Забыть про боль — значит шагнуть в новое измерение, раздвинуть свои горизонты.
Теперь он был не только бойцом, но и тренером. И — странное дело! Каждый удар, каждое попадание отзывалось в его сердце. Особенно — почему-то удары, которые пропускал Вадик, бывший уличный хулиган по кличке Козырь. Сергей выделял его среди прочих, но изо всех сил старался не показывать виду; наверное, потому, что сам прекрасно понимал причину этого предпочтения.
Первая неделя занятий подходила к концу. Степанцов проводил тренировки каждый день, не боясь перегружать мальчишек. Он полистал педагогическую литературу, изучил возможности детского организма с его способностью быстро восстанавливаться и морем нерастраченной энергии, которая без
тренировок нашла бы другой, куда менее желательный, выход. Перемена деятельности позволила ему по-другому взглянуть на недавние, но уже казавшиеся такими далекими события собственной жизни…
XXIII
В тот день он немного затянул вторую, двенадцатичасовую, тренировку. Вместо пробежки Сергей повел воспитанников в соседний двор, на хоккейную коробку, и дал им футбольный мяч. В футболе он ориентировался довольно слабо, поэтому судил почти без правил. Здесь главным было не забить гол, а вдоволь набегаться и проявить командный дух.
После часа безостановочной игры (счет к тому времени был 16:18, но Степанцов так и не мог вспомнить, в чью пользу) он дунул в свисток и велел всем построиться. Мальчишки, разгоряченные игрой, шумя и споря, построились в два ряда.
— Возвращаемся в зал, — объявил Сергей и повел колонну в спортшколу.
В зале он велел приступить к силовым упражнениям. Основной упор делался на выносливость, столь необходимую в боксе. Ребята, разбившись на пары, сажали напарника на плечи и, держась за перекладины шведской стенки, медленно приседали и снова распрямлялись. Затем мальчишки поменялись местами: номер первый взял второго за ноги, а тот должен был бежать, быстро перебирая по полу руками После этого настала очередь отжиманий. Простая серия, серия с хлопком, снова простая серия, серия с наложением рук друг на друга.
Потом Степанцов показал им, как надо укреплять кости и сухожилия запястья. Он стал отжиматься на кулаках, на пальцах (пяти, трех и, наконец, — на одном большом); отжимался, подвернув кисти, упираясь в пол тыльной стороной рук. Мальчишки внимательно наблюдали. Почти ни у кого не получилось повторить упражнения вслед за тренером. Но Степанцов и не надеялся на это. Он знал, что сила и ловкость приходят не сразу. После общефизической подготовки перешли к технической части. Сергей показывал, как правильно бить прямой удар: базовый элемент техники, к тому же — самый простой в исполнении.
— Выбрасываем кулак по кратчайшей траектории, — наставлял он. — Подаем плечо вперед и дополнительно усиливаем удар подкручиванием корпуса. Одноименную с бьющей рукой ногу ставим на носок; пяточку выворачиваем наружу. Это дает нам дополнительный три-четыре сантиметра. Теперь запомните главное. Удар Наносится не рукой, а всем телом. В момент касания с противником вы должны дать всему телу импульс. Он исходит вот отсюда, — Степанцов хлопнул себя по бедру. — Понятно? Научиться правильно бить — настоящая наука! Это не уличная драка, а благородное искусство бокса. Показываю еще раз…
Степанцов встал напротив большой груши. Он вытянул расслабленную руку и показал, что едва касается кончиками пальцев черного дерматинового чехла.
— Теперь смотрите, что я делаю… — ноги его стали пружинистыми. Он слегка согнул их в коленях и сжал кулаки. — Удар начинается из основной стойки. Вторая рука в это время надежно контролирует подбородок, локоть закрывает солнечное сплетение. — Он медленно «потащил», как говорят на тренерском жаргоне, правую руку, одновременно слегка наклоняясь вперед. Левая нога, иллюстрируя все вышесказанное, осталась на месте, а правая — стала поворачиваться на носке, пяткой наружу. Правое плечо немного сдвинулось вперед. — Смотрите, я остался на месте. Я не сделал ни шагу, но теперь уже могу нанести хороший акцентированный удар.
Действительно, если раньше он мог только касаться груши кончиками пальцев, то теперь — уверенно положил на нее кулак.
