Только теперь Майлз понял, почему это лицо ему, в общем, знакомо; он взглянул на Барбару Морелл, но та его опередила.
— Я у вас брала когда-то интервью, — сказала она слабым голосом, — для «Морнинг рекорд». Вы много говорили, но почти ничего не позволили дать в печать.
— Точно, — подтвердил Хэдли и взглянул на нее. — Вы, надо полагать, мисс Морелл. — Потом задумчиво посмотрел на Майлза. — А вы, должно быть, мистер Хеммонд. Вы, кажется, насквозь промокли.
— Когда я выходил из дома, дождя не было.
— Всегда полезно, — продолжал Хэдли, покачивая головой, — брать с собой плащ в такие денечки, как нынешний. Я, конечно, мог бы дать вам свой, но, думаю, он мне еще пригодится.
Добродушная болтовня никак не соответствовала напряженной атмосфере. Так не могло продолжаться. Майлз не выдержал.
— Видите ли, инспектор, — глухо проговорил он, — вы пришли сюда не о погоде беседовать. Главное то, что вы… приятель доктора Фелла.
— Точно, — подтвердил Хэдли. Он вошел в комнату, снял шляпу и закрыл дверь.
— Но доктор Фелл обещал, что полиция не будет вмешиваться!
— Во что? — вежливо осведомился Хэдли, усмехаясь.
— Ни во что!
— Ладно, все зависит от того, как истолковать, — сказал Хэдли.
Тем временем он обозревал комнату: сумочка и берет Фэй на кровати, запыленный железный ящик, выдвинутый из-под кровати; задернутые занавески на окнах. Его взгляд без всякого видимого любопытства задержался на портфеле под лампой.
Майлз, засунув руку поглубже в карман и нервно сжимая пачку банкнот, смотрел на него так, словно оказался в одной клетке с тигром.
— Дело в том, что я… — продолжал как ни в чем не бывало Хэдли, — я имел продолжительный разговор с моим наставником…
— С доктором Феллом?
— Да. И многое из его слов я не очень-то понял. Кажется, мистер Хеммонд, ваша сестра прошедшей ночью сильно пострадала от испуга, не так ли?
Фэй Сетон наполовину затолкнула железный ящик под кровать, убрала с кровати сумочку, подошла к серванту и, придвинув зеркальце, стала стирать носовым платком следы слез, затем взяла пудреницу и попудрилась. В зеркале двумя голубыми стеклянными шариками отражались ее погасшие глаза, рука дрожала.
Майлз сжимал в кармане купюры.
— Доктор Фелл рассказал вам о происшествии в Грейвуде? — спросил он.
— Да.
— Значит, нам надо было вызвать полицию?
— О нет. Раз вы в нас не нуждались… В любом случае вы должны были бы обратиться в окружную полицию, а не в лондонскую. Нет, — сказал Хэдли, словно размышляя, — просто Фелл пожелал узнать название одного реактива.
— Одного реактива?
— Химического реактива, чтобы определить… в общем, то, что ему надо определить, и попросил указать того, кто умеет им пользоваться. Сказал, что не помнит ни названия реактива, ни уголовного дела — словом, ничего, кроме разве того, что речь шла о растопленном парафине. — Хэдли улыбнулся. — Он имел в виду реактив Гонсалеса. Доктор Фелл также спросил меня, — продолжал инспектор Хэдли, — не можем ли мы установить местожительство мисс Фэй Сетон, если вы, — он взглянул на Майлза, — если вы его случайно не обнаружите. Я, понятно, сказал доктору, что адрес у нас имеется, тем более что мы выдаем виды на жительство. — Хэдли выдержал паузу. — Кстати, мисс Сетон, у вас есть этот документ?
Взгляд инспектора встретился в зеркале со взором Фэй: она уже почти привела себя в порядок, ее руки больше не дрожали.
— Да, — ответила Фэй.
— Могу я взглянуть на него — просто ради формальности?
Фэй вынула удостоверение из сумочки, молча протянула Хэдли и снова повернулась к зеркалу. Ее взгляд снова стал напряженным и настороженным, хотя пальцы легко и небрежно смахивали пудру с подбородка.
Майлз соображал: что может за всем этим крыться?
— Замечу, мисс Сетон, что здесь не указано прошлогоднее местожительство.
— Да. Последние шесть лет я жила во Франции.
— Я понимаю. У вас, конечно, есть вид на жительство, выданный во Франции?
— Кажется, нет. Я его потеряла.
— Каков был размер вашего заработка во Франции, мисс Сетон, по месту службы?
— Я не состояла на службе с твердым окладом.
— Вот как? — Хэдли высоко поднял густые черные брови, контрастировавшие с серебристо-серым цветом волос. — Наверное, там было нелегко заработать на жизнь, не так ли?
— Постоянной работы у меня не было.
— Но как мне известно, вы по профессии библиотекарь и секретарь?
— Совершенно верно.
— Действительно, если вспомнить, вы были секретаршей мистера Говарда Брука до его смерти в тысяча девятьсот тридцать девятом. Следовательно, — вдруг оживился Хэдли, словно его озарила новая мысль, — значит, с вашей помощью мы могли бы оказать некоторое содействие нашим французским коллегам…
«Ну и хитер этот охотник за мышами! Умеет найти подходы, старый кот!»
— Впрочем, я совсем забыл, — сказал Хэдли, неожиданно изменив тему, к изумлению всех трех слушателей, — совсем забыл о главной цели своего прихода.
— О главной цели?..
— Да, мисс Сетон. Кхм!.. Вот ваше удостоверение. Пожалуйста.
— Спасибо.
Фэй в своем длинном, мокром от дождя пальто нараспашку обернулась, взяла документ и осталась стоять на месте, прислонясь к серванту спиной. Она полностью загородила собой портфель, лежавший под лампой, на самом виду. Майлз Хеммонд чувствовал себя настоящим грабителем с миллионами, зашитыми в подкладке.
— Доктор Фелл попросил меня, — продолжал Хэдли, — попросил строго конфиденциально, чтобы я следил за вами. Похоже, вы от него убежали.
— Я вас не понимаю. Я ни от кого не убегала.
— Нет, конечно, вы бы потом вернулись. Ясное дело!
Фэй в недоумении смотрела на него.
— Перед вашим уходом, мисс Сетон, доктор Фелл намеревался кое о чем спросить вас о чем-то очень важном.
— Да?
— Он поручил мне передать вам, что не спросил вас об этом раньше, — продолжал Хэдли, — потому что тогда он еще не разгадал то, что разгадал теперь. Но все же он очень хочет получить ответ на свой вопрос. — Голос Хэдли звучал мягко, хотя и напористо.
Атмосфера в комнате накалилась до предела, когда он добавил:
— Вы разрешите мне задать этот вопрос?
Глава XVII
Свет лампы возвращал бронзовым волосам Фэй теплые тона, но ее холодное лицо застыло в ожидании.
— Вопрос — о чем? — Она невольно прижалась к серванту и подняла руку, словно защищая лежащий сзади портфель; Майлз едва не вскрикнул, чтобы ее остановить.
— Вопрос, — ответил Хэдли, — касающийся ночного испуга мисс Хеммонд. — Рука Фэй снова бессильно опустилась. — Мне кажется, — продолжал Хэдли, — надо начинать с самого начала. Не смотрите на мой блокнот, мисс Сетон, это не допрос. Я буду говорить только о том, что просил меня отметить доктор Фелл. — Его глаза устремились на удостоверение с видом на жительство, которое она все еще держала в руке. — Или вы отказываетесь отвечать на вопросы, мисс Сетон?
— Разве я… когда-нибудь отказывалась?
— Спасибо. Тогда обратимся к несчастному случаю, происшедшему с мисс Марион Хеммонд…
— Я тут ни при чем!
— Мы не всегда вольны над собой, — сказал Хэдли, — над своими поступками и их последствиями. — Он произнес это очень серьезным тоном. — Но прежде хочу сказать, — быстро добавил Хэдли, выразительно округлив глаза, — что сейчас мы не говорим о чьих-нибудь преднамеренных преступных действиях или неосознанном проступке. Мне просто надо… как бы это сказать… получить четкое представление обо всем случившемся. Насколько я понимаю, вы были последним человеком, с которым общалась Марион Хеммонд до того, как ее… напугали.
Фэй машинально кивнула.
— Вы ушли из спальни, оставив ее там бодрой и веселой, в… в котором часу?
— Примерно в полночь. Я говорила об этом доктору Феллу.
— Да, верно. Говорили. Мисс Хеммонд уже приготовилась ко сну в это время?
— Да. На ней была голубая шелковая пижама. Она сидела в кресле у ночного столика.
