— Да, остановитесь.
Мы прошли по омытой до зеркального блеска мостовой. Зашли в аккуратно убранный двор и тут увидели шедшего навстречу скорым шагом подтянутого, стройного, с добрым, внимательным взглядом майора милиции. Дело было ранним утром.
— Савин, — представился майор.
— Откуда вы узнали о нашем приезде?
— На своей земле должен все знать, — отшутился Савин. — Как дела? Да вот прохода нет от коллег, каждый день — экскурсии. Со всех концов Москвы едут.
— Сам виноват, — заметили в тон ему. — А что едут изучать опыт — это ведь неплохо.
— Конечно. Хотите посмотреть наш микрорайон? Пожалуйста.
И он повел нас улицами и переулками, чувствуется, давно знакомыми ему. Встречные приветливо здоровались. Два часа для меня были увлекательным и весьма полезным занятием…»
Да, живой опыт — лучшая школа обучения, и начальник политчасти Мельниченко собирался побывать там, в Октябрьском районе. Но политотдел и Главное управление внутренних дел Мосгорисполкома решили провести семинар по изучению опыта Савина. Время требовало этого: нужно было поднимать роль участковых, приблизить их к людям, укрепить связи с дружинниками.
Послушать коммуниста В. И. Савина пришли руководители главка, управлений, начальники политчастей. Были и участковые. Владимир Иванович, как всегда, рассказывал обстоятельно, четко о перестройке работы. Раньше то в отделении милиции, то на пункте охраны порядка его и таких же коллег «держали» заседания и бумаги. Теперь все время инспектор находится на своем рабочем месте — участке.
В каждом слове его — ценные крупицы опыта. Три десятилетия Савин стоял на посту, за отвагу и искусство в милицейском деле награжден двумя орденами Трудового Красного Знамени, медалями. Самое главное — за год ни один из 13 800 жителей участка не был привлечен к уголовной ответственности. Показатель? Да, основной. В нем ряд слагаемых, но, пожалуй, один из важных — повседневный труд участкового Савина, его глубокое чувство партийности, любви к людям, забота о их благополучии.
«У участкового двести функций», — шутят коллеги. Может быть… Савин видит главное: каждого человека. «Я установил для себя, — рассказывает он, — твердый порядок: ежедневно обходить весь участок, посещать три-четыре квартиры, беседовать с жителями. Доверительно, без спешки. О чем? О порядке в доме, во дворе, поведении отдельных граждан». У жителей крепнет чувство хозяев микрорайона.
Мельниченко всесторонне проанализировал практику работы Савина. Конечно, инспектора у них выполняют ряд функций иного характера. Но подход, стиль — те же. Внимание к человеку, забота о нем, личный пример во всем, ни малейших отклонений от уставных требований службы, законности. На этом учатся и рядовые милиционеры. Сначала в малом, а потом и в большом, главном. И растут, совершенствуются, идут наравне с наставником. Обо всем этом и шла речь на встрече с инспекторами, сотрудниками управления, звучал призыв показать пример савинской работы…
Вечер встречи поколений стал памятным, и к нему солдаты правопорядка готовились особенно тщательно. К молодежи пришли ветераны милиции, грудь которых украшают боевые ордена и медали, врученные за несгибаемое мужество и героизм. Молодые с восхищением слушали их, стараясь сердцем прикоснуться к подвигам ветеранов, сверить свои дела и поступки с их жизнью. Майор Мельниченко с волнением наблюдал за этой знаменательной встречей, чутко слушал волнующие слова двух поколений милиционеров. Когда расходились, он услышал слова: «Такую встречу долго не забудешь».
Обсуждая итоги подобных мероприятий, прошедших в отделениях милиции, работники политчасти и члены парткома пришли к выводу: проводить регулярно встречи «Герои среди нас», нацеливая их на воспитание у молодежи мужества и верности своей Родине, высокой идейности, боевых революционных качеств. В эту работу активно включился совет ветеранов.
Приглашали воспитанников московской милиции, Героев Советского Союза, ветеранов войны и труда.