— И, наконец, самое главное. — Сергей отвел руку немного назад, всего-то на каких-нибудь пять-десять сантиметров. — Настоящий мастер бьет рукой, а удар наносит всем телом. Вот что это значит. Импульс пойдет отсюда, из одноименного бедра. Смотрите внимательно, все делаю быстро.
Он сделал почти неуловимое движение; словно по телу прошла волна — снизу вверх. Она быстро прокатилась от бедра, усилилась вращением корпуса, передалась через плечо руке и достигла кулака. В этот же самый момент кулак с громким отрывистым звуком вонзился в грушу, и она отлетела в сторону на добрых полметра.
— Вы видели, я оставил руку после удара, — прокомментировал Степанцов. — Поэтому груша качнулась так далеко. В целом, это неправильно.
Ударил — и сразу руку назад, на защиту. Удар должен быть коротким и отрывистым. Тогда груша осталась бы на месте, но импульс получила бы точно такой же. Не забывайте об этом. Теперь попробуйте сами, а я посмотрю.
Последние полчаса занятий они посвятили постановке и отработке прямого удара. Когда Сергей заметил, что пылу у мальчишек поубавилось, а движения стали вялыми и замедленными, он взглянул на часы. Половина третьего. Степанцов трижды хлопнул в ладоши.
— Все! На сегодня хватит! Еще три серий по десять отжиманий — и в раздевалку!
Мальчишки бросились на пол и стали отжиматься. Степанцов внимательно следил, чтобы никто не отлынивал и сделал положенное количество повторов.
Потом он подошел к Вадику и положил руку ему на плечо.
— Мама-то сейчас дома? — спросил Сергей.
— Да. Она сегодня в ночь. А пока — дома сидит. Дела всякие делает.
— Хорошо. Помоешься, переоденешься — подожди меня. Хочу зайти к вам в гости, обсудить кое-что.
Вадик смерил его пристальным взглядом. На подвох это было не похоже. Да и вел он себя образцово, даже не курил больше ни разу. Нет, тренеру жаловаться не на что. Тогда… зачем он собрался к ним в гости?
— Ладно, — сказал пацан и побежал в раздевалку.
— Вымойся хорошенько, — крикнул ему вдогонку Степанцов.
Это был дельный совет — в доме у паренька не водилось ни душа, ни ванны.
Сергей пошел в тренерскую и долго обдумывал, что он хочет сказать Светлане. С чего начнет. И вообще, насколько это прилично, ведь они едва знакомы.
Из коротких разговоров с Вадиком он узнал, что Светлана работает медсестрой в местной больнице; берет множество дежурств, чтобы хоть как-то свести
концы с концами. В итоге он решил, что когда-нибудь надо начать. Хотя бы с малого. Почему бы и нет?
По дороге Сергей зашел в магазин и выбрал самый роскошный торт. Вадик отнесся к торту с недоверием и одновременно с едва скрываемой радостью. Было видно, что ему ужасно хочется попробовать хоть кусочек редкого лакомства, но гордость не позволяет напрямую сказать об этом. Он надулся и сделал презрительное лицо: мол, еще не такое видали. Нас одним тортом не проймешь.
— Вадим, — сказал Степанцов. — Я хочу тебя кое о чем спросить. Только ты не обижайся, пойми меня правильно.
— Ну? — насторожился сорванец.
— А где твой отец?
— Да кто ж его знает? — равнодушным тоном произнес парнишка.
— Понятно, значит, она мать-одино… то есть, хорошая мать… — Сергей изо всех сил старался подбирать правильные слова, но открывшийся у него дар оратора вдруг куда-то пропал. — Она ведь у тебя такая красивая. У нее есть кто-нибудь?
У Вадика вдруг изменилось лицо, не выражение его, а именно лицо: он стал похож на маленького серьезного старичка.
— Мы одни живем. Мама говорит, что все мужики — козлы.
Степанцов почувствовал себя несправедливо оскорбленным: он лично ничего такого не сделал в жизни, чтобы его можно было так назвать.
— Ну зачем же так обобщать? — сказал рассудительно. — Во-первых, ничего плохого в козлах нет. Полезные животные и бойцы хорошие, а во-вторых… — он задумался, потому что не знал, что сказать дальше, но положение спас Вадик:
— Мамка говорит — все! — сказал он, мотнув головой, — все без исключения.
