Этот жулик с крысиным носом и слезящимися глазами имел больше возможности прочесть что-либо в моем раскрытом блокноте, нежели на моем лице. Мне бы не удалось прожить столько, сколько я прожил, если бы я имел привычку выдавать свои мысли.
— Позвоните в дверь дважды, — сказал он. — Только не забудьте, Дженкинс, вам нужно быть ровно в девять.
События последующего часа будут представлять для вас большой интерес.
Я кивнул и убрал записную книжку.
— Хорошо, я буду, — сказал я, указывая ему на дверь.
От его волос в квартире остался удушливый запах парфюмерии, и мне хотелось поскорее избавиться от этой напомаженной крысы, пока меня не одолело искушение задушить его его же собственным красным галстуком.
Я не мог предсказать, как развернутся события, но одно знал наверняка: с того момента, как я дважды позвоню в эту дверь, все завертится с такой быстротой, с какой казнят в сан-квентинской тюрьме. У них было достаточно времени, чтобы выработать план. И если они рассчитывали сделать из меня подопытную обезьяну, то дело завершится еще до того, как я войду в дверь. Я сел в машину и поехал по Хэмпширдскому шоссе. Дом под номером 3425 оказался в стороне от проезжей части. Это было внушительных размеров здание, украшенное причудливыми башенками и всякими архитектурными завитушками. Построен он был в 1910—1911 годах, когда район еще считался пригородом и толькотолько начинал застраиваться. В те времена к каждому дому прилагалось по нескольку акров земли. Теперь этот район оказался чуть ли не в самом сердце города, большинство старых домов было снесено — они занимали слишком много места, — там, где они стояли, и выросли огромные многоквартирные дома. Это же здание относилось к постройкам старого типа.
Я вышел из машины и хорошенько огляделся — дом не охранялся. В половине девятого, выбрав одно из окон в задней части дома, я пробрался вовнутрь. Дом казался пустым, только в одной из передних комнат на первом этаже горел свет, и я, стараясь держаться в тени, осторожно пошел по коридору.
Из комнаты доносились голоса, в одном из них я узнал голос Чарлза Колби. Он говорил тихо и напряженно, как если бы был здесь незваным гостем, — собственно, так оно и было.
— И запомни, когда он войдет, ты стреляешь. Только не жди, стреляй сразу, а не то он может удрать.
В ответ послышалось нечто вроде мычания. Очевидно, этот второй принадлежал к тем людям, которые предпочитают действия непринужденной беседе.
Потом наступила тишина, ее нарушал лишь скрип раскачиваемого стула.
— Заманим его в кабинет, — нервно продолжал адвокат, — и как только он войдет — начинай.
Так я узнал все, что мне было нужно. Прошмыгнув вверх по лестнице, я оказался перед кабинетом, расположенным в северном крыле дома. Вдоль всего этажа тянулся длинный коридор, и последней комнатой в нем был кабинет.
В кабинете царил полумрак. Небольшой огонь, горевший в камине, несколько скрашивал обстановку, хотя и не давал особого тепла. Вдоль стен стояли массивные книжные шкафы, на полу лежал ковер, в комнате было множество украшений, статуэток и картин.
Перед камином стояло огромное и, как мне показалось, пустое кресло. Однако вскоре я понял, что ошибся. В кресле, откинувшись и вытянув к огню ноги, сидел небольшой человечек с седыми висками. У меня тут же возникла идея, и я всей тяжестью навалился на подлокотник. Только тогда человечек открыл глаза и с изумлением посмотрел на нависшую над ним фигуру.
— Тихо, ни звука, — предупредил я.
Человечек не выказал ни малейшего волнения, лишь окинул меня острым взглядом стальных глаз. Этот адвокат оказался старым воякой и, судя по всему, не раз встречался со смертью. Я вздохнул с облегчением. У меня, признаться, была надежда, что он окажется именно таким.
— Слава Богу, что вы не из слабонервных и способны внимать голосу рассудка, — сказал ему я. — Послушайте, меня зовут Эд Дженкинс, я известный мошенник, о котором вы, быть может, слышали или читали в газетах. Я пришел оказать вам одну услугу.
