– Верно! – он рассмеялся, – я напомню ему об этом.
Я подозревал, что хозяин дома недавно сменился: я заметил строительные козлы в проходе, помещения для торговли на первом этаже были не заняты, и хотя владелец дома (который и будет моим арендодателем) зарезервировал для себя большие апартаменты позади них, они тоже еще стояли пустые. Косс сказал, что мне вряд ли приведется увидится с владельцем дома; всей арендой занимался он сам. Я так привык тратить массу сил, чтоб избежать встреч со Смарактом, что манеры нового хозяина казались милыми, как сон.
Сдаваемая квартира была так же хороша как любая другая в доме, они были совершенно одинаковые и нагромождены одна на другую. В каждой входная дверь вела в коридор, куда выходили четыре комнаты, попарно с каждой стороны. Они были не намного больше, чем у меня в Фонтанном Дворике, но в четырех я мог устроиться более комфортно: отдельная гостиная, спальня, библиотека и офис… В квартире были скрипучие деревянные полы и стоял запах свежей штукатурки. Если крыша протекает, то есть жильцы сверху, и вся вода останется у них, а до меня не дойдет. Я не нашел признаков вредных насекомых. Соседи (если они были живы) вели себя тихо.
Мы с Коссом закрепили сделку рукопожатием.
– Плату за сколько недель ты хотел бы получать за раз?
– За полных пол-года! – воскликнул Косс, он выглядел шокированным.
– Если срок начался в июле, то я теряю два месяца!
– Ладно, тогда за следующие четыре месяца!
Я пообещал, сразу, как смогу обменять жетоны со скачек на наличные, принести ему деньги.
– И залог на случай судебных исков, - добавил он.
– Иски?
Он имел в в иду, что я могу уронить цветочный горшок на голову прохожему, тогда владелец дома будет считаться ответственным, если я всего лишь арендатор. Мой нынешний домовладелец Смаракт никогда не задумывался о подобных претензиях к нему, но большинство живущих на Авентине находят способы получить компенсацию, не обращаясь в суды (они бегут вверх по лестнице и бьют тебе морду).
– Такой залог обычен на этом рынке?
– В новых квартирах залог обычное дело, Фалько.
Так как я собирался приобщится к более изысканным слоям общества, я изящно уступил.
Когда Анакрит следит за моей старой квартирой, то чем быстрее я перееду по адресу, который он не знает, тем проще мне будет жить. Во всяком случае я едва мог дождаться удовольствия сказать Смаракту, куда и каким способом он может отправится со своим грязным клоповником на седьмом этаже. Но прежде, чем я перееду, мне нужно было позаботиться о мебели.
Шпионы все еще наблюдали за домом. Я направился прямо к большеногому.
– Прошу прощения, здесь живет Дидий Фалько?
Он кивнул прежде, чем успел подумать.
– А он сейчас дома?
Соглядатай потупил глаза, пытаясь скрыть свой интерес.
Все еще изображая чужака, я поднялся, чтоб проверить, дома ли Фалько. Когда я поднялся, оказалось, что он дома. Любой, кто следит за зданием, должен помечать, кто входит, и убедиться, что он вышел. Я протянул поперек лестницы веревку с привязанной к ней железной сковородой, которая бы разбудила весь дом, споткнись о нее в темноте, но никто не последовал за мной наверх. Дешевые шпики — все, за что готов платить Дворец. Я знал это, я сам когда-то там работал.
XII
Во второй день моего наблюдения Северина Зотика осталась дома, должно быть читала книги из библиотеки. Были поставки на дом: амфоры с оливковым маслом и рыбным соусом69. Потом была женщина, катившая вихляющую ручную тележку, полную мотков шерсти. Колеса были плохо закреплены, поэтому я подошел и подтолкнул тележку ногой снизу, когда женщина изо всех сил пыталась поднять ее.
– Уж кто-то найдет себе занятие! – прокомментировал я с любопытством.
– Она всегда покупает по-много.
Торговка шерстью спиной вперед тащила тележку ко входу в квартиру Северины пыхтя от натуги.
– Она сама ткет, – похвасталась она предо мной своей клиенткой.
Вполне вероятно.
Это был бедный на события день, если бы я надеялся когда-либо опубликовать свой дневник, добиваясь литературного призвания: завтрак – луканская70 колбаса (и расстройство желудка потом); жаркая погода; собачья драка во второй половине дня (ни одного интересного укуса)…
Наконец ранним вечером из прохода появился портшез, сопровождаемый худощавой горничной с косметической шкатулкой в одной руке и скребком71 в другой, фляжка масла висела у нее на запястье. Северина исчезла в той же бане, что и вчера, таща за собой горничную. Через час она вышла и поспешила вниз по ступенькам. Ее сандалии были позолочены, все кромки одеяний обшиты тесьмой из золотых нитей, а то, что выглядело как диадема — само просилось, чтоб его украли. Служанка, что убрала ее в этот наряд, отправилась домой пешком, неся прежние тряпки и косметику, в то время как носильщики тащили портшез с Севериной на север, к холму Пинций – светский визит в дом Гортензиев.
Она остановилась у кондитерской Минния, где приобрела одну из выложенных листьями корзинок. Я нагнал ее у ворот виллы Гортензиев, и подмигнул привратнику, который подтвердил, что дама обедает со своим ухажером. Я ничего не получал, торча снаружи весь вечер, пока они там объедаются и болтают о милых пустяках. Я вернулся к Миннию.
– Северина часто заглядывает?
– Каждый раз, как навещает Нова. Он обжора-сладкоежка; их семья регулярно закупается, но она берет его любимые лакомства.
Я купил еще кусок торта для своей сестры, но съел его по дороге к Елене.
– Марк, как твое расследование?
– Все факты говорят, что охотница за золотом – простая девушка, любящая домашний уют, чтение, и желающая получить в конце классическую надгробную плиту. Кроме того, она жила с одним из мужей, которому, как мы можем предположить, она отказывала, это очень целомудренно, возвышенно и достойно… Еще она прядет и ткет шерсть…
– Возможно, она действительно достойная особа!
– И, возможно, в Триполитании72 будет метель! Пора бы глянуть на нее вблизи…
– В ее женской бане? – Елена притворилась шокированной.
– Моя дорогая, я рассмотрю разные способы маскировки, но я не могу сойти за женщину, когда я в голом виде…
Размышляя, смогу ли я проникнуть в баню под видом уборщика, я адресовал Елене непристойную ухмылку.
– Не скаль на меня зубы, Фалько! И не забывай, что ты выпущен из Латомийской тюрьмы под залог…
Потом она неожиданно сказала.
– Вчера тебя не было.
Ее голос был тих; для того, кто хотел быть убежден, это бы верный знак, что она тоскует.
– Не моя вина. Тебя не было дома, когда я приходил.
Она уставилась на носки своих туфель (кожаных, неяркого оттенка, но с пурпурными шнурками). Я упомянул, ни к селу ни к городу, что снял новую квартиру. Мне было интересно, как она воспримет это. Она подняла взгляд:
– Я могу прийти посмотреть?
– Как только я обзаведусь хоть какой-то мебелью.
Ни один уважающий себя холостяк не пригласит красивую девушку к себе домой, пока не сможет обеспечить ее зеркалом и всем, что могло бы понадобиться. Например, кроватью.
– Не беспокойся, как только слух о моем переезде достигнет моего семейства, я ожидаю, что на меня посыпется всяких хлам, от которого они мечтали избавиться, в первую очередь кривокосые плотницкие поделки моих шуринов…
– У моего отца есть старая кушетка для чтения, он собирался предложить ее тебе, но, возможно, ты теперь откажешься, поднявшись по социальной лестнице?
– Я беру ее! – уверил я ее. Ее взгляд дрогнул. Елена Юстина всегда с легкостью могла разгадать мои намерения.
Чтение – это не единственное, чем можно заняться на диванчике.
