– Ну да, зачем ему карты внаглую передергивать под столом? Он же не свои деньги каждый вечер проигрывал, выигрывал. Ну а что вы подразумеваете тогда под нечестными приемами, интересно?
– Когда тебе карты сдают и вместо козырного туза у тебя на руках вдруг святой Павлик1 окажется, – усмехнулась Басманюк. – Шесть тузов в одной колоде.
– И в казино ваше подобная скользкая публика не проникает?
– Мы за этим строго следим.
– А крупье у вас… Там, кажется, какие-то правила особые для них, я слышал – им запрещено спорить с клиентами, вступать с ними в сговор и даже просто общаться вне работы, да?
– Естественно. Крупье мы в основном подбираем женщин. Я считаю, что это самый оптимальный вариант. Они внимательны, собранны, точны. У них лучшие математические способности. Потом, женщины симпатичны и более терпеливы. Иногда, знаете, попадется этакий глот2. Видит, что проигрывает, и начинает скандалить, придираться. Крупье-мужчина, я сколько раз наблюдала, не вытерпит, сорвется. А у девочек моих нервы всегда в порядке.
– А если вам, как управляющему, вдруг станет известно, что одна из ваших девочек… крупье… вне работы поддерживает весьма тесные контакты с постоянным посетителем казино? Каковы будут ваши действия?
– Ну, я доложу Валерию Викторовичу и буду настаивать на увольнении сотрудницы. Это категорически запрещено правилами и, кстати, общими правилами казино. И это совершенно правильно, потому что…
– А если вдруг Валерий Викторович Салютов узнает, что и его пит-босс находится в таком вот щекотливом положении? – тихо, очень тихо спросил Никита. – Что будет тогда?
Басманюк напряглась, подалась вперед.
– Я вас не понимаю. – Голос ее моментально сел, как тогда по телефону, словно она простудилась.
– А я вам охотно объясню, Жанна Марковна. Но сначала был бы признателен, если бы вы сами ответили на два моих вопроса. Вы помните вечер, когда произошло первое убийство?
– Конечно… я работала… была моя смена…
– В тот вечер вы заходили в мужской туалет в вестибюле около половины девятого?
– Зачем мне было посещать мужской туалет?
– А разве за несколько дней до убийства у вас не произошла ссора личного плана с посетителем казино неким Легионером? – вкрадчиво и весьма нелогично ответил вопросом на вопрос Никита.
Жанна Марковна выдержала его взгляд. Нервно, тревожно, испуганно, но выдержала. Не опустила глаз.
– Это уже третий вопрос, – хрипло сказала она.
– Будет и пятый, и десятый. А как же? Идет расследование двух убийств. – Колосов поднялся. – Полным ходом идет, и нам тоже кое-что известно. Итак, я повторяю: вы заходили в мужской туалет в половине девятого в тот вечер?
– Нет!
– У нас есть показания свидетеля, видевшего вас.
– Какого еще свидетеля? Что за ложь? Я туда не заходи… Ну, возможно, я туда и заглянула – в курительную. Там же курительная комната, а у меня кончились сигареты… Вы же видите, я и минуты не могу без них… Хотела стрельнуть у кого-нибудь из мужчин.
– Как же вы выдерживаете без курения весь рабочий день, точнее, ночь в зале? Игроки курят, а персоналу это, по-моему, строжайше запрещено? Ах, Жанна Марковна, дорогая моя, быстро придуманная ложь доверия не внушает. Особенно в деле о двух убийствах. Итак, в туалет вы заходили. Вы это признаете, я в этом уверен, и об этом точно знает еще один свидетель, с которым вы непременно скоро встретитесь на очной ставке. Итак, вы туда заглянули около половины девятого вечера плюс-минус пять минут, так? Заглянули… ладно, пусть пока будет по-вашему – в поисках сигарет. И что? Тетерина вы за стойкой видели?
– Нет, не видела. Его не было в курительной. Честное слово, его там не было! – Жанна Марковна прижала к оранжевому свитеру стиснутые кулачки. Никита обратил внимание на обилие золотых колец на ее пальцах. – Его не было, и никого в курительной вообще не было. Ни души.
– Ни души? Значит, Легионера вы там так и не застали, хотя с ног сбились, ища его в казино, даже в туалет заглянули, узнав, что он вместе с Филиппом Салютовым приехал в «Мак»?
Жанна Марковна выпрямилась.
– Вы бредите, милейший, – холодно отчеканила она, – это не допрос, это какая-то провокация!
– Провокация, что я в курсе ваших отношений с этим человеком? Кстати, а как его настоящая фамилия?
Жанна Марковна демонстративно отвернулась.
– Или вы заявите, что не знаете фамилию этого человека, с которым живете, который в течение месяцев проживал в вашей квартире, делил с вами постель, кров, стол?
– Вы бредите, – повторила Басманюк. – Чтобы раз и навсегда исчерпать эту чудовищно провокационную тему, я отвечу: я знаю этого человека как близкого друга сына Валерия Викторовича. В казино эти молодые люди приезжали несколько раз и всегда вместе. И в казино человек, о котором вы задаете мне столь возмутительные и оскорбительные вопросы, всем известен только по прозвищу Легионер.
– Дурацкое имя, – хмыкнул Колосов. – Детсад полнейший, навроде Виннету. Очень жаль, что вы не хотите говорить правду.
– Я понятия не имею, какая правда вам нужна! Откуда… Да с чего вы взяли, что я и он…
– Легионер?
– Прекратите! – Жанна Марковна наконец сорвалась на крик. – Да что это, в конце концов, такое?
– Это официальный допрос, уважаемая, точнее, пока прелюдия к нему. – Колосов медленно полез в стол, достал бланк, важно, многозначительно расправил его на столе. – Быть может, надо было начать сразу с официального предупреждения об уголовной ответственности за дачу ложных показаний?
– Предупреждайте о чем хотите, – со злостью ответила Басманюк.
– Мда, тупик, – Колосов отодвинул бланк. – Не так я представлял этот наш разговор, Жанна Марковна. Значит, о Легионере вы наотрез говорить отказываетесь?
– Да я не знаю, кто он такой!! – воскликнула Жанна Марковна. Воскликнула так искренне, гневно и страстно, что сразу же стало ясно, что она лжет и будет лгать, с пеной у рта отрицая все, все, все. Бог мой, конечно, было сто способов сейчас загнать ее в угол, разбить эту испуганную ложь очной ставкой с Газаровым-Алигархом, показаниями (будущими, конечно) Филиппа Салютова, допросом самого Легионера, но… Но на это ушло бы время. А Никите хотелось выжать из этого любопытного допроса все сполна. Поэтому он решил сделать жест великодушия, отступить на шаг, вернуть разговор на исходные позиции, чтобы потом, применив иную тактику, перейти прямо к…
– Ну, невезуха, а! – Он сокрушенно вздохнул. – Ну, что вы так кричите, уважаемая?! Что вас здесь, режут? У нас данные, что вы находитесь в интимной связи с посетителем казино, носящим прозвище Легионер. Должен я был эти данные проверить? Должен. Я вас прямо об этом и спрашиваю, не лукавлю. Карты на стол. А вы сразу на меня окрысились, орете тут… Ну, нет так нет. Черт с ним, с этим типом. Я и сам сомневался: чтобы такая интересная женщина, как вы, с таким темным проходимцем связалась. Да он мальчишка совсем еще, в сыновья вам годится… И чтобы такая интересная женщина, как вы, так себя забыла, что начала из-за хмыря по всей Москве мотаться, искать его по ночным кабакам, по мужским сортирам… – Он поднял глаза, встретился с ней взглядом и… – Все, молчу, молчу. В кино в таких случаях говорят: еще одно слово, и я стреляю.
– Бред какой-то. – Басманюк нервно щелкнула зажигалкой, снова прикурила. – Ну просто феноменальный бред!
– Значит, с ваших слов я так и записываю: посетителя казино по имени Легионер близко не знаю. – Колосов старательно засопел над протоколом. – Знаю его лишь как приятеля Филиппа Салютова. Так? Верно?
Жанна Марковна с подозрением следила, как он пишет:
– Да как только это вообще в голову могло прийти! Как у кого-то липкий язык повернулся сказать про меня…
– А что, он парень ничего, – миролюбиво хмыкнул Колосов. – Я его видел там, в казино. Крутой молодец. Значит, друзья они с Филиппом? Китаев мне тут как-то говорил: якобы Салютов крайне негативно смотрит на эту дружбу. Эти-то сведения точные?
Жанна Марковна настороженно молчала, словно ища в этом вопросе новый скрытый подвох.
– Да, это так, – произнесла она наконец неохотно, – Валерий Викторович, насколько я знаю, считает, что его сын мог бы лучше выбирать себе знакомых.
– Может, все дело в том, что он просто чувствует себя одиноким после смерти брата?
Жанна Марковна медленно подняла на Колосова глаза и… Что-то в ее взгляде изменилось.
Катя вошла в предбанник: финская сауна. Она огляделась – все сплошь отделано солнечным светлым деревом. По стенам стеллажи из сосны, где стопками сложены свежие махровые полотенца, халаты, рукавицы для растирания, шапочки и стоит множество каких-то фарфоровых флаконов, коробочек и банок.
Марина Салютова сняла купальник, бросила его на лавку, подошла к стеллажам. Катя тоже разделась – париться так париться. Салютова сняла с полки фарфоровую коробочку и узкий флакон с притертой пробкой. Катя с любопытством оглядела флаконы на полке, прочла этикетки – ароматические, лечебные масла. Салютова колдовала, смешивая что-то в фарфоровой чашке. Катя в нерешительности дотронулась до одной из фарфоровых коробочек.
– Соль, – услышала она голос Салютовой. – Здесь соль и масло для пилинга. Отличное средство, попробуйте.
Катя живо обернулась. Есть! Салютова сидела на лавочке и с наслаждением натиралась ароматически-жгучей смесью. Кожа ее блестела как глянец.
– Я здесь впервые, – сказала Катя, – как здесь здорово!
– Отличный пилинг для кожи перед сауной, – повторила Салютова. – Смешивайте в равных пропорциях и берите с собой в парилку. Я вам там спину натру, а вы мне.
Катя соорудила себе смесь из ароматической соли и миндального масла, захватила с полки полотенце, полотняную рукавицу и следом за Салютовой направилась в парилку.
Сахара! От сухого обжигающего жара сразу перехватило дыхание и стянуло кожу на лице. Катя зачерпнула прохладную масляную смесь и начала втирать ее в кожу. Струйки масла стекали по груди.
– После этого чувствую себя просто заново родившейся. – Салютова села на скамью почти у самой раскаленной каменной горки. – Как змея, сменившая кожу.
– Часто здесь бываете? – спросила Катя. Говорить было трудно, в этом пекле язык словно пришкваривался.
– Раз в неделю обязательно выбираюсь с детьми. Осенью еще чаще приезжали.
– Да, конечно, в такие морозы с бассейном особенно перебарщивать не стоит.
– Чувствуете, какая прелесть? – Салютова нежно провела по бедру ладонью, втирая масляную соль в кожу. – Давайте теперь я вам спину натру.
Прикосновения ее рук к Катиному телу были тоже нежными и умелыми – настоящий массаж. Затем Салютова растянулась на лавочке, и настала Катина очередь стать заправской массажисткой. Тело у вдовы было упругое – ни грамма лишнего жира, ни единой складочки.
– Все, сил нет больше, сейчас исжарюсь тут. – Катя тяжело дышала. – Здесь, наверное, уже сто градусов!
– Потерпите еще секундочку. Там душ и бассейн с гидромассажем, – Салютова указала на дверь. – Но еще минуту потерпите, подкоптитесь немножко.
– Обязательно надо потом взвеситься. – Катя критически оглядела себя. – Правду, интересно, говорят, что после сауны полкило сразу долой?
– Говорят… – По лицу Салютовой стекали капельки пота. – Боже, как хорошо… Ну, теперь в душ и бассейн!
Под теплыми струями душа Катя смывала с себя соль, душистое масло. Тело дышало всеми порами, приятно горело.
– По четвергам здесь почти никого с утра, – услышала она сквозь шум воды голос Салютовой. – И бассейн свободный.
– А вы, кроме плавания, здесь что-то еще посещаете? – поинтересовалась Катя.
– У меня здесь тренер по кен-до.
– Ой, неужели?
– Уверяю вас, здесь отличные женские тренеры, стажировались в Японии. Но сначала идет подготовительный курс, и довольно нудный – философия поединка, самурайский кодекс. Но без этого не тот колорит, правда?
– Наверное. Но мне все же водная аэробика как-то ближе, – усмехнулась Катя.
– Я тоже со следующей недели возьму несколько занятий. Надо в форму приходить. – Салютова звонко пошлепала себя по округлому загорелому бедру. – А то муж ворчит – разленилась совсем.
– Меня мой тоже вечно лентяйкой ругает, – машинально ответила Катя.
Теплые струи шумели как дождь. Минеральный ливень. Салютова перешла в бассейн с гидромассажем. Катя осторожно выключила воду, приблизилась к бассейну. Салютова раскинулась в бурлящей бирюзовой воде. Бассейн был неглубок – горячая целебная ванна.
– У вас здесь семейный абонемент? – спросила Катя, спускаясь в воду.
– Да, муж приобрел. Я вообще-то не сторонница какого-то определенного вида спорта. А тут все можно понемногу попробовать. И шейпинг, и степ, и аэробику, и восточные единоборства, и тренажеры, и плавание. И муж так считает.
– Он… Ваш муж… он тоже сейчас уроки кен-до берет? – тихо спросила Катя.
– О, нет. Ему что-нибудь попроще надо, – ответила вдова. – Вот как мы с вами – попариться, поплавать, велотренажер покрутить. В общем, расслабиться без особых нагрузок.
Катя зачерпнула горячую воду. Смотрела на вдову старшего сына Салютова. Та гибко изогнулась, наслаждаясь упругими волнами гидромассажа. Сквозь душный теплый пар Катя видела ее лицо, густые мокрые волосы, разметавшиеся по плечам. Внезапно она ощутила, что и пар, и вода в бассейне словно остыли. Точно от северного ветра, невидимкой пробравшегося в этот аква-рай.
– Скажите, Жанна Марковна, а вы сами давно работаете у Валерия Викторовича? – спросил Колосов.
– Относительно давно, – ответила Басманюк.
– И бывали в его доме, знаете его домашних?
– Да. По правде говоря, я не такой уж и свой человек в их доме, как, например, Китаев. Тот почти родной в их семье, как, впрочем, и положено хорошему охраннику. Но семью Валерия Викторовича я знаю. – Жанна Марковна посмотрела на Колосова. – Валерий Викторович несколько лет назад овдовел. Старался все делать для дома, для своих детей. К несчастью, с Игорем случилась эта ужасная трагедия… Там у них после его похорон все очень сильно изменилось. Насколько прежде это был шумный и даже немного безалаберный дом, настолько сейчас там такая гнетущая, тяжелая атмосфера, что…
– А почему его дом был безалаберным? – перебил ее Никита, вспоминая снимки салютовского особняка за мрачной каменной оградой, опутанной колючей проволокой.
– Ну, мой шеф – человек очень занятой и всегда очень много работал. Дом же его, когда сыновья выросли, вечно был битком набит молодежью. Естественно – друзья, компании, девушки. Старший его – Игорь всегда и везде был душой общества, заводилой. Очень хороший парень был, если бы, правда, не некоторые проблемы с алкоголем. Потом он женился, жену свою Марину очень любил. Красивая девушка, из хорошей семьи. Ну, опять же – молодые супруги. Снова начались сплошные вечеринки, как это сейчас говорят – тусовки.
– Дети сейчас обычно стараются жить отдельно, если, конечно, могут себе это позволить.
– Да, но как раз перед свадьбой Игоря Валерий Викторович закончил строительство своего нового дома в Ильинском. Большие деньги вложил, и не зря – строил в расчете на всю семью. И Марина – жена Игоря – настояла, чтобы они жили в Ильинском. Дом ее просто очаровал. Ну конечно! – хмыкнула Жанна Марковна. – Еще бы… Валерий Викторович всегда так ее баловал, осыпал подарками. Души прямо в ней не чаял. В благодарность за рождение первого внука подарил ей бриллиантовую брошь. Он вообще широкой души человек.
– Да, я заметил. Это даже заметно по рекламе вашего казино. Размах. Но сейчас Салютов, наверное, сильно сдал из-за смерти сына?
– Господи, не то слово! Он и дома-то почти не жил все это время, представляете? Порой даже в офисе, в казино ночевал. Не мог – сам мне признался. Дома все напоминало о… Не приведи бог никому сына потерять. Я сама на похоронах Игоря была потрясена, как тяжело стало у них, – Жанна Марковна покачала головой. – Эта бабка еще нервы всем накручивала…