— Эти господа типичные «nouveaux riches», — начал он. — Начали они жизнь, не имея ни гроша за душою. Ходят слухи, что он был простым рабочим-каменщиком в начале своей жизненной карьеры. Во всяком случай, достоверно известно, что он составил себе состояние во время войны, будучи крупным подрядчиком. Затем, за какие-то заслуги, он получил дворянство. Что же касается его жены, леди Кардейн, то она была секретаршей или машинисткой в его конторе, когда он с ней познакомился. Их редко можно было встретить в Сельчестере. Правда и то, что сэр Джемс был уже почти инвалидом, когда он купил Доун-Хэд-Парк.
— Кажется, леди Кардейн гораздо моложе своего мужа? — спросил Фиппс.
— Да, говорят, что между ними тридцать лет разницы, — ответил Крофт. — Она еще молодая женщина; на вид ей можно дать тридцать или тридцать пять лет. Очень красивая и изящная женщина!
Фиппс сидел некоторое время, молча, в раздумья.
— Я полагаю, Крофт, что вы легко можете узнать, где именно обедала леди Кардейн в этот вечер, — сказал он, наконец. — Просто, нужно произвести негласное расследование. Когда же вы будете это знать, мы гораздо ближе подойдем к истине в этом кажущемся на вид простом деле... Я вам искренно советую, прежде всего, заняться этим расследованием.
— Совершенно согласен с вами, — промолвил Крофт. — Однако если даже она обедала у кого-нибудь в городе в половине девятого, то я совершенно убежден в том, что она через час после этого была в саду Постлетуайта.
— Не делайте слишком поспешных заключений, — сказал Фиппс. Сам он совершенно не был убежден теми доводами, которые изложил перед ним Крофт. Правда, все улики были против одного лица, но Фиппс считал это подозрение еще недостаточно обоснованным. Он выжидал и сам не высказывался по поводу этого дела.
Следствие по делу об убийстве Постлетуайта было приостановлено. Постлетуайта похоронили и сэра Джемса также. Прошла неделя, а тайна убийства в Палланте все еще оставалась неразгаданной, и уже казалось, что преступление это придется отнести к числу тех, которые навсегда остаются таинственными и неразгаданными. Общее мнение всего города было, что Постлетуайт был убит случайно проходившим хулиганом, вошедшим в открытую парадную дверь, чтобы стащить все, что плохо лежало.
Однако, в конце недели Крофт снова заговорил с Фиппсом об этом деле.
— Я произвел самое тщательное расследование того, где могла в этот вечер обедать леди Кардейн, — сказал Крофт, — и я твердо убежден, что она вообще нигде не обедала в этот вечер. Посудите сами, можно ли было расследовать более подробно и тщательно: я составил список всех знакомых леди Кардейн, к которым она могла быть приглашена обедать. Список этот небольшой, ибо у леди Кардейн и у ее мужа немного знакомых в Сельчестере. И, представьте себе, нигде я не мог найти ее следов. С тех пор, как она вышла из автомобиля в половине девятого и до половины одиннадцатого, она куда то исчезала. Где же она могла быть?...
— Я надеюсь, что вы произвели негласное расследование и что леди Кардейн об этом не знает? — спросил Фиппс.
— Конечно!.. И это было нелегко, уверяю вас, в нашем городке, где все так болтливы, — ответил Крофт. — Однако, я оказался в тупике: я никак не могу выяснить, где она была в течение этих двух часов?
— Да, это, конечно, странно, — согласился Фиппс.
Крофт вопросительно посмотрел на своего начальника.
— Что же, по вашему мнению, следует предпринять теперь? — спросил он.
В это время дверь отворилась и один из служащих принес Фнппсу визитную карточку.
— Леди Кардейн, — прошептал Фиппс. — Она сама пришла сюда, — прибавил он, обращаясь к Крофту. — Попросите леди Кардейн войти, — приказал он служащему. Фиппс сделал предостерегающей жест в сторону Крофта и сказал ему:
— Помните, ни слова раньше, чем мы не узнаем, о цели ее посещения. Мне кажется, что я догадываюсь, зачем она пришла: она узнала о вашем расследовании, Крофт.