— Теперь дальше, мисс Сетон. Несколько позже в спальне мисс Хеммонд раздался выстрел. Не припомните ли, в котором часу?
— Нет. Не имею представления.
Хэдли повернулся к Майлзу:
— Не могли бы вы помочь нам, мистер Хеммонд? Все, включая самого доктора Фелла, затрудняются уточнить час.
— Я тоже не могу вас обрадовать, — ответил Майлз, подумал и стал вспоминать вслух: — После выстрела я побежал в спальню Марион. Профессор Риго последовал за мной, а через несколько минут пришел доктор Фелл. Профессор Риго попросил меня спуститься в кухню и прокипятить шприц. Когда я оказался у плиты, было без двадцати два. Там на стене висят большие часы, и я, помнится, взглянул на них.
Хэдли кивнул.
— Значит, выстрел был произведен около половины второго или чуть позже?
— Да, думаю, так.
— Вы подтверждаете, мисс Сетон?
— Ничего не могу сказать. — Фэй пожала плечами. — Я не смотрела на часы.
— Но вы слышали выстрел?
— О да! Я еще не спала.
— Как я понимаю, вы тут же поднялись наверх и заглянули в спальню?.. Простите, мисс Сетон, я не расслышал ваш ответ…
— Я сказала, «да». — Губы Фэй ярко алели на бледном лице, глаза горели, теперь она выглядела почти так же, как прошлой ночью.
— Ваша комната находится на первом этаже?
— Да.
— Почему вы, услышав выстрел среди ночи, подумали, что он прозвучал наверху? И именно в той комнате?
— Потому что сразу после выстрела все побежали к верхнему холлу. Ведь в ночной тишине отдается каждый звук. — Впервые Фэй проявила интерес к разговору. — Я спросила себя, что могло случиться. Встала, надела халат и туфли, зажгла лампу и поднялась. Дверь в комнату мисс Хеммонд была распахнута настежь, там горел свет.
— Что же вы увидели?
Фэй осторожно облизнула губы.
— Я увидела мисс Хеммонд, она полусидела в постели с револьвером в руке. Я увидела человека по имени Риго, которого знала раньше, он стоял у изголовья кровати. Я увидела мистера Хеммонда и услышала, как профессор Риго сказал, что это — нервное потрясение и что мисс Хеммонд жива.
— Вы туда не вошли? Никого не окликнули?
— Нет!
— А что было потом?
— Потом я услышала, как кто-то тяжелый и грузный поднимается вверх по лестнице в верхний холл, — ответила Фэй. — Теперь я знаю, что это был доктор Фелл. Я притушила свою лампу и быстро спустилась вниз по черной лестнице в другом конце коридора. Он меня не заметил.
— Что вас так сильно взволновало, мисс Сетон?
— Меня? Взволновало?
— Когда вы заглянули в комнату, — Хэдли говорил нарочито медленно, — вы увидели нечто такое, что привело вас в большое волнение. Что это было?
— Я вас не понимаю!
— Мисс Сетон… — стал объяснять Хэдли, спрятав блокнот в верхний внутренний карман, — я должен был сделать необходимые уточнения, прежде чем задать вам один-единственный вопрос. Вы что-то там увидели, и это взволновало вас до такой степени, что вы даже извинялись перед мистером Хеммондом в присутствии доктора Фелла за свое, как вы сказали, глупое поведение. Вы не выглядели испуганной, вашу реакцию никак не назовешь испугом. Что вас так взволновало?
Фэй обернулась к Майлзу:
— Вы рассказали доктору Феллу?
Майлз непонимающе смотрел на нее.
— О чем?
— О том, что я говорила вам ночью, — сказала Фэй, сжимая сцепленные пальцы рук, — когда мы были на кухне и я… я несла какую-то чушь…
— Ничего я не рассказывал доктору Феллу, — с непонятной ему самому горячностью оборвал ее Майлз. — И вообще, какое это имеет значение?
Он отступил от Фэй шага на два и толкнул Барбару, которая тоже попятилась назад. Извиняясь, Майлз перехватил ее взгляд, брошенный на Фэй. В широко раскрытых глазах Барбары Майлз прочитал напряженное любопытство и нечто похожее на отвращение.
Если и Барбара против нее, подумалось Майлзу, тогда надо передать инспектору злосчастный портфель со всеми деньгами и ретироваться… Нет, нелепо думать, что Барбара могла в мгновение ока превратиться в противника Фэй. Майлз снова вступил в сражение.
