Клерк, молодой аскетического вида парень, читал под лампочкой распределительного щита пухлый том апелляционных решений судов штата Калифорния. Он сказал, чтоЛу не было с одиннадцати. Он немного попререкался - время, мол, позднее, но я настоял, ссылаясь на важность своего визита, и он позвонил Лу в номер. Телефон не отвечал.
Я вышел и посидел немного у себя в машине - покурил, приложился к бутылке "Канадиан клаб". Потом опять пошел в "Карийон" и закрылся в телефонной будке. Набрал номер редакции "Телеграммы" и попросил в отделе городских новостей человека по имени Бэллин.
Он так и взвизгнул, когда я назвал себя.
- Все еще гуляешь по городу? Вот это сенсация! Я-то думал, дружки Мэнни Тиннена тебя уже давно убрали.
- Кончай болтать и слушай,- остановил его я.- Знаешь такого Лу Харджера? Он игрок, держал игорное заведение, которое месяц назад прикрыли.
Бэллин ответил, что не знаком с Лу лично, но слыхал про него.
- Кто из ваших коллег знает его хорошо?
- Есть у нас такой парень Джерри Кросс,- сказал он, подумав.- Считается специалистом по ночной жизни. Что ты хотел узнать?
- Куда Лу отправился праздновать свой выигрыш,- сказал я. Потом объяснил, в чем дело, но не слишком подробно. Как меня оглушили и историю с такси я опустил.
- У себя в гостинице он не объявлялся,- закончил я.- Мне бы надо узнать, что с ним.
- Ну, если ты его приятель...
- Его - но не его дружков,- резко заметил я. Бэллин заорал кому-то, чтобы тот взял параллельную трубку, и сказал мне тихонько:
- Выкладывай правду, малыш. Выкладывай.
- Ладно. Но я только для тебя, а не для твоего листка. Слушай. Возле заведения Каналеса меня оглушили и забрали пистолет. Лу и девушка поменялись машинами с таксистом и скрылись. Мне все это не слишком нравится. Лу был не настолько пьян, чтобы мотаться по городу с хорошими деньгами в кармане. Да и девица ему бы не позволила. Она, видно, из практичных.
- Попробую что-нибудь сделать,- сказал Бэллин.- Если что выйдет, я тебе звякну.
Напомнив ему на случай, если он забыл, что живу на Меррит-Плаза, я вышел и снова сел в машину. Поехал Домой, минут пятнадцать подержал на голове мокрое полотенце, потом переоделся в пижаму и стал пить горячий виски с лимоном, время от времени позванивая в "Карийон", в два тридцать позвонил Бэллин и сказал, что ничего Узнать не удалось. Лу нет ни в тюрьме, ни в больнице, он не показывался ни в одном из увеселительных мест, известных Джерри Кроссу.
В три часа я в последний раз позвонил в "Карийон". Потом выключил свет и лег спать.
К утру ничего не изменилось. Я попробовал было поискать рыжую девушку. В телефонной книге было двадцать восемь Гленнов, из них три женщины. Одна не отвечала, две другие заверили меня, что они вовсе не рыжие, причем одна из них предложила мне приехать, чтобы в этом удостовериться.
Я побрился, принял душ, позавтракал, прошел три квартала вниз по склону к своей конторе.
В маленькой приемной сидела мисс Глени.
5
Я отпер дверь в кабинет, она вошла и уселась в кресло, где вчера сидел Лу. Открыв окна и заперев дверь, ведущую в приемную, я зажег спичку и поднес к сигарете, которую она уже держала в руке.
На ней была блузка, юбка в складку, сверху наброшено просторное пальто. Прятавшая волосы тесная шляпка настолько не соответствовала нынешней моде, что наводила на мысль о неважных делах владелицы. Без грима она выглядела лет на тридцать, и на лице ее лежала печать глубочайшей усталости. А рука с сигаретой показалась мне какой-то напряженной. Я сел и стал ждать, что расскажет мне мисс Гленн.
Она уставилась в стену над моей головой и молчала. Немного подождав, я набил и раскурил трубку, потом вышел в приемную и захватил пару писем; вернувшись, проглядел их, одно дважды перечитал. Словом, вел себя, будто был один в кабинете. Все это время я на нее не смотрел и не заговаривал с ней, но держал в поле зрения. Похоже было, что она собиралась с духом.
Наконец она открыла большую черную лаковую сумку, достала толстый конверт и зажала его между ладоней.
- Лу сказал: если я попаду в передрягу, надо идти к вам. Ну вот, я влипла дальше некуда.
- Лу мой хороший приятель,- сказал я, глядя на конверт,- и для него я готов на все, конечно, в пределах разумного. Иногда и за пределами - как вчера вечером. Но это не значит, что мы с Лу всегда играем в одни и те же игры.
Она положила сигарету в стеклянную пепельницу и 430
оставила ее там дымиться. Глаза у нес внезапно вспыхнули и сразу погасли.
- Лу мертв.- Голос у нее был безжизненный. Я потянулся карандашом к сигарете и примял тлеющий конец.
- Двое ребят Каналеса,- продолжала она,- прикончили его у меня в квартире - из маленького револьвера вроде моего. Когда я стала потом искать свой, он исчез. Я провела ночь возле трупа... так уж пришлось.
Сломалась она совершенно неожиданно. Глаза у нее закатились, голова упала и ударилась о стол. Конверт из рук она не выпустила.
Рывком открыв ящик стола, я достал бутылку и стакан, налил хорошую порцию, обошел вокруг и приподнял голову девушки. Край стакана я с силой прижал к ее губам. Она невольно глотнула, и в ее глазах появилась жизнь.
Я поставил стакан перед ней и сел на место. И тут я увидел, что конверт приоткрылся, в нем были деньги, пачки денег.
Она заговорила каким-то сонным голосом:
- Кассир отсчитал нам крупные купюры, но все равно получилась здоровая пачка. Здесь роено двадцать две тысячи. Несколько сотен я оставила себе. Лу беспокоился, все говорил, что Каналесу ничего не стоит нас догнать. Хоть вы бы и ехали сзади, все равно ничем не смогли бы помочь.
- Каналес проиграл эти деньги у всех на глазах. Для него это хорошая реклама, хоть и неприятная. Она продолжала, словно ничего не слышала.
- Проезжая через город, мы увидели такси с водителем, и тут Лу осенило. Он предложил парню сотню, чтобы тот дал нам свою машину доехать до Сан-Анджело, а "бьюик" попозже пригнал к отелю. Парень согласился, ыы отъехали на другую улицу и обменялись машинами. Было неудобно, что мы вас бросаем, но Лу сказал: ничего, вы поймете. Лу к себе в гостиницу не поехал. Мы пересели в другое такси и поехали ко мне. Я живу в доме "Хобарт Армз" на улице Саут-Минтер. Дежурного там в подъезде нет. Мы поднялись ко мне, зажгли свет, и тут из-за перегородки между гостиной и столовой вышли двое парней в масках. Один был маленький, худой, а второй - здоровый, подбородок у него торчал из-под маски, как поднос. Этот здоровый выстрелил всего раз. Лу упал на пол и больше не двигался.
Лицо у нее было напряженное, лишенное всякого выражения, белое как штукатурка.
- Может, мне лучше еще выпить? Я налил, мы выпили. Она продолжала:
- Они нас обыскали, но денег при нас не было. По пути мы оставили конверт на почте. Они прочесали всю квартиру, хотя и понимали, что мы никак не могли успеть припрятать деньги. Большой сбил меня с ног кулаком, а когда я пришла в себя, их уже не было, только Лу лежал мертвый.
Она показала отметину у себя на подбородке, по правде говоря, не очень заметную. Я заговорил:
- Выходит, они вас обогнали. Будь они поумнее, перехватили бы вас по дороге. И откуда они знали, куда вы поедете?
- Я уже думала об этом ночью,- сказала мисс Гленн.- Каналес знает, где я живу. Однажды провожал меня домой и напрашивался в гости.
- Ну да,- сказал я,- но почему они поехали к вам и как попали в квартиру?
- Это нетрудно. Под окнами широкий карниз, по нему можно пролезть к пожарной лестнице. Наверное, другие ребята дежурили возле гостиницы Лу. Это мы предвидели, но не учли, что они знают и про мою квартиру.
- Рассказывайте дальше.
- Адрес на конверте мы оставили мой,- продолжала мисс Гленн.- Лу был мировой парень, но женщине приходится думать о себе. Пришлось провести ночь возле мертвого Лу - я ждала, когда придет почта. Потом поехала сюда.
Я встал и выглянул в окно. В окне напротив толстая девица барабанила по клавишам пишущей машинки, треск которой доносился сюда. Я снова сел и стал изучать свой большой палец.
- Револьвер они бросили? - спросил я.
- Не знаю. Может быть, он остался там. Я не стала смотреть.
- Слишком уж легко вы отделались. Может, это был вовсе не Каналес. Лу с вами часто откровенничал?
Она молча покачала головой. Теперь глаза у нее стали серо-голубыми и задумчивыми, отсутствующее выражение исчезло.
- Ладно, и что, по-вашему, я должен предпринять? Она слегка прищурилась, потом медленно подвинула толстый конверт через стол.
