Как нарочно, в этот момент один из драчунов ударил второго, и тот упал с разбитым носом. Тут грохнул второй выстрел. Раздались трели свистков, завывания сирен, а из группы заключенных в центре площадки — крики. Заключенные бросились врассыпную. Двое охранников, кинувшихся останавливать панику, не справились с напором толпы, их фуражки и полицейские дубинки исчезли, накрытые приливной волной спасающихся бегством заключенных.
Кто-то схватил сзади Нокса и Стоуна за запястья и толкнул вперед.
— Марш в камеру, быстро! — приказал чей-то голос.
Стоун краем глаза заметил, что это тот самый седой охранник. Он подталкивал их с Ноксом к одной из тюремных дверей.
Когда они проходили мимо толпы, наблюдавшей за рукопашной схваткой, Нокс заметил Донни, который вовсю веселился и подзуживал дерущихся.
Нокс нанес ему неожиданный сильный удар по корпусу, и старина Донни, убийца троих детей, без сознания осел на бетонный газон.
— А вот то, что я называю справедливостью, — пробормотал Нокс, идя следом за Стоуном.
Войдя в здание, охранник заставил их подняться по лестнице, зайти в тесное помещение и закрыл за собой дверь.
— Кру-гом.
Они нерешительно повернулись.
Он быстро надел на них наручники и кандалы, затем вновь развернул лицом к себе.
— У нас мало времени. Я был лучшим другом Джоша Кумса. А вы, я слышал, спасли Вилли.
— Да, я. Но теперь его нет в живых. Полагаю, об этом вы также слышали. Погиб и Боб. Их взорвали.
Охранник кивнул.
— Как вы считаете, в чем здесь причина?
— Наркотики.
Стоун изложил ему сжатую полуминутную версию и закончил словами:
— А Джоша убили, потому что он об этом догадался.
— Я пришел к тому же выводу. Что-то слышал, даже видел какие-то наркотики, но доказательств у меня никаких. Тем не менее я точно знаю, что вас двоих не переводили из других тюрем.
— Сколько еще охранников разделяет ваши взгляды?
— Двое-трое, не больше. Остальные в полной зависимости от Тайри.
— Я Джо Нокс, агент ЦРУ. Свяжитесь с человеком по имени Маршалл Сондерс и сообщите ему, где я нахожусь. Его номер… — Нокс взглянул на Стоуна. — Скажете ему, что я здесь один.
— Я не позволю тебе этого сделать, — возразил Стоун.
— У тебя нет выбора. Вот почему я прошу звонить моему другу Маршу, а не Хейесу.
— Мы оба прекрасно знаем, кто такой Хейес. Если обнаружится, что ты обвел его вокруг пальца, твоим следующим местом службы станет пыточный центр в Афганистане. И будешь ты там отнюдь не следователем. Поэтому возвращайся домой и живи свои дни, как угодно тебе, а не Хейесу.
— Оливер, ты не представляешь, что он…
Стоун не дал ему договорить.
— Мне давным-давно уже все ясно. Некоторые вещи не меняются.
— Ребята, — занервничал охранник, — решайте быстрее!
Нокс еще раз внимательно посмотрел на Стоуна, назвал охраннику номер телефона и просил передать, что он здесь с человеком по имени Джон Карр.
— Позвоните Сондерсу как можно скорее и объясните, где мы находимся.
В камеру они вернулись вовремя: как раз всех остальных сажали под замок.
Когда они остались одни, Нокс продолжил тему:
— Я не позволю Хейесу сделать так, чтобы ты исчез.
— Я исчез давно. Последние тридцать лет меня, по сути, не существует.
На время наступило молчание.
— Почему Хейес не дал тебе получить награду?
Стоун стремительно встал с лежака и прислонился к стене.
— Прошло столько лет… Думаешь, я помню?
— Уверен, что помнишь. То время нельзя забыть. Никогда.
Стоун взглянул на Нокса по-новому.
— Ты когда был во Вьетнаме?
— Последние полтора года войны.
— Я больше, и все на передовой.
Стоун смотрел в пол. Он еще никогда и никому об этом не рассказывал. Но теперь все изменилось. Они сгинут в этой тюрьме, либо Стоун умрет в какой-то другой, если его сразу не казнят.
