Он торопливо вытащил ее:
– Слушаю, Беркут.
– Где Пингвины? – раздался голос Поплавского.
– Это что, мы? – усмехнулся позывному Джин.
– Выдвигаемся, – пропустив его вопрос мимо ушей, ответил Гусев и ускорил шаг.
– К вам навстречу уже идут, – сказал Поплавский.
– Понял.
Вновь раздались две автоматные очереди. Впереди, среди деревьев, появилась группа людей в промокшем и грязном камуфляже. Быстро передвигая ногами, они тащили что-то на кусках брезента. Джин догадался, что это выносят тела убитых боевиков, в которых сейчас они должны перевоплотиться.
– Где «коробочка»? – тяжело дыша, спросил один из спецназовцев.
– Погодите тащить, – остановил их Туман. – Успеете убрать. Клади!
Спецназовцы расступились, давая возможность офицерам-чеченцам подойти к телам убитых.
Джин сразу узнал Шамиля Атабаева, роль которого он должен будет теперь играть. Убитый выстрелом в голову бандит действительно походил на него ростом и комплекцией. У него были такие же брови и глаза.
– Его мало кто без бороды видел, – сказал Гусев и посмотрел на Джина. – Давай забирай его вещи.
Магомед Исмаилов также имел сходство с Шаманом, а вот третий боевик, роль которого досталась Габбро, походил на бывшего милиционера лишь ростом и цветом волос. Но это не так важно. Спецназовцы быстро экипировались. Джин закрепил на поясе кинжал Шамиля, взял автомат, вскинул его и прицелился в березу.
– Какие были у него позывные?
– Вот, все здесь. – Один из спецназовцев протянул ему полиэтиленовый пакет с документами и блокнотом.
– Его кличка Лесник, – напомнил Туман. – На нее он отзывался в эфире.
– Помню, – кивнул Джин, задумчиво рассматривая нанесенные на карте, которую нашли у бандита, разного рода условные обозначения блокпостов военных, отделов полиции, маршрутов патрулирования, складов боеприпасов и прочих объектов, представляющих для бандитов интерес.
– Мне приходилось встречаться с этим человеком, – неожиданно раздался голос Габбро.
Джин обернулся и посмотрел на лейтенанта:
– Кстати, а как тебя теперь называть?
– Икрам Удугов, – пряча паспорт в карман куртки, ответил Габбро. – Этот парень приезжал к родственнику в наше село. Я часто его видел. Кто бы мог подумать…
– А ты не думай, – посоветовал Гусев и дружески хлопнул его по плечу.
– Возьми, – протянул Габбро радиостанцию один из спецназовцев. – Тоже его.
– В общем, мы вас гоним до дороги, там вы отрываетесь, – Поплавский сунул под нос Джину свою карту. – К вечеру будете в Эникали. Там хорошо «засветитесь», и в путь.
– Ну что, готовы? – спросил Туман.
Джин кивнул.
– С богом! – выдохнул заместитель командира группы.
Офицеры-чеченцы развернулись и стали торопливо уходить вдоль склона. Еще немного, и спецназовцы начнут их «преследовать».
* * *
Хаваж проснулся от шума и странной возни. Он приподнял голову, вынул из-под одеяла руку, нащупал край брезентового полога, который свисал с верхнего яруса нар, и сдвинул его в сторону. В свете керосиновых ламп метались две тени.
– Ты уверен? – прошептал кто-то.
– Сам посмотри, – прохрипел заспанным голосом Бека Муцольгов.
Нехорошее предчувствие вынудило Хаважа сесть.
– Что случилось?
– Это ты, Хаваж? – вглядываясь в темноту, спросил Бека и сокрушенно вздохнул: – Геберт умер.
Хаваж скрипнул зубами, потер ладонями лицо и нашарил ногами стоящие на полу ботинки. Натянул их прямо на босу ногу и встал.
– Сколько времени?
– Пять утра, – ответил Бека.
– Когда это случилось?
– Совсем недавно, – вздохнул доктор, – он еще теплый.
Хаваж подошел и встал рядом с нарами, на которых лежал Геберт. Смерть сильно изменила его. Косматая борода казалась неимоверно огромной, а лицо стало вроде как меньше. Казалось, кто-то просто ради шутки вылепил за ночь из воска эту несуразную голову с заострившимся носом.
