– Тебе надо позавтракать, – суетилась она, – уже все готово.
Обычно дома у нее нет никакой еды, потому что, как уже говорилось, она ест как птичка и не любит готовить для себя одной. Поэтому кроме кофе – Луша не признает растворимый, а покупает в кофейне на углу колумбийский в зернах и мелет его дома на старинной ручной мельнице, – вряд ли вы имеете шанс получить у нее наутро что-нибудь еще. Но сегодня ради меня Луша с утра смоталась в кафе на углу и принесла целую коробку теплых булочек с шоколадом и пирогов с сыром.
– Подожди, – отмахнулась я, – кусок не идет в горло.
Луша не обиделась. Она присела на диван и внимательно выслушала все, что случилось со мной вчера вечером после того, как мы с ней разминулись на презентации.
– Кошмар какой! – восторженно воскликнула она. – Прямо боевик!
– Скорее триллер, – поправила я ее, – но в кино, знаешь, триллеры приятнее смотреть, а в жизни как-то страшновато…
– Подведем итоги, а то булочки стынут! – перебила меня Луша. – Значит, вчера вечером тебя перепутали с какой-то женщиной. Их ввели в заблуждение костюм и цвет волос.
– Если бы просто перепутали, – вздохнула я, – ну, обозналась та девица, глиста в красном платье, это бы еще ладно. А так – схватили какие-то типы, запихнули в машину, избили…
– Явный криминал! – Глаза у Луши заблестели еще ярче.
Тетка обожает всякие криминальные истории.
– Представить страшно, что бы они сделали, если бы это была не я, а она…
– Кто – она?
– Та, настоящая, которая им нужна…
– Что значит – настоящая? – насторожилась Луша. – А ты, выходит, – самозванка? Мы с тобой пошли на презентацию, никого не трогали, и вдруг такое случается… Машка, ты никуда не влипла? Что вообще с тобой случилось, отчего пришла вчера ко мне без вещей, с одним магнитофоном? Тебя обокрали?
– Да нет, – вяло отмахнулась я, – просто поругались с Генкой, то есть поругались с матерью уже потом, а Генку я застала в постели с какой-то шваброй…
Я говорила обо всем совершенно спокойно, после вчерашнего вечера все случившееся с Генкой казалось мне совсем не важным. Луша же такие вещи воспринимает правильно, не ахает и не сокрушается о нравах современной молодежи.
– Да, – вымолвила она не моргнув глазом, услышав описание белобрысой швабры, – тут никаким криминалом и не пахнет. Самая обычная житейская пакость. Наплевать и забыть. Тут, Машка, все дело в костюме, они все купились на костюм…
– Да еще тот ненормальный тип, – вспомнила я, – пристал ко мне в холле, заявив, что у меня на костюме кровь. Просто дурдом какой-то!
В следующую секунду мы с Лушей набросились на костюм, как две галки на черствую булку. Мы долго мяли его и ощупывали, вырывая друг у друга жакет и юбку и действительно обнаружили сбоку, почти под мышкой, три маленьких бурых пятнышка.
– Кровь? – Луша с сомнением поскребла пятно ногтем. – Прямо и не знаю…
– Тот тип так говорил, как будто точно знает.
– Станем мы всяким подозрительным типам верить! – рассердилась Луша. – Ты сказала, он прибалт? Или немец?
– Да черт его знает, зовут Рейн, на Паулса похож…
– Это еще ни о чем не говорит! – воскликнула Луша, и я не могла с ней не согласиться.
Мы еще раз тщательно осмотрели костюм и на этот раз обратили внимание на крошечную бирку. Vivienne Westwood.
– Вроде бы очень крутая фирма, – неуверенно заговорила я. – Костюмчик-то дорогой.
– И совсем новый, – добавила Луша. – Хотела бы я знать, какой богачке понадобилось выбрасывать такой костюм? Ну не выбрасывать, а отдавать бедным.., что, в общем, одно и то же. Ты можешь представить себе женщину, которая по собственной воле откажется от такого чудесного костюма?