— Ну ладно, — не стал спорить Сергей. — Надо нам с тобой постараться ее переубедить…
Некоторое время они шли молча. Степанцов старался делать шаги поменьше, чтобы Вадику не пришлось бежать за ним.
— А почему вы спрашиваете? — не вытерпел мальчик.
Сергей не сразу нашел, что ответить. Откровенно говоря, он и сам не знал, почему спрашивает. Просто его интересовало все, что так или иначе было связано с этой женщиной.
— Ну вообще, чтобы знать, — уклончиво ответил он.
— А-а-а… — подозрительно протянул Вадик. — Ну-ну…
Они прошли через заброшенный яблоневый сад и оказались перед сломанной калиткой.
— Надо бы поменять, — сказал Сергей. — Поможешь?
— А то!
— Молодец! — Сергей потрепал его по плечу. — Иди, скажи маме, что я пришел к вам в гости.
Вадик побежал докладывать о визите тренера, а Степанцов с замирающим сердцем ждал его на улице. В доме послышались шаги, хлопнула дверь. Затем на крыльце появилась Светлана. Она выглядела немного заспанной, но от этого не стала менее красивой.
Сергей не выдержал и широко улыбнулся. Светлана поправила волосы, жестом пригласила его войти. Она пригладила на себе все тот же застиранный сарафан и посторонилась, уступая гостю дорогу.
— Здравствуйте, Светлана Александровна! — Сергей поднял торт. — Чаем угостите?
— Конечно, — ответила Светлана.
Степанцов оказался в маленьких сенях. На стене висел умывальник, под ним стояло ведро. Пол в сенях был покатым, линолеум почернел от времени. Под столом стояла заряженная крысоловка. Светлана толкнула дверь, ведущую в комнаты.
— Сюда, пожалуйста. Проходите.
В большой горнице стояла русская печь; рядом с ней — кухонный столик, и на нем — две электрические плитки. Светлана взяла латунный чайник, какие бывают в армии, и вышла в сени. Послышался шум воды, наливаемой из какой-то крупной емкости; скорее всего, ведра. Затем она вернулась и поставила чайник на плитку.
— Присаживайтесь, — хозяйка показала на продавленный диванчик, застеленный стареньким, но чистым покрывалом.
— Спасибо, — Степанцов поставил торт на стол и огляделся.
Неподалеку от стола стоял сервант. Судя по виду, он был старше самого Сергея — лет на десять, как минимум. Под ножками лежали деревянные чурки разной формы и размера. Степанцов перехватил встревоженный взгляд Светланы. Он почувствовал, как его сердце дрогнуло от жалости.
Было видно, что эта женщина давно уже не ждет от жизни подарков. Появление незнакомого мужчины с тортом в руке она воспринимала как прелюдию к очередной подножке судьбы. Потому Сергей постарался сразу развеять её сомнения и перешел к цели своего визита.
— Светлана Александровна! Я знаю, что вы работаете медсестрой. Ваш сын рассказал. Видите ли, нам в спортшколе необходим, медработник. Скорее всего, ничего особенного делать не придется, просто присутствовать — на всякий случай. У школы хорошее финансирование, за счет средств алюминиевого комбината. Я знаком с его директором… В общем, не согласитесь ли вы работать у нас?
Предложение Степанцова было для Светланы полной неожиданностью. Она рассеянно мяла складки сарафана. Потом встала, подошла к плите, прислушалась к закипающему чайнику и снова вернулась на место.
— Я не знаю, — тихо ответила она. — Платить-то как будете? Без задержек?
— Конечно! — заверил ее Степанцов. — На комбинате задержек не бывает. Спортшкола находится на его балансе, так что никаких проблем не предвидится.
— А много? — робко спросила Светлана. — У меня в больнице со всеми дежурствами и надбавками почти три тысячи выходит.
Степанцов ужаснулся: разве можно жить на эти деньги? Ему приходилось переживать не самые лучшие времена, но, к счастью, все это осталось позади.
Призовые за бои, хоть и были не очень большими, и из них полагалось заплатить тренеру врачу и агенту, все же позволяли не задумываться о том, что он будет есть завтра. А Светлана, скорее всего, думала об этом ежедневно.
— Здесь будет десять, — сказал Сергей.
Откровенно говоря, он преувеличил. Конечно, они обсуждали с Беловым вопрос о приглашении медработника в спортшколу, но о зарплате речь не шла. «Ничего, в крайнем случае буду приплачивать из своей», — решил Степанцов.
