Ларс свое обещание выполнил, сделал снимки мобильником и отправил их. Он умопомрачительно хорош, глаза сверкают лукавством, на одном из снимков язык обводит верхнюю губу, намекая на возможный поцелуй… ммм… Я стараюсь не думать об этом, потому что внизу живота уже свело.
Ларс действительно в каком-то офисном помещении, сидит в ожидании, судя по стене на заднем плане, а помещение залито солнечным светом, не лампами, а именно солнцем.
Я снова лезу в картинку Амстердама. Нет, там по-прежнему значок сплошного дождя. Где это он? Странно. Звоню снова:
— Ларс, моих фото пока не будет, у меня взломан почтовый ящик.
— Смени пароль.
— Угу, сейчас сменю, но нужно попросить, чтобы почистили и компьютер, мне не нравится, что в нем кто-то хозяйничает. У тебя такого не бывает?
— Бывает. Защиту проверь, давно не меняла?
— Давно. Я знаю, что сделаю. У меня сосед классный специалист по компьютерам, программист. Надо его попросить сегодня.
— Никаких соседей!
— Ларс, ему двести лет, у него толстая-претолстая жена, которая не спускает с супруга глаз, и трое сопливых детей. И потом, он не в моем вкусе, у него нет квадратиков брюшного пресса. И глаза не серые, а черные.
— Ты заглядывала в его глаза?
— Я имею привычку смотреть, с кем здороваюсь. А еще… вряд ли он знает, что такое флоггер… Ладно, потом перезвоню, моя очередь подошла.
— Где это ты?
— Все тебе скажи. У маникюрши. Пока, целую.
Я щебетала, как заправская кокетка, чего раньше за мной не наблюдалось.
От двери доносится голос Магнуса:
— Кто это там не знает, что такое флоггер?
Я слышала, что он открывает дверь, потому и поспешила закончить разговор с Ларсом.
— А ты знаешь?
— Я-то да, а вот откуда знаешь ты, тихоня наша?
Я вздохнула: была тихоня, да вся вышла…
Магнус все правильно понял.
— Больше не тихоня? Давно пора. Ты что, так и сидела весь день у компьютера?
— Нет, я уезжала, и даже далеко, но пришлось вернуться. Магнус, в мой комп лазят, ты можешь что-то с этим сделать?
— Кто-то снаружи?
— Да.
— Нет вопросов. У тебя ревнивый парень?
— Это не он. А напакостить тому, кто лазит, можешь?
— Кто это тебя так быстро перевоспитал? И чем?
Я неожиданно заявляю:
— Флоггером.
Магнус присвистывает:
— Опля! Во дает! Ладно, какие проблемы еще есть, ну, кроме синяков на заднице и взломанного компа?
— Есть. Мне нужно найти человека. Срочно найти. А я почти ничего не знаю о ней…
— Соперница?
— Нет, не то. То есть была когда-то, но не сейчас. Возможно, ей грозит опасность. Я не могу тебе всего объяснить, это не мои секреты, не обижайся.
Магнус кивает:
— Разберемся. Я тайны уважаю, даже чужие и даже криминальные.
Я хочу сказать, что никакого криминала, но вспоминаю лицо Бригитты и молчу.
— Сейчас, только перекушу. С утра не ел…
— У меня в холодильнике много что есть, принести?
— Давай. И тащи свой ноутбук заодно.
И плевать мне на недовольство фру Скассон! Я загружаюсь едой из холодильника под завязочку, хватаю под мышку ноутбук и возвращаюсь к Магнусу. На душе заметно полегчало. Ларс все также хорош, он меня любит, кроме того, у меня теперь есть союзник, не задающий лишних вопросов, зато способный напакостить Улофу. Ну и что, что мы с Улофом делаем общее дело? Все равно он противный.
— Тефтели надо разогреть. У тебя работает микроволновка?
— Угу, похозяйничай там на кухне, я пока чуть своими делами позанимаюсь.
Пока я разогреваю мясные тефтельки, которых у меня целая нераскрытая упаковка, достаю тарелки, выкладываю салат, хлеб и всякую всячину к чаю, Магнус действительно занимается с компьютерами в комнате. Но его дела на поверку оказываются моими. Когда я зову его кушать, уже есть первые результаты.
— У тебя правда какая-то сволочь хозяйничала. Жучок поставили. Подозреваешь, кто именно?
— Да, есть такой.
— Ну, скажи, скажи.
— Улофа из университета знаешь?
— Белый медведь? Тяжелый парень. Никогда не давай ему свой комп, подсадит жучка, не выведешь. Того, что был, я уже снял. Когда он умудрился поставить-то?
Я вздыхаю:
— Долго ли умеючи?
Улоф, видно, влез, пока мы сидели на совещании, а ноутбук оставался во внешней комнате. Вот сволочь!
Магнус обнадеживает:
— Ну, мы ему сейчас устроим подарочек.
