— Странные у вас порядки, — пробормотала Надежда Прохоровна, но Палыч услышал:
— Не странные, а установленные. К нам приезжают гости, настроенные поработать в тишине: писатели, ученые, бизнесмены, уставшие от городской суеты… Не все же выезжают за город, — чтобы прилично оторваться, кому-то нужен покой, соответствующая обстановка, понимаете?
Надежда Прохоровна наконец-то согласно кивнула.
— А в крайнем случае в «Мельниково» есть, в некоторой степени, отдаленный корпус на шесть номеров. Туда в основном приезжают компанией без детей, на уик-энды… рыбку половить, шашлычков пожарить… В корпусе, мы зовем его «хижиной», есть кухня, посуда, мангал… Постояльцы из «хижины» сами вольны выбирать — будут они питаться в ресторане отеля или настроены на абсолютно автономное проживание…
— А сколько у вас всего корпусов?
— Вместе с «хижиной» три. Главный, туда возможно заселить целый съезд, и малый — на восемь номеров. В «Мельникове» очень мудро распланирован ресторанный зал — на несколько обеденных зон. Но постояльцы из малого корпуса, по желанию, могут заказывать корпоративный обед или ужин в гостином зале своего корпуса. Все желания гостей выполняются, все для удобства их проживания. Кто-то хочет немного разбавить свое общество, кто-то, наоборот, настроен на уединенное общение… Понимаете?
— Угу, — высказалась Надежда Прохоровна. — Я, как догадываюсь, буду жить в малом корпусе?
— Да, — немного смущенно кивнул Архипов. — Именно туда сегодня приезжают владельцы инвестиционного холдинга.
— Как оказалось, на поминки, — немного ворчливо, но печально проговорила баба Надя, задумалась. — А что, Паш, у них для поминок поближе местечка не нашлось?
Архипов покрутил головой, проезжая транспортную развязку, добавил газу, выводя машину из Москвы на загородную автостраду, и ответил так:
— А для этого, Надежда Прохоровна, у них есть несколько причин. Во-первых, номера уже были заказаны покойным Махлаковым. Сергей Федорович был нашим постоянным клиентом, поскольку Мельниково его малая родина. Не отель, как вы понимаете, а ближайшая деревня, из-за которой отель, когда-то дом отдыха, получил свое название. Сергей Федорович, Царствие Небесное, несколько раз отмечал дни рождения в «Мельниково», ностальгировал, наверное, по местам босоногого детства… И, по словам Баранкина, похоронить себя завещал на деревенском кладбище рядом с могилами родителей. Понимаете?
— Чего ж тут не понять? — вздохнула баба Надя. Ее покойный муж Вася тоже пожелал на сельском кладбище упокоиться. Не в чистом поле возле суетливой Первопрестольной, а среди березок, в тишине, на взгорке, откуда вид на село Парамоново самый успокоительный и есть. — И много народу на поминки ожидается?
— Немного. Только те, кого Сергей Федорович ждал на свой день рождения. Это его родственники вдова, сын и невестка и совладельцы бизнеса, но совместительству друзья покойного. У меня тут, — Пал Палыч мотнул подбородком себе за спину, — на заднем сиденье синяя папочка лежит, Надежда Прохоровна. За эти дни я надергал кое-что из И терцета о владельцах холдинга, позже ознакомитесь. Журналисты любят о жизни богатеев писать, так что информации хватает.
— А своими словами?
— А своими словами гак: кроме семьи Махлакова приезжают еще некая Генриетта Константиновна Разольская с… то ли секретарем, то ли помощником Минкиным Всеволодом Антоновичем. Аделаида Евгеньевна Богрова с пасынком Михаилом Терентьевичем Богровым же. Кстати, если уж своими словами, мачеха старше пасынка всего лишь на год будет. Нынче Аделаида Евгеньевна уже вдова… И генеральный директор холдинга Богдан Игнатьевич Кожевников. Всего восемь человек.
— Не шибко много для поминок-то, — вздохнула баба Надя.
— Я думаю, из-за этой немногочисленности-приватности они и не стали отказываться от заказанных номеров, — невесело усмехнулся Архипов. — Прощание с покойным пройдете траурном зале морга. Потом само захоронение на деревенском кладбище… Наверняка для односельчан Сергея Федоровича будет накрыт стол где-то еще…
— И все же странно, — помогала головой Надежда Прохоровна. — Поминки в ресторане, который для праздника еще покойник заказал… Пугает как-то.
— Возможно, — согласился Павел Павлович. — Но в связи со смертью одного из главных компаньонов у совладельцев, как я понимаю, много нерешенных вопросов появляется. А наше «Мельниково» для подобных приватных разговоров как раз и существует. Приезжают люди, решают свои проблемы… Зачем встречаться где-то в Москве, таскаясь по пробкам, опаздывая, нервничая, когда вон — все в одном месте, все рядом — разговаривай, решай свои проблемы на свежем воздухе при хорошей кухне.
