— Не совсем, — ответил М. — Ты прочитал все, что у нас есть на НСДА, 007?
Бонд кивнул:
— Самое ценное там — это подробные рапорты на тридцать с лишним истребительных акций, проведенных ими. Больше ничего такого…
— А анализ Комитета по разведке? Я надеюсь, ты изучил эти пятьдесят страниц?
Бонд заверил, что прочитал их.
— Они возводят Национал-Социалистической Действующую Армию из горстки фанатичных фашистских террористов во что-то более чудовищное. Я не уверен, что это на самом деле так.
— Правда? — М фыркнул. — А вот я уверен, 007. Да, НСДА — фанатики, но все ведущие мировые спецслужбы согласны в одном: НСДА движется и вскармливается на старых нацистских принципах. У них серьезные намерения, и создается впечатление, что с каждым днем они затягивают в свои сети все больше и больше людей. Все говорит о том, что их лидеры видят себя архитекторами Четвертого рейха. Сейчас их мишень — организованный коммунизм, но недавно возникла и еще пара аспектов…
— Что именно?
— Недавние вспышки антисемитизма по всей Европе и Соединенным Штатам…
— Нет доказательств связи…
М утихомирил его, подняв руку.
— И второе: мы поймали одного из них.
— Солдата НСДА? Но никто…
— Не заявлял и не говорил об этом. Да, это так. Видишь, на сколько все шито-крыто?
Бонд поинтересовался, имел ли в виду М под словом «мы» дословно только Великобританию.
— Да-да. И он сейчас здесь, в этом самом здании. В крыле для гостей. — М указал пальцем вниз, имея в виду огромную секцию для проведения допросов, которая находилась в подвале. Секция была переоборудована, после того как правительство забыло об особом значении Секретной службы для государства, срезав ей средства.
М продолжал. Солдата НСДА, как оказалось, взяли во время «последней лондонской атаки» — это была настоящая резня средь бела дня на улице, в которой при выходе из советского посольства после дискуссии по торговле погибло три гражданина Великобритании. Это произошло шесть месяцев назад. Один из убийц попытался застрелиться, когда к нему приблизилась охрана.
— Прицел у него сбился, — прокомментировал М, холодно улыбнувшись. — Мы позаботились о том, чтобы он выжил. И большинство из того, что мы знаем, построено на его словах.
— Он заговорил?
— Самую-самую малость, — М пожал плечами. — Но то, что он рассказал, дало нам возможность читать между строк. Об этом знает всего лишь несколько человек, 007. И я рассказываю это тебе только затем, чтобы ты не сомневался: мы на верном пути. Мы на восемьдесят процентов уверены, что НСДА — глобальная растущая организация, и не останови ее сейчас, она несомненно перейдет к открытому движению. Она может привлечь на свою сторону электораты многих демократических стран. Отсюда, конечно, и заинтересованность Советов.
— Тогда, зачем мы ведем с ними игру?
— Да потому что, ни одно агентство, начиная с Федеральной разведывательной службы ФРГ и заканчивая Французской разведкой, не нашло никаких улик…
— Ну и…?
— Никто. За исключением КГБ.
Бонд не дрогнул ни одним мускулом.
— Они, конечно, не знают, что есть у нас, — продолжал М, — но КГБ предоставил улику, которая имеет некоторую ценность: поставщика оружия для НСДА.
Бонд склонил голову:
— Они всегда пользовались российским оружием, так что я полагаю…
— Не надо полагать, 007, это одно из первых правил стратегии. У КГБ есть все основания полагать, что все военное снаряжение НСДА умело похищено и затем, вероятно, под руководством одного финна вывезено из Советского Союза в различные пункты переброса. Вот причина, по которой они хотят провести эту операцию тайно, не уведомляя финское правительство.
— А при чем тут мы? — Бонд постепенно начинал догадываться.
— Они говорят, — начал М, — они говорят, что в этом деле должна присутствовать поддержка со стороны стран не Восточного блока. Израиль очевиден, потому что Израиль будет следующей мишенью, а Великобритания и Америка предстанут перед всем миром внушительной силой, если покажутся в этой операции. Они говорят, что это в наших же интересах разделить с ними эту миссию.
— И вы верите им, сэр?
М без улыбки ответил:
— Нет, не совсем. Но я не думаю, что нас ждет нечто чудовищное, типа сложно запутанной ловушки, в которую должны угодить разведки трех государств.
