–?Кружку пива!
Лейтенант Жорж Прадель обманулся в своих ожиданиях. С пяти до шести часов он курил сигару и попивал абсент, приготовленный по всем правилам — а правила для приготовления хорошего абсента гораздо сложнее, чем полагают простые смертные. Он видел много офицеров, но не встретил ни одного знакомого, ни одного товарища по Военной школе или по службе в Алжире.
«Неудача! — подумал он грустно. — Придется ужинать одному! А что делать потом?»
Расплатившись, он встал с места. Паскуаль тоже позвал лакея.
–?Сколько? — спросил он у него.
–?Пятьдесят сантимов.
–?Вот десять су, — сказал он, подавая монету.
Жорж Прадель подошел к столбу, покрытому объявлениями, и машинально прочел театральную афишу. Названия неизвестных ему пьес, фамилии актеров, также ему неизвестных, вертелись у него перед глазами, ни о чем не говоря. Наконец он увидел, что в театре «Жимназ» поставлена «Дама с камелиями». Лейтенант не знал этой пьесы, но часто слышал о ней от своих товарищей. «Пойду в этот театр после ужина», — решил он и пошел дальше по бульвару. Паскуаль следовал за ним на небольшом расстоянии. Перед меняльной лавкой Жорж остановился, повторив то, что уже сказал в Гранд-отеле:
–?Сегодня вечером мне понадобятся деньги… — С этими словами он вошел в лавку.
–?Ах! Черт возьми! — пробормотал белокурый Паскуаль. — Наш офицер идет к меняле — следовательно, у него в кармане есть банковские билеты. Мы сейчас это увидим.
И он приложил лицо к витрине так, чтобы не упустить ничего из того, что произойдет в лавке.
Жорж Прадель расстегнул сюртук, вынул из кармана портсигар, служивший ему также и бумажником, развернул три банковских билета, взял один из них и сказал, подавая его кассиру:
–?Разменяйте мне, пожалуйста, тысячу франков.
–?Какими деньгами вам дать? — спросил меняла.
–?Один билет в пятьсот франков, три по сто и двести франков золотом.
–?Извольте.
Лейтенант заплатил за размен, положил десять двадцатифранковых монет в портмоне, а банковские билеты — в портсигар, который убрал на прежнее место.
«Дело идет хорошо! — подумал Паскуаль. — Этот молодой человек — богач! Я знаю, где у него лежат деньги. Сразу можно разбогатеть на две тысячи восемьсот франков! Недурно! Вот так покутим! Кларинете я куплю сережки, которые она у меня давно уже просит. Хоть я и хорош собой, все-таки нужно делать что-нибудь для женщин!..»
Жорж Прадель, покинув лавку менялы, прогулялся до Монмартра, там он вошел в ресторан Поля Бребана и разместился на нижнем этаже. «Превосходно, — подумал молодой негодяй, — он, как видно, пробудет здесь долго. Я успею сходить к Ракену — лишь бы только он был в условленном месте».
Вернемся немного назад. Когда Жорж Прадель садился в экипаж на вокзале, оба негодяя слышали, что он приказал ехать в Гранд-отель. Паскуаль встал на запятки потому, что лейтенант мог по дороге переменить намерение и остановиться в другом месте, в таком случае следы его были бы потеряны, в особенности если он рассчитывал пробыть в Париже недолго. Расставаясь, Паскуаль и Ракен назначили друг другу свидание на бульваре Капуцинов, перед входом в Гранд-отель. Здесь Ракен должен был ждать своего товарища, исполнив предварительно важное поручение, о котором мы не замедлим узнать.
Когда Паскуаль пришел в назначенное место, Ракен был уже там. Шагая по тротуару, он с неподдельным наслаждением курил сигару. Паскуаль приблизился к нему со спины и неожиданно взял его под руку. Тот вздрогнул.
–?Ах! Это ты!.. — пробормотал он, обернувшись. — Ты меня ужасно испугал! Откуда ты? Не вырвалась ли птичка у тебя из рук?
–?Нет, мой друг! Из моих рук трудно вырваться!
–?Что же ты сделал?
–?Много чего… Я тебе сейчас расскажу. А ты что сделал?
–?Черт возьми! Лучше и не спрашивай! Не удалось! Я пешком пришел из Пасси, с бульвара Босежур…
–?Ну, что делает муж?
–?Его нет в городе.
–?Как это скверно! Когда он должен вернуться?