Он поднял глаза.
— Тактика ведения боя у Маклина Хейеса была одна: бросай в мясорубку как можно больше пушечного мяса и смотри, куда кривая вывезет. Но невзирая на результат, он очень тщательно следил, чтобы в рапортах по команде был в подробностях расписан его собственный героизм. Хотя лично я считаю, что самые жестокие сражения, в которых он побывал, — это перебранки и ссоры в офицерской столовой.
— У нас такого офицерья тоже хватало. Герои на словах, в деле их и не увидишь.
— Хейес считал, что я сорвал ему досрочное получение подполковника.
— Каким образом?
— В том районе затерялись в джунглях три деревушки. Высокое начальство вдруг решило, что нам крайне необходимо овладеть этими важными стратегическими пунктами. Думаю, просто очень хотелось вернуться домой победителями. Операцию поручили Хейесу. Этакая морковка перед мордой осла на светлом пути к бригадному генералу. Хейес приказал нам выступить тремя ротами — по роте на деревушку — и вызвал к себе для постановки задачи всех сержантов.
— А как же офицеры?
— К тому времени они все погибли. Мы крутились и за взводных, и за ротных, только держись. В общем, он отдал приказ снести эти деревни. И чтоб никто не ушел.
— Ты имеешь в виду, не потеряв ни одного солдата?
— Нокс, я имею в виду — никто. Ни мужчины, ни женщины, ни дети. Ни одна живая душа. Нам следовало сжечь деревни вместе с жителями и объявить, что это дело рук вьетконговцев. Это была грязная и подлая ложь, которую придумал Хейес. В его башке постоянно рождалось подобное дерьмо. Этот тип вел себя как реинкарнация Макиавелли. Подозреваю, что он считал эти мерзости всего лишь ускорителем служебной карьеры.
— И что было дальше?
— Две роты выполнили приказ, третья нет.
— И Хейес начал тебя преследовать?
— Попытался. Но я его предупредил, что тогда выплывет правда. Он не мог пришить мне неподчинение, потому что за подобный приказ ему грозил военный трибунал. Видишь ли, я прекрасно понимал, по каким правилам он играет. Высокое начальство в случае осечки могло бы сделать вид, что операцию провели самостоятельно, без надлежащей санкции. А вот геморрой, который доставили бы журналисты, начальству был бы совсем ни к чему, и Хейеса сожрали бы живьем… Так или иначе, операция, выполненная на две трети, командованию не понравилась, и бедолаге Хейесу пришлось ждать заветного повышения.
— И он нашел другой способ тебя достать. Боевая награда.
— Если честно, я никогда не придавал этому большого значения. Я сражался на войне, которой не было конца. Все друзья, которые у меня там появились, погибли. Я слишком устал. Меня достала Юго-Восточная Азия, дожди, жара и бессмысленные боевые действия, когда мы то оставляли, то занимали, то снова оставляли сотню ярдов болот и джунглей, а все ради чего? Ради чего, Нокс?
— Именно тогда ты и поступил на службу в «Тройную шестерку»?
Стоун замялся.
— Думаю, ты заслужил право знать…
— Дальше меня это никуда не уйдет.
— Да, именно тогда и началась служба в «Тройной шестерке», хотя и не скажу, что я на нее поступил. Мне дали понять, что другого варианта для меня нет. И попал я из огня да в полымя — поменял одну преисподнюю на другую.
— Допускаю, что ты стал непревзойденным профессионалом. Так почему же ЦРУ на тебя ополчилось?
— Годы шли, я женился на Клэр, у нас родилась дочь. Это были лучшие дни моей жизни. Без излишней сентиментальности скажу, что мне открылся целый новый мир. И я решил, что больше не хочу играть в эти игры. Я просто уже не мог нажимать на спусковой крючок. Я перестал выносить собственное зловоние. Я был не в состоянии пролететь полмира, всадить кому-то пулю в голову, а потом вернуться домой, взять на руки дочь и целовать жену. Я больше не мог.
— Но во внимание это принять не захотели?
— Там считают, что ты навечно стал их собственностью.
Стоун сполз на пол, прислонился затылком к стене и закрыл глаза.
— Я помогу тебе, Оливер, клянусь, помогу.
— Ты лучше помоги себе, Нокс. Мне уже поздно. А все, что будет со мной, я заслужил.
ГЛАВА 73
Им удалось урвать несколько часов отдыха у Тайри, в двух милях от Дивайна. Скромный дом стоял в чудеснейшем месте: на вершине холма, под которым расстилался обширный луг.
Тайри — с красными опухшими глазами — в огромной кастрюле сварил кофе.
— Прошу извинить за столь скромный набор продуктов. Обычно у меня не бывает больших компаний.
— Другого продукта мне сейчас и не нужно.
Рубен с удовольствием глотнул крепчайшего кофе из огромной кружки.
Когда они приехали в усадьбу Аби Райкер, то без труда поняли, что произошло. Входная дверь была выбита, мебель перевернута, а помощник шерифа сидел на полу с окровавленным лицом. Не удалось найти ни одного указания на то, кто захватил Аби и куда ее увезли. Тайри разослал ориентировку всем полицейским постам округа, но пока это не дало никаких результатов. И с каждым часом надежды на благополучное возвращение женщины оставалось все меньше.
— В голове не укладывается, как я этого не учел, — сказал Тайри с виноватым видом.
— Вы приставили к ней телохранителя, — напомнила Аннабель.
— Эрл не годится для подобных ситуаций. Но кроме него, у меня никого нет. Я должен был сам ее охранять. Если с ней что-нибудь случится…
Не договорив, он смущенно опустил голову. На кухонный стол упала слеза.
— Как вы думаете, почему ее захватили? — тихо спросила Аннабель.
Тайри вытер лицо, поднял глаза и, кашлянув, ответил:
— Сам голову ломаю. Дэнни где-то скрывается; возможно, они боятся какой-нибудь выходки с его стороны. Поэтому взяли Аби в заложницы. Этот парень по-настоящему любит свою мать.
— Полагаете, он мог быть замешан в операциях с наркотиками? — спросила Аннабель.
— Даже не знаю. Тот факт, что они использовали старый коровник, заставляет меня думать, что был.
— Но вы говорили, он уехал из города.
— После смерти Дебби. Наверное, решил порвать с теми, кто убивает его друзей.
— Что можете сказать о судье? — спросил Алекс.
— Сюрприз! Судья тоже пропал.
— Значит, он участвовал в деле и его предупредили, — заключил Гарри.
Тайри кивнул.
— Он работал судьей в Техасе. И проводил время в Южной Америке — во всяком случае, так говорил.
— Всем известно, что незаконная торговля наркотиками там хорошо поставлена.
— Видите ли, — добавил Тайри, — в сводке я читал, что из Техаса несложно наладить наркотрафик товара, поступающего через мексиканскую границу. А в Латинской Америке эти лекарственные препараты попадают к наркодельцам двумя путями: их либо воруют, либо производят.
— Производят наркотические лекарственные препараты? — изумился Калеб.
— В частности, в Колумбии подпольные лаборатории тоннами производят оксикодон, который контрабандой переправляют сюда, — пояснил Алекс. — Качество лекарств, естественно, никуда не годится. В отличие от легальных фармацевтических производств наркокартели не тратятся на контроль качества.
Тайри кивнул.
— Возможно, наш друг судья завел там связи. Не исключено, что ему пришлось уносить оттуда ноги. А когда он случайно натолкнулся на Дивайн, то решил, что нашел отличное место, чтобы лечь на дно на какое-то время.
— Значит, у судьи были связи в наркотрафике. А у вашего брата есть связи в крупных городах, чтобы можно было наладить распространение?
— Восемьдесят процентов заключенных из крупных городов работали в наркобизнесе и совершали убийства. Именно поэтому их держат в «Мертвой скале». Да, у него могут быть контакты с распространителями.
— Но если ваш брат вовлечен в это, как они пришли к соглашению? Они дружили?
— Раз в неделю Мосли ездит в тюрьму для посредничества. Я еще подумал, что это довольно курьезно, когда услышал об этом.
— Почему?
— Мой брат не больно-то сговорчив. Это всегда было его отличительной чертой.
— Вы как будто совсем не удивлены, что ваш брат, возможно, преступник, — заметила Аннабель.
Тайри едва заметно улыбнулся.