— И как давно проводится операция «Ледокол»?
— Шесть недель. Они с самого начала запрашивали именно тебя, но я решил сначала проверить лед. Надеюсь, ты понимаешь о чем я.
— И он прочный?
— Твой вес выдержит, 007. По крайней мере, я думаю, что выдержит. Конечно, после того что случилось в Хельсинки, появилась новая опасность.
На целую минуту воцарилась тишина. Где-то далеко, за дверью, зазвонил телефон.
— А человек, которого вы поставили…? — нарушил тишину Бонд.
— На самом деле их двое. У каждой стороны есть еще по резиденту, сидящему в Хельсинки. А из дела мы выводим оперативного агента. Дадли. Клиффорда Артура Дадли. Одно время он был резидентом в Стокгольме.
— Хороший парень. — Бонд зажег другую сигарету. — Я работал с ним. — В Париже пару лет назад они вместе провели виртуозную слежку за одним румынским дипломатом и скомпрометировали его, собранным материалом. — Очень смышленый, — добавил Бонд. — Многосторонняя личность. Вы говорите, он повздорил с коллегами…?
М смотрел мимо него. Он встал, подошел к окну и, сложив руки за спиной, посмотрел на расположившийся внизу Ридженс-Парк.
— Да, — произнес он медленно. — Да. Вмазал нашему американскому партнеру в челюсть.
— Клифф Дадли?
М обернулся, на лице играла одна из его лукавых улыбок.
— Он сделал это по моим указаниям. Я тянул время. Как я уже сказал: проверял лед, ожидая, пока ты акклиматизируешься. Короче, ты понял…
Вновь наступила тишина, ее нарушил Бонд:
— И мне надлежит вступить в эту команду.
— Да, — М, казалось, думал о чем-то своем. — Да, да, они все уже выехали из района проведения операции. Тебе надлежит встретиться с ними как можно скорее. Я выбрал место встречи. Наугад. Как тебе отель «Рейдс» в Фуншале, на Мадейре?
— Лучше, чем лапландская кота в Заполярье, сэр.
— Ну и отлично. Тогда мы сейчас проведем с тобой полный инструктаж, и, если ты возьмешься за это дело, отправим тебя туда уже завтрашним вечером. Хотя, боюсь, что Арктика будет твоей следующей остановкой после Мадейры. А пока, у нас еще куча дел. Ведь ты пойми: провести такую операцию — это тебе не пирог слопать, как говорили во Вторую мировую.
— Даже если это мадеровый пирог? — улыбнулся Бонд.
М позволил себе коротко рассмеяться.
5. ВСТРЕЧА В ОТЕЛЕ «РЕЙДС»
И все же из Лондона Джеймс Бонд выбрался не так скоро, как на то надеялся. Работы оказалось очень много, да и доктора настаивали на полном медосмотре. Вдобавок Билл Тэннер принес полученные данные о Поле Вакер и ее подруге Анни Тудеер. Кое-что из этой информации вызывало интерес и одновременно тревогу. Как выяснилось, Пола была уроженкой Швеции, хотя позже получила финское гражданство. По всей видимости, ее отец одно время состоял в шведском Дипломатическом корпусе, хотя в примечании говорилось, что у него были «агрессивные ярко-правые взгляды».
— Вероятно, это означает, что парень — нацист, — пробурчал М.
Эта мысль обеспокоила Бонда, но следующие слова Билла Тэннера подействовали на него еще сильней.
— Возможно, — ответил Начштаба. — А вот отец ее подружки точно является или являлся нацистом.
То, что Билл Тэннер рассказал далее, вызвало у Бонда сильное желание вскорости вновь повидаться с Полой, а тем более познакомиться с ее близкой подругой, Анни Тудеер.
На саму девушку в компьютерах было мало чего, но зато они выдали целый поток информации на ее отца, бывшего старшего офицера финской армии. По документам, полковник Аарнэ Тудеер в 1943 году состоял на службе в генштабе знаменитого финского маршала Маннергейма. В том же году, когда финны сражались плечом к плечу с германской армией против русских, Тудеер получил звание в войсках СС. И хотя он был прежде всего солдатом, не оставлял сомнения тот факт, что его восхищение нацистской Германией и, в частности, Адольфом Гитлером не знало границ. К концу 1943 года Аарнэ Тудеера повысили в звании до оберфюрера СС, и он получил пост на территории нацистской Германии.