— Надо с молодыми побеседовать, — соглашались они. — Сами помним, когда начинали службу, то восторженно ловили каждое слово людей долга и отваги, которые, встретившись лицом к лицу с преступниками, побеждали их.
Ленинские комнаты, в которых обычно проходили встречи, заполнялись до отказа. Перед ними был такой же, как они, человек в милицейской форме, веселый, простой, остроумный, а вот поднялся на подвиг, о котором узнала вся страна.
«Подвиг длился всего три минуты, — этими словами начали рассказ офицеры, побывавшие в Академии МВД, где служит Александр Попрядухин. — А готовился он к нему всю жизнь. Преступники были окружены в самолете, который они хотели угнать с аэродрома. Надо было их взять. И взять так, чтобы не пострадали находившиеся в салоне пассажиры.
Скрытно, слившись с землей, подтянулась группа захвата к самолету. Над головой свистели пули, но они не задевали ловких, находчивых бойцов, готовившихся к штурму. Жизнь людей в опасности. Стремление спасти их давало необыкновенную силу и смелость. Александр ближе всех был к входной двери и ждал мгновения, когда она чуть-чуть приоткроется. Долгими казались эти минуты. И когда немного приоткрылась дверь, Александр Попрядухин стрелой ринулся вперед, приняв огонь на себя. Он шел первым. Так требовал долг коммуниста. Пули прошли мимо. Следом за Попрядухиным в дверь вихрем влетели его товарищи, и преступники мгновенно были обезоружены».
Подвиг героя глубоко затронул сердца молодых бойцов, вступивших в ряды стражей порядка и законности.
Как-то по рекомендации коллектива одного из предприятий в управление прибыл высокий широкоплечий парень в армейской форме. На его гимнастерке был орден Красной Звезды.
— Сержант Самылкин, — отчеканил он.
— Рады пополнению, — говорили товарищи, тепло встречая воина, служившего в составе ограниченного контингента наших войск в Афганистане. Майор Мельниченко обстоятельно поговорил с ним, помог решить некоторые бытовые вопросы.
— Готов завтра на дежурство, — сказал на прощанье сержант.
Самылкина назначили командиром подразделения, и оно вскоре стало передовым, а сам командир задержал опасного преступника. Политработники стали приглашать для встреч воинов-героев, несших службу на афганской земле. Стройные, подтянутые, с боевыми орденами и медалями, они вызывают чувство гордости. Все они, придя из армии, теперь служат в милиции, показывая образец выполнения долга солдатами правопорядка.
Живое слово ветеранов о мужественных советских солдатах и офицерах, участниках Великой Отечественной войны, воспоминания о действиях краснознаменной московской милиции в военные годы глубоко волнуют молодежь. Работники политчасти вместе с комитетом комсомола к таким встречам готовят документальные материалы, фотомонтажи, выставки произведений самодеятельных художников. Библиотека, которая весьма популярна в милицейском городке, подбирает интересные книги, проводит читательские конференции. Рядом с героями-милиционерами первых лет революции, Великой Отечественной войны на занятиях в беседах раскрываются подвиги сотрудников милиции сегодняшних дней, такие, как кавалера ордена Красной Звезды милиционера Г. Щукина, С. Никулина, пролившего кровь в солнечный день осени 1984 года. Прав был поэт, написавший о милиции:
Просто будни у них —
грозовые.
В час, когда не слышна
война,
Получают они
ордена
И ранения пулевые…
В трудные дни войны, когда враг подходил к столице, милиция дружно встала против гитлеровских войск. Ее воспитанники шли разведчиками в тыл врага, в партизанские отряды. Навечно зачислен в список личного состава 66-го отделения старшина Герой Советского Союза Иван Кирик. В рукопашной схватке он спас командира роты, прикрыв его своей грудью. Сегодня с волнением несут службу милиционеры возле памятника Пушкину, на посту, носящем имя Героя Советского Союза Дмитрия Шурпенко. В Ленинских комнатах новички подолгу стоят перед картиной, на которой изображен сотрудник МУРа Михаил Немцов, поражающий противотанковой гранатой гитлеровцев. Он сражался до последнего патрона. Когда к партизану бросились разъяренные враги, он взорвал гранату — погиб сам, но и сразил десятки фашистов…
Славные традиции живут и крепнут. Взгляд сотрудников милиции устремлен вперед. Идет борьба за повышение культуры в службе, соблюдение законности, совершенствование оперативности. Ее возглавляют коммунисты и комсомольцы. Работа становится все более предметной, теснее увязывается с задачами дня.
Работники политчасти усилили внимание к уголовному розыску, мобилизовали его сотрудников на повышение эффективности действий, способствующих раскрытию преступлений. Этот вопрос обсуждался на заседании парткома. Говорили остро о том, что всегда надо знать истинную картину, не бояться, что «лишняя цифра» испортит отчетность.
Руководству управления и политчасти немало пришлось поработать по перестройке службы БХСС. С некоторыми работниками пришлось расстаться. Политработники, все коммунисты помогли новым работникам быстрее найти свое место в строю. В целом же обостряется чувство боевитости, нетерпимости к расхитителям социалистической собственности. Не только выявляются жулики, но и ведется работа среди тех, кто вовремя не схватил за руку расхитителей. Пример тут показывают политотдельцы. Так было после операции, проведенной группой офицера-коммуниста Верзилина.
Двое работников плодоовощной базы задумали сбыть тонну лимонов на сторону. Вместо картофеля погрузили лимоны. В воротах их машину с «левой» продукцией без задержки пропустили. На другой день преступная группа была задержана работниками службы БХСС.
— Ну а дальше что? — спросили в политотделе.
— Идет следствие, будут судить.
— Этого мало. Вы не задумывались, сколько людей знали или подозревали об афере? Почему они не сигнализировали? Где их совесть? Пусть коммунисты базы и магазина, наши сотрудники поговорят с этими людьми. Бдительности, ответственности за народное добро надо учить на примерах.
Понурив голову, слушали работники торговли сообщение о случившемся. Кое-кто сказал, что ничего не знал, другие же каялись в своей беспечности, говорили: «Это будет нам уроком…»
Поздно заканчивается рабочий день у политработников. Кажется, днем зря не тратят ни одной минуты, но дело требует еще большего. Часто приходится бывать в общежитиях. Там живет в основном молодежь, и политработникам в свободное время можно поговорить с товарищами, помочь в организации встреч с подшефными коллективами, артистами, писателями, художниками. Да и на месте лучше видишь, какие бытовые вопросы надо неотложно решать. И политработники прихватывают вечерние часы, но им, прошедшим серьезную политическую школу — в свое время работали и у станков, и на главном конвейере автозавода, в органах МВД, в райкомах и горкоме партии, это не в тягость. О какой усталости может идти речь, когда поставленную партией сложную задачу надо решить в кратчайшие сроки! И политсостав, большой отряд коммунистов работают в напряженном темпе.
Многое им дают встречи и беседы в райкомах партии, в политотделе. Рассказывают о своей работе, формировании стиля деятельности, возникающих проблемах. На волнующие вопросы тут же получают ответы, в том числе и на острые, трудные. Идет разговор об усилении связей коммунистов предприятий и милиции, более тесном содружестве с народными дружинниками.
…Обсудив с начальником управления Михаилом Алексеевичем Ерошкиным итоги дня, назревшие задачи на завтра, майор Мельниченко собрался уходить.
— Домой?
— Нет, хочу проехать в метро. Как там наши товарищи на постах?
— Желаю успеха, — пожал руку Михаил Алексеевич.
С добрым настроением поехал майор по городу. В руководстве управления утвердились добрые отношения взаимопонимания, принципиальности. В прошлом политработник, начальник управления хорошо понимает заботы и нужды сотрудников политчасти, внимательно относится к их предложениям, помогает в работе.
Останавливаясь на станциях, Александр Васильевич говорил с постовыми, встретился с замполитом отделения Михаилом Федоровичем Луциком — опытным воспитателем, глубоко знающим службу, интересным пропагандистом. Разговор с ним затянулся, он был взаимно полезным. Завтра Луцик дежурит в общежитии, и сейчас они договорились с ним о неотложных делах.