— Мы совершенно разные. Я собирал все подряд спортивные награды, а Говард легко постигал любую ученую премудрость. Недалекий спортсмен и умнейший старший брат. Но у него есть еще одна черта: жестокость. Пока я его не перерос, он постоянно избивал меня, если ему что-нибудь не нравилось. Вот почему мы с ним не были близки. Еще ему всегда хотелось жить в достатке. И хотя он там хозяин положения, начальникам тюрем несвойственно грести деньги лопатой.
— Петерсон был бухгалтером. Возможно, он вел счета наркосиндиката. И может быть, утаивал часть доходов, а это вскрылось, — предположил Алекс.
Тайри потер подбородок.
— Полагаю, не совсем так.
— Что вы имеете в виду?
— У нас есть городской фонд. Инвестиционный фонд, бухгалтерию которого вел Петерсон.
— Городской инвестиционный фонд? — переспросила Аннабель.
— Да. Бизнес и частные лица собрали деньги в общий котел. Довольно много вложила Аби — больше, чем кто-либо другой. И фонд хорошо работал последние несколько лет. Дивиденды выплачивались исправно.
— Поэтому Дивайн процветает, в отличие от своих соседей, — добавил Рубен.
— Это могло происходить и не по причине инвестиций, — рискнул предположить Гарри.
— Верно, — согласился Алекс. — Причина могла быть совершенно иная: наркомафия использовала городской фонд для отмывания незаконной выручки.
— Прекрасный способ отмывки, — добавила Аннабель. — Куча чеков мелкими суммами, город на отшибе… Кто заподозрит? Грязные бабки становятся белыми как снег.
— А если ваш товарищ находится в этой тюрьме, то как мы до него доберемся? — поставил вопрос Тайри. — Сомневаюсь, что нам удастся получить ордер на обыск.
— К черту ордер! — выпалила Аннабель. — Нужно приехать в эту тюрягу и, если Оливер там, быстро его увезти.
Все молча уставились на нее, а Тайри даже занервничал.
— Я не уверен, что это удачная идея, мэм. Мой брат далеко не глуп. И если Говард в деле, можете не сомневаться, он не даст нам кружить по тюрьме и всюду заглядывать.
— Все это так, шериф, но я редко вхожу через парадную дверь. Ширли рассказывала мне о погибших шахтерах и почему тюрьму называют «Мертвой скалой». Она упоминала о параллельной штольне. Интересно, где она начинается и как глубоко заходит?
— Таких подробностей я не знаю.
— Могу поискать в городской библиотеке, — предложил Калеб.
— И собери побольше сведений о «Мертвой скале», — добавила Аннабель. Затем посмотрела на шерифа. — Хорошо бы вы тоже рассказали все, что вам о ней известно.
— С удовольствием, только там слишком много потайных мест, где можно скрывать людей.
— Примерно так я и считала.
ГЛАВА 74
В окрестностях Дивайна появился еще один вертолет. Пройдя над верхушками деревьев, он опустился на автомобильную стоянку тюрьмы «Голубая ель».
Из вертушки вышел всего один человек с портфелем и неторопливой походкой направился к тюрьме.
Понадобилось всего несколько минут проверки документов и один телефонный звонок, после которого сам начальник тюрьмы спустился встречать столь необычного гостя.
Маклин Хейес обменялся рукопожатием с Говардом Тайри.
— Что понадобилось у нас ЦРУ? — сердито поинтересовался Тайри.
— Полагаю, у вас находится один из моих людей, — приятным тоном ответствовал шеф ЦРУ.
— Я понятия не имею, о ком идет речь.
— Хорошо, поступим благородно. По крайней мере сейчас. Его зовут Джо Нокс. Рост почти шесть футов один дюйм, зачесанные назад волосы с сильной проседью. Вместе с ним должен быть еще один человек. Повыше, потоньше, полностью седой, коротко стриженный. Смотря по обстоятельствам, отзывается на имя Оливер Стоун либо Джон Карр.
— У нас нет никого, кто подходил бы под эти описания. Поэтому я вынужден просить вас покинуть наше учреждение. Это федеральная тюрьма особого режима, и несанкционированные посещения, даже представителей ЦРУ, здесь никогда не приветствовались.