– Нужно передать тело родственникам, – медленно проговорил Хаваж.
– Загрузим в «уазик», а Юнус его отвезет. – Бека поправил лежащие на груди покойника руки. – Они из одного селения.
– Юнус тоже из Джугурты? – спросил Хаваж, хотя прекрасно знал не только откуда каждый боевик, но и возраст, семейное положение и даже адрес любого подчиненного. Просто молчание угнетало.
– Да, – подтвердил Бека.
– Тогда займитесь этим прямо сейчас, – с этими словами Хаваж вышел на воздух.
Было еще темно, но перед входом стояли Джамбек и Усман.
– Что здесь делаете? – спросил Хаваж.
– Анзор за водой ушел, – махнул рукой в сторону ручья Джамбек. – Скоро намаз...
Настроение у всех было испорченным. Еще накануне казалось, что Геберт выкарабкается. Он стал более разговорчив, на лице появился румянец. Но нет, не дожил до восхода солнца…
– Правда, что отряд Лесника попал в засаду? – осторожно спросил Усман.
Хаваж посмотрел в сторону ручья:
– Анзор ходил домой, сказал, у Гордали-Юрта до обеда бой шел. Но среди убитых Лесника не было. Люди говорят, нескольким моджахедам и ему удалось уйти.
– Ты знал его? – спросил Усман.
– Пару раз видел, – кивнул Хаваж, – но мы не общались. Он второй раз теряет много людей и уходит.
– Откуда он родом? – спросил Джамбек.
– Из Шатоя, – зевнул Хаваж.
Раздался шорох, и из расщелины выбрался еще кто-то. Хаваж посторонился. Мимо него проскользнула тень и, отойдя в сторону, замерла. До слуха донеслось журчанье.
– Это кто там мочится? – удивился Джамбек. – Тяжело отойти дальше?
Однако человек как ни в чем не бывало закончил свои дела и направился обратно.
– Ты не понял, что тебе сказали? – прохрипел Джамбек. – Нам еще неизвестно, сколько здесь жить. Что будет, если все начнут ходить по нужде рядом с выходом?
– А что все проснулись так рано? – раздался на русском языке голос грузина.
– А-а, – протянул Джамбек, – это ты. А я думаю, почему не отвечаешь…
– Не узнал? – зевая, спросил грузин.
– Ты в очередной раз показал свое невежество, – проворчал Джамбек. – Зачем устраиваешь туалет так близко от того места, где живем? Скоро запах будет такой, что отсюда бежать придется.
– Наверное, ему страшно далеко отходить, – сказал на чеченском Усман.
– Не подумал, – виновато промямлил грузин.
– В следующий раз там мину поставлю, – пошутил Джамбек.
Небо начало сереть.
– Пора молиться, – задрав вверх голову, сказал Усман.
После утреннего намаза часть моджахедов отправилась с телом Геберта в селение. Остальные занялись хозяйством. Пещеру вскоре заполнил аромат вареного мяса, зашумел чайник.
Хаваж сидел за столом, размышляя над тем, где добыть пропитание на ближайшую неделю. Он, конечно, поручил Юнусу прихватить хлеба. Но надо мясо, чеснок...
– Пойдем поговорим, – раздался вдруг голос грузина.
– А разве здесь нельзя? – удивился Хаваж.
– Надо выйти, – продолжал интриговать Нугзар.
– Надо так надо, – теряясь в догадках, Хаваж поднялся со своего места и вышел за грузином.
Как и накануне, на лес снова опустился густой туман. Они отошли совсем немного от расщелины, в которой скрывался проход в укрытие, а ее уже не было видно.
Грузин с опаской оглянулся по сторонам, сунул руки в карманы и посмотрел прямо в глаза Хаважу:
– С самого начала я обманывал тебя, говоря, что пришел, чтобы оценить, какая вам нужна помощь.
– Я не сомневался в этом, – усмехнулся Хаваж. – Вы, грузины, сами с протянутой рукой ходите и ждете, когда вам американцы подачку очередную дадут.
– А вы разве нет?
– Что ты сказал? – вскипел Хаваж и схватил Нугзара за грудки. – Забери свои слова обратно!
– Почему ты оскорбляешь мою страну? – не унимался грузин.
– Мы хотя бы воюем, – процедил сквозь зубы Хаваж, – а вы только и делаете, что лаете как паршивые собаки, но не кусаетесь. На Осетию напали, а потом отдали всю технику русским. – Он постарался взять себя в руки, оттолкнул грузина и, одергивая куртку, вздохнул: – Ладно. Говори быстрее, зачем звал?
– Меня отправили сюда, чтобы найти хорошо организованный отряд моджахедов с авторитетным лидером и предложить им перейти в Грузию.
– Для чего? – опешил от такого заявления Хаваж.
– Причины две, – вновь воровато оглянулся по сторонам Нугзар. – Все равно на носу зима. Раньше вы ее предпочитали проводить у нас. Потом были проблемы. На нашу страну оказывалось большое давление. Сейчас руководством Грузии снова запущена программа помощи чеченским боевикам.
– Чем ты там нам поможешь? – удивился Хаваж. – И как мы туда попадем? Или прилетит вертолет, как в сказке? Это десять лет назад туда-сюда ходили, сейчас граница охраняется.
– Все давно придумали, – стал вводить в курс дела Нугзар. – Ваша задача – выбраться из республики и приехать во Владикавказ. Я дам адреса квартир, где те, кто поедет в Грузию, должны будут жить, пока им не сделают паспорта.
– Почему ты сказал «кто поедет»? – насторожился Хаваж.
– Думаю, для такого дела подойдут не все люди, – пояснил Нугзар. – У тебя, например, Анзор Чараев есть. Совсем мальчишка.
– Что ты понимаешь? – улыбнулся Хаваж. – Это хороший моджахед. В свои шестнадцать он многое умеет.
– Смотри, как знаешь, – уступил Нугзар. – Поедете несколькими группами. Одни через Украину, другие...
– Хорошо, – остановил его Хаваж. – Меня в последнюю очередь будет интересовать, как нас переправят в твою республику. А для начала я должен знать, какую цель преследуете вы. Ничто не делается даром. Хотя, не скрою, я думал над тем, где провести эту зиму.
– До весны вы будете находиться в специальном лагере, где вас обеспечат всем необходимым, – с готовностью стал рассказывать Нугзар.
– А потом предложат напасть на Абхазию или Осетию, – попытался угадать Хаваж, ловя себя на мысли, что ведет себя совсем нетактично по отношению к собеседнику. Однако ничего поделать с собой не мог. Ну не любил он грузин, и все тут.
– Нет, – покачал головой Нугзар, – все не так. Оттуда вы вернетесь в конце зимы обратно, в Россию. У вас будут документы, которые позволят жить в Сочи и вообще где угодно. Вас обеспечат средствами. – Он выдержал паузу, словно размышляя над вопросом, как сказать о самом главном.
Видя, что грузин боится называть вещи своими именами, Хаваж сам пришел ему на помощь:
– Мы должны будем осуществлять диверсии и сорвать Олимпиаду.
– Да, – кивнул головой грузин и отвел взгляд в сторону.
– Не поверю, что за этим стоит только Грузия, – засомневался Хаваж.
– Грузия здесь ни при чем, – завел старую пластинку Нугзар. – И никакие страны в этой операции напрямую не участвуют. Программа разработана в сотрудничестве со многими неправительственными организациями. Они же профинансировали и строительство Центра. Из их кармана будет оплачена ваша работа.
– Давай так. – Хаваж положил на плечо грузина руку. – Ты мне лучше эти сказки не рассказывай. Не люблю, когда кто-то думает, что имеет дело с мальчишкой. Я прекрасно понимаю, кто стоит за всеми этими делами. Конечно, англичане и американцы. Ваша страна просто их лакей, а все эти организации придуманы для отвода глаз. Ведь в них сейчас все равно никто не поверит.
– У меня будет просьба, чтобы ни ты, ни твои люди, если нам удастся договориться, не говорили об этом вслух, – проглотив обиду, сдался Нугзар.
– А если и скажет кто, всем давно известно, что поймать даже вашего президента за руку нелегко, – улыбнулся Хаваж.
– Ты не дал ответа, – напомнил грузин.
– Мне надо подумать, – размышляя над услышанным, произнес Хаваж. Однако паузу он взял лишь для виду. Предложение Нугзара Табагари было как раз кстати.