- Я не маленькая и понимаю, что попала в переделку. Но сдаваться не хочу. Половина этих денег моя, и я хочу аккуратно смыться вместе с ними. Ровно с половиной. Если бы я ночью позвонила в полицию, может, и нашелся бы способ выпутаться... Если будете играть на моей стороне, половина денег ваша - Лу был бы не против, чтобы его доля досталась вам.
- Для частного сыщика это большие деньги, мисс Гленн,- я устало улыбнулся.- Зря, конечно, вы не позвонили в полицию. Можно было придумать, что сказать... Съезжу-ка я, пожалуй, к вам и погляжу.
Она быстро подалась вперед и спросила:
- А деньги можно вам оставить? Не побоитесь?
- Конечно, можно. Сейчас сбегаю вниз, положу их в сейф. Один из ключей будет у вас, а о дележке поговорим после. Хорошо бы, чтобы Каналес узнал, что ему надо со мной повидаться, а вам лучше пересидеть в одной маленькой гостинице, где у меня есть друг, пока я не разнюхаю, как и что.
Она кивнула. Я надел шляпу и спрятал конверт за брючный ремень. Сказав ей на всякий случай, что в верхнем левом ящике стола лежит револьвер, я ушел.
Вернувшись, я застал ее в той же позе. Но, оказывается, она уже позвонила в заведение Каналеса и попросила передать ему что нужно.
Довольно извилистой дорогой мы отправились в гостиницу "Лотарингия", что на углу Брэнт-стрит и авеню Эс. Насколько я мог судить, за нами не следили.
Джиму Долану, дневному дежурному "Лотарингии", я пожал руку, припрятав в ладони сложенную двадцатку. Он сунул руку в карман и заверил, что с удовольствием последит, чтобы мисс Томпсон никто не беспокоил. Я ушел.
Дневные газеты о Лу Харджере из "Хобарт Армз" ничего же сообщали.
6
"Хобарт Армз" оказался обычным многоквартирным домом в квартале, застроенном такими же шестиэтажными Домами с темно-желтыми фасадами. Обе стороны улицы были сплошь заставлены припаркованными машинами. Я медленно ехал мимо них и осматривался. Не было заметно ни малейших признаков какого-либо серьезного происшествия. Было тихо и солнечно.
Я свернул в проулок. По обе стороны тянулся высокий дощатый забор, за которым располагались ветхие гаражи. Я остановился у одного из них с надписью "сдается" и между двух мусорных баков прошел в бетонированный двор "Хобарт Армз". Какой-то человек укладывал в багажник машины клюшки для гольфа. В вестибюле филиппинец таскал по ковру пылесос, а смуглая еврейка у коммутатора что-то деловито записывала.
Поднявшись на лифте, я прокрался по коридору к последней двери на левой стороне. Постучал, подождал ответа, снова постучал и отпер дверь ключом мисс Гленн.
Трупа на полу не было.
Я посмотрелся в зеркало над кроватью, подошел к окну и выглянул наружу. Под окном шел карниз, ведущий к пожарной лестнице. По нему вполне мог бы пройти и слепой, однако никаких следов на покрывавшей карниз пыли я не обнаружил.
На кухне и в маленькой столовой тоже не было ничего подозрительного. В углу спальни, вокруг мусорной корзины валялось много хлама, в сломанной гребенке на туалете торчало несколько рыжих волосков, в стенных шкафах я нашел несколько бутылок из-под джина - вот и все.
Я вернулся в гостиную, заглянул за кровать, постоял в раздумье и покинул квартиру.
Филиппинец в вестибюле продвинулся со своим пылесосом метра на три. Я облокотился на стойку возле коммутатора.
- Мисс Гленн?
- Пятьсот двадцать четвертая,- ответила смуглая еврейка - и сделала пометку на квитанции из прачечной.
- Ее нет дома. Давно она ушла? Она взглянула на меня.
- Я не заметила. Что у вас - счет?
Объяснив, что я просто приятель, и поблагодарив ее, я вышел. Выходит, в квартире мисс Гленн никаких волнующих событий не произошло. Я вернулся к машине. Я и раньше не верил рассказу рыжей мисс Гленн.
Я пересек Кордова-стрит, проехал квартал и остановился у неприметной аптеки, которая словно дремала за двумя огромными деревьями и пыльной, захламленной витриной. В углу аптеки стояла телефонная будка. Ко мне зашаркал задумчивый старик аптекарь, но увидев, что мне нужен только телефон, сдвинул очки в стальной оправе на кончик носа и снова уселся с газетой.
Опустив пять центов, я набрал номер. Женский голос ответил: "Телеграмма" слушает". Я попросил Бэллина.