Ден открыл дверь, вошел. На нем был строгий серый костюм, в руке — кожаный «дипломат». Он оглядел зал. Задача точно определить, кто как сидит, где находятся охранники, куда ведут какие двери, перед ним не ставилась. Джордано, побывав в банке около полудня, когда наплыв клиентов достигает пика, со всем этим уже определился. Итальянец не только смотрел во все глаза, но и фотографировал. Однако Ден хотел составить собственное представление, чтобы при необходимости уточнить выкладки Джордано.
Справа кабинки кассиров. Посередине большой стол, за которым вкладчики могли заполнять ордера. Слева три стола для банковских служащих, два из них пустовали. Лестница у дальней стены вела, по всей видимости, в подвал, к хранилищу. Рядом с ней стоял охранник, второй дежурил у двери в боковой стене, третьего Ден миновал, входя в банк. Охранники могли сойти если не за близнецов, то за родных братьев: поседевшие, с небольшими животиками и квадратными челюстями. Ден догадался, что служба безопасности банка состоит из вышедших на пенсию копов.
Он подошел к единственному столу, за которым сидел банковский служащий. Тот поднял голову, оторвавшись от листка с колонкой цифр. Ден сказал, что хотел бы открыть текущий счет. Служащий указал ему на стул, выдвинул один из ящиков, спросил, интересует ли его обычный или особый текущий счет. Начал объяснять, в чем разница, но Ден его перебил, сказав, что обычный счет его устроит. Служащий просиял.
Ден назвался Артуром Мурхедом из Сиэтла, добавил, что получил работу в Нью-Корнуолле и намерен перевезти семью, как только присмотрит подходящий дом.
— Но сначала вы решили присмотреть дом для ваших финансов, — покивал банкир. — Похвально, похвально!..
Годом раньше Ден открыл счет в Морском банке Сиэтла. Неделей позже счет он закрыл, но по какой-то давно забытой причине сохранил чековую книжку. Теперь Ден выписал чек на две с половиной тысячи долларов, который и использовал в качестве начального взноса.
Банковский служащий начал что-то говорить насчет проверки, но Ден вновь прервал его:
— Ну разумеется. Вы должны подождать, пока из Сиэтла придет подтверждение. Никаких проблем. В ближайшую неделю-две брать деньги со счета я не собираюсь.
На путешествие чека в Сиэтл и обратно ушло бы никак не меньше десяти дней. А к тому времени банку будет не до Артура Мурхеда.
Заполнив последний из бланков, Ден осведомился насчет сейфа. Ему сказали, что сейфы у них в дефиците, на большие постоянная очередь, но маленький он может арендовать хоть сейчас. Если его это устроит.
Устроило. Банковский служащий ушел на несколько минут, вернулся и с улыбкой повел Дена к лестнице у дальней стены. Внизу их встретила массивная дверь. Пространство между последней ступенью и дверью контролировалось фотоэлементом. Как только они заслонили падающий на него луч, появился охранник. По команде банкира он нажал на кнопку, открывающую электронный замок. За дверью находилось основное хранилище и в стене по левую руку — индивидуальные сейфы.
Ден достал из «дипломата» туго набитый конверт из плотной бумаги, перехваченный широкой липкой лентой, положил конверт в сейф и подождал, пока охранник закроет его на ключ. Конверт Ден набил газетными вырезками.
Из банка он поехал в мотель, где еще раньше зарегистрировался под фамилией Мурхед. На листке бумаги набросал план банковского зала. В довесок к фотографиям Джордано.
Вышел на улицу. Огляделся. «Прекрасный день, — подумал он. — Для гольфа просто идеальный». Сел в машину, поехал на север, потом свернул на запад, на шоссе №4. Увидев поле для гольфа с тренировочной площадкой, затормозил. Поставил автомобиль на стоянку и достал из багажника клюшки. Купил корзину с мячами. На поле выходить не стал, ограничился тренировочной площадкой. После нескольких ударов решил, что на сегодня достаточно. Корзину с оставшимися мячами оставил на площадке, клюшки убрал в багажник.
Еще через полмили Ден остановился у бензозаправки. Вошел в будку телефона-автомата и позвонил в Тарритаун.