— Я могу вообще не отвечать на вопросы, — сказал он. — Если инспектор Хэдли не выступает здесь в качестве официального лица, он не имеет никакого права вмешиваться и угрожать всякими неприятностями тому, кто ему не ответит. Взволнована! А кого эта ночь не взволновала? — Майлз снова взглянул на Фэй. — Во всяком случае, ваши слова о том, что вы увидели то, чего никогда раньше не видели…
— Ага! — рявкнул Хэдли и хлопнул левой ладонью по шляпе. — Значит, мисс Сетон увидела то, чего не видела раньше! Так мы и думали.
Фэй не то вскрикнула, не то застонала.
— Почему бы вам не рассказать, мисс Сетон? — стал ее уговаривать Хэдли. — Почему бы не признаться во всем, как вы, собственно, намеревались? Если так пойдет дело, вы, может быть, и портфель отдадите, — он небрежно кивнул в сторону серванта, — и еще две тысячи фунтов, и все остальное? Почему бы вам…
И тут на серванте погасла лампа.
Никто не думал об опасности. Никто не был настороже. Все сконцентрировалось в той маленькой комнатке вокруг Фэй, которая противостояла натиску Хэдли, Майлза и Барбары.
И хотя никто не дотрагивался ни до лампы, ни до электрической пробки над дверью, свет погас. Оттого что занавески были задернуты, все оказались в кромешной тьме, которая окутала не только людей, но, казалось, и их мысли. Лишь узкая полоска света пробивалась из-под двери. Внезапно дверь распахнулась, и что-то метнулось мимо них в глубь комнаты.
Фэй Сетон закричала.
Послышался какой-то шум, ее крики: «Не надо! Не надо!» Потом глухой звук упавшего тела. За те короткие секунды, в течение которых Майлз пребывал под гипнозом нечистой силы, эта сила успела свое дело сделать. Майлз пошатнулся, когда кто-то, выбегая из комнаты, задел его плечом. Дверь в коридор опять захлопнулась. Через мгновение стихли чьи-то торопливые шаги. Майлз услышал металлическое звяканье возле окна — это Барбара раздвигала занавески.
С Болсовер-стрит в комнату ворвался прыгающий отсвет от лязгающих челюстей из витрины напротив. Инспектор Хэдли подскочил к окну, открыл одну створку и пронзительно свистнул, пустив в ход полицейский свисток.
Фэй Сетон, живая и невредимая, лежала ничком поперек кровати, уцепившись за покрывало, за которое она схватилась, чтобы не упасть на колени.
— Фэй! Что с вами?
Фэй ничего не слышала. Быстро повернув голову, она уставилась на сервант.
— Что с вами?
— Ничего, — сказала Фэй глухо. — Ничего. Ничего нет.
В самом деле — портфеля там уже не было.
Раньше, чем кто-либо из них, раньше, чем Майлз или Хэдли успели опомниться, Фэй вскочила и бросилась к двери. Как безумная она неслась по коридору с такой быстротой, что почти достигла лестницы, когда Майлз кинулся вслед за ней.
Даже портфель, валявшийся в конце коридора, не мог остановить ее сумасшедший бег. Майлз случайно заметил знакомый предмет с пряжками в колеблющемся свете непрестанно движущихся челюстей. Фэй должна была наткнуться на портфель, но могла и не обратить на него внимание. Майлз окликнул ее, когда она уже спускалась по крутой лестнице на первый этаж; он махнул расстегнутым портфелем над головой, но она не оглянулась. Из портфеля вывалились три тонкие пачки белых банкнот того же достоинства, что были у него в кармане. А еще на пол сыпался песок и какая-то сухая труха. Больше ничего в портфеле не было.
Майлз выскочил на лестничную площадку.
— Он здесь, слышите?! Его не забрали! Его выбросили! Он здесь!
Услышала ли она его вопли? Он не был уверен, но вдруг Фэй остановилась и обернулась к нему.
Она стояла посередине крутой, покрытой старым линолеумом лестницы. Дверь на улицу была распахнута настежь, и отблески из витрины дантиста плясали на ступенях и на самой Фэй.
Майлз, перегнувшись через перила и тряся портфелем, смотрел прямо в лицо Фэй, стоявшей с поднятой головой.
— Вы слышите меня? — кричал он. — Не надо бежать! Портфель здесь! В нем…