– Может, у нее таких десять? Или двадцать? – неуверенно протянула я. – К тому же вот пятна какие-то…
Тут как раз кстати раздался звонок в дверь, и вошла Варвара. В свой благотворительный фонд она ходит к двенадцати, так что спит по утрам очень долго. Как всегда, Варвара явилась по-соседски без приглашения и по утреннему времени в неглиже. Неглиже это представляло собой ужасающих размеров прозрачный пеньюар бледно-розового цвета с кружевами на груди. Завершали наряд розовые тапочки для бассейна. Пеньюар, несомненно, тоже был приобретен на халяву в том же самом благотворительном фонде, и я про себя поразилась, откуда взялась в Европе дама таких чисто русских габаритов. Впрочем, говорят, что немки, к примеру, тоже бывают весьма упитанные…
– Луша, дай кофе взаймы, – жалобно попросила Варвара, – а то мне никак не проснуться.
Тут ее взгляд упал на меня, и с нее мигом слетел весь сон.
– Машка, – изумленно завопила она, – а ты чего-то в таком жутком виде? Где тебя черти драли?
– Об этом после, – отмахнулась Луша, – ты лучше скажи, откуда этот костюм к тебе попал?
– Пока кофе не нальете, ничего не скажу! – выпалила Варвара, чей чуткий нос уловил уже запах кофе, а какой замечательный кофе варит Луша, отлично знают все соседи.
На крошечной кухне стало и вовсе не пройти, когда мы втиснулись туда втроем. Варвара мигом умяла всю выпечку, еле-еле я успела выхватить у нее из-под носа две булочки с шоколадом. Варвара у нас поесть не дура, оттого и весит страшно сказать сколько. Мы с Лушей вдвоем запросто поместимся в ее пеньюаре, и еще место останется для какого-нибудь домашнего животного. Правда, у Луши никого нету, она говорит, что не может себе этого позволить – мол, не уехать никуда и так далее.
– Вот что, Варвара, – строго заговорила Луша, когда кофе кончился и новая порция булькала на плите, – давай-ка начистоту. Какие у вас там дела творятся в этом вашем благотворительном центре, я не знаю и знать не хочу. Но ты скажи откровенно, откуда взялся этот костюм? Потому что я сама у тебя часто шмотки покупаю, и ни разу не было, чтобы такая роскошная вещь попалась.
– Колись, Варвара, – поддержала я Лушу, – потому что меня из-за этого костюма чуть не убили…
– Ну уж! – усомнилась та. – Кому ты нужна-то?
– А это ты видела? – Я показала забинтованную коленку. – Меня спутали с какой-то девкой в точно таком же костюме…
– А я что, – тут же открестилась Варвара, – я ничего… Слушайте, я сама теряюсь в догадках. Прихожу вчера на работу пораньше, в полдвенадцатого, девок наших никого нет еще. Открываю я, значит, помещение, все нормально. Шмотки эти у нас навалом лежат.
– Еще бы не навалом, – ехидно вклинилась я, – когда вы их тыщу раз перелопачиваете, все ищете, чем бы поживиться. Старушкам бедным после вас ничего не остается.
– Вот как раз старухе такой костюм очень понадобится! – вскипела Варвара. – Просто жить она не может без такого костюма!
– Но-но, – пригрозила Луша, – за старуху ответишь! Кофе больше и не проси!
– Ой, ты не подумай, что я про тебя, – тут же повинилась Варвара, – но сами посудите, эти иностранцы чего только не шлют! Вот один раз пришел целый контейнер вечерних платьев! Все открытые, на бретельках.
– На бретельках, – протянула я, – для старух…
– Вот именно, – подтвердила Варвара, – и ты не представляешь, чего мы наслушались! И то сказать, бабулечкам-то нужно кофточку вязаную, телогреечку… – тут она испуганно покосилась на Лушу, но та сделала вид, что не слышит, – носочки там, допустим, шерстяные, платочек головной потемнее, белья теплого. – Варвара окончательно осмелела. – И такие стали разборчивые! То им не то и это – не это! – сильно высказалась она, но мы ее поняли. – Все копаются, выбирают и ворчат! Нет бы взять что дают и спасибо сказать, так они еще разбираются, права качать начинают!
Новая порция кофе была готова, Варвара отхлебнула из чашки и обстоятельно рассказала, что привозят вещи им каждый месяц, в первых числах. А старухи и малоимущие приходят раз в неделю, по пятницам. Все зарегистрированные приходят по списку. Иначе столько всяких бомжей набежит, давка будет. Вещи раздают им бесплатно, но если, к примеру, бабка взяла одно пальто, то другое уже нельзя. А то дай им волю, они по десять брать начнут и на толкучке продавать.