Я ушел рано. У нас кончились темы для разговора.
Так или иначе, я оставил свою милую без поцелуя. К тому времени, когда мы прощались, она показалась мне довольно сдержанной, поэтому я тоже держался довольно строго и только кивнул.
Прежде чем я оказался в конце улицы, где жил ее отец, я почувствовал серьезный укол сострадания, и пожалел, что не был более нежен. Я почти было решил вернуться. Но у меня не было никакого намерения позволить сенаторской дочке видеть, что я веду себя как бесхребетный идиот.
XIII
Остаток вечера я провел превращая жетоны со скачек в деньги. Я нашел Косса, заключил сделку и получил свой ключ. Потом мы немного выпили с агентом – этикет требовал. Затем чуть больше с моим лучшим другом Петронием Лонгом (на самом деле несколько больше чем собирались, но мы наслаждались возможностью иметь хоть какой-то повод для небольшого праздника). В итоге, я чувствовал себя слишком счастливым, чтоб дурачить шпионов у Фонтанного Дворика, поэтому доковылял до новой квартиры, ввалился в нее, растянулся на полу и захрапел.
Кто-то барабанил в дверь, и я слышал голос, спрашивающий: "Все ли в порядке?" Приятно знать, что мои новые соседи такие заботливые личности.
Проснулся я рано. Самые удобные для лежания половицы имеют такой эффект.
Радуясь жизни, несмотря на головную боль, я вышел поохотиться за завтраком. Ночные закусочные в Рыбных прудах казалось были редкостью, что могло стать неудобством при моем беспорядочном образе жизни. Но в конце концов я нашел пивнушку, полную злых мух, где мутноглазый подавальщик сунул мне ломоть древнего хлеба с соленым огурцом и сказал, что еда только на вынос.
Было слишком рано, чтоб наблюдать за домом Северины. Однако, об этой маленькой хищнице нельзя было забывать. У клиентов есть необоснованная привычка ожидать быстрого результата, поэтому мне скоро надо будет отчитываться.
Ноги понесли меня на восток. Они дотащили меня до подножия Эсквилина, в старую часть города, которую люди все еще называют Субура, хотя она носила кучу имен после того, как Август73 расширил границы города и перекроил административные округа. Некоторые люди ворчат, мол тогда Рим потерял весь свой характер; однако я смею сказать, что когда Ромул74 прокладывал первую борозду, отмечая границы города, вокруг него на Семи холмах75 стояли старые крестьяне и бубнили в лохматые бороды, мол жить в этом новомодном поселении волчонка совершенно не стоит…
Субура все еще сохраняла свой республиканский характер. Большая часть ее была уничтожена при Нероне в Великом пожаре. После него он забрал большую часть образовавшегося пустыря с обгорелыми развалинами под свой Золотой Дом76, его огромные парки и площадки для развлечений. Также он приказал отстроить Рим заново, разметив улицы в виде правильной геометрической сетки. (даже Нерон признал, что его Золотой Дом достаточно велик для такого маленького человечка, поэтому не было необходимости планировать дальнейшие расчистки под нужды императора). На самом же деле, многие улицы при восстановлении были, вопреки указу императора, проложены на месте старых. Мне это по сердцу. В Империи слишком много похожих друг на друга пресных городов с одинаковой прямоугольной сеткой однообразных кварталов.
Этот район был когда-то самым грязным в городе. Теперь было много соперников, боровшихся за эту честь. Субура походила на пожилую шлюху; у нее все еще была подмоченная репутация, хотя действительность уже была не такова. Но тебя все равно могли тут ограбить. Как и повсюду, на этих улочках, где можно пройти только по одному, в грабителях не было недостатка. Их прием был: рука на горле, нож под ребро, сорвать кошелек и перстни, и перепрыгнуть жертву, роняя ее лицом в грязь.
Я был в полном рассудке. Я знал Субуру, правда не настолько, чтоб узнавать людей по лицам, и не настолько, чтоб местные злодеи избегали меня.