Он кивнул и, приложив палец кгубам, зашептал:
— Одно детективное агентство предупредило меня, что вы собираетесь проникнуть в дом и убить меня. Эту информацию они получили со стороны. Они сказали, что пришлют своих людей для охраны. Если вы замышляете недоброе, я весь в ваших руках, если же нет, скажите тогда, зачем пришли. Я уже стар, и для меня не имеет особого значения, когда я умру, но все же мне хотелось бы знать, что происходит.
Он поерзал и уселся поудобнее — чтобы лучше меня видеть. Он был так невозмутим и так старательно выговаривал слова, что чуть не обвел меня вокруг пальца. Я едва успел выхватить у него пистолет, который он вытащил изпод полы пиджака и чуть было не наставил на меня.
Я усмехнулся, он улыбнулся в ответ. Да, этот старый вояка умел признавать поражение.
— А теперь слушайте. — Чтобы убедить его в серьезности своих намерений, я ткнул его под ребра пистолетом. — Я не собираюсь причинять вам зла. Вы мне не нужны. Но кое-кто хочет убрать вас и заодно прикончить меня. Причем они собираются обставить дело так, будто это сделал я. Улавливаете мою мысль?
Он болезненно поморщился:
— Да, весьма интересно. Только кому понадобилось убивать меня?
Я выложил ему все как есть, время от времени тыча в ребра пистолетом, чтобы он не вздумал что-либо предпринять:
— Вы и Руперт подписали в качестве свидетелей одно завещание. Руперт мертв, и таким образом одного из свидетелей больше нет. Вы следующий. Нетрудно догадаться, что вскоре после этого состоится официальное утверждение фальшивого завещания.
У него вырвался смешок. Я почти уверен, что старый вояка испытывал в этот момент нечто вроде удовольствия.
— Все это, конечно, прекрасно, только подлинное завещание лежит в моем сейфе, и им никогда не добраться до него. Мой сейф абсолютно надежен, его невозможно взломать.
— Да, конечно, — устало согласился я. — Все они такие, эти сейфы. Вот, например, ваш открывается так: сначала нужно повернуть маленький рычаг пять раз вправо и набрать число сорок пять, потом большой три раза влево, набрав пятьдесят, затем маленький четыре раза, набрать тридцать один, потом снова повернуть большой дважды вправо и набрать десять, три раза влево маленький и набрать семьдесят и наконец большой один раз влево, набрав девяносто. Потом поворачиваете маленький рычаг влево, набираете девятнадцать, поворачиваете большой рычаг вправо до упора — и дверца открывается.
Он был сражен. Глаза его расширились и напоминали две огромные монеты.
— Во всем мире нет никого, кроме меня, кто знал бы номер комбинации этого сейфа, — прошептал он растерянно, обращаясь скорее к самому себе, нежели ко мне.
— И кроме меня, — прибавил я. — А теперь скажите, с кем у вас назначена встреча в девять часов?
— С мистером Деламаром, главой детективного агентства, — ответил он с готовностью.
— Ну вот, теперь все ясно, — проговорил я, улыбаясь. — Этим человеком должен быть я. Меня проведут в ваш кабинет, потом в моем присутствии вас убьют, причем сделает это кто-то, кому вы доверяете. Скажите, вам знаком человек с напомаженными темными волосами, маленькими слезящимися глазками и большим красным носом?
Он кивнул, не сводя глаз с моего лица:
— Да, он сейчас в доме, пришел к моему дворецкому.
То ли он его отец, то ли дядя. Честно говоря, я не обратил на него особого внимания.
— Что ж, мне пора. Когда я вернусь, пожалуйста, молчите, что бы ни случилось. Доверьтесь мне и, когда я начну действовать, не поднимайте шума.
Он снова смерил меня пристальным взглядом:
— Почему я должен вам доверять? Вы ведь сами признались, что вы мошенник.
Я встал и бросил ему его пистолет:
— Хорошо, можете не доверять мне. Можете даже пристрелить меня, если вам так хочется. Только если вы дорожите жизнью, не вмешивайтесь.
Он улыбнулся:
— Вот это уже мужской разговор, Дженкинс. И поскольку вы были откровенны со мной, я кое-что скажу вам. Человек, которого вы только что описали и который носит имя Колби, на самом деле обманщик и самозванец.
Это грязный адвокатишка, у него есть в городе контора. Я видел его несколько лет назад. У меня фотографическая память на лица, и я уверен, что не ошибся. Когда он появился здесь под вымышленным именем, да еще в качестве родственника моего дворецкого, я сразу заподозрил, что он затевает недоброе. Вот почему я держал револьвер под рукой. Я хотел, чтобы он раскрыл свои карты.
Я похлопал старика по плечу. Он мне явно нравился — очень похож на меня, надеюсь, достигнув его возраста, я стану таким, как он.
— Ладно, скоро увидимся, — сказал я и вышел из комнаты.
Стараясь держаться в тени, я пробрался к окну над крыльцом, вылез на улицу и скрылся в темноте.
Пятью минутами позже, когда пробило ровно девять, я поднялся на крыльцо и дважды позвонил.
— Мне мистера Колби, — сказал я показавшемуся на пороге человеку.
Это был здоровенный малый, и мне очень не понравилось, как он смотрел на меня. Я сразу понял, что именно он должен убить Дэниэлса и что у меня не так-то много шансов справиться с ним. Судя по его роже, это был отъявленный убийца, и, без сомнения, он был замешан в этой игре, иначе бы не представил Колби как своего отца.
— Пожалуйста, сюда, сэр. Мистер Колби ждет вас.
Я последовал за ним по лестнице и далее по длинному коридору. Перед дверью кабинета он кашлянул, постучался и движением руки предложил мне войти первым.
Я шагнул вперед и, когда дверь закрылась, ударил его по голове кулаком. Удар пришелся по виску, и он сразу же отключился. По крайней мере, в ближайший час его ожидал крепкий сон и дьявольская головная боль по пробуждении.
Со скоростью звука старый адвокат вскочил со своего кресла. Жестом приказав ему молчать, я швырнул дворецкого в кресло Дэниэлса и усадил так, что его голова чутьчуть возвышалась над спинкой.
Потом я велел адвокату спрятаться в глубине комнаты.
В этот момент дверь распахнулась, и в комнату влетел крохотный адвокатишка с крысиным носом.
— А, Дженкинс, попались!
Он ринулся вперед, и, хотя я был готов ко всему, быстрота, с какой все это происходило, застигла меня врасплох. Я-то думал, он начнет говорить, оскорблять меня или что-нибудь вроде того. Но вместо этого он резко выбросил вперед руку, — в ней сверкнула сталь.
Я затаил дыхание.
Без малейших колебаний Колби вонзил кинжал по самую рукоятку в тело сидевшего в кресле человека.
— Дженкинс, — быстро проговорил он, — вы только что убили человека. Я видел, как вы сделали это, и лакей тоже видел. — Он указал на фигуру, стоявшую в тени. — Я буду великодушен и дам вам возможность бежать, но обязательно заявлю об убийстве.
Мне не раз приходилось видеть пренебрежительное отношение к человеческой жизни, но такой хладнокровной жестокости я не встречал еще никогда. Кровь дворецкого стекала по рукоятке ножа, капая на плитку камина, а этот человек говорил так легко и непринужденно, словно в комнате не лежал еще не остывший труп.
— Видите, Дженкинс, я перехитрил вас.
Он повернулся и распахнул дверь в коридор. Но в этот момент что-то в фигуре, скрывавшейся в тени, привлекло его внимание. Возможно, это был сверкнувший в руке старика пистолет.
Издав возглас изумления, Колби бросился к креслу и склонился над телом. Увидев лицо убитого, он пронзительно закричал и выбежал вон из комнаты.
События приняли стремительный оборот.
Старый адвокат выстрелил, но промахнулся. Колби выскочил за дверь, и сразу же в коридоре раздались два мощных выстрела, судя по всему, произведенных из карабина. Сработала западня, предназначавшаяся для меня. Предполагалось, что я выскочу из комнаты, и «частный детектив», предупредивший адвоката о моем появлении, застрелит меня при попытке к бегству. А Колби и дворецкий должны были стать свидетелями разыгравшейся сцены.
Когда изрешеченное пулями тело упало на пол, со стороны лестницы послышался душераздирающий женский крик. Раздались хриплые голоса и пронзительные звуки полицейского свистка. Началась суматоха, и в самом ее центре оказался я, известный мошенник Эд Дженкинс.
Поначалу я подумал, что старый адвокат вступится за меня, но тут мне вспомнился наш разговор, когда я назвал ему номер комбинации сейфа. Разумеется, он захочет услышать, как я узнал ее.
Одним словом, впутался я по самую макушку.
Снова послышался громкий крик, на этот раз где-то совсем близко. Я выскочил в коридор. Над распростертым в темноте телом склонилась белая фигура. Увидев меня, женщина издала радостный вопль.
Это была Мод Эндерс, девушка с родинкой на руке.
— Скорее, Эд! Сюда! Полиция уже в доме. Здесь только один выход. Быстрее, Эд. Выход здесь!
Она не заметила старого адвоката, стоявшего в стороне с револьвером в руках и смотревшего на нас своими серыми стальными глазами.
Откуда ей было известно расположение дверей в доме, я не знаю, но она хорошо ориентировалась. Она потащила меня в глубь кабинета, потом через заднюю дверь вывела в узкий темный коридорчик, затем в крошечную кладовку, окно которой выходило на крышу гаража. Согнувшись вдвое, ползком, мы вылезли через него и спрыгнули на землю.
Я пытался удержать ее, ведь ясно как Божий день, что дом окружен полицией — кто-то заранее информировал ее. Уж лучше довериться адвокату, чем попасть под шквал полицейских выстрелов. Однако остановить ее я не мог.
Быть может, она боялась за свою жизнь? Ведь в случае ареста в ней сразу бы опознали ту девушку, которая опрометью выскочила из квартиры, где лежало истекающее кровью тело Руперта.
В кустах за гаражом мелькнула какая-то тень, и я приготовился к уничтожающему шквальному огню полицейских карабинов — ведь полиция не задает вопросов, когда идет по следу Эда Дженкинса.
Но, к моему удивлению, человек, казалось, не заметил нас и снова скрылся в тени. Мы с девушкой пересекли лужайку, перепрыгнули через ограду и побежали к моей машине.
— Господи, как я спешила! — выдохнула она. — Боялась, что не успею вовремя. Я знаю этот дом, только понятия не имела, что все произойдет здесь и что они собираются повесить это дело на тебя. Я слышала только, что тебе хотят устроить западню в каком-то коридоре, но не думала, что в этом доме. Но как получилось, что застрелили другого?
Я усмехнулся. Наша машина неслась по темным улицам.
— Все благодаря тебе. Спасибо, что предупредила.
Я уступил свое место нашему другу, мистеру Колби.
Некоторое время она молчала.
— А Дэниэлс? Они убили его?
Я покачал головой.
— Я усадил в его кресло еще одного негодяя, и Колби пырнул его ножом.
Она снова задумалась:
— Да, здорово. Ты ведь всегда все делаешь безукоризненно, правда же, Эд?
Я рассмеялся.
— Только подлинное завещание все равно уничтожено. Даже если подделка будет обнаружена, настоящегото завещания уже не вернуть, а Брандидж мертв.
Да, эта девушка много знала. Меня поразило, когда она, увлекая меня из этого дома, сказала: «Здесь только один выход». Без сомнения, она что-то скрывала от меня.
Я хотел сказать ей об этом, но передумал.
— А теперь выпусти меня, Эд, — попросила она. — Если они увидят меня с тобой, мне не жить.
Тут она, похоже, была права. Я свернул на обочину.
— Скажи, зачем ты пришла туда?
Она опустила голову:
— Я хотела спасти тебя, Эд. И молила Бога, чтобы успеть вовремя.
— И для этого, рискуя жизнью, пробралась через полицейский заслон?
Она промолчала. Ответ был и так ясен.
Послушай, детка, проговорил я в порыве искренности, — я не знаю, как ты со всем этим связана, но хочу кое-что тебе сказать. Настоящее завещание вовсе не уничтожено. Мне мало что известно об отношениях Брандиджа, его бывшей жены и дочери. Я просто проник в кабинет Дэниэлса, вскрыл его сейф и подменил конверт. В конверте, что я вручил Колби, было настоящее завещание, и он собственноручно подложил его в сейф, когда я вскрывал его во второй раз. Так что в конверте, который он сжег, было фальшивое завещание.