– Нынче конец июня, – продолжала Варвара, – и там, откровенно говоря, одно барахло осталось. Я и стала в мешке рыться, потому что он развязан был. Случайно заглянула – батюшки-светы! Как же это, думаю, мы такую вещь просмотрели? Это же – класс, фирма! Ну и прибрала скорее, потому что мне-то он не годится, – Варвара без всякого сожаления оглядела свою колоссальную фигуру, – но и Нинке отдавать не хотелось.
Нинка – это Варварина сослуживица и подруга. Даже я знаю, что они ругаются по семь раз на дню. Очевидно, в этот раз они были в ссоре.
– Нинка сама еще толще меня, все для дочки берет, – продолжала Варвара, – доченька же, я вам доложу, та еще стерва. Не работает, только с Нинки тянет. И внешне страшная, белобрысая такая, тощая… А ты, Машка, в этом костюме вчера была просто красавица!
– Оно-то так… – в сомнении протянула я.
– Точно тебе говорю! – Варвара сорвалась с места, с грохотом опрокинув стул, и бросилась в комнату, где схватила жакет и потрясла им в воздухе. – Фирма! Дорогая вещь, между прочим!
– А пятна? – вклинилась Луша, – Ты что – его не стирала?
– Интересное дело, – возмутилась Варвара, – а когда я успела? И вообще зачем такую дорогую вещь стирать? В чистку отдай, не обеднеешь…
– Да забирай ты его обратно, – не выдержала я, – видеть его не могу…
Варвара потянула жакет к себе и тут же застыла на месте. Потом профессионально быстро ощупала полы и лацканы и вдруг вытащила изнутри, с той стороны, где пуговицы, какую-то бумажку.
– Это еще что такое, чек, что ли?
Бумажка действительно оказалась чеком из какого-то магазина. Но нас насторожило другое. На обороте чека было нацарапано торопливыми каракулями несколько строк:
«Юлька, спаси меня! То, чего мы боялись, случилось. Я под крестом, торопись…»
– Фигня какая-то, – Варвара изумленно рассматривала записку, – ну, в общем, если ты отказываешься, то костюмчик я мигом пристрою! Морду она еще будет воротить от такой дорогой вещи!
– Тише, – Луша незаметно наступила мне на ногу, – не сердись, Варя, Машке вчера здорово досталось. Ты вот что, про костюм этот никому ничего не говори. Просто разузнай там, не случилось ли у вас чего той ночью, ну перед тем, как костюм появился. Охранника поспрашивай, есть у вас там охранник?
– Ну есть, вроде бы тогда Толик дежурил… – неуверенно сказала Варвара. – А в чем дело-то?
– Мой жизненный опыт подсказывает, что с этим костюмом не все чисто, – негромко пробормотала Луша, и Варвара тотчас успокоилась – она полностью Луше доверяла.
Она взглянула на часы и заторопилась в свой фонд, а мы с Лушей уставились на записку.
– Мария, – строго начала тетка, – мы просто обязаны выяснить, в чем тут дело! Такая записка, человек явно просит помощи…
– Но помощи просит он не у нас, – возразила я, – а у некоей Юльки. И как мы можем помочь человеку, про которого ничего не знаем? Кто он?
– Не он, а она, – заметила Луша, – почерк явно женский. И к тому же как-то странно, чтобы мужчина писал: «Юлька, спаси меня!» Такие слова несовместимы с мужским достоинством!
Я подумала про себя, что мужчины всякие бывают и что любого, даже самого благородного индивидуума мужского пола можно довести до такого состояния, что он попросит помощи у кого угодно. Но Луша в свои годы сохранила несколько романтические представления о мужчинах. Она никогда не была замужем, однако по некоторым недомолвкам я сделала вывод, что в старых девах она не осталась, то есть были в молодости у нее и поклонники, и любовники. Но очевидно одно: ей не приходилось видеть свое ненаглядное сокровище каждый день по утрам в течение долгого времени, небритого и недовольного, а иногда еще и с похмелья. Вид небритого мужа да еще с хорошего перепоя заставит выбросить из головы романтические бредни даже Спящую красавицу. Про Золушку я такого не скажу, она по моим представлениям была еще в девушках весьма практична и принцем своим потом, надо думать, вертела как хотела.