Я пришел сюда с намерением копнуть поглубже прошлое Северины. Секретарь претора Лузий упомянул, что ее первый муж, торговец бусами Моск, был владельцем магазина, который все еще существовал где-то здесь. Я начал искать ювелиров. Они обычно знают, где болтаются их конкуренты. И действительно, с третьей попытки мне указали правильное направление, и я подошел к лавке как раз, когда она открывалась.
Новый продавец был, вероятно, еще одним бывшим рабом из дома Севера Моска, теперь свободный и работающий на самого себя. Он торговал всякого рода камнями, от инталий, что он вырезал на поверхности драгоценных камней, до камей благородного рисунка. Он использовал всякие сорта полудрагоценных камней, но предпочитал агаты – бледно голубые, с молочно-белыми прослойками; белые камни, с просвечивающими зелеными и красными охряными прожилками; полупрозрачные угольно-черные; строгие матовые цвета кожи и бронзы. Он уже сидел на скамейке, сортируя крошечные золотые бусинки. Очевидно, всю работу он делал сам.
– Привет! - крикнул я. – Это здесь живет Север Моск? Мне сказали искать его тут; моя мать была знакома с его…
Он посмотрел на меня задумчиво:
– Они знакомы по Тускулу77?
У него был необычно писклявый голос для человека, державшегося столь солидно.
Подумав, что это может быть ловушка, я неопределенно пожал плечами.
– Может быть. Моя ма жила в разных местах. Она мне об этом рассказывала; Признаюсь, я слушал ее недостаточно внимательно…
– Моск умер.
– Нет! – присвистнул я. – Значит я напрасно потратил время проделав этот путь. Слышь – моя старая мамочка обязательно спросит: можешь ли ты мне сказать, как это случилось?
Продавец облокотился о прилавок и рассказал мне о сердечном приступе от перегрева в амфитеатре.
– Не повезло. Сколько ему было?
– Шестьдесят.
– Не возраст!
Ответа не последовало.
– У него была семья? Моя ма захотела бы, чтоб я выразил им соболезнования.
Я думал, что лицо мужчины было сковано.
– Нет, – сказал он.
Это было странно; и неправильно.
– А ты?
Я держался дружески напористо, словно грубый провинциал.
– Ты теперь владеешь его делом, ты как-то был связан с ним?
– Я работал с ним. Он меня хорошо обучил; я стал заведовать делами, когда он начал чувствовать свои годы, а после того, как он скончался, я полностью заменил его.
Я восхищался его товаром. Тут было все: от ниток дешевого коралла до сказочно красивых подвесок из сардоникса, размером в половину моего кулака.
– Восхитительно! Я знаю даму, которая с радостью примет любой предмет с твоего прилавка…
Не то, чтоб я пытался, с домом, полным всякой мебели, что-то тут купить. У Елены было достаточно всяких ювелирных украшений. Большинство из них было лучше, чем я мог себе позволить; не было смысла соперничать.
– Слышь, не пойми меня неправильно, но я уверен, что моя ма говорила мне, мол Моск был женат.
– Она снова вышла замуж, – ответил он кратко, но не особо угрюмо. – Эту лавку я арендую у нее. Что-нибудь еще хочешь узнать о Моске, сынок? Где у него были родинки, или размер обуви?
Под его агрессивным напором я отступил, с видом стыдливой невинности.
– Юпитер! Я спрашиваю не из любопытства, просто моя ма потребует с меня пристойный рассказ.
– Это так. И ты слышал его, – коротко ответил резчик камей.
– Верно! Спасибо!
Я рискнул задать еще один нахальный вопрос:
– Разве тебя не раздражает, что ты сохранил на плаву бизнес Моска, хотя все еще остаешься лишь арендатором, в то время как его вдова весело проводит время с кем-то другим?
– Нет.
Резчик вызывающе посмотрел на меня, чтоб показать – если до меня не дошло, и я буду пробовать еще наглеть, от может грубо отшить меня.