал он.
– Я их заработала.
– Проституцией?
– Это нелегкий труд, можешь мне поверить.
– Но дом стоит по крайней мере мил...
– Семьсот пятьдесят, – подсказала она.
– Пусть так. И ты хочешь сказать мне, что заработала эти деньги, лежа на спине.
– Чаще – стоя на коленях.
– Должно быть, работала круглые сутки?
– Я много лет этим занималась.
– И Сиарт позволял тебе брать эти деньги себе?
– После того случая я порвала с ним отношения.
– И он тебя отпустил? Кому ты рассказываешь?
– Он меня не отпустил, я просто убежала. Прямо до Буэнос-Айреса.
– Где и заработала семьсот пятьдесят...
– Даже больше. В Аргентине полно богачей. Я работала без крыши. Все деньги, каждый цент, я оставляла себе.
– А тебя не разыскивают за что-нибудь в Аргентине? – вдруг спросил он.
– Меня никто нигде не разыскивает! Что с тобой сегодня?
– Так почему же ты сменила имя?
– И из-за этого меня теперь надо считать сбежавшей преступницей? Что особенного в том, что я изменила имя? Может быть, просто поняла, что хватит? Порвала с прошлым, приехала сюда и начала новую жизнь...
– Ты продолжаешь заниматься проституцией?
– Я же говорю, нет.
– Нет, ты мне этого не говорила!
– Я сказала, что начала новую жизнь, разве нет? По-моему, это не подразумевает проституцию.
Теперь они ссорились. Как настоящие влюбленные.
– А разве этот ворюга Микки не был твоим клиентом?
– Да просто одна моя подруга попросила меня...
– А все эти мужчины на твоем автоответчике?
– Просто знакомые, случайные знакомые.
– Это и значит – клиенты.
– Ничего это не значит, засранец чертов! – закричала она.
– Ничего себе выраженьице для приличной женщины.
– Я приличная женщина! – воскликнула она.
– Если ты не занимаешься проституцией, на что же ты живешь?
– Я уехала из Буэнос-Айреса с двумя миллионами долларов.
– О, ты работала даже больше, чем я предполагал.
– Гораздо, – сердито сказала она. – Я хорошо работала, у меня и сейчас неплохо выходит. – Она помолчала, затем добавила тихонько: – Ты и сам знаешь.
– Но не в профессиональном плане, да?
– Ну сколько же раз можно повторять одно и то же?!
– Столько, сколько мне надо.
– Я больше не занимаюсь проституцией, – тяжело вздохнула она. – То, что осталось после покупки дома, я вложила в ценные бумаги. Моего брокера зовут...
– Я знаю. Хэдли Филдс с Мерилл Линч.
– Да.
Некоторое время они шли молча.
– Зачем ты лгала мне? – наконец спросил он.
– А зачем ты стал вынюхивать?
– Зачем ты, черт подери, мне лгала? – повторил он и стряхнул со своей руки ее ладонь. Потом остановился и, повернувшись к ней, схватил ее за плечи. – Зачем?
– Потому что была уверена, что ты сбежишь, как только узнаешь правду. Вот как ты собираешься сбежать сейчас.
– И почему это для тебя так важно?
– Да важно. Очень важно.
– Почему?
– А ты как думаешь? – спросила она.
Он отпустил ее. Его плечи сгорбились. Внезапно он почувствовал себя очень маленьким.
– Не знаю... я не знаю, что думать, – бормотал он.
– Нам обязательно обсуждать это здесь, на ветру? – Она подошла к нему ближе. – Хэл... Пойдем ко мне. – Его била дрожь. Он знал, что ветер с реки здесь ни при чем. – Хэл! Ну пожалуйста. Пойдем ко мне. Я буду любить тебя. Пожалуйста.
– Только никогда больше не лги мне, – попросил он.
– Обещаю. – Она коснулась рукой его лица. Нежно поцеловала прямо в губы. – А теперь пойдем.
Она снова взяла его под руку и повела из парка, через улицу прямо в свой дом.
На следующее утро Карелла явился к Нелсону Райли и застал художника за работой. Казалось, Райли был крайне недоволен столь ранним визитом.
– По пятницам я заканчиваю недельную работу, – сообщил он. – Стараюсь сделать как можно больше, все подготовить к понедельнику. Надо было сначала позвонить.
Перед Кареллой стоял огромный рыжеволосый детина с зелеными, гневно сверкающими глазами, испачканными краской мосластыми руками, в одной из которых была зажата наподобие сабли большая кисть.
– Ради Бога, извините, – сказал Карелла. – Но мне бы хотелось задать вам еще несколько вопросов.
– А где второй коп? Тот, маленький? По крайней мере у него хватало такта сначала позвонить. Вы, очевидно, считаете, что художники сидят и ждут, пока на них снизойдет вдохновение, чтобы начать работу. Я – рабочая лошадка, такая же, как и вы.
– Я все понимаю, – извиняющимся тоном произнес Карелла. – Разница только в том, что я занимаюсь убийствами.
Он не стал уточнять, что занимается двумя убийствами. Для того он и пришел сюда, чтобы узнать, что именно Райли знает о втором преступлении.
– Мне наплевать, над чем вы там работаете, – ворчал Райли, – А я работаю над полотном три на четыре, и у меня уже ноги подкашиваются! Вы думаете, трудно только убийство расследовать? Пойдите посмотрите на эту тетку у стены!