Было уже поздно. Дома ждут. Жена, наверное, еще не спит, готовится к работе, она пошла по следам мужа, недавно заочно закончила Академию МВД. Не мог, конечно, Мельниченко миновать станцию «Проспект Мира», ведь здесь сегодня несет службу Сергей Никулин.
Как всегда, постовой издали узнал майора, пошел ему навстречу. Дежурство у Никулина шло нормально, рана уже не беспокоила. Провожая, постовой задержался недалеко от эскалатора:
— Товарищ майор, у меня есть вопрос…
— Слушаю.
— Думаю о вступлении в партию. Как вы считаете? Не рано еще?
Мельниченко положил руку на плечо Сергея, глянул в его взволнованные глаза. В них чувствовалась сыновняя верность и надежда.
— Думаю, пора… Первое испытание, вы уже выдержали…
Василий Голышкин
В озере тонул мальчик. Другой мальчик, ехавший по берегу озера на велосипеде, не сразу это понял. Да ему и в голову не могло прийти, что кто-то из его деревенских сверстников, заядлых ныряльщиков и пловцов, может так вот, запросто утонуть в озере. Просто забавляется: то нырнет, то вынырнет, а для вящей убедительности, чтобы напугать его, велосипедиста, пускает в воде-пузыри. Полезешь спасать, а он тебе кукиш под нос: «Обманули дурака на четыре кулака, всем по ириске, дураку очистки». Он крутанул педаль, чтобы катить дальше, но истошный, взахлеб крик заставил его тут же придать педали обратный ход. Велосипед, лишенный движения, взбрыкнул, как конь, и выбросил седока на пожухлую августовскую траву. Седок вскочил и в чем был «ласточкой» с берега сиганул в воду. Подплыл к тонущему, схватил за волосы и выволок на берег. Как он дрожал, спасенный. Как рыскал глазами вокруг, все еще не веря, что жив, жив, жив… Осознав наконец это, он, даже не взглянув на спасителя, вскарабкался на крутой бережок и, качаясь, как тополек на ветру, поплелся в деревню. «С днем рождения», мысленно вдогонку послал ему спаситель, ничуть не обидевшись, что его забыли поблагодарить. Пережить такое… Простительная забывчивость.
Поднял велосипед и уже занес ногу, как вдруг увидел рыжую шляпу, пирожком торчащую в прибрежных кустах. Кто такой? Чья шляпа? Он пригнулся и разглядел мышиное личико молодого человека с усиками. И усики были какие-то мышиные, не усики — ниточки. Удивило личико восковой белизны: чистенькое, безучастное ко всему происходящему, оживлявшееся лишь в тот миг, когда поплавок, который он гипнотизировал мышиными глазками, начинал подавать признаки жизни. Человек был нездешний. Но, здешний, не здешний, не мог же он не видеть или, по крайности, не слышать тонущего. Может, глухой? Спаситель свистнул. Шляпа обернулась. Не глухой. Спаситель вскочил на велосипед и погнал домой, размышляя над тем, что делит людей на храбрецов и трусов? В том, что шляпа трус, он не сомневался. Не спасти тонущего… Но вот почему он такой? Откуда вообще берутся трусы? И что делает одних трусами, а других храбрецами?
С этим вопросом к отцу и обратился, когда тот под вечер пришел домой.
Отец, не старый еще, но усталый до того, что казался старым, был для него мерой всех вещей — ума, честности, трудолюбия, отваги и всех прочих доблестей, какими наделили людей книжки. А книжки мальчик любил без памяти и верил им, как тому же отцу, который, по словам матери, за всю жизнь не сказал слова неправды. Как-то та же мать прочитала ему про репку. Выслушав чтение, мальчик впервые внес в книжку свой корректив:
— Это не про деда книжка. Это про моего папу.
— Как так? — удивилась мать.
— Про папу, — стоял на своем мальчик, — только он не репу вытаскивает, а колхоз.
Мать рассмеялась и согласилась с сыном. Время шло послевоенное, трудное, и отцу, председателю артели, из последних сил приходилось вытаскивать колхоз.