Когда война закончилась, Тудеер исчез, но существовали неоспоримые признаки того, что он до сих пор жив. Тудеер и сейчас числился в списке у охотников за нацистами — среди многих операций, в которых он принимал основное участие, была казнь пятидесяти военнопленных, схваченных после знаменитого «Великого побега» из лагеря «Шталаг Люфт III» в Сагане, в марте 1944-го. Эта бойня подробно описана в военной хронике гнусностей Третьего рейха.
Позже Тудеер бесстрашно сражался в историческом кровавом марш — броске 2-ой Танковой дивизии СС «Рейх» из Монтаубана в Нормандию. Доподлинно известно, что в течение тех двух недель июня 1944-го творились настолько необузданные ужасы, что они не укладывались ни в какие рамки обыкновенных правил войны. Одно из этих зверств — сожжение 642-ух мужчин, женщин и детей в деревне Орадоурсур-Гляйне. И Аарнэ Тудеер выступал там далеко не в роли простого помощника.
— Конечно, Тудеер был прежде всего солдатом, — пояснил Билл Тэннер. — но все равно он остается военным преступником, да таким, что даже сейчас, когда он находится в возрасте пожилого пенсионера, охотники за нацистами все равно продолжают его искать. Установлено, что в 50-е года его видели в Южной Америке, однако мы твердо уверены, что в шестидесятые он вернулся назад в Европу после успешной пластической операции и смены паспортных данных.
Эту информацию Бонд взял на заметку, попросив изучить любые существующие документы и фотографии.
— Я так полагаю, у меня нет возможности сгонять обратно в Хельсинки, увидеться с Полой и познакомиться с этой Тудеер? — Бонд настойчиво посмотрел в глаза М, тот покачал головой.
— Извини, 007. Время поджимает. Вся команда выводится из зоны операции по двум причинам: первая — познакомиться с тобой и провести инструктаж, вторая — прикинуть и спланировать заключительную стадию миссии. Видишь ли, они полагают, что знают, откуда поступает оружие, как оно передается в лапы НСДА, а что самое важное — кто и откуда командует всеми операциями НСДА.
М снова набил трубку, откинулся в своем кресле и продолжил. От того что М рассказал далее, волосы у Бонда на голове чуть не встали дыбом.
Они просидели допоздна. Потом Бонда отвезли домой, на квартиру в Челси, где он прямиком попал в заботливые руки Мэй, его грозной домохозяйки. Взглянув на Бонда, она тоном старомодной няни отправила его прямиком в кровать:
— Вы похожи на выжатую губку, мистер Джеймс! Ну-ка, быстро в койку! А я пока приготовлю вам какой-нибудь омлетик.
Спорить Бонду совсем не хотелось. Вскоре Мэй принесла на подносе копченую лососину и яичницу. Он принялся есть, одновременно перебирая гору ожидавшей его почты. Едва Бонд закончил ужинать, как его одолела слабость, и, не сопротивляясь, он тут же провалился в глубокий, здоровый сон.
Когда Бонд проснулся, то понял, что Мэй позволила ему поспать подольше. Цифры на электронном будильнике показывали почти десять. Он тут же позвал Мэй, чтобы та приготовила завтрак, а через несколько минут зазвонил телефон.
М велел ему срочно явиться в Штаб.
Лишнее время, проведенное в Лондоне, принесло пользу. Бонд получил не только всю исчерпывающую информацию на его партнеров по операции «Ледокол», но и возможность наконец-то подробно переговорить с Клиффом Дадли, оперативником, которого он должен был заменить «на поле боя».
Дадли был невысоким, жестким, драчливым шотландцем. Бонд его уважал.
— Будь у меня побольше времени, — поведал ему Дадли, — может, я и докопался бы до самой истины, но им был нужен именно ты — и никто другой. М объяснил мне это сразу перед тем, как задействовать меня в операции. И скажу тебе, Джеймс: будь крайне осторожен. Прикрывать тебя будет некому. Москва явно на что-то набрела, но это «что-то» попахивает двойной игрой. Не знаю, может, просто я по природе такой подозрительный, но мне кажется, что их парень что-то скрывает. У него в рукаве дюжина тузов, причем все одной масти. Уж помяни мое слово.
«Их парень», как назвал его Дадли, был далеко не безызвестен Бонду — по крайней мере его репутация. А Николай Мосолов имел довольно солидную репутацию, солидную и скользкую.