Светлана еле слышно ойкнула. Десять тысяч казались для нее чем-то нереальным; баснословной, почти немыслимой суммой.
— Можете сразу не отвечать. Приходите завтра к нам, посмотрите, что к чему. Если понравится — милости просим. — Он замялся, прокашлялся и сказал. — Я бы хотел, чтобы это были именно вы… — потом подумал, что указал лишнее и поспешно добавил. — К тому же и сын там у вас занимается. Все как-то само собой срастается.
Светлана зарделась. Она вскочила со стула, повесила на плечо полотенце.
— Я сейчас. Одну минутку.
Степанцов слышал, как она гремит чашками в соседней комнате. Наконец она появилась на пороге, неся три прибора. Чашки были тонкие, фарфоровые.
Красивые, но удивительно старомодные. Казалось, они пролежали в ожидании лучших времен как минимум полвека. Светлана протерла все чашки полотенцем и спросила извиняющимся тоном:
— Я позову сына, ладно? Пусть он тоже?..
— Конечно, конечно, — поддакнул Степанцов. — Я сейчас сам его позову, — и бросился к выходу.
В дверях он столкнулся со Светланой, почувствовал солнечным сплетением ее грудь с твердым соском и почему-то отшатнулся в сторону, словно обжегся. При этом он больно ударился локтем об косяк. Оба, и Сергей и Светлана, покраснели, как школьники, и застыли на месте. Женщина опомнилась первой:
— Вы что, Сережа, — шутливым тоном сказала она, — всегда так нарушаете правила дорожного движения?
Степанцов рассмеялся и продолжил в том же духе:
— Виноват, забыл, что дамы всегда имеют преимущество. Больше не повторится. Идите уж лучше вы за парнем, Света, а я посмотрю за чайником.
Он рассчитывал, что зайдет на пять минут, а сам засиделся до вечера. Они втроем пили чай, ели торт, разговаривали и шутили. Светлана уже не опускала глаза всякий раз, когда он что-нибудь ей говорил или о чем-то спрашивал. Исчезла и настороженность. Сергей подумал, что ее часто в жизни обманывали, и этот отрицательный опыт она сначала перенесла на него. И еще ему показалось, что она понемногу начала оттаивать.
Время пролетело незаметно, да и торт почти прекратил свое существование. В шесть часов Светлана стала собираться на работу. Он вызвался ее проводить, и она не стала отказываться. Выйдя за калитку, Светлана обернулась, посмотрела на дом и в сердцах сказала:
— Вы видите, как у нас все запущено? Стыдно перед людьми, ей-богу!
Степанцов деликатно взял ее под руку. Трудно определить словами, какое чувство он испытывал к этой женщине: ему хотелось носить ее на руках, оберегать, опекать, да что там говорить — просто сделать ее счастливой!
— Ну что вы? Ничего страшного, — сказал он дрогнувшим от нежности голосом. — Это… это ненадолго. Все очень скоро изменится, вот увидите!
Сергей проводил Светлану до больницы. Всю дорогу они болтали о разной ерунде, и это очень напоминало те блаженные дни, когда им было по шестнадцать лет, и о будущем можно было не задумываться…
XXIV
Веселый и довольный, Сергей возвращался в спортшколу. Он открыл дверь и прошел мимо вахтера — бывшего бомжа из приюта Нила Сорского.
— Явился не запылился! — сказал тот ворчливо. — А там к тебе гости.
Сердце у Сергея заныло от нехорошего предчувствия. Он вдруг понял, что через минуту все может измениться. Вот только в какую сторону — не известно.
— Какие гости? Кто именно? — спросил он.
— Да там, — махнул вахтер, — сидит, как сыч, нахохлился, ждет тебя в тренерской…
Степанцов пересек весь спортивный зал. При этом ему словно приходилось преодолевать сопротивление воздуха, ноги не шли, он с трудом переставлял их, как человек, в первый раз поднявшийся после долгой болезни с больничной койки. Сергей обогнул ринг и замер перед дверью, своей комнаты. Тренерская — это его законная территорий и никто не имеет права заходить туда в его отсутствие. Никто, кроме… «В тренерской может быть только тренер», — шевельнулось в голове у Сергея, но вслух он этого не сказал.