— А Баранкин тогда зачем приезжал, раз все и так заказано?
— Вот! — оторвав руку от руля, многозначительно поднял вверх указательный палец Архипов. — Не ошибся я в вас, Надежда Прохоровна, так и знал, что вы сразу это несоответствие увидите. В корень глянете. Зачем приезжал заместитель начальника охраны холдинга в наш отель? Отказаться от праздничного торта и воздушных шариков можно было и по телефону. Проверять готовность номеров?
Не надо. Покойный Сергей Федорович доверял нашей фирме. Никогда никаких проколов не было. Остальные гости тоже не один раз в «Мельниково» останавливались. Пару раз кое-кто даже летом на отдых приезжал…. — Павел Павлович задумчиво покрутил головой. — Не понимаю. Походил Баранкин Саша по номерам, везде нос сунул… камеры наблюдения проверил…
— Зачем?
— А он говорит, у одной из приезжающих странная фобия образовалась — на электронные приборы. Мол, стала Генриетта Константиновна нетривиально реагировать на мобильные телефоны и компьютеры. Баранкин попросил убрать из ее номера оргтехнику, которой, как вы понимаете, номера бизнес-отеля ВИП-класса должны быть оснащены вполне, Мы убрали. Но это вопрос вполне решался по телефону.
А раньше лот Баранкин к вам приезжал?
— Никогда. И, суди по моим ощущениям-наблюдениям, со Светой раньше знаком не был. Вполне рабочий момент — старшая горничная и администратор сопровождали привередливого клиента по корпусу.
— А нос он везде совал — тоже по рабочему моменту?
— Нет, — усмехнулся Павел Павлович, — тут он перестарался. Большую прыть проявил Александр Баранкин. Не по протоколу.
— Интересно, — раздумчиво протянула баба Надя. — А может, он встречаться с кем-то приезжал? Вот Света — откуда родом? Не из Москвы ли?
— Из Москвы, — кивнул Архипов. — Работала у нас, так сказать, вахтовым методом — неделю через две. От столицы до «Мельниково» не больше часа езды на хорошей машине, но при устройстве на работу мы сразу объясняем: услуги горничных предоставляются нашим гостям круглосуточно, по требованию. У нас даже шеф-повара вахтовым методом работают, хотя гостям, опять-таки по их желанию, предоставляем транспорт до Москвы. Некоторые из приезжающих на бизнес-конференции предпочитают жить дома — удобно.
— Круто, — по молодежно-современному выразилась Надежда Прохоровна.
— А то. Многие так и делают — заказывают конференц-зал, несколько номеров, но большинство бизнесменов подъезжают каждое утро из столицы: если проводить мероприятия в столице, из-за пробок куда как дольше получается. А у нас трасса сильно не перегружена, больше часа на дорогу не требуется. Опять же — тишина, свежий воздух, хорошая кухня.
— Для поминок самое место, — пробурчала под нос бабушка Губкина.
— И это тоже. Вы думаете, у нас впервые подобные мероприятия проводится, когда родственники по целой неделе наследство усопшего делят-делят, а поделить не могут? Говорю же — тихое место. Никаких папарацци, пика ких посторонних, никто потом в газете фотографии дерущихся родственников не пропечатает. Охрана будь здоров! — гордо закончил Архипов и тут же приуныл. — Дай бог, и на этот раз обойдется…
До самого отеля Архипов бабу Надю не довез. Остановил машину возле автобусной остановки с табличкой «Мельниково», повернулся к пассажирке всем корпусом и смущенно сказал:
— Знаете ли, какое дело, Надежда Прохоровна, я туг вам не все сказал… Еще когда Махлаков резервировал номера под свой день рождения, то просил оставить весь малый корпус целиком для его гостей… Но вот какое дело… В этом же корпусе, и одном и том же номере всегда останавливается одна влиятельная особа… Она сделала макам раньше Сергея Федоровича. Он попросил администратора договориться с этой дамой, попросить ее либо переехать в другой корпус, либо отменить визит… Но получил отказ. Не в правилах нашего заведения настаивать на изменении решений своих гостей, тем более
* * *
Номер Надежде Прохоровне достался прямо-таки царский. Из двух просторных комнат, оклеенных так называемыми «шаляпинскими» обоями разных тонов, с золоченой мебелью на гнутых ножках, с зеркалами, бра, к тому же и с балконом. По ванной можно было танцевать. В коврах нога по щиколотку вязла. На низеньком столике ваза с фруктами, цветы — живые! — и шампанское в ведерке.
Сказать по совести, на несколько минут пенсионерка Губкина сконфузилась и онемела. Протерла подошву чистых сапожек о порог, прошлась по комнатам, сходила на балкон и к ванной — годовалый слон утонет, только булькнет. Пощупала обивку кресел, провела пальцем по золоченым мебельным завиткам… Н-да, в такие-то покои с детишками не больно-то и поселят. Детишки тут и шелковые подушечки, и кисти на портьерах, и статуэточки фарфоровые к делу мигом оприходуют…
Архипов с улыбкой наблюдал за «тетушкой», на лице которой явственно прочитывался сакраментальный для подобных случаев вопрос: «И во сколько же, люди добрые, мне эта красота влетит?!»