– Допустим, ты права, – я не стала спорить, – но вот еще вопрос, надо ли ей помогать?
– Хорошо, скажу иначе: мы просто обязаны разгадать загадку костюма! Ведь вчера тебя точно перепутали с этой Юлькой, причем ссылались на костюм.
– И ты еще упрекаешь меня, что я влипаю в истории! – возмутилась я. – А сама-то…
– Интересно же, – вздохнула Луша, и я сдалась, потому что в мои планы совершенно не входила сейчас ссора с теткой – а если она выгонит меня из дома? Что тогда делать, возвращаться к матушке, в ее двухкомнатную? То есть нашу двухкомнатную, комната у меня там есть, но мы с матерью просто не в состоянии находиться в одном помещении более получаса, это чревато… Вчера мы здорово поругались, а что будет дальше? Нет, я не могу туда возвращаться. Придется ублажать Лушу, чтобы она разрешила немного пожить у нее.
– Итак, что мы знаем об этой девице, с которой тебя вчера спутали? – начала Луша как ни в чем не бывало.
– Она рыжая, зовут Юлия, и фигура похожа на мою, – покорно ответила я.
– Еще у нее много знакомых среди тусовки, ведь недаром вчера тебя окликнула шикарная девица в красном… Так, тут ничего не накопаешь, – вздохнула Луша, – обратимся к записке.
Мы еще раз перечитали записку: «Спаси меня, случилось то, чего мы боялись, торопись…»
– Чушь какая, – буркнула я, – кто написал мотала Луша, и Варвара тотчас успокоилась – она полностью Луше доверяла.
Она взглянула на часы и заторопилась в свой фонд, а мы с Лушей уставились на записку.
– Мария, – строго начала тетка, – мы просто обязаны выяснить, в чем тут дело! Такая записка, человек явно просит помощи…
– Но помощи просит он не у нас, – возразила я, – а у некоей Юльки. И как мы можем помочь человеку, про которого ничего не знаем? Кто он?
– Не он, а она, – заметила Луша, – почерк явно женский. И к тому же как-то странно, чтобы мужчина писал: «Юлька, спаси меня!» Такие слова несовместимы с мужским достоинством!
Я подумала про себя, что мужчины всякие бывают и что любого, даже самого благородного индивидуума мужского пола можно довести до такого состояния, что он попросит помощи у кого угодно. Но Луша в свои годы сохранила несколько романтические представления о мужчинах. Она никогда не была замужем, однако по некоторым недомолвкам я сделала вывод, что в старых девах она не осталась, то есть были в молодости у нее и поклонники, и любовники. Но очевидно одно: ей не приходилось видеть свое ненаглядное сокровище каждый день по утрам в течение долгого времени, небритого и недовольного, а иногда еще и, с похмелья. Вид небритого мужа да еще с хорошего перепоя заставит выбросить из головы романтические бредни даже Спящую красавицу. Про Золушку я такого не скажу, она по моим представлениям была еще в девушках весьма практична и принцем своим потом, надо думать, вертела как хотела.
– Допустим, ты права, – я не стала спорить, – но вот еще вопрос, надо ли ей помогать?
– Хорошо, скажу иначе: мы просто обязаны разгадать загадку костюма! Ведь вчера тебя точно перепутали с этой Юлькой, причем ссылались на костюм.
– И ты еще упрекаешь меня, что я влипаю в истории! – возмутилась я. – А сама-то…
– Интересно же, – вздохнула Луша, и я сдалась, потому что в мои планы совершенно не входила сейчас ссора с теткой – а если она выгонит меня из дома? Что тогда делать, возвращаться к матушке, в ее двухкомнатную? То есть нашу двухкомнатную, комната у меня там есть, но мы с матерью просто не в состоянии находиться в одном помещении более получаса, это чревато… Вчера мы здорово поругались, а что будет дальше? Нет, я не могу туда возвращаться. Придется ублажать Лушу, чтобы она разрешила немного пожить у нее.
– Итак, что мы знаем об этой девице, с которой тебя вчера спутали? – начала Луша как ни в чем не бывало.
– Она рыжая, зовут Юлия, и фигура похожа на мою, – покорно ответила я.
– Еще у нее много знакомых среди тусовки, ведь недаром вчера тебя окликнула шикарная девица в красном… Так, тут ничего не накопаешь, – вздохнула Луша, – обратимся к записке.