* * *
Ольга сидела в баре и таращилась в экран плазменного телевизора, по которому шел какой-то мультфильм. Того, о чем пел песочного цвета львенок с розовой гривой, из-за грохота музыки слышно не было. Воздух был сизым от табачного дыма. Поначалу у Ольги даже слезились глаза. Несмотря на повсеместный запрет курения в общественных местах, почти за каждым столом дымили.
Этот бар на окраине Ростова пользовался популярностью у людей с достатком ниже среднего. Здесь рекой лились паленая водка и сомнительного состава пиво. Но было чисто и уютно.
Ольга взяла с тарелочки фисташку, очистила ее от скорлупы и положила в рот. Сделала глоток пива из бокала. Когда она его взяла, он был запотевший. Постепенно его содержимое нагрелось до температуры помещения, отчего стекло стало сухим и теплым на ощупь. Золотистой жидкости убавилось лишь на треть. Она терпеть не могла этот напиток и тянула его лишь из-за того, что так поступало большинство посетителей, в том числе и слабый пол. Это очень удивило ее, в Грузии она очень редко видела пьющих пиво женщин.
Двери распахнулись, и в бар ввалились еще несколько парней и девушек. Всем наверняка меньше восемнадцати, однако это нисколько не смущало бармена, который щедро наливал им спиртное. Более того, судя по репликам, они были знакомы. Ольгу удивляло такое отношение к законам в России. Если в Грузии выходил какой-нибудь ограничивающий указ, то за его выполнением строго следила полиция. Так было с беспределом на дорогах, взятками, продажей некачественного товара. Она оглядела цепким взглядом одного, затем другого парня и вновь уставилась в телевизор. Мультик сменила реклама.
Ольга вздохнула и откинулась на спинку скамейки. За окном сгущались сумерки. Бар наполовину был заполнен людьми, но среди них она так и не увидела пока ни одного, по ее мнению, подходящего кандидата, с которым можно начать работать.
Ольга приехала в Ростов из Грузии через Украину больше недели назад. Как ее инструктировал напоследок Бебури, сняла на окраине однокомнатную квартиру, изучила город и принялась за работу. Цель ее приезда – завербовать и приготовить к отправке в Грузию четверых на все готовых русских. Поначалу задача казалась простой, но прошло уже достаточно времени, а дело не сдвинулось с мертвой точки. Может, потому, что где-то в глубине души она не хотела этого? Ко всему прочему, ее не покидал обычный страх, присущий людям, которые делают что-то нехорошее. Не давала покоя странная тоска, даже скорее депрессия. Бродя по улицам, Ольга то и дело ловила себя на мысли, что это и есть ее настоящая родина. Ведь именно отсюда уехали в Грузию ее отец и мать. Где-то на бескрайних просторах России покоятся останки ее предков, бабушек и дедушек. Может, даже по улицам этого же города бродят племянники и двоюродные сестры. Она лишь родилась в другой республике, а обстоятельства сложились таким образом, что там пришлось пойти в детский сад, потом закончить школу. Да и люди, которые жили здесь, совсем не походили на тех, какими их представлял Бебури. Она несколько раз случайно встречалась здесь с грузинами. Один подвозил ее на машине домой. Второй оказался хозяином небольшой обувной мастерской, куда она зашла отремонтировать каблук. Осторожно разговорив их, она узнала, что живших в России грузин совсем не притесняют. Даже наоборот, русским нравится их самобытность, открытость, трудолюбие. В особом почете здесь артисты и художники. И водитель, и обувщик с нескрываемой неприязнью говорили о президенте Грузии. Оба работали, чтобы прокормить жившие в Тбилиси семьи, и это у них неплохо получалось. Водитель и вовсе ругал Саакашвили на чем свет стоит. «Рассориться с таким соседом может только негодяй», – говорил он, называя президента мальчишкой и американским шпионом. Рассказывал, как теперь трудно отправлять домой деньги. Еще ее поразил тот факт, что, оказывается, не Россия напала на Грузию, а, наоборот, грузины вторглись в Цхинвал, расстреливая мирных жителей и русских миротворцев. И все же Ольга подозревала, что люди, с которыми она общалась, просто хорошо обработаны российскими идеологами и очень боятся за свою жизнь.
– Чего скучаем? – раздался над самым ухом голос, от которого Ольга вздрогнула.
– Почему скучаем? – Она повернула голову. Перед ней, изогнувшись вопросительным знаком, стоял молодой парень в кожаной куртке и джинсах. В правой руке он держал бокал с пивом.