Не лишним будет вспомнить: по меркам своего двора Надежда Прохоровна считалась бабушкой зажиточной. Лет пять назад получила в наследство от двоюродной сестры квартирку в центре Питера, при помощи совестливых риелторов продала ее успешно и копейки до пенсии не считала.
Но «президентские» номера в бизнес-отелях — это вам не на такси с рынка доехать, мешок картошки привезти… Не крендельки-конфеты-тортик соседке-бюджетнице на чаепитие принести. Не филеем любимого котика угостить…
Тут шик ненужный. Красота в копеечку. Нечто классовое в душе вопит и протестует — буржуи, морды сытые!
Но, не кривя душой, — прелестно. А деньги, как сама не раз говаривала Софе, в гроб с собою не положишь.
Надежда Прохоровна расправила сведенные робостью плечи, гоголем прошлась вдоль зеркала, стеклянной горки с хрусталем, береточку поправила… Эх, Софу бы сюда! На эдакой постели места хватит и еще останется, чтоб пятками не стукаться!
Пал Палыч так и не дождался сакраментального вопроса.
Надежда Прохоровна представила, как бы в ее случае повела себя культурная Софа. Подошла к трюмо, скинула береточку, пожамкала губами, распределяя ровненько перламутровую помаду (не с рынка, с бутика,подарок Настеньки на женский день) и, взбив пятерней все еще пышные, хоть и седые волосы, кивнула удовлетворенно:
— Годится.
Архипов фыркнул.
Положил на низенький столик карточку магнитного ключа, взял телевизионный пульт:
— В этом номере, Надежда Прохоровна, телевизор находится за раздвижной панелью, — нажал на выпуклую серебристую пупочку…
Кусок нижней деревянной обшивки стены отъехал в сторону, за ним матово блеснул огромный плоский экран… и тем поразил пенсионерку не до каких-то там глубин, а просто-таки ранил насквозь и навылет. Надежда Прохоровна перестала хранить лицо— мол, мы ко всяческим буржуйским заморочкам тоже привычные будем, — и откровенно ахнула:
— Ох, Паша… шикарно-то как… Прямо дворец…
— Иначе не умеем, — разулыбался охранный шеф. — Насчет оплаты, Надежда Прохоровна, не переживайте. Мне, как работнику, полагается скидка, вы — моя тетушка, мой гость. Да и, впрочем… Частично номер уже был оплачен прежней постоялицей по брони. Сейчас сезон новогодних каникул, иначе нельзя. Так что обошелся он мне в сущие копейки. Иных претендентов все равно уже попросту не будет…
Гордая бабушка Губкина собралась было покочевряжиться, потрясти далеко не пенсионерским кошельком. Но передумала. Решила — справедливо все: Паша ее пригласил, она по его вызову на помощь приехала, пусть будет, как «племянничек» решил…
Главный и малый корпуса отеля соединяла длинная прозрачная труба, отрекомендованная Архиповым как оранжерея. Различные экзотические растения, лианы и даже пальмы почти смыкались нал головой проходящих людей, груба пахла мокрой зеленью, сопревшим черноземом и кое-где цветами. Полукруглые арки тоннели выходили на два зеркально подобных пятачка в обоих корпусах, именно такое местечко со столиком и креслицами Надежда Прохоровна и выбрала для наблюдательного пункта. Положила на колени вязанье (Арнольдовичу тоже теплых носочков захотелось, остатней пряжи на носок хватит, остальное потом докупим) и, надев очки, начала ждать приезда скорбящих родственников и друзей Сергея Федоровича Махлакова.
Перед обедом она успела ознакомиться с листками из синей папочки, «надерганными» из Интернета, успела получить о скорбящих некоторое представление и теперь ждала, кто первым вынырнет из райских кущ тоннеля, пройдет мимо нее до номера.
Первой на паркет малого корпуса ступила невысокая, прямо-таки крошечная пожилая дамочка в черной норковой шубке до колен. На дамочке был смоляной парик (а что еще может так лаково блестеть на голове, когда, навскидку, дамочке лет семьдесят с приличнейшим хвостом!), перевязанный черной траурной лентой, расшитые меховые сапожки. В руках — нечто абсолютно мелкое, короткошерстное, с острыми коричневыми ушами и блестящим пуговичным носиком, едва торчащими из складок бордовой норковой пелеринки.
Собака.
Дама несла ее под мышкой, бережно придерживая, и шептала что-то ласковое в трясущуюся от холода антенну уха.
Собака наверняка мечтала об одеяле с теплой грелкой, хозяйка наверняка обещала, что скоро так оно и будет.