* * *
Джордано повесил сушиться последнюю из фотографий. Он сделал шестнадцать снимков, ясных и четких. Фотоаппарат, сработанный японцами, был размером не больше пачки сигарет, и он зарядил его высокочувствительной пленкой. Теперь Джордано разглядывал фотографии и не находил в них изъяна. Снимки он сделал размером четыре на пять дюймов. «Пожалуй, — подумал Джордано, — можно было увеличить негативы еще больше без ущерба качеству». Но и эти смотрелись неплохо.
Он вылил реактивы в раковину и поднялся наверх. Элен Тремонт сидела за кухонным столом и читала журнал.
— О Луи! — воскликнула она. — Я не слышала, как ты зашел. У тебя кошачья походка.
— Надеюсь, я вас не напугал...
— Отнюдь. — Она улыбнулась. — Ты уже закончил? Быстро, однако.
— У вас превосходная фотолаборатория. Работать в ней — одно удовольствие.
— Да, Уолтер проводил там массу времени. Вы ведь видели его фотографии. Вот уж кто умел фотографировать природу, животных. Он говорил, что никакой другой охоты не признает. А вы увлекаетесь фотографией?
— Теперь уже нет. Несколько месяцев фотографировал все и вся, а потом до меня дошло, что стол забит снимками, на которые я ни разу не взглянул после того, как их отпечатал. И интерес сразу пропал.
— Наверное, другого быть не могло.
— Фотографии у меня получались хорошие, но не более того. Фотохудожника из меня не вышло. Наверное, недостает воображения. Но особенно мне нравилось работать в фотолаборатории. Наблюдать, как на белой бумаге проступает изображение. Между прочим, нравится до сих пор. И в этот раз фотографии получились отличные.
— Роджер порадуется твоим успехам. Он наверху. Если он тебе нужен, поднимись. Ой, да что же это со мной! Хочешь что-нибудь выпить?
— Если можно, кофе.
Он посидел с Элен, выпил кофе. Говорили они о хобби и путешествиях, но Джордано с трудом удерживал нить разговора. Допив кофе, Луи тут же поднялся. Полковника он нашел в библиотеке, на втором этаже.
— Фотографии сохнут. Очень четкие.
— Отлично! Я только что говорил с Френком. Он без труда открыл счет и арендовал сейф. Удалось ему взглянуть и на хранилище. Разумеется, он ничего не фотографировал.
— Его зрительная память не хуже, фотоаппарата.
— Он подъедет вечером, хочет вместе с тобой взглянуть на фотографии. Говард позвонил чуть раньше. Они рассчитывают попасть в поместье Платта завтра утром. Если все пройдет так, как задумано, завтра вечером мы получим необходимую информацию.
— Да, сэр. Э... я вот... насчет вечера...
— Слушаю тебя.
Джордано помялся:
— Я тут пригласил на обед одну из кассирш. Могу и не идти, если вы скажете, что встреча с Френком важнее, но думаю, это — полезное знакомство. Конечно, она всего лишь кассирша, но может многое знать о внутреннем распорядке банка.
— Да, да, — кивнул полковник и на мгновение задумался. — Ты к ней подходил лишь для того, чтобы разменять одну купюру, так?
— Да, двадцатку.
— В это время клиентов полно, так что у кассирши не было ни одной свободной минуты.
— Так точно, сэр!
— И тем не менее ты успел договориться о свидании?
— Ну...
Полковник хохотнул:
— Понятно. Значит, ночь ты проведешь в Нью-Джерси?
Джордано почувствовал, что заливается краской. Мало того, что он низкорослый, худющий и близорукий. Почему он еще должен и краснеть?
— Девушка она очень тихая. Не знаю... я хочу сказать...
Полковник развернул кресло и подъехал к столу.
— Думаю, ты совершенно прав, Луи. Знакомство полезное. Раз ты пригласил ее на обед, вечер у тебя занят. Я могу позвонить Френку и предложить ему подъехать завтра. Нет, нехорошо. Фотографии высохнут до твоего отъезда?
— Они высохнут гораздо раньше.
— Отлично! Принесешь их мне, мы с тобой над ними поработаем, и я буду знать, как и что. Потом я еще раз просмотрю их с Френком. А ты взглянешь на его рисунок завтра утром. Только позвони мне, чтобы я знал, где ты остановился.
— Мотель «Кавалер» на автостраде номер один.