–?Служанка не знает точно. Он, похоже, очень скрытен. Никогда не уведомляет заранее о своем возвращении для того, чтобы застать домашних врасплох. Тем не менее его, кажется, ждут завтра.
–?Завтра лейтенант уже может уехать: ему, по-видимому, не очень-то весело в Париже… По крайней мере, если птичка и улетит, то все-таки она оставит часть своих перьев в наших руках, а речь идет не о каких-нибудь несчастных желтяках, как ты можешь подумать, принимая во внимание офицерское жалованье, — нет, тут банковские билеты!
–?Ты правду говоришь?
–?Честное слово.
–?Рассказывай же, я тебя слушаю.
Молодой разбойник не заставил себя просить дважды и поведал то, о чем уже известно нашим читателям. Ракен пришел в восторг и даже не заметил, как погасла его дешевая сигара.
–?Что ты скажешь на это? — спросил Паскуаль, окончив рассказ.
–?Я скажу, что ты молодец! С тобой приятно работать. Мне кажется, что у меня в кармане уже шевелятся банковские билеты. Есть ли у тебя план?
Паскуаль почесал затылок.
XXVIII
–?Есть ли у тебя план? — повторил свой вопрос Ракен. — В таком важном деле всегда нужно заранее составить план.
–?Не торопись, дружище, — сказал ему Паскуаль. — Все зависит от того, что будет делать офицер после ужина. Но успокойся. Если не представится возможность действовать обыкновенным путем, то мы прибегнем к крайним мерам, которые всегда удаются…
–?О каких мерах ты говоришь?
–?Наклонись ко мне немного, я тебе скажу на ухо… Некоторые слова не стоит произносить громко.
Ракен повиновался, а молодой разбойник продолжал:
–?Предположим, что после ужина Жорж Прадель, закурив сигару, отправится шляться по бульварам, а затем вернется в гостиницу, не заходя ни в какой подозрительный дом. Тогда стянуть у него портсигар без риска не будет никакой возможности. Полагаю, что ты это понимаешь.
–?Понимаю, и очень хорошо.
–?Но вот как можно сделать. Я переодеваюсь в почтальона, беру под мышки нечто завернутое в газетную бумагу, вхожу в Гранд-отель, никого ни о чем не спрашивая, мне ведь известно, какой номер занимает лейтенант, — сто четвертый. Я поднимаюсь по лестнице, стучу в дверь. «Кто там?» — «Почтальон с посылкой от господина Домера лейтенанту Жоржу Праделю». Лейтенант не успеет рассудить, что это невозможно. Он начнет разворачивать посылку, и в это время я ударю его в горло или в грудь острым ножиком, который у меня в кармане. Затем возьму портсигар и дам тягу… Как тебе такой план?
–?И ты это можешь сделать? — пробормотал Ракен с заметным удивлением.
–?Да, могу. Ты знаешь, что я уже это делал. Да и чем я рискую? Если бы я не удрал из военной тюрьмы, то мне давно бы уже всадили двенадцать пуль. Допустим, что меня приговорят к гильотине… не могут же меня убить дважды!
–?Действительно, ты молодец! Если ты возьмешься исполнить это, я удовольствуюсь небольшой частью добычи, полагаясь на твое великодушие…
Обмениваясь этими отвратительными словами, два негодяя шли по бульвару. Они добрались до Монмартра и заглянули в ресторан, где разместился Жорж Прадель. Молодой человек продолжал ужинать, читая газету.
–?Он еще не дошел до жареного, — пробормотал Паскуаль, — следовательно, ему осталось жареное, легюмы и десерт, не считая кофе и ликеров. Мы успеем перекусить, у меня подвело живот. Пойдем в кабак.
–?А у тебя есть деньги? — спросил Ракен жалобным тоном. — У меня решительно ничего.
–?Успокойся, я заплачу, — ответил Паскуаль. — На вокзале я стянул одно портмоне. Нельзя сказать, что оно принадлежало какому-нибудь капиталисту, но все-таки в нем кое-что было…
Два сообщника вошли в кабак и перекусили, а затем вернулись к ресторану и расположились за киоском, где продают газеты. Через четверть часа Жорж Прадель вышел с сигарой из ресторана. Вместо того чтобы пойти по Монмартрскому бульвару, он повернул налево и направился по бульвару Пуассоньер.
–?Он не домой идет, — тихо сказал Ракен своему товарищу.