— А он не догадается, что с моего компьютера, а то мне потом головы не сносить?
Магнус смеется:
— Не-ет… есть у меня одна хитрость, к кому первому залезет, от того вроде и будет вирус. Да какой — фиг выведешь, пары дней не хватит!
— Хорошо, мне этого времени будет достаточно.
— Что за странный срок?
Я решаю, что от Магнуса скрывать ничего не стоит… ну, почти ничего…
— За это время мне нужно найти человека и успеть предупредить. Потом вернется Ларс, он ничего не позволит сделать.
— Ладно, про твоего Ларса спрашивать не буду, видел, как вы друг на дружку глазами блестите. Кого ищешь?
— Магнус, если я знаю марку машины и одну букву номера, ее найти можно?
— Без вопросов. Что за машина?
— Красная «Феррари». Только мне нужно знать, чьей она была лет пять-шесть назад.
— И это можно, «Феррари» не так много, хуже если бы «Вольво». И его можно, только долго будет. Ладно, сейчас поем и найду твою красную «Феррари».
— А человека по имени?
— Ты с ума сошла? Нет, если, конечно, это не древнеацтекское или навороченное…
— Нет, Паула, возраст лет двадцать пять — тридцать.
— Найти-то, конечно, можно, но не за два дня. Пара месяцев понадобится.
— Нет пары месяцев, человека убить могут.
— Ты больше ничего о ней не знаешь? А машина чья?
— Чья машина, я и хочу знать. На фотографии рядом с ней бампер красного «Феррари». Снимок сделан лет пять назад. Больше скажу: я не видела ее лица.
— А на фото?
— Спиной стоит.
— Ладно, сейчас посмотрим машину, потом помозгуем, чем твоему горюшку помочь.
— Магнус, ты чудо!
— Ты только заметила? Нет, чтобы раньше, пока этого твоего красавца с «Вольво» не было.
Машину он и правда находит, на вопрос, не совершаем ли мы чего-то незаконного, пожимает плечами:
— По закону любой гражданин Швеции может справиться о владельцах любых машин, зарегистрированных на ее территории. Вот она, твоя красная «Феррари» с такой буквой. Других нет.
Но, ни имя владельца, ни его фамилия мне ничего не говорит. Ларс или даже Свен, конечно, знают, но мне от этого не легче.
— Так, с этой стороны облом. Вспоминай, что ты еще о ней знаешь или хотя бы слышала?
— Она была как-то связана с «Хармой».
— Это на Стурагатан? — Магнус передергивает плечами.
Он поднимает все материалы по «Харме», что только есть в Интернете. Я в это время мою посуду и варю кофе. Когда возвращаюсь в комнату с чашками в руках, Магнус кивает на экран:
— Есть там Паула, только фотографии нет. Работает она там.
— Магнус, ты гений!
Он важно кивает:
— Это я знаю. Давай кофе, чего держишь?
Прихлебывая кофе, вдруг советует:
— Только знаешь, я бы тебе посоветовал еще какую-то зацепку найти. Паул много, та ли? Еще что-то есть?
— Думаю, она занималась БДСМ.
— С этого, детка, надо было начинать! А не с «Феррари».
Магнус быстро перетряхивает все предлагаемые БДСМ-знакомства, но три найденные Паулы не подходят.
— Конечно, она может выставляться не под своим именем. Вон их сколько, сплошные госпожи.
— Я все-таки завтра схожу в «Харму».
— Линн, туда опасно ходить девушке.
— Я днем, Магнус. Сделаю вид, что работу ищу или интервью пойду брать, я же журналист, пусть даже будущий.
— Ладно, сейчас твоему Улофу жизнь подпортим…
— А он потом никому другому эту заразу не передаст?
Магнус задумывается, но потом машет рукой:
— Может и передать, но все равно руки чешутся. Завтра свой комп не включай. И своего Ларса предупреди.
— Хорошо, сейчас скажу.
Я беру мобильник и ухожу на кухню.
— Ларс, тебе завтра компьютер нужен будет?
— У тебя серьезно барахлит? Но у меня ноутбук с собой.
— Нет, просто мы решили проучить того, кто лазит по чужим компам…
— Кто это мы?
— Магнус решил, я в этом ни черта не соображаю. Ты можешь хотя бы один день не заходить в Сеть?
Ларс смеется, и мне вовсе не нравится его смех:
— Не у одной тебя Магнус есть. Я уже поставил новую защиту. А вот ты свой не включай. Да, и еще, Линн, со мной завтра невозможно будет связаться. Позвоню послезавтра, хорошо? Я заказал столик в ресторане на Сочельник. Найдешь, что надеть?
Я машинально отвечаю:
— Да.
Снова накатывает нехорошее чувство опасности. Ларса завтра не будет, у него уже поставлена новая защита… А Паулу я так и не нашла. Черт, что же делать?!
Довольный Магнус объявляет:
— Порядок! Пусть теперь поскачет.
Закрывая за мной дверь, он снова советует:
— Линн, поинтересовалась бы лучше бэдээсэмщиками.
Я чуть не ляпаю в ответ, мол, Ларсом, что ли, но всего лишь машу рукой и отправляюсь к себе.
Все же хороший парень Магнус. Нет, как мужчина он мне не нравится совсем, но вот как человек очень даже. Никаких от него неприятностей ждать не приходится. Друг и только. Конечно, Ларс будет недоволен, когда узнает, каков Магнус на самом деле, но до этого еще надо дожить.
Стоя под душем, я размышляю. Один из трех дней прошел. Что я узнала? Что, возможно, Паула работает в «Харме». Что красная «Феррари» с фотографии принадлежит какому-то X. Шеквисту. Или это она? Главное — не Паула.
Может, этой Паулы вообще не существует?
Глупости, ну как может не существовать человек, который есть на фотографии?
А, может, что-то знает Анна? Анна, может, и знает, только спрашивать ее нельзя. Я вздыхаю, если припрет окончательно, придется и Анну спрашивать. Для себя решаю, что если до приезда Ларса найти эту Паулу не успею, то расскажу о своих подозрениях Анне, но не раньше.
О том, что делать с Ларсом, я стараюсь не думать, отгоняя любые мысли, затаптывая их на корню, едва только подлые пытаются оформиться в слова. Вот приедет, тогда и посмотрим, тогда и объяснит, где это у него светило солнце, в то время как в Амстердаме лил дождь.
На следующий день сидеть дома просто невозможно, я чувствую себя такой покинутой и обманутой, что невольно тянет на улицу. Пробежка радости не приносит, тем более, окно девочки, которой я всегда махала рукой, занавешено, а свеча, горевшая на нем, больше не горит. Я стараюсь не думать о том, что это означает. Да, малышка была очень больна, она угасала на глазах, но ведь жила же!
Когда открываю дверь в квартиру, слышу сверху голос Магнуса:
— Линн, ты все-таки пойдешь в клуб? Там за последние годы сменился персонал, вряд ли это та самая Паула.
— Но я должна проверить, чтобы не гадать.
— После клуба зайди, расскажи, что вызнала. И осторожней там, лишних вопросов не задавай, лучше узнать поменьше, чем пострадать.
* * *
* * *
Город засыпан снегом. Погода наконец сжалилась и накрыла Стокгольм пушистым белым облаком. Оно словно накинуто на деревья, крыши домов, газоны, кусты…
Я очень люблю именно такую зиму — снежную, морозную, тихую. Думаю, я не оригинальна, мало кому нравится пронизывающий ветер или серое небо неделями.
Где только можно залиты катки, о елках и говорить не стоит… Главная на набережной снова претендует на звание самой большой елки в Европе. Ее строго симметричный треугольный корпус также симметрично затянут гирляндами. Вот этого я не понимаю, елка хороша живая, пусть и не слишком ровная, зачем ее превращать в скучный конус? Тем более, устроители снова хвастали, что собрали это чудо из нескольких огромных елей, фактически распилив их все на части и соединив, как конструктор.
Красиво, ничего не скажешь, но уж слишком по-дизайнерски. Мне больше нравятся сплошь обвитые гирляндами с крохотными лампочками деревья. Гирлянды повторяют очертания даже маленьких веточек. Вот это красиво!
Правда, все это, как и красота оленьих фигур, тоже выполненных из гирлянд, ярче вечером, когда загорятся лампочки. А еще тысячи и тысячи фонариков, фонарей, гирлянд просто перетянутых через улицы или вывешенных в витринах магазинов, в окнах квартир… Вот когда будет красота!
С раннего утра работает множество рождественских рынков. Продают все, что только может придумать изощренный человеческий ум на тему Рождества. Уже слышна музыка, компания детишек (видно, вывели на утреннюю прогулку детский сад) распевает песенку, призывая Санта Клауса скорей прийти к ним в дом.
Только тут я вспоминаю, что у меня практически не украшена квартира и ничего не куплено для праздника. Черт побери, надо же так заморочиться со всякими убийствами и исчезновениями, что забыть о самой себе! И квартира на Эстермальмсгатан тоже без рождественских украшений… Что-то внутри подсказывает, что идти туда мне не стоит, и то, что я все равно пойду.
Наверное, мазохизм бывает разный. Бывает физический, когда человек жаждет испытать боль тела, а бывает вот как у меня — моральный. Зачем я вообще всем этим занимаюсь? Кто мешает мне интеллигентно послать к черту Оле и к ведьмам на Хэккельфьелль Анну? Что они со мной могут сделать? А ничего, разве только рассказать Ларсу о моем журналистском задании. Но я могу рассказать ему сама, все равно же придется.