— О? — Полковник изогнул бровь. — Ты снял номер до того, как побеседовал с девушкой, или после? Можешь не отвечать, Луи.
Джордано вновь покраснел.
— Пойду посмотрю, как там фотографии, — пробормотал он и вылетел из библиотеки.
Глава 10
Мэнсо отправился в путь в половине седьмого. Заглянул в четыре ресторана, руководствуясь имеющимся у него списком, в каждом выпил по «Кровавой Мэри». Водка в этом коктейле на него практически не действовала. В каждом ресторане он проводил около пятнадцати минут, потом садился во взятый напрокат «плимут» и отправлялся к следующему.
В четвертом ресторане после четвертой «Кровавой Мэри» Мэнсо почувствовал, что проголодался. Ресторан этот находился в Клифтоне и назывался по имени знаменитого в прошлом боксера, который и работал там метрдотелем. Над стойкой бара висели фотографии других известных боксеров, естественно, с дарственными надписями. Обеденный зал украшали запечатленные в масле боксерские поединки. Все блюда также носили имена боксеров. Желающие могли заказать сандвич Джейка Ламотта или жареную курицу а-ля Рэй Робинсон. Присутствовало в меню и фирменное блюдо Джерси Джо Уолкотта — особым образом приготовленный лобстер.
Принадлежал ресторан не боксеру. Его владельцем был Альберт Платт, он же был хозяином и трех остальных ресторанов, что значились в списке Мэнсо. Он не рассчитывал на встречу с Платтом, но решил, что попробовать стоит. Судя по тому, как, Платт проводил время в Лас-Вегасе, по вечерам он не должен был отсиживаться дома. А многие гангстеры любили погулять в собственном ресторане.
О гангстерах Мэнсо знал более чем достаточно. Когда после демобилизации армейский самолет доставил его в Штаты, в кармане у него было почти три тысячи долларов, и он прямиком отправился в Лас-Вегас. Три первых вечера Мэнсо только выигрывал и пришел к выводу, что лучшего способа зарабатывать на жизнь ему не найти. На четвертый вечер в казино «Сэндз» он подошел к столу, за которым играли в кости, имея в кармане уже восемь с половиной тысяч. К полуночи выигрыш достиг двадцати тысяч. Без двадцати три утра от них остались пятьдесят долларов, спрятанные в башмаке.
Заместитель управляющего купил, ему завтрак, сказал, что номер можно не оплачивать, и вручил билет на автобус до Лос-Анджелеса. На автовокзале Мэнсо сдал билет, получил деньги, снял комнатку в пансионе и устроился работать на автоматическую мойку автомобилей. Каждый вечер он проводил в городских казино. Играл по минимуму, так что не проигрывал больше пяти долларов за вечер, в основном наблюдал.
Питался Мэнсо консервами, экономил на всем. Говорил с людьми, читал книги. Все тщательно обдумал и пришел к выводу, что игорные столы не обманешь. Однако продолжал ходить в казино, ставить пяти— и десятицентовики, делая в уме куда более крупные ставки. Несколько месяцев спустя он изменил свою точку зрения. Остаться в выигрыше можно, но для этого необходимы три условия: знания, капитал и, что самое главное, чутье.
Но даже в этом случае казино не обчистить. Ты можешь научиться настраиваться на игру, ловить миг удачи, ковать железо, пока горячо, и давать задний ход, почувствовав, что везению пришел конец. Разбогатеть на этом нельзя, но, имея приличный стартовый капитал, жить можно припеваючи, ни в чем себе не отказывая.
Мэнсо потребовалось немало времени, чтобы скопить тысячу долларов. Но к этому моменту он уже был готов сыграть по-крупному. Он вновь пошел в «Сэндз» и не покидал казино восемнадцать часов кряду. Мэнсо делал маленькие ставки за столом, где играли в кости, ожидая, пока возникнет ощущение, что ему по силам покорить мир. Если оно не возникало, он уходил к одноруким бандитам. К трем часам пополудни, после шестнадцати часов, проведенных в казино, он стал богаче на триста долларов. К тому же у него кончились десятицентовики, поэтому он перешел к автоматам, игра на которых стоила четверть доллара, бросил единственную монету и сорвал банк.
Мэнсо тут же перешел к столу с костями и довольно быстро выиграл пять тысяч долларов. Все шло как по маслу. Он поставил очередную тысячу долларов и готовился бросить кости, когда в его голове что-то щелкнуло, поступил какой-то сигнал. Мэнсо снял тысячу со стола и поставил фишку в пять баксов в сектор «Не выпадет».
— Вы ставите против себя, — заметил крупье.
Выпало пять[5]. Мэнсо обратил фишки в наличные, получив пять тысяч и пять долларов. Он оплатил счет в отеле, вернул долг заместителю управляющего и первым же самолетом улетел в Лос-Анджелес. Когда полковник позвонил Мэнсо, тот работал на авиационном заводе, подумывая над тем, не вернуться ли ему в армию.
Вопроса, что делать со своей долей, полученной после первой операции, у Мэнсо не возникало. Две необходимые составляющие — знания и чутье — он уже имел, теперь появился стартовый капитал. С такими деньгами он уже мог иной раз и проиграть.
И Мэнсо зажил как в сказке. Из Лас-Вегаса кочевал в Пуэрто-Рико, потом в Нассау, возвращался в Вегас. Летал в Европу, но тамошние казино не пришлись ему по вкусу: слишком все чопорно, формально. А вот американские, в отелях, очень нравились. Роскошные номера, вышколенный персонал, всевозможные развлечения, красивые, готовые на все женщины, отменная еда и возможность играть в любое время дня и ночи, без всяких ограничений. Выигрывал он больше, чем проигрывал. Уходил от столов, как только чувствовал, что удача отвернулась от него. Теперь у Мэнсо не было желания играть двадцать четыре часа в сутки. Он мог потратить время и на другие не менее приятные занятия.
Кого он не любил, так это гангстеров. С ними он сталкивался постоянно. И в Лас-Вегасе, и на Карибах. С некоторыми Мэнсо раскланивался, с другими выпивал. Они признавали в нем классного игрока, который не слишком много оставляет на их столах, но и не старается сорвать крупный куш. Они с ним мирились. Он же их презирал, но мысли свои держал при себе.
А теперь в ресторане Платта Мэнсо перешел с полупустым стаканом за столик у дальней стены и заказал бифштекс и салат, гадая, покажется все-таки Платт или нет.
Мэнсо допивал вторую чашку кофе, когда гангстер вошел в ресторан. Его сопровождали трое. Мужчина, на полголовы выше и на сорок фунтов легче, чем Платт, с запавшими глазами и ввалившимися щеками. Чувствовалось, что на этом свете он не жилец. И две блондинки лет двадцати семи, как показалось Мэнсо, высокооплачиваемые шлюхи. Он смотрел на спутницу Платта, прикидывая, ждет ли ее тот же трюк с револьвером.
Мэнсо допил кофе и попросил чек. Пока он дожидался сдачи, в дверях появился Бадди Райс. Мэнсо тут же опустил глаза и обхватил пальцами подбородок, словно пребывая в глубокой задумчивости. Платт дважды посмотрел на него, но не признал. Да и не мог признать. А вот Райс, его телохранитель, признал бы обязательно. Запоминать лица и вспоминать, где он их уже видел, — это его работа.
Мэнсо осторожно огляделся. Бадди сидел у другой стены, чтобы держать под наблюдением и зал, и столик Платта. Официант принес сдачу и получил от Мэнсо скромные чаевые. Как только бывший боксер, а ныне метрдотель лично подошел к Бадди Райсу, чтобы засвидетельствовать свое почтение и поинтересоваться, чего желает уважаемый гость, Мэнсо поднялся и вышел из ресторана.
На тротуаре он закурил и зашагал налево. Райс появился в ресторане через пять минут после Платта. Вероятно, парковал лимузин. Мэнсо прошел мимо автомобильной стоянки ресторана. Обслуживал ее один человек, худосочный юноша в плохо подогнанной униформе. Интересно, ставит ли он автомобили на стоянку или только охраняет их? Мэнсо пересек улицу, чуть отошел в сторону, нырнул в дверную нишу и постоял несколько минут, пока к стоянке не подкатил автомобиль. Юноша сменил водителя за рулем, въехал на стоянку и припарковал автомобиль. Значит, Райс высадил Платта и его компанию у дверей ресторана, отогнал автомобиль за угол, к въезду на стоянку, и передал его юноше.