–?Если он отправится в театр, будет чудесно! — отозвался тот. — В толпе всегда толкаются, а когда толкаются, легко ощупывать карманы.
Вскоре Паскуаль потер от удовольствия руки: Жорж Прадель поднялся на крыльцо театра «Жимназ», взял билет в кресла и исчез под сводами.
–?Нельзя терять его из виду, — сказал Ракен.
–?Понятно, но нам не стоит торопиться, мы всегда его найдем.
–?Где мы сядем?
–?В партере, там не так заметно, и оттуда нам будет удобно наблюдать за действиями лейтенанта.
Оставим сообщников, направляющихся в кассу, а сами войдем в театральную залу. Известно, что в «Жимназе» ложи бенуара расположены вокруг кресел и партера. Зала была полна. Жорж Прадель сидел в третьем ряду кресел. Паскуаль и Ракен разместились в предпоследнем ряду партера, следовательно, около лож бенуара, обращенных прямо к сцене. Ракен нагнулся к блондину и сказал ему шепотом:
–?Я не вижу, где лейтенант.
–?Я тоже, — сказал Паскуаль. — Но в первом антракте я взберусь на галерею — оттуда я его сразу увижу.
–?Так, — произнес Ракен, — а теперь посмотрим пьесу. Я никогда ее не видел.
Паскуаль пожал плечами.
–?Тут речь идет об одной камелии, умирающей от любви к молодому человеку, который нехорошо с ней поступил. Слезливая пьеса.
–?Я это люблю, — прошептал сентиментальный Ракен, — я ужас как люблю плакать в театре. Тут никто не видит, как я чувствителен.
Пьеса началась. Разбойники замолкли. Когда первый акт окончился, Паскуаль сказал:
–?Подожди меня здесь. Я все разведаю и вернусь.
Публика выходила толпами, одни — выкурить папиросу на бульваре, другие — зайти в ближайшие кофейни. Жорж Прадель встал со своего места и, повернувшись спиной к сцене, лорнировал залу.
«Ага! — подумал Ракен. — Вот же он! Паскуаль мог бы и не оставлять своего места».
Чувствительный бандит едва успел сформулировать эту мысль, как вдруг услышал позади себя слабый крик — крик удивления, радости или ужаса — наполовину сдержанный, но бесспорно женский. Заинтересованный, Ракен обернулся и увидел в том бенуаре, в который он почти упирался, двух женщин: одну уже в летах, другую — молоденькую и чрезвычайно хорошенькую.
Пожилая дама была в изящном и строгом черном платье. Пряди серебрившихся волос обрамляли ее лицо с правильными и выразительными чертами. Женщина, сидевшая подле нее, едва доживала свой двадцатый год. Это было белокурое создание с большими синими глазами и кротким личиком. По-видимому, она чувствовала себя очень дурно. Ее прелестная головка, как умирающий цветок, клонилась на грудь.
–?Леонида! Что это с вами, дорогое дитя? — шепнула ей пожилая дама. — Что это за крик, который невольно вырвался у вас? Почему вы так побледнели? Вы дрожите!
–?Это так, ничего. не беспокойтесь, прошу вас, мадам. — В приятном голосе белокурой красавицы слышалось волнение. — Мне было больно, но теперь уже легче.
–?Что же это за боль?
–?Не знаю. Сильная и внезапная, там, в сердце. Но теперь я сама стыжусь своей слабости.
–?Случались ли с вами прежде такие припадки?
Молодая женщина покачала головой:
–?Никогда.
–?Понюхайте, прошу вас, этот флакончик.
–?Благодарю вас, но это лишнее. Уверяю вас, что все прошло.
Действительно на побледневшем лице девушки вновь появился румянец.
–?Не хотите ли вы уехать из театра? Я провожу вас.
–?Нет-нет, — с живостью возразила молодая красавица. — Пьеса очень мне нравится. Я останусь до конца.
–?Как душно в этой ложе! Потому-то, наверно, вам и стало дурно. Не хотите ли выйти на минуту и подышать свежим воздухом?
–?Немного погодя я с удовольствием пойду с вами. Но сейчас я еще не совсем оправилась.
Ракен при виде молодой женщины подскочил от изумления.
–?А! Вот она, неприступная! — проворчал он. — Как изумится Паскуаль!
В ту самую минуту, как Ракен думал о своем молодом товарище, последний уселся подле него.
–?Ну, я знаю, где он, — произнес он.