Он повернулся к двери, с любопытством ожидая посетительницу. Была ли действительно убийцей эта маленькая изящная женщина в трауре, которая легкой походкой вошла в дверь? Фиппс всматривался в ее лицо, в то же время с изысканной вежливостью подвигая ей стул и приглашая ее присесть. Несомненно, она была очень хорошенькая — светлая блондинка с красивыми глазами, казавшимися то голубыми, то серыми, с ярким цветом лица и блестящими белыми зубами.
— Чем могу быть вам полезным, леди Кардейн? — спросил Фиппс, усаживаясь с деловым видом.
Леди Кардейн повернулась на стуле и хорошеньким своим пальчиком указала на Крофта. — Я пришла узнать, почему этот человек производит обо мне расследование во всем городе? — быстро сказала она.
Фиппс взглянул на Крофта. Значит, тот действительно не мог произвести расследования тайно и незаметно!...
Однако, Крофт ничуть не смутился этого взгляда. Казалось, он совершенно забыл о присутствии леди Кардейн. С другой же стороны, он ничем не помог своему начальнику и продолжал молчать. Очевидно, молчание это было не по душе хорошенькой посетительнице, ибо она продолжала уже несколько возмущенным тоном:
— Я не понимаю, какое отношение я могу иметь к убийству этого адвоката, которого я совсем ведь не знала!
— У нас есть свои причины... — пробормотал Фипсс. Он машинально передвигал бумаги на письменном столе и не знал, куда девать глаза от смущения. — Быть может, я поступлю правильно, леди Кардейн, рассказав вам прямо, в чем дело, — начал он.
И Фиппс рассказал леди Кардейн все, начиная с поездки Постлетуайта в Доун-Хэд-Парк и кончая попытками Крофта выяснить, где она провела вечер, в течение которого произошло убийство.
— Я думаю, леди Кардейн, что вы сами поймете... — сказал он в заключение.
— Я только понимаю то, что ваши служащие полицейские слишком поспешно делают заключения,— прервала она его с иронией. Если вы когда-нибудь раскроете тайну убийства Постлетуайта, в чем я откровенно говоря, сомневаюсь, принимая во внимание состав и способности ваших служащих, то я уверена, что вы узнаете, что убийство было совершено человеком, относительно которого у вас в настоящую минуту нет подозрений. Что же касается меня, то я, право, поражена, что двое мужчин, у которых, казалось бы, должен быть большой служебный опыт, подозревают меня только потому, что в саду нашли следы обуви размера номер три. Это совершенно бессмысленно... Поумайте только, г. Фиппс... Ведь, в окрестностях города живет много состоятельных людей, и я уверена, что среди женщин найдутся десятки, если не сотни, с такими же маленькими ногами, как у меня, прибавила она, кокетливо приподняв и показывая действительно необычайно маленькую ножку. Могу вас уверить, что вы находитесь на ложном пути. Выслушайте меня внимательно: я ничего не знаю о каком-то новом завещании моего покойного мужа. Завещание сэра Джемса было найдено сиделкой под его подушкой тотчас же после его кончины. Теперь это завещание в руках моих поверенных и будет должным образом утверждено. Я никогда не видела Постлетуайта в Доун-Хэд-Парке и даже не знаю, что он был у нас в доме. Точно так же, я никогда не была в его конторе и даже не знаю, где эта контора находится. И вообще, я ровно ничего не знаю по поводу этого убийства!... Вот все, что я хотела сказать вам...
С этими словами леди Кардейн поднялась со стула, улыбаясь, кивнула головой Фиппсу и вышла из конторы, высоко подняв свою хорошенькую головку.
ГЛАВА VII
БЕННИВЕЛЛЬ ЧТО-ТО ЗНАЕТ
После ухода леди Кардейн из конторы оба полицейских некоторое время сидели молча. Фиппс сидел за столом и машинально барабанил пальцами по бювару. Что же касается Крофта, то он стоял у окна и углубился в созерцание улицы. Он все еще продолжал стоять и смотреть в окно, когда, наконец, Фиппс обратился к нему:
— Что же вы думаете обо всем этом, Крофт? — спросил он.
Крофт пожал плечами и сделал гримасу, чтобы показать свое полнейшее равнодушие.
— Я ничего не думаю, — ответил он. — У меня есть свое собственное мнение: все, что она рассказала, полнейшая чепуха.
Он остановился и покачал головой в знак недоверия к ее рассказу. Затем, он приблизился к Фиппсу и сильно ударил кулаком по столу:
— Не находите ли вы, — воскликнул он, обращаясь к Фиппсу, — что женщина, которой нечего скрывать, тотчас же рассказала бы вам, где она провела тот вечер?
— Но она ведь не утверждала, что ничего не скрывает, — заметил Фиппс. — Вероятно, наоборот, она желает скрыть что-то, не имеющее никакого отношения к этому убийству. Я думаю, что вам придется переменить ваше мнение, Крофт.
— Пока я остаюсь при своем мнении, — упрямо возразил Крофт. — Я не успокоюсь до тех пор, пока не узнаю, где она провела этот вечер.
— Некоторые из людей, у которых вы наводили справки, оказались не совсем достойными доверия, — заметил Фиппс. — Ведь, она сказала, что они рассказали ей о вашем расследовании.
— Да, я это знаю, — проворчал Крофт. — И все-таки, она не скроет, в конце концов, от меня, где она была в тот вечер.
Фиппс не решался сказать своему подчиненному, что, после посещения леди Кардейн, он окончательно перестал верить его догадкам. Однако это было так: Фиппс чувствовал, что у леди Кардейн была тайна, но что эта тайна не имела никакого отношения к убийству Постлетуайта.
— Я думаю, что, если бы я был на вашем месте, — сказал, наконец, Фиппс, — я бы постарался напасть на след вещей, принадлежавших Постлетуайту лично, а также исчезнувших из его конторы. У вас есть, например, номера пропавших банкнот. Я бы, право, направил все усилия на эти поиски.
— Все уже сделано, — живо возразил Крофт. — Всюду посланы извещения с описанием украденных вещей и с номерами банкнот.
Он направился к двери и, открывая ее, еще раз взглянул на своего начальника и прибавил:
— Вот, что я еще думаю: если не она сама совершила это ужасное преступление, то она отлично знает преступника. Что же касается завещания, то я уверен, что ей известно, когда, где и, каким образом оно было уничтожено. Это мое глубокое убеждение!
— Не слишком ли вы доверяете своему чутью, с такой уверенностью идя по такому неверному следу, — пошутил Фиппс.
Крофт покинул контору и весь день провел в поисках той нити, которая привела бы его к раскрытию тайны леди Кардейн. Однако все поиски были безрезультатны, и к вечеру он совершенно разозлился. В таком настроении духа он отправился поздно вечером, после ужина, навестить своего старого приятеля, члена городского управления, Беннивелля, который жил в Палланте. Беннивелль был весьма уважаемой личностью в городе, как по своему прошлому (он служил раньше в армии), так и по настоящей его общественной деятельности. Кроме общественной деятельности он занимался торговлей марками.
Он был холостой и жил в старинном доме Палланта, расположенном почти напротив конторы Постлетуайта. Хозяйством его заведовала пожилая дальняя родственница Женни Стокер. В виду того, что она очень редко выходила из дому, в городе ее все настолько же мало знали, насколько хорошо знали Беннивелля.
Уже в течение нескольких лет у Крофта вошло в привычку проводить два или три вечера в неделю у этого старого друга. Беннивелль любил поболтать и даже посплетничать и всегда угощал своего гостя отличным виски и чудесными сигарами. После убийства, так нашумевшего на весь город, Крофт, однако, ни разу еще не был у своего приятеля, ибо знал, что тот отсутствует по делам. Услышав теперь о возвращении своего друга, Крофт поспешил к нему и застал в гостиной давно знакомую картину: Беннивелль — высокий и плотный мужчина — курил сигару, сидя по одну сторону камина. По другую сторону вязала свой вечный чулок Женни Стокер, а между ними стояло пустое кресло, в которое тотчас же, по старой привычке опустился Крофт.
— Давно ли вы вернулись домой? — спросил Крофт.
— Сегодня днем, — ответил хозяин.
Он тотчас же предложил гостю виски и сигару.
— Хорошенькие деньки вы пережили здесь за мое отсутствие, — прибавил хозяин. — Вероятно, вы и не запомните, когда у вас было столько дела?
Крофт налил себе виски и, сделав смесь с содой, закурил сигару. Затем, он окинул своего приятеля многозначительным взглядом.
— Да, вы много потеряли, — ответил он.
— Верно, верно, — подтвердил Беннивелль, — я много потерял. А в газетах так мало писали об этом происшествии. Да я и мало читал во время своего путешествия на север.
— Мы нарочно не давали сведений газетам, — заметил Крофт. – Мы решили, что лучше всего помещать только поверхностные сведения об этом деле.
— Совершенно правильно, — согласился хозяин. – Но вы сами, вероятно, знаете гораздо больше?
— Во всяком случае, я знаю много вещей, неизвестных широкой публике, — сказал Крофт и затем спросил: — Ведь вы уехали в самый день убийства?
— Да, я уехал по своим марочным делам с поездом, который уходит отсюда в 6 ч. 15 м. А ночью произошло это ужасное убийство. Однако я должен сказать, что не был особенно поражен убийством именно бедного Постлетуайта; я всегда удивлялся его неосторожности! Подумайте, по вечерам, когда он работал в мастерской за своим токарным станком, он всегда оставлял дверь открытой! А, кроме того, он был немного туг на ухо. Ведь, кто угодно мог войти к нему с улицы...
Крофт вполне был с этим согласен, и спросил, обращаясь к экономке:
— А вы ничего не заметили подозрительного в этот вечер, миссис Стокер? Ведь контора Постлетуайта так близко от вашего дома!
Миссис Стокер подняла глаза от своего вечного вязанья и сквозь очки посмотрела на Крофта.
— Нет, — ответила она. — Я ничего не заметила.
— И не слышали никакого подозрительного шума?
— Нет, ничего не слышала.
Беннивелль вмешался в разговор:
— Как только я вернулся, я спросил ее то же самое, — заметил он. — Вероятно, убийца вошел в дом незаметно и совершенно бесшумно. Но, даже из того, что я прочел об этом деле в газетах, я составил себе совершенно определенное мнение о нем.
— И каково же это мнение? — с любопытством спросил Крофт.
Беннивелль помахал в воздухе сигарой.
— Хотя наш городок небольшой и спокойный, все же, в нем, вероятно, водятся бродяги, — вымолвил он. — По-моему, один из этих бродяг, зная привычку покойного оставлять дверь незапертой, вошел, чтобы стащить все, что можно, и убил бедного Постлетуайта, когда тот помешал ему грабить. Здесь имел место грабеж, за которым последовало убийство. Но возможно, что убийца не был из числа постоянных городских жителей, и, для репутации нашего городка, мне бы хотелось верить этой последней версии.
Крофт кивнул головой, но ничего не сказал, и поэтому Беннивелль продолжал:
— Но вы сами, вероятно, знаете гораздо больше и уже составили себе мнение на основании известных вам данных?
— Дело это довольно таинственное, — загадочно сказал Крофт. Некоторое время он курил молча и над чем-то размышлял. — Вероятно, живя так близко около конторы Постлетуайта, вы хорошо знали его привычки? — промолвил он, наконец, обращаясь к Беннивеллю. — Часто ли он приходил в контору по вечерам?
— Могу с уверенностью сказать, что он проводил за своим любимым занятием, по крайней мере, четыре вечера в неделю, — ответил Беннивелль. — Резьба по дереву была его страстью. У меня есть пара подсвечников его работы, которые он мне подарил. Должен сознаться, что это чудесная и очень изящная работа. Как часто я предостерегал его и советовал ему запирать входную дверь!
— И он не слушался ваших советов?
— Нет, он только смеялся над моей боязливостью. Да, теперь он дорогой ценой заплатил за свою неосторожность, — прибавил Беннивелль. Затем, после некоторого молчания, он спросил своего гостя: — Значить, вы себе совершено не представляете, кто убийца?
Крофт дал уклончивый ответь. Однако, немного позднее, когда пробило десять часов и экономка сложила свое вязанье и ушла из комнаты, он придвинул свое кресло к Беннивеллю и посмотрел на него значительными взглядом.