Известный своим друзьям в КГБ как просто Коля, Мосолов прекрасно владел английским, американским английским, немецким, датским, шведским, итальянским, испанским и финским языками. Сейчас ему было под сорок. Когда-то он был лучшим учеником в подготовительной разведшколе под Новосибирском, а одно время работал в экспертной группе технического обеспечения из второго главного управления КГБ, которая на самом деле являлась профессиональным отрядом, специализирующемся на перлюстрации — перехвате секретных документов.
В здании на Ридженс-Парк Мосолова знали и под несколькими вымышленными именами. В Соединенных Штатах он был Николасом С. Мостерлейном, Свеном Слэндерсом — в Швеции и в других странах Скандинавии. Имена-то были известны, но его так ни разу и не удалось прищучить — даже как Николаса Мортин-Смита в Лондоне.
— «Человек-невидимка», — прокомментировал М. — Вживается в свою «легенду» и сливается с общим фоном, словно хамелеон, ускользая как раз в тот момент, когда ты уверен, что он попался.
Информация об американском партнере по «Ледоколу» тоже не радовала Бонда. Брэд Тирпиц, известный в шпионских кругах как «Гаденыш», был ветераном старой школы ЦРУ, избежал уйму чисток, неоднократно проводившихся в штабе его организации, расположенном в Лэнгли, штат Вирджиния. Для одних Тирпиц был парнем «сорвиголова», эдаким героем, презирающем смерть, легендой. Однако находились и другие, которые видели его в несколько ином свете: как сорт оперативника, не брезгующего в работе прибегать к весьма спорным методам; как человека, считающего, что цель всегда оправдывает средства. Как сказал один из коллег Тирпица: «средства эти могут быть очень гадкими. У него инстинкт голодного волка и сердце скорпиона».
В общем, пришел к выводу Бонд, его будущее зависело от серьезного профи из Москвы и от ковбоя из Лэнгли, который любил сперва стрелять, а потом уже задавать вопросы.
Остальная часть инструктажа и медосмотр отняли весь оставшийся день и пару часов от следующего утра. И лишь на третий день Бонд наконец сел на двухчасовой рейс авиакомпании «TAP» до Лиссабона, чтобы пересесть там на «Боинг-727», летевший в город Фуншал.
Когда самолет начал заходить на посадку, солнце уже почти касалось воды и отбрасывало на скалы огромные теплые красные пятна. Самолет опустился на высоту 600 футов и пролетел над мысом Понта де Сао Лоренчо, чтобы совершить захватывающий низкий вираж — единственный способ совершить посадку на малюсенькой посадочной полосочке, которая примостилась на скалах этого острова, словно палуба авианосца.
В отель «Рейдс» такси доставило Бонда за час. Едва наступило утро, а он уже ходил по всему отелю в поисках своих коллег: Мосолова, Тирпица и третьего участника «Ледокола» — агента Моссада. Дадли описал представителя израильской стороны так: «молоденькая смертельная красотка, где-то метр семьдесят, белоснежная кожа. Фигуру лепили с Венеры Миллосской; только у этой руки на месте, ну и голова другая».
— И насколько «другая»? — переспросил его тогда Бонд.
— Намного. Девушке под тридцать. Очень, очень умна. Я бы не хотел оказаться на ее пути.
— С профессиональной точки зрения, разумеется, — не смог удержаться от подкола Бонд.
Что касалось М, то ему оперативная ценность израильского агента была неизвестна. Ее звали Ривка Ингбер. В ее деле говорилось: «нет никаких данных».
Джеймс Бонд принялся вести наблюдение за территорией бассейна, представлявшего собой две расположенные рядом друг с другом одинаковые чаши. Глаза Джеймса, скрытые темными очками, стали внимательно исследовать многочисленные лица и тела. Вдруг его взгляд упал на высокую, роскошную блондинку в бикини от Кардена, тело которой словесному описанию просто не поддавалось. «Ну что ж, — подумал Бонд, глядя, как девушка нырнула в теплую воду, — любоваться не противозаконно». Он устроился поудобней в своем шезлонге, слегка вздрогнув от боли в плече, которое теперь уже быстро заживало, и продолжил наблюдать за плавающей девушкой, глядя, как ее прекрасные длинные ноги медленно раздвигались и сдвигались, а руки лениво скользили — буквально сознательно — в чувственных эротических движениях.