–?Правда? Я и сам это знаю. Но у меня для тебя есть прекраснейший сюрприз. Обернись-ка назад, только осторожнее. Посмотри в нижнюю ложу прямо за твоей спиной.
Паскуаль обернулся.
–?Мадам Метцер! — выдохнул он.
–?Собственной персоной! Муж в отсутствии, жена в театре, да еще и в том же самом, где и ее возлюбленный. Что скажешь?
–?Я скажу, что это свидание.
–?Невозможно. Лейтенант только несколько часов в Париже, и мы ни на минуту не теряли его из виду.
–?А почта? Он мог написать.
–?Я уверен, он и не подозревает, что его идол так близко от него. Разве я не заметил его скучающего вида? Притом, и сама красавица вскрикнула, когда увидела его здесь. Значит, она не знала о его приезде в Париж.
Зала наполнилась народом, поднялся занавес. Когда акт окончился, Паскуаль и Ракен вместе вышли из партера и встали в коридоре, в нескольких шагах позади оркестра. Вскоре вышел и Жорж Прадель, отирая платком лоб. Так как жара в зале была просто невыносимая, лейтенант машинально расстегнул верхние пуговицы сюртука, что не ускользнуло от внимательного Паскуаля.
–?Пошли за ним! — прошептал он, толкнув локтем своего товарища. — У меня появилась одна мысль.
Лейтенант с явным равнодушием прошел мимо той ложи, в которой сидела молодая женщина, и, взяв у контролера марку, вышел освежиться на бульвар.
–?Ты прав, старичок, — сказал Паскуаль Ракену. — Один лишь случай все устроил. Пойдем-ка в буфет.
–?С величайшим удовольствием!
–?Две кружки пива и все необходимое для письма! — приказал Паскуаль, присаживаясь за маленький столик.
Он медленно, крупным и неправильным почерком, но очень четким, написал: «Неизвестный друг уведомляет лейтенанта Жоржа Праделя, что госпожа Леонида М. находится в ложе номер 16, с одной дамой, и что господина М. нет в Париже. С почтением к вам!» Показав записку Ракену, Паскуаль спросил:
–?Понимаешь теперь?
–?Кажется, да.
Послышался звонок к следующему акту, и буфет стал быстро пустеть.
–?Пойдем и мы, — сказал Паскуаль.
–?Смотри, как бы все не испортить, — покачал головой Ракен.
–?Кто не рискует, тот и не имеет ничего, — возразил его товарищ.
Почти все зрители заняли свои места. Паскуаль увидел, что лейтенант уже сидит в кресле, и подошел к оркестровому капельдинеру.
–?Месье, будьте так любезны, окажите мне маленькую услугу. Взгляните, прошу вас, на кресло номер восемь в третьем ряду. Видите молодого человека?
–?Да, месье. Красивый молодой человек с белокурыми усами?
–?Именно. Вот, потрудитесь передать ему эту маленькую записку.
–?Но, сударь, сейчас поднимется занавес, и мне придется побеспокоить зрителей!
–?Это пустяки! Гораздо важнее, чтобы этот молодой человек сейчас же получил эту записку. И я прошу сделать мне одолжение и принять от меня эти два франка.
–?Хорошо, сударь. Что я должен сказать этому молодому человеку?
–?Ничего, кроме следующих слов: «Если вы лейтенант Жорж Прадель, то эта записка адресована вам».
–?Лейтенант Жорж Прадель? — повторил капельдинер. — Хорошо, сейчас.
И он отправился исполнять данное ему поручение. Паскуаль схватил за руку Ракена и увлек его в конец коридора, где они остановились возле ложи номер 16.
XXIX
Мошенникам не пришлось ждать долго. Оба не сводили глаз с двери оркестра. Минуту спустя оттуда вышел капельдинер. Почти вслед за ним выскочил в коридор и Жорж Прадель.
–?Ну, будь внимателен! — шепнул Паскуаль Ракену и быстро пошел навстречу лейтенанту, как опоздавший зритель, который спешит занять свое место.
Правда, коридор был достаточно широк, чтобы в нем могли поместиться четверо в ряд. Но это не помешало Паскуалю, в момент встречи с лейтенантом, настолько отклониться от прямой линии, что он и лейтенант столкнулись. Паскуаль зашатался или по крайней мере сделал вид, что зашатался, и, чтобы не упасть, на секунду ухватился за лейтенанта. Последний пришел в ярость от этого неожиданного толчка и, взяв Паскуаля за плечи и сильно встряхнув, гневно сказал ему: